bannerbannerbanner
Адамант Хенны

Ник Перумов
Адамант Хенны

Полная версия

Эльдринги Фарнака заорали и заулюлюкали.

Место у причала досталось им.

– То-то Старх теперь злобиться будет, – весело заметил Фарнак. – Тут у нас не принято оставаться вторым… Ну да ничего, впредь умней будет. Попросил бы борт о борт встать – так ведь нет, ему гоняться захотелось…

Корабли Фарнака и Хьярриди ошвартовались. И тут на носу своего «дракона» появился сам Старх – плотно сбитый, в щегольском открытом шлеме с длинным плюмажем из перьев неведомой птицы.

– Я припомню тебе это, Фарнак, акулья сыть! – заорал он, грозя кулаком. – Погоди, акулья сыть, мы ещё встретимся тут где-нибудь!

– Да с превеликим удовольствием, – отозвался Фарнак и на последовавшие негодующие крики отвечал лишь презрительным пожатием плеч.

Помощники Фарнака взялись за разгрузку.

– Ну и нам теперь тоже пора. – Торин всё ещё носил повязку, но чувствовал себя преотлично. – Фолко! Как там твоя девчонка, готова? Пойдём в город…

– Погодите, мы с Хьярриди тоже идём. – Фарнак появился на палубе, набросив на плечи лёгкий плащ. – Вы куда теперь направляетесь?

Фолко пожал плечами:

– Мы хотели бы остановиться где-то на несколько дней, осмотреться… Потом решили б, что делать дальше. Тут ведь есть какие-то постоялые дворы?

– Постоялых дворов тут немало, но им бы я не слишком доверял, – обронил Фарнак, когда они приблизились к тёмному проёму арки. – Лучше всего возвращаться вечером на корабль. Мало ли что?

– А что «что»? – жадно спросил Малыш.

– Гостиницы все здесь – для харадримов и иже с ними, – пояснил тан. – И хозяева-то по большей части тоже из Харада. А с ними ухо надо востро держать. Горячие головы предлагали всех неэльдрингского рода из города изгнать – да только куда там! Нам теперь воевать особо не с кем, на одной торговле и держимся. Тот же Харад – ему почти всё и сбываем. Ссориться с ним нельзя… – Фарнак вздохнул. – Никогда особо набеги не жаловал, а теперь даже жалеть начал, что нельзя, как встарь, по-простому… Врагов-то, глянь, и не осталось. Вот разве что истерлинги в Арноре… Так до них на «драконах» не больно-то и доберёшься. Скиллудр уж на что силён, а только и он отступил. Но хватит об этом. Как вы посольство-то своё намерены справлять?

– Поговорим с теми танами, которых ты нам укажешь, почтенный Фарнак, – пожал плечами Торин. – Нам тут сложных узлов не плести. Воинов нанять – и дело с концом.

– Я в порту видел флаги… – начал Фарнак, перечисляя имена и боевую силу тех танов, с которыми, по его словам, «можно хоть на Аннуминас». Торин слушал внимательно; Малыш, как всегда, вертел головой, озираясь, – подобное его не занимало; Фолко же больше приглядывался к городу.

Пыльные улицы; глухие стены домов; вонь, резкие запахи чего-то гниющего; вопли и крики зазывал из лавок; и беспощадное солнце над головой. Хоббит заметил, что эльдрингов отнюдь не так уж много на улицах. Темнокожие харадримы, смуглые кхандцы, другие – чёрные как смоль, с пухлыми губами и короткими курчавыми волосами, каких Фолко ещё никогда не видел. Большинство носило широкие накидки самых причудливых расцветок, преимущественно ярких; на головах мелькали уборы диковинного вида – нечто вроде накрученной простыни. Чернокожие же щеголяли в одних набедренных повязках. Оружия никто не носил – никто, кроме эльдрингов.

В Умбаре было жарко. Жарко и пыльно. Но – замечал Фолко – встречные прохожие как-то странно напряжены, озлоблены, готовы вот-вот затеять драку. Хоббит видел искры тревоги, скрытого нетерпения – Умбар набухал гневом, сам не зная, на кого обратить силу и ярость. Совсем не так, по мысли Фолко, должен был выглядеть разудалый приморский город, столица шумливого Морского народа! Сейчас он казался крепостью накануне жестокой осады, но при том никто не знал, от какого противника надо её защищать.

