Павел Сибирин-Томский
Остров Коруэн
Глава 5
Дорлан Лаэд и Глина шли по ночным улицам Торра. Замаскированная ящерица передвигалась нервными шагами, сутулясь и иногда неуклюже спотыкаясь. Она недовольно оглядывалась по сторонам и старалась обходить яркие пятна света, что ложились на мостовые от фонарей и открытых окон. Дорлан шел размеренным и быстрым шагом, то и дело бросая изумленные взгляды на свою странную спутницу.
Он все еще с трудом верил в происходящее.
– Значит ты участвовала в битве гадин с Медведями? В Коруэне? – снова спросил он.
– Да, – глухо ответила Глина. – Ведь я же сказала…
Дорлан покачал головой.
– Это невозможно… Коруэн – место великой силы. Как гадины могли покорить его?
– Откуда я знаю?! Покорили – и все! Наш сотник говорила, что Зверь прислал на остров триста тысяч ребят… Глупые или там умные – а такой здоровой орды хватит, чтобы порезать кого угодно.
– И там, на Проклятой равнине, была последняя битва?
– Ну да. Насколько я знаю, весь Коруэн теперь под властью Великого. Хотя, может, кто-то из местных и прячется где-нибудь в пещерах или подземных городах…
Дорлан помолчал несколько секунд, пытаясь выгнать из головы образ цветущих Золотых Садов, вырубаемых грязными ящеро-жабьими толпами.
– Ты сказала, что сбежала с поля боя и добралась сюда, чтобы найти меня. Но я так и не понял, зачем ты это сделала. Откуда ты меня знаешь?
Глина замотала головой.
– Я не знаю тебя. Я тебя никогда не видела. Что-то случилось тогда… в последний момент. Голая сучка заколдовала меня.
– Кто?
– Ведьма. Медвежатникам помогали полуголые колдуньи, – гадина посмотрела прямо в глаза магу, и тот увидел во взгляде Глины загадочный блеск. – И одна из них перед тем, как сдохнуть, что-то сделала со мной. И теперь я как-то странно себя чувствую… будто я – это не совсем я…
Дорлан вдруг остановился прямо посреди улицы. Крайнее волнение отразилось на его лице. «Эта загадочная Глина: ее манера говорить, ее слишком развитый для гадины ум, странно знакомые искры в глазах…» Не зная, верить ли своей внезапной догадке, он осторожно, почти шепотом спросил:
– Как выглядела эта колдунья?
Выражения лица Глины нельзя было увидеть за тканью, но глаза мечтательно закрылись.
– Очень красивая… Синие яркие глаза. Гладкая кожа. Длинные черные волосы. Одежды почти нет – только золотые побрякушки и ожерелья… А лицо – Глина совсем по-человечески усмехнулась, – лицо такое, что хочется признать ее своей королевой…
– Что ты еще можешь сказать о ней? – так же тихо произнес Дорлан.
– По-моему, она была главной среди остальных ведьм. Во всяком случае, она была красивее всех и богаче…
Маг, не отводя глаз от темной фигуры ящерицы, вдруг поднес руку к воротнику и достал из-под своего плаща висящий на золотой цепочке нагрудный кулон. Ярко-синий маленький камень, вставленный в золотую оправу, казалось, светился собственным светом.
Ничего не говоря, Дорлан снял этот кулон через голову и, держа в руке, показал его Глине.
Та подалась к кулону всем телом. В ее глазах неожиданно засветились такие же синие огни.
– Я узнаю его… – ясным и звонким голосом, так не похожим на хриплое рычание ящерицы, сказала Глина. – Никогда его не видела, но все равно узнаю.
– Ты что-нибудь помнишь? – затаив дыхание, спросил Дорлан.
Гадина пожирала камень глазами.
– Мне почему-то кажется, что эта безделушка – моя. Уже много лет… Смотрю на нее и вижу… – она помолчала. – Голубое озеро, дерево с желтой листвой, а вдали – какой-то деревянный дом.
И тут Глина взглянула на мага с изумлением.
– И я вспоминаю… тебя, волшебник, – сказала она.
В груди Дорлана перехватило дыхание. Радость встречи вместе с болью утраты смешались у него в душе. Он улыбнулся и одновременно почувствовал, как по щеке стекает слеза.
