На следующий день застала его у крыльца полностью одетым, он седлал коня. У меня упало сердце ― значит, уезжает, впервые я сама заговорила с ним:
– Куда ты теперь?
Он пожал плечами:
– Куда глаза глядят: нашего клана больше нет. Остались лишь мы с тобой, Марьяша…
– Есть ещё старики, они сейчас на зимовье ушли, ― зачем-то сказала то, что он и так знал.
Нил кивнул и вдруг улыбнулся:
– А ты что стоишь, иди скорее, собирайся. Не оставлю же я тебя здесь одну: мы ― враги и должны друг за другом присматривать. Согласна?
Его глаза смеялись, а я смотрела и не понимала, о чём это он говорит. Краска залила моё лицо:
– А с чего это ты решил, что я куда-то с тобой поеду? ― старалась как можно выше задрать нос, но сердце в страхе кричало:
– Не оставляй меня, только не оставляй!
И голос предательски дрогнул.
– Значит, не поедешь? Ну, ладно, ― он притворно вздохнул, ― так я и знал, потому попросил тётку Наю собрать твои пожитки, они уже в моей котомке…
С этими словами Нил, подхватив меня, посадил на коня, и, вскочив следом, уселся впереди.
– Ты что творишь, бесстыжий? ― радостно вскрикнула я, ― совсем голову потерял?
– Да, и давно, с самого детства. И ты об этом знаешь…
Я крепко обняла его, зарывший лицом в широкую спину и спрятав в ней свой смех:
– Не забывай, враг мой ― попробуешь обидеть, тебе не поздоровится!
– Никогда не сделаю этого, Марьяша… Обидеть невесту ― да ни за что на свете… Только ты крепче держи ― я ещё так слаб, вдруг нечаянно упаду. Придётся тебе снова меня на себе тащить, ― и враг рассмеялся.
Я легонечко стукнула его кулаком по спине, и он притворно заохал. Сзади раздался смех ведуньи:
– Ну и славная получится парочка. Береги её, Нил, и пусть хранят вас боги, дети…
Махнула ей рукой на прощанье, Нил пришпорил коня, и мы неторопливо двинулись вперёд. Рядом, заливаясь счастливым лаем, бежал верный пёс. Солнце пригревало щёки, в утреннем воздухе звенела первая капель, совсем по-весеннему заливались птицы…