Женщина-левша. Нет желаний – нет счастья. Дон Жуан – Петер Хандке
В этот сборник нобелевского лауреата вошли знаковые повести, написанные в 1970-е годы. Они невероятно глубоки, поэтичны и объединены одной мыслью: бездуховное существование противно нашей природе. Хандке показывает, как замкнутое в кругу монотонных бытовых действий сознание не позволяет человеку найти себя, стать настоящей личностью.
Его герои – будь то образцовая домохозяйка Марианна из «Женщины-левши», совершающая самоубийство мать из автобиографической повести «Нет желаний – нет счастья» или Дон Жуан, который, по версии писателя, оказывается вовсе не демоническим обольстителем, а вечным странником, – переживают острейший разлад с враждебным окружающим миром и чувствуют себя песчинками, попавшими в водоворот событий. Смогут ли они выйти из борьбы с угрожающей безликостью победителями и ощутить «блаженство жизни без судорог и страха»?
Серия "XX век / XXI век – The Best"
Видео
Три очень разных истории про пустоту и одиночество внутри."Женщина-левша" наиболее удивительный для меня рассказ о проживании чувств. Здесь нет ни экспозиции, ни анализа, ни отвлечений на сюжет. Это признание главенства внутренней жизни и второстепенности, чуждости всего внешнего, когда душа занята работой горя. И где-то здесь маячит надежда, что путь этот будет пройден когда-то. Хандке подмечает детали, телесность, его герои не рассуждают, а проживают. Я влюбилась в эту искренность и смелость в горе вместо поиска утешений. – Этого тебе не следовало делать. Мне сейчас никто не нужен. В обществе других людей все сглаживается."Нет желаний – нет счастья" – настоящее исследование затухания чувства Я. Рассказ о подавлении чувств со стороны социума, семьи, быта, иных обстоятельств непреодолимой силы."Дон Жуан" погружает в мир избегания чувств. Обреченность на бесконечное блуждание в лабиринте отражений собственной истории. Женщина, невеста, беременность, ребенок, подросток… Все осколки перемешаны и спрятаны в калейдоскоп. Этот рассказ произвел на меня угнетающее впечатление и стал своего рода предостережением от бегства от своей боли.