Разговор с Аланом разбередил старые раны. Я ходила из стороны в сторону в кабинете уже минут десять, отмахиваясь от страшных воспоминаний, как мухобойкой от мух. Не хотела вновь погружаться в пучину отчаяния. Вот что меня дернуло спросить про детей? Ровно десять лет назад я потеряла ребенка. И неутешительный диагноз мне поставили еще в «том» мире.
Теперь вновь зависла в невесомости, как и тогда. А что, если врачи ошиблись?
Что, если они посочувствовали и подарили призрак надежды вместо того, чтобы просто сказать, что я больше не могу иметь детей? Уверена, здесь не будут давать ложных обещаний.
Не зря драконяру бросила. Королю все-таки наследники нужны. Я себя и так накручиваю, как макаронину на вилку.
Еле-еле успокоилась после расстановки документов – все по алфавиту от А до Я, даже заплесневелый пирожок нашла между стеллажами и пилочку для ногтей еще из того мира. Так вот, где она была! Удивительно, сколько вещей – полезных и бесполезных – можно найти во время уборки.
Грета – горничная отличная, но к стеллажам я ее не пускаю. Это моя территория. Я королева документации, я бывший бухгалтер.
Удивительно, но воспоминания взбодрили, как чашка ароматного кофе с утра. А еще посетила одна мысль-смутьянка:
«При драконяре срывов не было».
– Аллочка-а, вы идете на фитнес? – спросила Наташа, заглянув ко мне.
– Наташ, не трогай меня.
– Заниматься надо.
– Заниматься надо? Это ты мне говоришь? Две страницы прочитала, а я тебя что попросила сделать?
– Там действительно неинтересно. Что вы нервничаете-то, – чуть ли не пискнула Наташа.
Где мой набор начинающего маньяка: черный балахон, лопата и тесак?
– Чего я нервничаю? У меня сегодня была уйма народу, попаданка или местная – вот в чем вопрос! Плюс еще некоторые решили, что я подрабатываю психологом вдобавок, раз приходили со своими проблемами, – я подходила все ближе к ней, наблюдая, как в глазах Наташи появляется страх. – Меня чуть не сожгла ярая фанатка короля. Возможно, я встретилась лицом к лицу с убийцей с милым личиком. И ты меня тащишь делать то, что я сейчас делать не в состоянии. А ты проснулась во сколько? В два-три часа дня? Ты что-то сделала за сегодня? Ой, наверняка нет. Даже пять заданий из книги не выбрала. Ты просто зажравшаяся девочка богатеньких родителей, неспособная помочь ни одному человеку, лишь требуешь что-то для себя.
– Алла, – прошептала Наташа со слезами в голосе.
– Наташа, взрослей, мир не крутится вокруг тебя, – я прошла мимо нее.
Понимаю, не виновата она, но тут уже меня не остановить. Устала я, просто устала. Завтра извинюсь. Пусть полежит, в подушку поплачет, помучается.
А мне с какой-то стороны было обидно. Я сюда попала одна, и мне никто не помогал. А тут на тебе: и кров, и еда, и забота. А она две страницы прочитала. И нет, совесть, усни.
– Я Алану постелила в гостевой, – сказала Грета, взбивая подушки. – Что ему через весь город в гостиницу ехать.
Я пожала плечами. Пусть остается. Главное, чтоб Натан на крыльях ревности не прилетел. Вот опять все мысли к бывшему вернулись. А что – пусть понервничает. Я женщина свободная – имею полное право пускать к себе в дом мужчину. И вообще, его Грета оставила.
Дожила, уже сама перед собой оправдываюсь.
На тумбочке стоял ароматный отвар для упокоения нервов. Я вынесла мозг Наташе, Грета выносила мне.
– Вот нечего деточку обижать. Она же еще ребенок, – причитала горничная, стоя надо мной как дпсник на трассе, жаждущий взятки. Только от меня хотели, чтоб я допила до дна.