– Если всё будет хорошо, обернёмся за несколько дней, – уронил Фарнак, когда они впятером входили в широкие двери какой-то таверны. – Дело за малым – отыскать всех, кого надо. Начнём прямо сейчас.

Громадный полутёмный зал, раза в три больше знаменитого «Гарцующего Пони». Поперёк стояли длинные общие столы. Свет просачивался через узкие окна, что смотрели во внутренний двор. Фолко ожидал увидеть орущую и горланящую толпу, однако заведение встретило неожиданной тишиной. Почти все места за длинными столами пустовали, у двери, ведущей на кухню, скучало несколько темнокожих харадримов-слуг.

– Здесь собираются только таны и приглашённые ими, – заметил Фарнак, видя недоумение хоббита и гномов. – Мест должно хватить всем, сколько бы гостей ни явилось. Тут обсуждаются общие дела и заключаются союзы. Если на то будет воля Морского Отца, здесь вы найдёте недостающие мечи.

– Эгей, Фарнак! – гаркнул один из гостей, что сидел в окружении троих молодцов – не понять, то ли спутников, то ли телохранителей, во всяком случае, вооружены они были с ног до головы. – Давненько не виделись!

– Привет, Вингетор. – Фарнак кивнул. – Как твой поход на Юг?

– Прескверно, дорогой друг, прескверно!

– Ну, не преувеличивай! – засмеялся Фарнак, направляясь к собеседнику. – Думаю, твое «прескверно» означает лишь, что вместо пяти барж с добычей ты привёл в Умбар только четыре.

– Увы, дорогой друг, мне теперь не до шуток! Садись ближе, почтенный Фарнак, и твои уважаемые гости тоже. Эй, вы, там, у плиты! Подать пива, холодного пива, нашего ячменного пива, а не вашего прокисшего молока больной верблюдицы!.. Рассаживайтесь, рассаживайтесь, прошу вас!

– Ты, Вингетор, был всегда очень вежлив, – заметил Фарнак, устраиваясь поудобнее. – А теперь представь мне своих гостей, я представлю своих, и начнём!

– А! – махнул рукой Вингетор. – Это мои десятники. Хлифьянди, Освальд, Бралдо и Бакар. Ребята что надо!

Воины Вингетора отличались друг от друга словно день и ночь, словно утро и вечер. Бралдо был чернокожим, громадного роста, Бакар – тонким, желтолицым, узкоглазым, Освальд – светловолосым, с крупными чертами лица и голубыми холодными глазами, Хлифьянди же и именем, и обликом походил на Хьярриди; он тотчас же во все глаза уставился на притихшую Эовин, что старалась держаться поближе к Фолко.

Сам же Вингетор оказался изящным, невысокого роста, суховатым, жилистым человеком лет сорока пяти, с острым, точно клин, подбородком. По щекам разбегались лучи мелких морщин. Под кустистыми выцветшими бровями прятались пронзительные серые глаза. Он совсем не походил на сурового морского волка, скорее на арнорского придворного времён последнего наместничества. Перед ним на столе лежало странное оружие, длинное и широкое – в полторы ладони лезвие, слегка загнутое наподобие хазгской сабли, насаженное на рукоять длиной в полтора локтя, которое заканчивалось острым копейным навершием. Средняя часть рукоятки была окована железом. Морские удальцы таким не пользовались, хотя сходное хоббиту случалось видеть в Аннуминасе – ещё до его падения…

– Хьярриди ты знаешь.

– Поздравляю, парень! Скоро таном станешь. Нас, стариков, за пояс заткнёшь…

– А это мои давние друзья – мастер Фолко, сын Хэмфаста, мастер Торин, сын Дарта, и Строри, сын Балина. Они с Севера.

Вингетор покивал. Его цепкие глаза быстро оглядели друзей.

– Гномы! Вот уж не ожидал… Добро пожаловать, добро пожаловать!

Фолко счёл за лучшее не поправлять тана. Пусть думает, что он, Фолко, того же рода, что и два его друга.

– Их спутница Эовин, воительница Рохана, – без тени усмешки, очень серьёзно и уважительно отрекомендовал Фарнак девушку. Та слегка покраснела, но лёгкий поклон Вингетору отвесила с истинно царским достоинством.