– Долла… – прошептал он. – Дорогая Долла… Как глупо, что мы встретились именно так…
Глина вздрогнула.
– Долла! Так ее звали, да? У меня в голове все время звучит это слово, но я не знала, что оно означает, – она сжала кулаки. – Значит, она вселила в меня все эти мысли?
– Вне сомнений, – кивнув, подтвердил Дорлан. – В тебе заключена ее энергия, которая изменила природу глиняного монстра. Ты теперь стала умнее и сильнее обычной гадины-ящерицы – и во много раз добрее. И, похоже, ты несешь в себе знания Доллы – и ее послание ко мне.
Глина вдруг с силой пнула лежащий на дороге серый булыжник.
– Твою мать! Мне не по себе от всего этого! Я жила грязно, но весело – теперь-то я понимаю, что жизнь была грязной, но ведь раньше мне было хорошо. А сейчас! Кто я теперь? Я не могу снова жить как раньше – даже думать об этом противно! А для человека я слишком уродливая и тупая! Теперь только красный дурман помогает чувствовать себя как раньше!
Молча, Дорлан смотрел на то, как гадина – тварь, которая не должна испытывать никаких чувств, кроме страха и голода, – порывисто прижала руки к лицу в горестном жесте.
– А я-то думал, что в жизни меня больше нечем удивить… – сказал он сам себе.
Маг подошел к Глине и положил руку на его плечо.
– Успокойся. Что бы не случилось с тобой, прошлого не воротишь. Теперь мы связаны – ты и я. что-то предстоит, я чувствую. Нам нужно будет понять, что Долла хотела от меня и от тебя.
– Зачем все это? – хрипло спросила Глина. – Все равно она уже давно подохла…
Маг досадливо скривился.
– Тебе пора забывать о говоре гадин, о грубости и ругани… Глина. Подыскивай приличные слова – они теперь есть в твоей голове. Долла не подохла, а погибла в бою – это достойная смерть, – Дорлан помолчал и решительно добавил. – И если ты дорожишь своим рассудком, никогда не принимай красный дурман!
Глина угрюмо хмыкнула.
– Теперь, значит, у меня есть учитель. Не думала, что доживу до такого…
– Я тоже, – усмехнувшись, признал Дорлан.
Они стояли на широкой улице, мощеной неровным серым камнем. Трехэтажные дома угрюмыми рядами стояли с обоих сторон, неподалеку тускло светил фонарь. Волшебник оглядел ближайшие дома. В одном из них окна были плотно закрыты ставнями, а на дверях виднелся висячий замок – похоже хозяева были в отъезде.
– И что же теперь делать? – спросила гадина.
– Нужно поговорить подольше и поспокойнее, – решил Дорлан. – Думаю, нам будет уютно в этом доме.
Он мановением руки сотворил открывающий знак, и замок на двери мгновенно расщелкнулся.
– Только уговор – ничего не ломать и не есть, – предупредил маг, пропуская Глину впереди себя.
Дом Учителей в Звездной Роще был гораздо меньше Дома Общего Братства, где жили ученики. В отличие от конусовидного кристалла последнего, жилище наставников Школы было сработано в виде полусферы. Учителей было не так много, поэтому во внутренних помещениях каждому отводилось по нескольку комнат – каждый маг при желании мог находиться в уединении.
Калана ценила это, наверное, больше остальных волшебниц Школы. Торжественная обстановка и проникнутые величием разговоры магов иногда казались ей театром, в котором все актеры наслаждаются собственным пафосом.
Приятно было иметь возможность отдохнуть от светящегося воздуха, от исполненных гармонией истин… от длинной ниспадающей одежды, скрывающей выгодные линии ее фигуры. Вспомнить, что женщина – это тоже своего рода магия природы.
Помещение, в котором жила Калана, состояло из трех небольших комнат, отделенных от коридора старомодной деревянной дверью. Врезанная в кристаллический проем, эта дверь не раз вызывала удивление собратьев-магов, но Калана упорно отказывалась заменять ее на волшебную завесу. Такое же настроение – борьба женской практичности и магического величия – царило и в убранстве жилища. Мягкий ковер на полу в одной из комнат, большое настенное зеркало в другой. И высокий платяной шкаф в третьей – вещь, содержимое которой совершенно не нужно магу природы.