– Ей девятнадцать лет! Взрослый лоб. Я в ее возрасте уже работала, – напиток ожег горло, и я скривилась. Но Грета и не собиралась уходить.
– Работа – это всего лишь трата жизненного времени за деньги. Не отталкивайте тех, кто к вам привязался. Тем более, у нее кроме вас никого нет, – только я хотела возразить Грете. – И без вас она бы здесь долго не протянула. Клянусь Яухтурей, она гений в расчетах, но в остальном ей нужна помощь.
Грета забрала пустую кружку и вышла из спальни.
День меня сильно вымотал, а потому я легла спать. Только голова коснулась подушки, как я моментально провалилась в темноту.
Мягкая перина, такая ласковая, и одеялко, из которого не хочется вылезать. А главное – тишина. Вот сейчас открою глаза, а за окном будет ночь, придется мучиться от недосыпа.
Но, открыв глаза, увидела яркий солнечный свет, струящийся из окна. Легкая воздушная нега обволакивала все тело, и так не хотелось вставать. Еще пять минуточек. И…
Отбор!
Я подскочила с кровати – проспала все на свете. Часы либо стояли, либо нагло утверждали, что уже два часа дня. Я выглянула в окно, выходящее в сад, из которого можно увидеть краешек улицы. Никого.
Сегодня праздник? Или, может, апокалипсис случился?
На скорую руку надела домашнее – синий сарафан.
Стража в металлической броне и с алебардами в руках стояла на месте возле кабинета.
Дверь открылась, и из кабинета вышла довольная Наташа.
– Ма-альчики, все свободны.
– Наташа, что происходит? – спросила я, упираясь в стену.
Она округлила глаза, Пушарик взвизгнул в ее руках и часто задышал, вывалив язык.
– Отбор был. Мы тут с Аланом со всеми справились. Я думала, вы еще поспите.
– А где люди? – недоуменно спросила я.
– А я откуда-а знаю? Я как увидела толпу, поняла, что закончится все плохо, – Наташа погладила Пушарика и поправила волосы. – Попросила короля разогнать толпу. Правда, письмо мы с Гретой написали от вашего имени.
А вот теперь тяжелая дрожь волнения и ужаса промчалась по телу. Что они написали королю? Нет, я в Грете не сомневалась, но с ней же была Наташа с буйной фантазией!
– Что вы написали?
– Ой, сейчас покажу, – она протянула мне бумажку.
«Уважаемый король.
Алла спит. Под окнами шум. Пришлите пожарников и поли… мили… омон. В общем, защитников государства».
О Боже, я требую своей казни! Они же короля без титула написали! Хотелось и плакать, и смеяться.
– Грета приказ от короля получила. А он там так и написал. Те, кто пришел не с иномирянка-ами – будет казнен. Сегодня последний день набора. И вот – лично вам, – она протянула мне конверт. – Мы его открыть не смогли.
Ох, личное предупреждение! Как все плохо-то.
– Хорошо, а кого вы набрали? – я спрятала в карман письмо. Потом прочту.
Наташа задумалась, изображая сосредоточенность на лице.
– Были сто один человек. Зашло человек сорок. Лично я всех направляла к Алану. Он набрал еще четверых. Итого всех иномирянок, которые примут участие – десять.
– Кто примет участие?
– Ой.
Что-то мне это ой не понравилось.
– Ты не записывала?
– Нет, я думала, доктор запишет.
– Я не записывал, думал, ваша помощница запишет, – Алан напугал меня, появившись неожиданно. Тихий дракон.
Отлично! У нас есть четыре неизвестных.
– Но не волнуйтесь, все они придут во дворец, – сказал он. – У меня память хорошая. А вот Наташу я бы не допустил к отбору.
– Это еще почему? – насупилась девушка.
– Вы так всех выбирали, что тут местные в слезах убегали.
– Нет, я им просто говорила, что наши лучше выглядят, – с гордостью ответила она. Развернулась и ушла, постукивая каблуками. И кажется, она чуть больше попой стала вилять. Вот он – мужчина в доме.
– Наташа участвует. Все претензии в письменной форме королю.