– Неужто преславный Рохан настолько оскудел мужчинами, что посылает в опасные странствия юных воительниц! – воскликнул Вингетор, уставившись на Эовин так, словно она только миг назад возникла пред ним прямо из воздуха, – пока гость не был представлен, обращать на него внимание у эльдрингов считалось верхом непочтительности.

– Ты нам о своём походе расскажи, – напомнил Фарнак.

– О! Давно уже у меня такого не бывало. Мы прошли за полуденный рубеж Харада, за Хлавийские горы. Сделали остановку – ты знаешь, там хорошие бухты, всегда можно перевести дух, – и что же? Оказывается, в окрестностях завелись какие-то двуногие любители человечины. Мы их отогнали, но это стоило пятерых лучших разведчиков. Потом встретились пальмовые рощи, отравленные какой-то дрянью, хорошо ещё, что она валила человека сразу, – ещё десяток погибших.

– Погоди! – встревожился Фарнак. – Рощи отравлены?!

– Ну да! Плоды стали ядовитыми, словно змея-молния. Пошли дальше. Миновали Каменку и собрались остановиться в Нардозе, порасспрашивать, что слышно в дальнем Захарадье, и что же мы видим на месте города?

Вингетор сделал эффектную паузу, свойственную лишь высокородному вельможе на заседании Государственного совета, и Фолко окончательно уверовал, что этот человек оказался в рядах Морского народа лишь по особой прихоти всемогущей судьбы. Рассказчик говорил на всеобщем хорошо, но со странным акцентом, немного в нос – такого хоббит не слыхал даже в цитадели Олмера, где общую речь коверкали до неузнаваемости.

– И что же? – пряча улыбку, поинтересовался Фарнак, видимо, уже хорошо знавший манеры собеседника.

С лица Вингетора сбежала улыбка.

– Город сожжён, – сухо отчеканил он, и это настолько отличалось от его прежней манеры, что всем показалось, он возвестил, самое меньшее, о начале Дагор Дагоррата. – Сожжён дотла. Улицы завалены скелетами.

Фарнак побелел.

– Не может быть! – вырвалось у Хьярриди.

– Может. А в окрестностях обосновалось некое племя перьеруких. Что-нибудь слыхали о таких?

Фолко сжал под столом кулаки. Вот оно! Вот!

Переглянувшись, Фарнак и Хьярриди отрицательно покачали головами.

– Самые настоящие перьерукие, уверяю я вас. Можно взглянуть, если интересно, одного такого я привёз сюда живым. Во всём люди как люди, только вот на руках, вот здесь, – он провёл по ребру ладони и дальше, к локтю и плечу, – перья растут. Правда, не у всех – только у вождей. Остальные-то просто с едва заметным костяным гребнем.

 

– Ну и ну! – поразились гномы.

– То-то, что ну и ну. Мы вот тоже… рты пораскрывали от такого чуда. А прежде чем закрыли, эти самые перьерукие повытаскивали из-под берега спрятанные лодки, и нам пришлось туго. Они дрались, как безумные, и ни один так и не отступил. Их челны шли борт к борту, так что я не видел воды. Мы убивали их сотнями, но всё же уступили им гавань. А сражались эти перьерукие не обычными мечами или там копьями. Нет! На древко насажена заточенная лопата, или там грабли, или вилы, как вам это понравится? И орудовали своими снастями куда как ловко.

– Постой, постой! – спохватился наконец Фарнак. – Так это что ж получается – Нардоз сожжён… а все окрестности?! Там ведь жило немало наших!

– Все погибли, старина, – негромко ответил Вингетор. В его голосе не осталось и следа прежнего веселья. Он мог со смехом говорить о собственном поражении, но в том, что касалось остальных…

– Никого не осталось, – повторил тан. – Перьерукие владеют всем берегом южнее Каменки до самых Молчаливых скал… Но слушай дальше! После боя у Нардоза я поклялся: костьми лягу, но доищусь, что это за создания и откуда взялись. Поймать одного из их вождей оказалось не так уж и трудно. Мне пришлось зарезать и скормить морским зверям десятерых его спутников, прежде чем тот заговорил и мы научились понимать его язык. Его зовут Фелластр, и рассказал он очень, очень много интересного, за что мне придётся долго оправдываться перед Морским Отцом, потому что вытягивал я из перьерукого слова воистину лишь раскалёнными щипцами… – Вингетор неожиданно покачал головой.

