Павел Сергеевич Марков
Однажды в Древней Греции
Однако дом Геронтия хранил тишину. Грохнув напоследок кулаком по двери, я развернулся и, шатаясь, двинулся на выход.
Проходя мимо колонн, увитых виноградом, бросил, обращаясь к осам:
– Чтоб вы сдохли, мрази!
В ответ послышалось угрожающее жужжание, но я уже поплелся дальше. Зной усилился. Пот стекал ручьями, а в штанах все и вовсе вспрело. Злой, как пес, я вышел на широкую улицу, запруженную народом.
Небольшая толпа уже рассосалась, явно разочарованная, что дело не дошло до потасовки. Стражники отошли в сторону и с легким презрением косились на меня. Их коринфские шлемы блестели в лучах солнца так же ярко, как и ксифосы[7] на поясах.
Пьяно хмыкнув, я огляделся.
Люди сновали туда-сюда по своим делам. Повозки, запряженные быками, направлялись на рынок, расположенный неподалеку. Иногда я ловил на себе подозрительные взгляды. Да, не каждый день увидишь пьяного варвара в кожаных штанах посреди Аттики. Слегка пошатываясь и шумно дыша, я направился в сторону рынка. Бронзовая статуя Афины-Воительницы гордо смотрела мне в спину с вершины Акрополя.
***
Полидор ждал меня в условленном месте. Его лавка была самая правая с краю, если идти с южной стороны города. Юный горшечник с короткими волосами цвета угля вытирал краем серой туники новую амфору, когда я ввалился на рынок и пьяно поприветствовал его, отсалютовав полупустым сосудом.
– Хвала Дионису!
Тот вздрогнул и обернулся:
– Опять ты нажрался! Да сколько можно-то уже! Впредь не стану тебе платить половину обещанного!
– Да не делай ты из мухи слона, – я икнул и неуверенной походкой подошел вплотную к лавке, – что воздух сотрясать? Я ведь уже здесь.
– Оно и видно, борода непутевая! А ну-ка иди сюда!
Полидор грубо ухватил меня за растительность и толкнул под навес. Однако как только я скрылся в тени, резко отпустил.
– Я ведь тебя не слишком грубо, а? – с опаской спросил он.
– Нормально, – я провел рукой по лицу, – не оторвал и ладно.
С облегчением плюхнувшись на деревянный сундук, я произнес:
– Как тебе представление?
– Весело-то! – хихикнул горшечник. – Аристофан бы обзавидовался.
– А, – махнул рукой я, – не льсти. Я хоть и обожаю развлекаться, до комика мне далеко.
– Только зря ты все-таки Геронтия козлом назвал, – посерьезнел Полидор, – ой зря, не забудет он этого.
– Об этом потом, – я выдохнул, – давай сейчас о деле. Ты достал то, что нужно?
– А то! – он склонился над одним из горшков и выудил оттуда небольшую деревянную шкатулку. Протянул ее мне.
Отставив амфору, я взял в руки предмет и покосился на горшечника:
– Нашел там, где мы и думали?
– Ага, – кивнул он, – в саду в тайнике под чашей с яблоками.
– Дар Афродиты, – я провел пальцами по гладкому дереву, – тебя никто не видел?
– Ты что! – хихикнул Полидор. – Ты такое представление устроил, что там отряд гоплитов[8] бы незамеченным прошел!
– Хм, – хмыкнул я и открыл шкатулку.
В ней лежал кусочек пергамента с письменами на персидском языке.
– Ты сможешь прочесть-то? – спросил Полидор.
– Разумеется. Я хоть и давно в Персии не был, но болтать не разучился.
Я быстро пробежал глазами по символам и тут же почувствовал сильное возбуждение.
– Тюхе[9] улыбнулась нам!
– Что? Что там? – Полидор сгорал от нетерпения.
– Пифодор[10] был прав! Старый козел связался с персами. Это письмо для сатрапа Карии!
– И это накануне-то того, как спартанцы точат на Афины зуб, – выдохнул горшечник.
– О, да, – я отложил ценную шкатулку, – задом чую, буря надвигается на Элладу.
– И чего будем делать дальше?
– Передадим все, что узнали архонту. Пусть сам разбирается. Я же хочу отдохнуть. С меня этого унылого дерьма достаточно.
– Отдохнуть? – непонимающе уставился на меня Полидор. – Ты же умирал от скуки! А тут явно грядет что-то нехорошее! Наши навыки лазутчиков ой как пригодятся.
– Умирал, – я не стал спорить, – и это задание меня и вправду поначалу развлекло. Но больше в подобном принимать участие я не хочу. Надоело.
Горшечник всплеснул руками:
– Ты невыносим, Тараксиас! С твоим-то умом и чутьем мог бы стать прекрасным соглядатаем. Но предпочитаешь проводить время в празднестве.
– В приключениях, – поправил я и буркнул, – ты еще почитай мне тут мораль, щенок.
– И пытаться не буду, – улыбнулся он, – ведь это бесполезно.