– Я направляюсь сегодня во дворец, – он повернулся ко мне, а я почувствовала обжигающий взгляд сквозь темные стекла. – Отдыхайте. С результатами ваших анализов я приеду лично.
– Всего хорошего, – я мягко улыбнулась. Ничего он Натану не расскажет. Я и так заслужила наказаний за один набор больше, чем жить буду: работу проспала, толпу распугала, личный приближенный в отборе участвует. Просто мастер по поиску неприятностей.
Хоть от толпы избавились.
Наташу я похвалила, а она мне книгу вернула.
Я отправилась в кабинет, пытаясь представить весь трагизм ситуации. И да, все, что я убирала, перемешалось вновь в полнейшем хаосе. Но, с другой стороны, я бы месяц отбирала людей, а Наташка молодец – все за полдня.
Положила книгу на стол. Заметила торчащий небольшой клочок волос, в аккурат на второй странице. Первые две страницы были введением, рассказывающим про Яухтурей. Такое ощущение, что тот, кто их писал, был сильно пьян. Теперь понятно, почему Наташа не выдержала, а вот дальше шли испытания.
Весело же драконам жилось, если для того, чтоб замуж выйти, нужно испытания проходить.
Ладно, потом почитаю.
Рука потянулась к письму. Что он написал? Волнительно немного.
«Герцогиня Алла Петровна, уверен, вы выспались. Набирайтесь сил, через неделю начнется отбор. Дворец готов к приему иномирянок. Укажите пять испытаний для них.
Главный храмовник храма Яухтурей готов вас принять завтра утром. Не проспите».
А я читать не хотела…
Храм находился в центре города. Он был большим, круглым и разноцветным. Другие дома – темные, серые, коричневые. А это место сияет, словно радуга в небе. Камешки переливаются на солнце причудливым цветом. Я здесь уже пять лет и ни разу не видела, чтоб храм красили или еще какие работы проводили.
Кстати, попаданцы всегда появляются в храмовой беседке, расположенной позади здания. Мужчины никогда не попадают, одни женщины. Будто драконам своих не хватает.
Но, как говорит Наташа – наши красивее. У Яухтурей определенно есть чувство юмора – вся святыня украшена мозаикой с изображением глаза, обрамленного пушистыми ресницами. Большая сестра следит за тобой.
Странное воодушевление окутало меня, и я шагнула вперед. Хоть и не была ни разу в Китае, но ощущение создалось, что попала в Шаолиньский монастырь – лысые храмовники в робах сидели на полу и молились статуе… Статуе золотого дракона с оскаленной пастью и глазами, обрамленными пушистыми ресницами. Даже несмотря на свою красоту, она казалась безумно устрашающей. И вроде хочется улыбнуться, но ощущаешь поток энергии, сковывающей тело. Богиня в Ветлунге считалась живым существом. Древние драконы даже видели ее. Но древних драконов уже давно нет.
А еще, если верить автору фолианта, то приложения к книге испытаний записывала лично Яухтурей. Просто после фразы «И взлетела я над лужей, и упал котел, разбив два крыла», я поняла: либо она так диктовала, либо действительно так и думает. Просто при попадании в мир местный язык начинают понимать все. Да, когда я училась писать, именно такие фразы и выходили, но потом научилась. А может, слова Яухтурей записывали иномирянки?
– Добрый день, – позади раздался мягкий ласковый голос. Именно с таким обволакивающим тембром пристают на улице, предлагая книги.
Помню, было такое…
Подошел мужик на улице и протянул книгу:
– Это вам подарок!
Я ее и взяла.
– А вы знаете, что наша религия предусматривает взаимное одаривание? Всего лишь энная сумма способна подарить мне радость.
Я посмотрела на него и на книгу.
– Вот возьмите, подарок от чистого сердца, – передарила ему его же подарок.
– Добрый. Что ж вы так пугаете, – улыбнулась легонько.
– Прошу простить меня. А вы кто будете?