– Да что это с тобой? – удивился Фарнак. – Ну, пытал пленного, так что же тут такого? Война, одно слово… И я пытал, было дело. Не узнаю тебя!

Вингетор с кривой ухмылкой потупился.

– Потому что этот самый Фелластр, когда мы… гм… уже достаточно с ним позабавились… сумел прокричать своим собратьям, что с ним случилось, кто мы такие, как зовут предводителя похитителей и где его, Фелластра, следует отыскивать и кому мстить.

– Как это так?! – не удержался Торин.

Вингетор мрачно взглянул на гнома:

– Я сам постоянно спрашиваю себя о том же, гном. Я подозреваю – и сильно! – что мой пленник преотлично знает всеобщий язык, только умело это скрывает. И воля у него железная. Проверяя, я громко обсуждал с Освальдом, как лучше поступить с пленным – поджарить на медленном огне, четвертовать или же по-простому утопить, – так этот гордец и бровью не повёл, словно и не о нём речь шла. Я решил – не понимает! – и успокоился. Верно, не прав был… А как своим передал… Тянули они за нами всё время. Вдоль берега на велбудах своих шли, морем – на лодках. Напасть так и не решились, но был момент, оказались совсем рядом. И он как их учуял, змея! Заверещал, заорал, точно чудо невиданное. И в воплях его я и «Умбар» слышал, и «Морской народ», и «эльдринги», и даже – «тан Вингетор». Как тебе всё это нравится?

– Мне это совсем не нравится, – сквозь зубы процедил Фарнак. – Ты был в Совете?

– Ясное дело. Дозоры усилены. Но – чует моё сердце! – этого мало. Надо самим на Юг идти, потому что если не мы этих перьеруких, то они нас… А уж они нас точно прикончат, если только смогут, потому что воинов у них как песчинок на берегу или звёзд на небе…

– Вингетор, Вингетор… – начал было Фарнак. – Не слыхал я раньше, чтоб ты говорил, точно базарный сказочник!

– Прежде не говорил, – сухо ответил собеседник. – И сам над подобным смеялся. А теперь, видно, придётся по-иному. Потому что они и впрямь выводили на берег толпы, Фарнак, понимаешь, толпы! На десяток лиг вдоль воды стоит плотный строй – как тебе это понравится? Думаешь, Вингетор на старости лет выжил из ума и не попытался отомстить за наших? Как бы не так! Но я положил бы всех своих, если бы только попробовал пристать к берегу. Зажигательными стрелами перьерукие пользоваться умеют отлично, уверяю тебя.

Вингетор жадно припал к кружке с пивом.

– И всё же я ускользнул от них!.. И даже высадился!.. Ночью, там, где меня не ждали. Прошёл почти сорок лиг от моря. Сжёг три десятка селений. Я хотел найти их слабое место. И я его нашёл. Нашёл, понимаешь? – Он грохнул кружкой по столу.

Все замерли.

– Они боятся, – мрачно провозгласил Вингетор. – Бесчисленный, непобедимый народ – они смертельно боятся какого-то совершенно жуткого существа, обитающего где-то на востоке, возле озера Сохот.

– Возле озера Сохот? – удивился Хьярриди. – Мирные племена там всегда жили… А больше вроде дикого…

– А теперь есть. Там, где кончается хребет Скелетов и лес подступает к озеру, – там обитает некая Сила, что выгнала перьеруких из их давних владений и превратила в наших – увы! – злейших врагов. Эта Сила гонит и гонит их на Север. В скором времени они столкнутся с Харадом. Что будет тогда, страшно даже подумать, поскольку перьев на руках не имеющие для них всё равно что звери. Понимаешь меня, Фарнак? Всё равно что звери! А со зверьём не ведут переговоров, не заключают союзов и не обмениваются пленными. Или мы их, или они нас. Вот что я пытался объяснить в Совете. Но, – губы Вингетора презрительно скривились, – не преуспел. Ведь перьерукие ещё не стоят лагерем у стен Умбара. Хотя мне, конечно, поверили, особенно после того, как я показал пленника. И единственный, кто встревожился по-настоящему, – Скиллудр.