Калана, однако, так не считала.
– Ах, Дорлан… – сказала она себе, входя в комнаты, – Прав, как всегда… Превратила себя в какую-то старуху.
Она с видимым отвращением посмотрела на свое отражение в зеркале – серый плащ подметал кристаллический пол, до пят скрывая ноги – и добавила:
– Зачем я только давала эти дурацкие обеты?
Калана прошла в дальнюю комнату – ту самую, где, помимо кровати и книжной полки, стоял платяной шкаф – и одним решительным движением сбросила с себя одежду. Прохладный ночной воздух Звездной Рощи, проникающий сквозь маленькое окно, стал приятно ласкать кожу. Оставшись обнаженной, Калана с наслаждением потянулась всем телом, приподнявшись на цыпочках и сомкнув руки над головой.
«Эй, мудрые сухари, коллеги-волшебники… – с чувством досадливого веселья подумала она. – Наверное, заклинанья застряли бы у вас в головах, увидь вы Калану в таком виде!»
По ее мысленному приказу, магические светильники в комнатах погасли. Теперь только пятно слабого лунного свечения лежало напротив окна. Серебристые лучи еле заметно отсвечивали на теле Каланы.
Она подошла к окну и посмотрела на небо, виднеющееся в просветах между гигантскими ветвями. Россыпи звезд искрились на черном фоне.
– Лучше бы я была свободной смарагдой… или лесной дриадой… или, на худой конец, женой кочевника, – сказала Калана, слегка поежившись.
Со стороны Дома Общего Братства внезапно послышались далекие голоса. Несколько тревожных криков.
Калана прислушалась. Крики повторились. Похоже, много учеников вышли из дома в Рощу. Это не было запрещено правилами, но прогулки в это время суток все же были делом довольно странным.
– Хм… Может, что-то случилось?…
Как только Калана произнесла эти слова, какое-то темное предчувствие стало разрастаться в ее сознании. Это было предвкушение… надвигающегося страха, боли, неприятностей. Спокойное настроение вмиг развеялось, уступив место тревоге. Калана преподавала ментальные искусства и хорошо знала, что этому ощущению стоит довериться.
Она отошла от окна и вдруг прикрыла грудь руками, словно скрывая ее от чьего– то взгляда. Теперь нагота стала казаться ей неуместной.
– Да… – прошептала она. – что-то случилось.
Шагнув, Калана подобрала и снова надела свое облачение. И вовремя – через несколько секунд в комнате раздался негромкий гул, и в дверном проеме показалась светящаяся сфера.
Золотые лучи залили жилище Каланы. Сфера за пару мгновений выросла до размеров крупной тыквы, а затем стала прозрачной – и в ее толще появилось глядящее на волшебницу суровое лицо.
Это была Олерия, личный помощник Главного Хозяина.
– Леди Калана, – прозвучал отточенный голос. – Дело не терпит отсрочек.
Калана поклонилась.
– Леди Олерия. Я не спала. что-то случилось?
– Да. Сегодня вы вели практическое занятие в группе новичков вместо Дорлана Лаэда. Это правда?
По спине Каланы прошла легкая волна дрожи. Хозяин и его свита никогда не одобряли изменений в расписании.
– Правда? – немного повысив голос, переспросила Олерия.
– Правда, леди Олерия, – сглотнув, призналась Калана.
Взгляд пожилой волшебницы посуровел.
– Немедленно явитесь в покои Хозяина.
– Что случилось?
Олерия помолчала несколько секунд, затем, почти не разжимая губ, произнесла.
– Группа Дорлана вышла из-под контроля. Один ученик убил другого в драке и сбежал из Рощи.
Калана изумленно распахнула глаза.
– Хозяин ждет вас, – сказала Олерия, и в следующую секунду светящаяся сфера погасла.
Несколько минут Калана просто стояла посреди комнаты, не в силах вымолвить ни слова. Вихрь мыслей кружился в ее голове.
«Убийство?… Такая мирная группа… Что же произошло между ними? Насколько нужно сильно поссориться, чтобы дошло дело до… И кто – убийца? Может, Сашер – он самый активный? Или один из братьев– близнецов?»