– Герцогиня Загорулько Алла Петровна, – протянула ему бумагу с разрешением короля.
– Перед ликом богини мы все равны, – сказал он, принимая бумагу. Пробежался взглядом, шевеля кустистыми бровями. – Озаренный ждет вас. Только несколько правил: никакого шума, не препираться, не перебивать. И главное!
Он посмотрел на меня так, что круглые зрачки превратились в вертикальные.
– Если он откажется отвечать – вы уходите немедленно.
– Хорошо.
Мы прошли через огромный зал и вошли в небольшую дверь слева от статуи дракона. Казалось, что меня посвящают в какой-то тайный орден. Наши шаги эхом отдавались в проходах с высокими потолками. Вскоре мы дошли до ярко освещенной комнаты.
На полу, перебирая какие-то костяшки, сидел старик с длинными седыми волосами, стянутыми в конский хвост.
– Это великий озаренный, послушник самой Яухтурей.
– Пустик… – прошептал старик. – Мямлит крохи.
– Что это с ним? – тихо спросила на ухо храмовника.
– Он озаренный, – также тихо ответил тот. – Немного не в себе. С тех пор, как Яухтурей наказала ему жить в человеческом облике, все ее слова передавались через Ярмира, но с каждым предсказанием, посланием, насланием его мозг ухудшается.
– Книгу испытаний он писал? – я наблюдала за стариком, не обращающим на нас никакого внимания.
– Когда только-только сменил облик – да. Но, видимо, только в драконьем облике воля Яухтурей может быть полностью услышана, – печально ответил храмовник.
– Агу-гу. Она придет, обязательно придет. Нельзя обманывать богиню. Они все заплатят. Дорого заплатят.
Стало немного скучно слушать бессвязный бред, но храмовник дал понять, что старик вот-вот либо начнет, либо его опять шарахнет молнией.
– Яухтурей все передает через молнию. И, как понимаете, дракону легче ее принять, чем человеку.
Оу, мне даже жалко стало старика. Всю жизнь шарахан… озаренным жить.
Морщинистая рука зависла над костяшкой, а Ярмир поднял голову и глянул на меня серыми, бездонными глазами с отсутствующим взглядом.
– Пришла. Она пришла, – подвывающий голос сковал меня словно цепями – не пошевелиться. – Нет, она же человек. Они столько не живут.
– Скажите ему, что вам надо, – вновь шепот храмовника на ухо.
– Ярмир, – я подошла поближе, присаживаясь на корточки. – Расскажите предсказание отбора.
И вновь пронзающий насквозь взгляд, и мне показалось на секунду, что в нем промелькнула осмысленность.
– Дитя, дитя другого мира, – он схватил меня старческой рукой с далеко не старческой силой. – Боль утраты рано так познала. Соленая лужа кругом. Слишком далеко залетел воин бравый. Вы оба связались, боль разделив. Но ваши пути не рядом шли, и вовсе не должны были идти.
Он замолк, закрыв глаза. Закачался взад-вперед. Значит, мы с драконом не должны были вообще быть вместе?
Алла, соберись. Потом проанализируешь все.
– Благословлены дети мира сего, но все обернется вспять. И нужно лишь брать только ту, что отмечена невинностью. И невеста будет не одна у алтаря стоять, глядя в глаза благословенные.
Он замолк, склонив голову набок. Не одна – их много будет? Не одна жена? Я пролетаю, как фанера над Парижем, с такими предсказаниями.
– Из другого мира будет та, что будет здесь. И содрогнутся небеса, и горы взвоют над простором, лужи высушатся вмиг. Но Яухтурей ужасно зла, и зверь по воле ее забудет все. Дается шанс один, второй. Но выбор сделать должен он. Их будет всего десять.
Печеный лосось.
Невинность света падает на пол, когда узрит дракон в немом молчании свою судьбу, свое призванье. И упадет отчаяньем душа, что мучили при жизни. Магма, жареный петух.
Сильный телом воспрянет духом, возразивши мудрейшему раз.
Волна и земля схлестнутся вновь.