– Даже так? – Хьярриди был неприятно поражён, Фарнак изумлённо поднял бровь. Что же касается гномов и Фолко, то они пока предпочитали больше слушать. Хоббит смотрел Вингетору в рот как зачарованный, Торин и Малыш, видя внимание товарища, следовали его примеру. Потом он всё им расскажет и они обсудят это вместе.

– Именно так. Он потратил, наверное, всё своё золото. Набрал целую армаду – капитанам былого впору! – и пошёл на Юг. Один, как всегда. Пятнадцать тысяч воинов не в счёт.

– Он один поднял такой поход? – всё ещё сомневался Фарнак.

– Ну да. Я же говорю – потратил, наверное, всё, что имел.

– И что же?

– Пока вестей нет. Но! Не хотят ли мои благородные друзья самолично взглянуть на пленника? Он у меня тут рядом…

– Почтём за честь! – вырвалось у Фолко.

Так и не произнёсшие за всё время беседы ни слова, спутники Вингетора молча встали следом за своим господином.

Дом, где содержался важный пленник, оказался настоящей крепостью. В узкую чёрную щель двери пришлось протискиваться, согнувшись в три погибели. Дальше коридор шёл изгибами, и в свете тусклых масляных ламп хоббит видел частые бойницы в стыке стен и потолка. Ворваться сюда для неприятеля означало верную гибель.

Внутренний же двор, отгороженный от ведущей на улицу пещеры – иначе и не скажешь! – железной дверью и парой опускающихся решёток, поражал великолепием благоуханного сада. В кадках росли не виданные хоббитом пальмы разнообразных видов, в искусственном ручье хищно шевелило зелёными отростками-щупальцами дерево-рыболов. Порхали пёстрые птахи, специальный слуга насыпал им корм. Освальд, шагавший первым, сделал один-единственный жест, и всю челядь тотчас же словно сдуло ветром.

– Прошу сюда. – Вингетор учтивым жестом распахнул тяжко скрипнувшую дверь. Открылась каменная, винтом уходящая вглубь лестница. Освальд взял из кольца на стене факел и двинулся первым.

– Это возвели крепко и на века, – одобрил Торин, косясь на мощную кладку стен и сводов.

– Воистину, когда Гондором правили Морские короли, то в стране умели строить! – кивнул тан.

Винтовая лестница вывела процессию в коридор, низкий и широкий, служивший главным трактом подземной тюрьмы – небольшой, но весьма крепкой и надёжной. Четверо дюжих стражников споро вскочили на ноги при виде хозяина.

– Всё спокойно, мой тан! – отрапортовал старший.

– Возьми факел, Андраст, и идём с нами.

Пленник был заперт в самой дальней каморке, не имевшей и крохотного оконца. Вингетор снял с пояса тяжёлый ключ, отпер дверь. Стражники, не дожидаясь команды, обнажили мечи.

– Вот он, полюбуйтесь. – Хозяин кивнул на живую добычу.

Фолко смотрел во все глаза. Сперва ему показалось, что он видит какого-то монстра, настолько удивительной оказалась разница между мощным человеческим торсом и руками-крыльями, что подошли бы размахом и одному из орлов Манве. Лишь приглядевшись, Фолко увидел, что руки у пленника – самые обычные, человеческие, правда, куда тоньше и слабосильнее, если сравнить с мускулистым торсом и прекрасно развитыми ногами. Тёмно-алые перья обрамляли руки, доходя до плеч. Могло показаться, что это всего лишь карнавальное украшение, однако перья росли прямо из кожи, как волосы или ногти у обычных людей.

Чресла перьерукого опоясывала грязная набедренная повязка. Скрестив на груди руки-крылья, гордо вскинув голову, пленник смотрел в противоположную стену, надменно игнорируя появление тюремщиков. Узкое точёное лицо, пожалуй, женщины сочли бы красивым, если бы не нос – он загибался вниз, точно клюв хищной птицы. Тонкие губы презрительно сжаты.

– Вот, полюбуйтесь, – указал Вингетор. – Так и стоит. Не ест, а теперь уже второй день не пьёт. Верно, решил себя уморить. Ну да это ему не удастся. Силком кормить станем!

Фелластр и бровью не повёл.

– Больно гордый. Но ничего, в прошлый раз заговорил – и теперь отмолчаться не сможет.

Фолко пристально смотрел на пленника. Сейчас бы ему очень пригодилась проницательность Древоборода. Во взоре перьерукого хоббит – пусть смутно и неотчётливо – угадывал следы странного безумия, в чём-то схожие с теми, что читались в глазах короля Эодрейда.