– Это все из-за Дорлана, – все–таки сказала она пересохшими губами. – Только ради него я согласилась на это занятие…
Калана привела в порядок волосы, разгладила складки одежды и быстрым шагом направилась к выходу.
В самом центре Звездной Рощи было место, куда не могли проникнуть ни ученики, ни даже большинство магов. Огромные старые деревья росли плотной стеной, а их массивные стволы– колонны были погружены в буйный подлесок. Деревья покрывала вечнозеленая листва, а в кустарнике всегда цвели цветы – всеми оттенками радуги. Невидимая магическая сила защищала зеленую стену от прикосновений и вторжений – никто без дозволения не мог проникнуть сквозь нее или переместиться с помощью прямолуча.
Эта живая изгородь окружала просторную территорию, которая четырехконечной звездой указывала на четыре стороны света. Благодаря этой гигантской цветущей звезде, роща и получила свое название.
За зелеными стенами находилась резиденция Главного Хозяина. Еще там размещались особенно ценные реликвии природной магии, Родник Силы, из которого можно было черпать энергию, а также Круг Жизни – место для знаковых собраний и выборов руководства Школы.
Когда Калана подошла к громадному цветущему барьеру на расстояние нескольких шагов, она всем телом почувствовала сопротивление магической защиты. Невидимая вязкая сила опутала ее, не давая приближаться к громадным деревьям.
«Назови свое имя и цель!» – раздался в сознании Каланы шелестящий голос; казалось, это шепчут сами деревья.
– Волшебница Калана из Вилира. Иду в обитель Главного Хозяина по его вызову.
В ответ послышался протяжный шорох, и в ту же секунду зеленые кусты впереди плавно расступились. Незримое препятствие тоже исчезло.
Сквозь проход были видны дрожащие в воздухе светящиеся точки. Их голубоватое свечение напоминало звездный блеск. Мощеная лазурным камнем дорога шла вдоль внутренней стороны изгороди.
«Можешь идти…» – теперь бесплотный голос зазвучал несколько более миролюбиво.
Калана прошла сквозь живой тоннель, и он тотчас же сомкнулся за ней. Насыщенный магией воздух проник в легкие, заставив сердце учащенно забиться. Над головой не было видно неба – на головокружительной высоте кроны древесных исполинов переплетались между собой. Мягкий свет исходил от тысяч волшебных искр, плавающих в воздухе.
Несмотря на то, что Калана преподавала в Школе уже больше пяти лет, это было только ее второе посещение Закрытого Луга. И, как и в первый раз, она ощутила, что словно попала в иной мир – прекрасный и сказочный.
Чувство тревоги, однако, здесь стало еще сильнее.
– Леди Калана, – послышался из ниоткуда властный голос Олерии. – Мы ждем вас в Круге Жизни. Воспользуйтесь перемещением.
Далеко впереди, почти на границе видимости, Калана увидела высокую круговую колоннаду, каждая из колонн которой мерцала особенным оттенком зеленого цвета. В центре круга виднелись несколько стоящих фигур.
Вздохнув, Калана зажмурилась и мысленно произнесла заклятие прямолуча. Ее на секунду пронизал холод – а когда она вновь открыла глаза, то встретилась взглядом с молчащим судилищем.
Главный Хозяин был пожилым человеком, его лицо избороздили глубокие морщины. Белоснежная борода и длинные волосы скрывали большую часть лица, и поэтому самой выразительной чертой его образа были глаза. Их ярко-зеленый цвет был заметен даже в темноте, они источали слабое мерцание – точь-в-точь как колонны Круга Жизни. Массивная фигура Хозяина могла бы принадлежать крестьянину или борцу, и серебристая мантия не могла скрыть его физическую мощь.
Что же до мощи магической, то, говорили, Главному Хозяину подвластны все тайны природы и все ее стихии. В Звездной Роще, согласно преданию, ни одно дуновение, ни одна капля, ни один луч не существовали помимо его воли.
По правую руку от Хозяина стояла леди Олерия – покровительница растений и животных, а также наставник молодых магов-преподавателей. Слева стоял Морент, в ведении которого находились неживые силы природы – воздух, вода и огонь. За их спинами, чуть поодаль стояло еще несколько магов, которых Калана не знала.