– Именно, – я зевнул, – в любом случае, эти приключения мне наскучили. Подглядывать за замшелыми стариками и носить потные штаны больше неохота. Лучше скажи, нет ли чего интересного еще? К тебе же слетаются все слухи на рынок.
Полидор развел руками:
– Если ты об Афинах, то ничего. Для тебя-то уж точно.
– Унылый городишко. Живу здесь, сколько себя помню, и все одно и то же. Ладно, – с уст вновь сорвался зевок. – Значит, пора сменить обстановку. Хм… – я обвел рынок осоловевшим взглядом, – куда бы податься?
В лавке напротив торговец рыбой тщетно пытался всучить покупателям улов. Судя по смраду, тот стух еще неделю назад.
– Если хочешь… – Полидор многозначительно замолчал.
– Выкладывай, давай, – буркнул я.
– На днях у меня закупался один человечек с Крита. Говорит, там люди стали пропадать.
– Люди везде пропадают, – отмахнулся я, – ужрутся как свиньи и в канаву падают.
– Только поутру их не находят растерзанными на мелкие куски, – тихо добавил горшечник.
Я воззрился на него:
– Что-что? Так… Ладно. Ты меня заинтриговал.
– А то все, – развел руками он.
– Малака, – я сплюнул, – вечно с тобой так. Напустишь тайн, а потом в кусты. Неужели тот торгаш ничего больше не сказал?
Полидор виновато улыбнулся:
– Неа, а я не спрашивал. Мысли как-то другим были заняты.
–Голыми гетерами?
– Как достать шкатулку.
– Поразительно, – я крякнул и поднялся, – ладно, отнесу пергамент советнику нашего дражайшего архонта… вот только переоденусь. Уже все чешется под этими штанами. Да и в таком виде меня явно не пустят. А затем все, хватит с меня этого душного города.
– Ты уезжаешь из Афин? – выпучил на меня глаза Полидор.
– Угум.
– Но ведь грядет война! Ты сам сказал!
Мои уста разошлись в снисходительной улыбке:
– Я искатель приключений, а не патриот.
Горшечник захлопал ресницами:
– И куда отправишься?
Взяв шкатулку в левую руку и амфору в правую, я двинулся к выходу:
– На Крит.
– О, так тебя все же заинтересовал рассказ тамошнего торговца? Больное все-таки у тебя любопытство, Тараксиас.
Я обернулся через плечо и хмыкнул:
– Знаю, Полидор, – и отсалютовал амфорой, – мне уже скинули на лечение.
Тот выпучил глаза:
– Чего?
– Ничего. Ты отлично поработал сегодня. Ну… увидимся.
– Эх, жаль, что не остаешься. Тут явно что-то интересное будет скоро.
Я хмыкнул:
– Это вряд ли. Даже если неучи[11] решатся на войну, до Аттики доберутся еще нескоро. А пить вино я могу и в дороге. Нечего зад просиживать в четырех стенах.
– Зато какой вид открывается на море с крыши твоего дома, м-м-м, – мечтательно протянул горшечник.
– Морем полюбоваться и с корабля могу.
– Ну, раз ты уже все решил… да хранит тебя Гермес тогда, – душевно улыбнулся Полидор.
– Ага. Главное чтобы он не обчистил мои карманы.
Горшечник хихикнул в кулак. Я же направился на встречу с советником архонта. Мне действительно было, что ему рассказать. Знатный афинянин решил связаться с персами накануне возможного столкновения со Спартой. И переписка носила отнюдь не светский характер.
Однако политика всегда вызывала у меня скуку. Поэтому мысли мои были уже далеко. Хотелось вырваться из душного города. Ощутить на себе просторы Эллады. И путешествие на Крит могло стать настоящей усладой. К тому же Полидор был прав. У меня имелось больное пристрастие к опасным загадкам да тайнам. И странные исчезновения людей на родине Миноса[12] – чем не развлечение?
[1] Малака – греческое ругательство.
[2] Геронтий – с греческого означает «престарелый».
[3] Аристофан – древнегреческий комедиограф.
[4] Драхма – древнегреческая денежная единица, а также единица измерения массы, первоначально состоявшая из слитка серебра весом в 1/60 мины.
[5] Обол – весовая единица, равная примерно около 0,73 грамма; серебряная, а впоследствии золотая или медная монета в Древней Греции. 1/6 драхмы.
[6] Бессмертные – в Древней Персии название отборных военных формирований, совмещавших черты гвардии и регулярных войск.
[7] Ксифос – прямой обоюдоострый меч длиной около 60 см.
[8] Гоплит – древнегреческий тяжеловооруженный пеший воин ближнего боя.
[9] Тюхе – в древнегреческой мифологии божество случая, богиня удачи и судьбы.
[10] Пифодор – архонт (высшее должностное лицо) Афин в 432-431 гг. до н.э.
[11] Так афиняне называли спартанцев, считая их безграмотными по сравнению с собой.
[12] Минос – легендарный царь Крита.