Вингетор заговорил, обращаясь к пленнику, на странном, полном щёлкающих звонких звуков языке.

Перьерукий не повернул головы.

– Вот так и молчит. – Хозяин развёл руками. – Но ничего, я сегодня им сам займусь. Разговорится, будьте уверены!

– А… гм… хорошо. – Фолко с трудом оторвался от созерцания Фелластра, вспомнив, что посольство, как ни крути, править тоже надо. – А почему бы нам с почтенным Вингетором не поговорить ещё об одном деле, также очень важном, я уверен, небезвыгодном для сильномогучего тана!..

– Тогда пройдём наверх.

Они вновь оказались во внутреннем дворике.

– Эовин! – Фолко повернулся к девушке. – Тебе придётся подождать здесь. Король Эодрейд отправил нас сюда с тайной миссией… и тебе нельзя слышать наши беседы.

– Возможно, мои слуги сумеют развлечь деву-воительницу из Рохана? – учтиво поклонился Вингетор, делая знак челяди. – У меня тут собраны редкие каменья и цветы, ещё более редкие птицы и звери…

Вежливые, даже утончённые манеры хозяина разительно отличались от грубоватого, простого обращения Фарнака и Хьярриди. Фолко не удержался от вопроса:

– Я немало имел дела с Морским народом, но…

– Но никогда не встречал похожих на меня, так? – рассмеялся Вингетор. – Справедливо! Потому что я родом из Гондора. Семья моя долго жила в Минас-Тирите – как заложники корсаров Умбара ещё до Войны за Кольцо. Наша кровь смешана с гондорской, и я сам провёл там немало времени… А когда пришёл час, вновь стал тем, кем и должен был, – морским таном, предводителем свободной дружины…

Фолко учтиво поклонился, благодаря любезного хозяина за откровенность. Сами же переговоры заняли немного времени.

– Можешь не продолжать. – Вингетор поднял ладонь, даже не взглянув на верительные грамоты короля Эодрейда. – Я и так отлично знаю, с кем меня свёл Морской Отец. Ваши имена, друзья, – вы ведь позволите так вас называть? – известны далеко за пределами Арнора и Гондора. Подробности войны за восстановление Рохана долго обсуждались среди морских танов. И ваши имена назывались не единожды. Я верю вам без всяких грамот и, раз Эодрейд предлагает такую щедрую плату, без колебаний подпишу с вами ряд. Я б также посоветовал вам поговорить с Амлоди и Гротти. Это бывалые воины. Кстати, оба сейчас здесь. У каждого по пять сотен мечей. Я так думаю, что из-за перьеруких нам надо позаботиться о более надёжном, чем Умбар, убежище на Севере… С этими безумными южанами воевать всё равно придётся, а мудрый должен иметь куда отступить в случае неудачи…

– Ну вот, наше посольство, считай, и выправлено, – заметил Торин друзьям, когда они устроились на постоялом дворе. Эовин уже спала без задних ног, а Фолко и гномы сидели в соседней комнатёнке, расправляясь с копчёной курицей. – Считайте сами. Фарнак – семьсот мечей, Сваран – триста, Ория – тысяча, Хьярриди – двести, Вингетор – шестьсот, это уже две тысячи восемьсот; если завтра согласятся Амлоди и Гротти, будет уже три восемьсот. Останется найти ещё одного, и… и всё!

– А мы так ничего и не выяснили, – пробурчал Малыш.

– Потому что ещё и не выясняли, – парировал Фолко. – Вот если завтра всё закончим, тогда…

– Что «тогда»? Ты хоть знаешь, что искать? – вскипел Маленький Гном. – Человека, эльфа, гнома, орка? Место, предмет, явление? Что? Ты нам можешь растолковать?

 

Хоббит медленно покачал головой:

– После Олмера я привык верить своим страхам, Малыш. А мне сейчас страшно. И становится ещё страшнее оттого, что я не знаю – чего же именно бояться?

Строри скорчил недовольную гримасу и отправил в рот целую куриную ногу.

– Мне надо походить… посмотреть… подумать… – продолжал хоббит.

– А твои амулеты-талисманы, они-то что? – не унимался Малыш.