– Ты вызвана сюда за то, что нарушила правила, дитя, – глубоким и низким голосом произнес Главный Хозяин. – В нашей Школе недопустимы недосмотр и своеволие. Они ведут к нарушению Гармонии.
– В чем же я виновата, Хозяин? – тихо возразила Калана. – Я провела занятие по всем правилам, в соответствии с программой и…
Олерия и Морент одновременно подняли правые руки, призывая ее замолчать.
– В Круге Жизни право голоса получают только с разрешения Совета Трех, дитя, – Хозяин слегка повысил голос.
Калана замолчала, широко раскрыв глаза от удивления и возмущения.
– Мы обсудили показания юных учеников, которые наблюдали за дракой и жестоким убийством, – сухо произнес Морент. – Все как один свидетельствуют, что разлад был посеян в группе именно после занятия.
– Которое провели вы и Дорлан Лаэд,– добавила Олерия.
– Но это не так! Я… – не выдержала Калана.
Главный Хозяин не пошевелился, но его зеленые глаза вдруг ярко засветились. Калана почувствовала, что теперь не в состоянии сказать ни слова, и даже шевелиться.
– Природа зиждется на правилах, дитя. Если посвященный не уважает правила, он не может быть магом Природы, – гулкий голос Хозяина зазвучал торжественно и громко.
Олерия осуждающим взглядом впилась в Калану.
– Кроме того, нам стало известно… – она помолчала, словно силясь произнести нечто ужасное, – нам стало известно о любовной связи между вами и Дорланом.
– Строжайший запрет… Ты опозорила Школу, дитя, – покачав головой сказал Хозяин.
«Это неправда! Это ложь! кто-то оболгал меня!! Дайте мне оправдаться!!» – Калана отчаянно пыталась закричать эти слова, но могла только беспомощно водить глазами из стороны в сторону.
– В Дорлане Лаэде мы не были уверены с самого начала, – произнес Морент. – И не удивились, что он попытался скрыться от нашего суда. Но от вас, Калана, мы этого не ожидали…
– Мы не можем больше называть тебя нашим товарищем, дитя, – буравя ее зелеными лучами глаз, сказал Хозяин. – Отныне ты не состоишь в рядах Магов Природы.
Калана пошатнулась, словно ее толкнули в грудь. То, что она слышала, было так невероятно, что на мгновение ей показалось, будто это кошмарный сон. Однако ощущения были четки и реальны, и голоса трех руководителей Школы слышались с безжалостной ясностью.
– Мы не можем отпустить вас на волю просто так, – чеканя каждое слово, произнесла Олерия. – Неразумно будет позволить ненадежному человеку использовать могущество магии без нашего контроля.
– Тебе придется сделать выбор, дитя, – ласково произнес Главный Хозяин. – Сделать выбор сейчас. Посмотри налево – и ты расстанешься с жизнью. Посмотри направо – и ты расстанешься со своей волшебной силой.
Его глаза вдруг разгорелись до такой яркости, что их свет затмил для Каланы все остальное. Прикованная к этим двум пылающим зеленью огням, она почувствовала себя ничтожной тварью. «Как это возможно?… – в немом отчаянии подумала она. – Ведь Закон говорит, что лишать жизни можно только если нет иного способа спастись от зла…»
– Налево или направо. Выбирай, дитя. Время пришло.
И Калана одним резким движением глаз скосила взгляд вправо.
Она не увидела ничего – лишь две дуги зеленого огня, призрачным следом перечеркнувшие мир. Но внутри ее головы и всего тела вдруг загорелась жгучая боль.
Тело Каланы поднялось в воздух. Ее руки раскинулись в стороны, от груди и лба метнулись жгуты радужного света, исчезающие в протянутой руке Хозяина. Вместе с этими потоками, исчезала магическая энергия. Калана чувствовала это – как будто из нее уходило дыхание, оставляя ее пустой шелухой.
– Теперь, дитя, ты всего лишь женщина… Возвращаю тебя в людской муравейник; пусть твоя душа сама выберет место, где очутиться…
Гулкий голос отдавался в каждой клетке тела Каланы.
– Школа изгоняет тебя, дитя. Изыди!..
И в следующую секунду ее окутал обычный для прямолуча холод.