– Это ж тебе не масляная лампа! Огонь поднёс – вспыхнула и светит! Тут одного желания маловато. Да и вообще – ты что же думаешь, мне очень нравится сидеть здесь, в Умбаре?! Думаешь, я не хочу отсюда выбраться? Сделаю всё, что смогу! – Фолко даже стукнул кулаком по столу.

ИЮЛЬ, 13, УМБАР

Наутро явился посыльный Фарнака. Его люди уже отыскали Амлоди, Гротти и ещё одного тана, Фридлейва, которого хорошо знал сам Фарнак. Надо было идти на встречу, завершая наём флота.

– Эовин! – Маленький Гном громко затарабанил в дверь. – Вставай, лежебока!..

Утро в Умбаре – это нечто восхитительное. Мягкий морской ветер, бирюзовое небо, тепло, но отнюдь не жарко. На улицах столпотворение, люди спешат свершить свои дела до наступления полуденной жары…

Фолко и его спутники не миновали и двух кварталов, как к ним прицепился какой-то толстый низенький темнокожий харадрим. На хоббита и остальных обрушился целый водопад стремительной речи. Харадрим яростно жестикулировал, закатывал глаза, хлопал себя по щекам, пытаясь что-то втолковать. Приставленный Фарнаком эльдринг попытался просто отпихнуть наглеца, однако тот мгновенно выудил из складок бесформенного серого балахона начищенную, ярко блестящую золотом пластинку, густо испещрённую какими-то знаками. Воин Фарнака склонился над ней, а когда миг спустя вновь распрямился, лицо его выражало крайнюю степень ярости. Морской удалец сдерживался из последних сил.

– Этот вонючий выползок, родившийся лишь по недосмотру Морского Отца, – главный поставщик рабынь и наложниц ко двору Его Величества правителя Харада, – сдавленным от бешенства голосом проговорил воин. – У него… как это… пайцза Харада.

– Ну и что? – Малыш надменно подбоченился и положил руку на эфес так, чтобы все это видели. Маленький Гном был явно не прочь подраться.

– А то… что этот пожиратель падали очень просит вас… гм… – глаза воина сверкнули, – одним словом, он хочет купить воительницу Эовин!

Хлоп! Кулак Малыша врезался в подбородок харадрима прежде, чем кто-то успел сказать хотя бы слово. Работорговец подлетел вверх и опрокинулся на спину, смешно задрав ноги в вычурных дорогих сандалиях. Он плюхнулся на мостовую, словно куль с дерьмом, и уже не шевелился.

– Малыш! – рявкнул Торин.

– Живой он. – Фолко коснулся горла харадрима. – Вот только зубов поубавилось… и притом сильно…

Толстяк валялся без чувств.

– Я ж не хотел вовсе… – оправдывался Малыш в ответ на упрёки Торина. – Само собой вышло…

– Подождать не мог? Мы б его потом и вовсе прирезали!

– А почему это он должен был ждать? – возмутилась Эовин. – Разве можно ждать, когда оскорбляют воительницу Рохана?! Спасибо тебе, почтенный Строри!

И она, внезапно обняв зардевшегося гнома, крепко поцеловала его – прямо в губы.

Эльдринг откупорил висевшую на поясе флягу и плеснул водой на лицо харадрима. Тот застонал и приподнялся. Воин Фарнака бросил несколько злых коротких фраз на языке Южных земель.

На окровавленном лице работорговца появилась злобная усмешка. Он вновь поднял свою пайцзу и что-то визгливо выкрикнул. Вокруг них уже собиралась толпа – исключительно харадримы.

– К мечу, – коротко предупредил спутников эльдринг. – Обнажите оружие, эти псы должны струсить…

Миг спустя перед остолбеневшими харадримами взвихрилась сталь – Маленький Гном не упускал случая показать свой знаменитый веер. Темнокожие в замешательстве отступили. Толстяк, охая, поднялся с земли, бросил своим несколько коротких фраз и, не оглядываясь, заковылял прочь, прижимая полу балахона к расквашенной морде.

– Идёмте отсюда! – Проводник был мрачен. – Теперь хлопот не оберёшься… Они наверняка нажалуются в Совет… А там подобные этому псу с пайцзой – ну ровно как у себя дома…

– Ну и что? – пожал плечами Фолко. – Он же первый начал!

– Первый, первый… Он чего хотел – женщину купить? Так они у них за людей не считаются. Так, скот двуногий! – Воин выругался сквозь зубы. – А для харадримов в Умбаре действуют их законы… которых он не нарушил…

– Жаль, я его насквозь не проткнул, – посетовал Маленький Гном.

– Боюсь, тогда бы тебе солоно пришлось, брат гном, – покачал головой эльдринг. – Тебя изгнали бы из Умбара, самое меньшее, а то бы ещё и продали харадримам на рудники… Говорят, там даже гномы не выдерживают больше трёх месяцев.

– Что сделано, то сделано, – развёл руками Торин. – В крайнем случае заплатим этому псу. Золото у нас есть.

– Хорошо ещё, если только этим обойдётся…

Они двинулись дальше.

Притихшая Эовин шла теперь в середине, между Торином и Малышом. Впереди шагал воин Фарнака, Фолко прикрывал спину отряда. Таким порядком они и добрались до той самой таверны, где встретились с Вингетором.

Фарнак и остальные таны их уже поджидали. Проводник коротко рассказал о случившемся. Эльдринги молча переглянулись.

– Вам надо скорее уходить отсюда, – пробасил бородатый Гротти, настоящий великан семи футов росту и шириной плеч не уступавший Торину. – Да и чего ждать-то? Дело, считай, сделано. Мы согласны. Что скажете, таны?

– Я им рассказал… вкратце, – пояснил Фарнак. Остальные эльдринги дружно закивали. – Общий счёт набранному войску вышел на четыре тысячи триста воинов.

– Больше, наверное, и не надо, – заметил Фарнак. – Земли не так уж много… Если делить её на многих – худо выйдет…

– Четыре с небольшим тысячи, не мало? – усомнился Торин. – Война-то нешуточная!

– Так и мы шутить не станем! – от баса Гротти, казалось, сейчас начнут раскалываться стеклянные кубки. – Ударим не хуже хирда! Вот увидите!

– Не сомневаюсь, не сомневаюсь, – заверил Фолко разгорячившегося тана. – Если всё пройдёт, как задумано…

– Да разве ты не знаешь, что любой план только до первого боя? А потом всё надо заново придумывать? – поднял брови Фарнак.

– Знаю, знаю, – кивнул Фолко. – Но здесь случай особый. Мы рискуем проиграть, если всё не будет сделано быстро и чётко…

Когда переговоры закончились, рядные грамоты подписаны и таны отправились собирать дружины, Фолко и друзья задержались в таверне.

– Дело сделано. – Хоббит устало провёл ладонью по лбу. – Мы исполнили поручение короля. Но вот к добру или к худу обернётся для Рохана эта война, пусть даже и победоносная?

– К худу? – Эовин округлила глаза. – Как же может победа обернуться к худу?

– Тебе про это лучше вообще не думать, – хмуро заметил Торин. Ни он, ни Малыш так и не притронулись к пиву. – Как-то очень уж легко получилось всё у нас здесь, в Умбаре! И дня не прошло, а флот уже нанят.

– Да, и теперь осталось только… – начал было Малыш, однако конец фразы потонул в треске ломающегося дерева и яростных неразборчивых воплях.

Двери таверны слетели с петель. Через порог в пустой просторный зал рванулась целая толпа орущих харадримов. Кто-то размахивал коротким мечом, кто-то притащил с собой сети.

– Клянусь Дью… – Торин успел вскочить на ноги, когда на четвёрку друзей со всех сторон бросились темнокожие мечники. В их рядах мелькнула толстая физиономия торговца рабами. Челюсть у него была подвязана тряпицей.

– Ага!!! – завопил Малыш ничуть не слабее атакующих. – Ну вот наконец-то мы как следует позабавимся!

Фолко молча обнажил меч, закрыв собой остолбеневшую Эовин.

Друзей окружили в самой середине зала. Харадримы запаслись множеством арканов и верёвок: ни один из них не был столь глуп, чтобы лезть под клинки врагов; сперва в ход пошли ловчие снасти.

– Прорываемся! – скомандовал Торин, вращая топор над головой. – Фолко, прикрой девчонку!

Однако Эовин явно не желала, чтобы её «прикрывали». Выхватив короткую лёгкую саблю, она очертя голову ринулась вперёд, вслед за Торином.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30 
Рейтинг@Mail.ru