Глина смотрела сквозь запыленное оконное стекло на улицу. Ее полузвериное лицо выражало хмурое неудовольствие и усталость. Беседа с Дорланом длилась уже больше часа, и все это время неутомимый волшебник задавал вопросы, на которые обычной гадине-ящерице было бы очень трудно отвечать.
Но Глина теперь не была обычной гадиной, и поэтому приходилось напрягать мозги.
– Кто же такой этот ваш Великий Зверь? – спросил маг. – Как он смог размножить такое количество твоих собратьев? Ведь разумных гадин в мире оставалось так мало…
Глина пожала плечами.
– Я-то Зверя никогда не видела. И никто из знакомых сеструх тоже, По-моему. Ходили слухи, что он огромного роста и глаза у него огненные. А Хамка вообще говорила, что он – дракон…
– А что думаешь ты сама?
– Не знаю даже. Вряд ли это все правда. Чтобы жабу запугать, нужно рассказывать всякую страшную хрень – иначе она в бой не пойдет. Войсками вообще-то заправлял Наместник Зверя – вот его я видела.
– И как он выглядит? – заинтересовался Дорлан.
– Человек в плаще, вроде тебя, – ответила Глина. – Только у него тело все время светится, так что трудно рожу рассмотреть…
– Лицо, – поправил Дорлан.
Гадина равнодушно кивнула.
– Ну да… И он хороший колдун. Боевой колдун. Рассказывали, в рубке на одном из малых островов на него напало человек сто – так он их всех одним взрывом положил на месте.
Взволновано пройдясь по тесной комнате, Дорлан замолчал на некоторое время. Деревянные половицы скрипели под его ногами, и где-то в углу пищала мышь, спрятавшись среди множества пустых кувшинов.
– Я никак не могу взять в толк, – внезапно нарушил молчание маг, – почему Долла и ее сестры позволили себя убить. Ну, пусть Медведей было меньше, и колдуньи не смогли им помочь. Но зачем приносить себя в жертву?! Зачем она отдала свое тело на растерзание? Почему не могла переместиться куда– нибудь в безопасное место?!
Глина усмехнулась.
– Не-так то просто ей было переместиться.
– Почему это?
– Зверь с Наместником потрудились, – объяснила гадина. – Мне одна сеструха, Рага, рассказывала. Она служила рабыней– носильщицей у Наместника и видела, как тот игрался с пойманными голыми ведьмами. Они все в плену оказались после того, как попытались этот ваш… прямолуч что ли… сделать.
Дорлан удивленно поднял брови.
– То есть, ты хочешь сказать, что Зверь изменил законы пространства в Коруэне? И теперь, когда пользуешься там прямолучом, то попадаешь к нему в плен?
– Слушай, я всех этих колдовских заморочек не понимаю, – хрипло отрезала Глина. – Говорю, что слышала – и все.
Маг потряс головой, словно стараясь выбросить из нее назойливые мысли. Затем нерешительно взглянул на ссутулившуюся ящерицу.
– Мне не вполне ясно, что я должен делать со всем этим … – промолвил он. – Тебя привела ко мне воля Доллы, это несомненно. Но что она хочет от меня? Зачем мне знать о судьбе Коруэна?
Глина основательно подумала.
– Не знаю точно… – наконец, сказал он. – Но внутри меня сидит такое чувство, будто ты можешь… изменить все к лучшему. Вернуть Коруэну мир, что ли…
– Я? – изумился Дорлан. – Но как? Что я могу один?
Глина помотала головой и улыбнулась. Улыбка получилась кривая и уродливая, но совсем не злая.
– Что тебе сказать, Дорлан? У меня в голове каша. Трудно понять, когда я говорю от себя, а когда – от этой Доллы. Боюсь – дам тебе какой-то совет, а он окажется простым советом тупого глиняного гада…
– Что я могу один?! – повторил волшебник. – Многотысячная армия и маги-полубоги во главе! Даже если то, что ты говоришь, правда – а я в этом не так уж уверен – то ничего уже не изменить! Даже добраться до Коруэна не так-то…
Он вдруг осекся. Несколько секунд в комнате стояла полная тишина.
– Кстати, как тебе удалось в одиночку доплыть сюда из Коруэна? – в голосе Дорлана прозвучало недоверие.
Глина снова усмехнулась.
– Хороший вопрос. А ответ будет еще лучше. Не помню.
– Не помнишь? Как это?!
– А вот так. Брела по проклятому снежному полю – там, на острове. Мысли в голове жгли, как уголья. Я потеряла сознание – и очнулась здесь, в Танакее, на песчаном берегу. А рядом была большая синяя лодка.
– И это все, что помнишь?
– Да. Знаю еще, что между битвой и моим появлением прошло довольно много времени. С Медведями драка была в конце весны, а сейчас – уже середина лета…
Дорлан смотрел на гадину в упор, чуть прищурив глаза.
– Остров Коруэн – самое труднодоступное место в мире, – тихо сказал он. – Он огражден вечными магическими лабиринтами. Найти их – а тем более пройти через них – не так– то просто. Даже в драконий Круг Вулканов дорогу отыскать проще.
– И что? – Глина пожала плечами. – Это значит, я все вру?
– Либо врешь, либо… либо ты очень могущественный маг.
Внезапно Глина резко дернулась всем телом, взвыла и схватилась за голову. Дорлан мгновенно поднял руку, сложив пальцы в защитном жесте – но гадина не собиралась нападать. Ее лицо скривилось в болезненную гримасу, а глаза… в них снова зажглось то болезненно знакомое выражение, которое так поразило Дорлана в квартале верхоглядов.
– Что с тобой происходит? – онемевшими губами прошептал маг.
Гадина так же резко опустила руки и, выдохнув, посмотрела на него.
– Взгляни на все, что творится вокруг тебя, дорогой Дорлан. Тебе не кажется, что зло растет во всех душах, а весь мир неизлечимо болен?
В грубом голосе Глины вдруг послышались удивительно мягкие, даже мелодичные нотки. Она покачала головой и продолжила:
– Какое еще доказательство тебе нужно, чтобы понять, что Коруэн умирает? Он умирает – и умрет, если не прийти на помощь.
Дорлан смотрел на Глины широко раскрытыми глазами.
– Долла… – прошептал он. – Неужели это ты?
– Нужно прислушаться к поступи судьбы, – сказала гадина. – Только немногие могут ее слышать. Это судьба зовет на остров всех вас.
– Неужели это ты?… – повторил маг, чувствуя, как слезы наворачиваются ему на глаза.
Но Глина опустила голову, и блеск в его глазах потускнел.
– Нет, это не она, – своим обычным голосом произнесла она. – Это я. Просто ее колдовские знания иногда прорываются сквозь мои глиняные мысли. Трудновато им уживаться вместе…
– Что все это значит, Глина? – немного растерянно спросил Дорлан. – Что за зов судьбы? Я не понимаю…
– Придется повспоминать, – ответила гадина. – И пока не вспомнишь, я от тебя не отстану – ведь иначе идеи этой чертовки меня совсем с ума сведут.
Они посмотрели друг на друга – статный волшебник и безобразная сутулая ящерица – и одновременно рассмеялись.
– Да, Долла была еще та выдумщица, – смеясь, выговорил Дорлан. – Хоть вся эта история и странная донельзя, все–таки это на нее похоже.
– Да, повезло мне…
Внезапно их разговор прервался жалобным криком с улицы. Вслед за ним послышался грохот падения каких– то тяжелых вещей.
– Что это? – Глина и Дорлан подбежали к окну.
На мостовой, бессильно распластавшись в ореоле дрожащего воздуха, лежала лицом вниз молодая женщина. Она была одета в длинное серое одеяние, такое же, как у Дорлана. Вокруг нее были разбросаны предметы домашнего обихода – разбитое зеркало, рассевшийся платяной шкаф и намокший в придорожной луже ковер.
– Какая-то ерунда… – все еще ухмыляясь, сказала Глина. – Твои дружки– волшебники похоже часто по этой улице хаживают. Но чтобы все свое барахло с собой таскать…
– Погоди– ка… – Дорлан прильнул к пыльному стеклу, всматриваясь в лежащую женщину. – Неужели?…
Магические потоки вокруг нее стали исчезать; она медленно перекатилась на спину, подставив лицо под тусклый фонарный свет.
– Да это же леди Калана! – вскричал Дорлан.
– Ты ее знаешь? – заинтересовалась Глина.
Не отвечая, волшебник бросился к выходу. Чуть помедлив, гадина последовала за ним.
Оказавшись на улице, они увидели подходящих к лежащей Калане троих горожан. Похоже, ее появление на улице привлекло нескольких Торрских пьяных гуляк.
– Ого-го, посмотрите– ка! – воскликнул дюжий бородач в засаленной холщовой рубахе; державший в руках большую бутылку. Язык у него порядком заплетался. – Кто это такую красотку выгнал из дома? Да еще и с вещами!
Компания дружно загоготала. Калана пыталась приподняться, но могла только бессильно скользить руками по мостовой.
– Наверно, неласковая была с мужем, – смеясь, предположил второй – толстый, с заплывшим лицом и длинными грязными космами. – Не соглашалась, поди. Одета-то в халат какой-то – прям из постели, видно, выкинули.
– А может, она просто гулящая, а? – молодой парень в рваной куртке, снятой явно с чужого плеча, приблизился к Калане и присел на корточки возле ее головы.– Ну, мы таких девок любим, правда, мужики!
– Где…я? – слабо проговорила женщина, переводя взгляд с одного пьяницы на другого.
В ответ все трое снова расхохотались.
– Точно, потаскуха! Даже не помнит, куда ночью ходила! – они сгрудились вокруг бедной Каланы, скрывая ее из вида.
– Эй, вы! – крикнул Дорлан Лаэд, подходя ближе. – Эта женщина со мной!
Пьяницы обернулись и смерили мага взглядами с головы до ног.
– А ты кто такой? Муж ее что ли? – неприязненно проговорил бородач.
– Не ваше дело, – отрезал Дорлан. – Оставьте ее и идите своей дорогой.
– А то что? – с вызовом спросил молодой.
– Вам лучше не знать. Катитесь подобру-поздорову.
Резкий тон мага произвел на компанию гуляк такое же действие, какое красная тряпка оказывает на быка. Позабыв Калану, они стали плечом к плечу и медленно пошли на Дорлана.
– Сейчас ты свою бабскую одежонку в собственном дерьме замажешь, – задушенным голосом пообещал толстяк, сжимая кулаки.
Дорлан не двинулся с места и поднял правую руку, вытянув ее по направлению к противникам. Воздух над его ладонью начал явственно дрожать.
Внезапно, со стороны дома, из которого вышли Дорлан и Глина, послышался хриплый смех гадины. Пьяницы, услышав его, замешкались – оказалось, защитник женщины был не один.
– У него кореш есть! – бородач указал пальцем на темную фигуру Глины.
– Ничего, справимся. Один – гомик, второй – урод. Баба наша будет, – заверил молодой.
Глина, однако, не спешила вступать в ссору. Она просто смеялась, стоя у раскрытой двери и смотря на пьяных горожан.
– Знаешь, Дорлан, – наконец, сказала она, отсмеявшись, – зря я, наверное, так переживаю за свою тупость или злобу. Смотрю вот на этих трех красавцев – и вижу точь-в-точь жабьих прыгунов из армии Зверя. Видно, не все люди добрые и честные.
Волшебник, не смотря на Глину, мрачно кивнул.
– Да. Среди людей тоже много гадин…
– Да что мы эту херню слушаем, ребята? Вали их!! – закричал бородач, и все трое бросились на Дорлана с кулаками.
Маг улыбнулся хищной улыбкой. Дрожащий воздух метнулся с его ладони им навстречу и превратился в призрачный вихрь. Раздался громкий гул, словно на улице вдруг разбушевался ураган. Прозрачное завихрение окутало пьяниц и подняло их извивающиеся тела в воздух. Дорлан взмахнул рукой – и через секунду все трое скрылись из виду за крышей одного из домов, уносимые волшебным вихрем.
На улице снова стало тихо.
– Это было неплохо, – подойдя, одобрила Глина. – Совсем как в рассказах про Наместника. И ты еще говоришь, что не можешь ничего сделать для Коруэна?
– Об этом в другой раз, – отмахнулся Дорлан. Он подошел к Калане, опустился на колени и осторожно помог ей усесться на мостовой.