Сквозь похоть и обман меняется судьба. Мокрые штаны.
А умный обретет отраву.
И мать утерянную найдет душа со светлыми мозгами.
Целебные травы.
Не откажется святыне, что серебро на шее носит как всегда.
Следи за той, что ищет вне угла, ведь золото – наше все.
Средь ликов ищет обожание, но забывает о себе, и ей укажет лик созданья, что дан в рождении той.
Смерть пришла с той, что вину не несет.
Соединятся мира два, благодаря лишь той, что поведет всех за собой. И к алтарю они придут в самый праздный день. Лишь когда сбудется то, что предназначено для десятерых.
Прознают все, что за дела – богиня так хотела. Испытаний месяца два даны от первого числа. Успей, дракон.
Сладкий перец.
Чистое сердце – тяжкая ноша, но Яухтурей верит в вас очень.
Первая мысль, что возникла в моей голове – Ярмир – или дальний родственник, или создатель гугл-переводчика. Хоть бы записать дал. Как я это все расшифровывать буду?
– Вот, возьмите лист с предсказанием, – протянул монах мне запись.
– А вы раньше не могли дать? – спросила, пробежавшись взглядом по тексту. Все, что сказал старик. Сложила листок с предсказанием вдвое и убрала в сумку.
– Ой, нет, что вы. Я записывал за ним. Просто всегда есть часть, относящаяся к предсказанию, – он показал рукой на выход. – А есть часть, необходимая нам.
– Это про печеного лосося? – уточнила, выходя из комнаты.
– И про мокрые штаны.
– Спеши, дитя другого мира! Ведь можешь не успеть! – позади раздался инфернальный голос старика. Его белесые глаза крутились по кругу, не в состоянии сфокусироваться. – Зачать дитя способна вновь, но поспеши – нифрейтин в крови течет.
А это еще что такое?
Только обернулась, как врезалась в храмовника, вылупившего на меня глаза.
– Что?
– Вы хоть понимаете, что вы натворили? – спросил он.
Я повернулась к старику, но тот развернулся к стене и захрапел. Сильно захрапел. Ну, раз не умер, значит все хорошо.
– Вы о чем?
– О нифрейтине, – невозмутимо ответил храмовник.
– А что это? – сложно объяснять дракону, что чего только в крови может не быть, особенно с нашими прививками, лечением и питанием.
– Сильнейшая трава для непристойных действий. Людям его принимать вообще воспрещается.
Я себя хорошо чувствовала. Хотела спросить, что он имел в виду, говоря о непристойных действиях, но мы проходили мимо толпы народа.
– Это очень редкий цвет. Он чуть ли не полностью исчез, – храмовник задумчиво молчал, пока мы шли к выходу. – Обратитесь в лечебницу. Они вам помогут.
Прям гордость берет за ветлунговских святых людей. Нет никакого – помолитесь богине, и она обязательно поможет. Вот прям вот-вот. Не послали к бабке-гадалке в лес, к которой пока дойдешь, уже умереть можно. Правда, драконья медицина тоже похожа на народную, но тут и магия все-таки явление обыденное, и ты точно знаешь, что вылечишься. У Наташи хронический насморк был – один раз сходили в лечебницу – все. За последние полгода ни разу не чихнула.
Лечебница так лечебница.
Серое неприветливое здание встречало угрюмыми дверями с черной кованой решеткой. На ресепшене, если так можно назвать деревянную стойку, сидела угрюмая дракониха.
– Здравствуйте. Мне бы анализ крови.
– Что? – рявкнула она, уставившись карими глазами с вертикальными зрачками.
Как же у них это называется? По-драконьему?
– Разбирательство крови.
– Имя, фамилия, статус.
– Загорулько Алла Петровна, герцогиня.
– Записала. Приходите через месяц, – нудным голосом пробурчала она.
– Извините, но мне нужно сейчас, – а я думала, это у нас в государственных клиниках очереди. У драконов – все хуже.
– Приходите через месяц или обращайтесь к частному врачу.
– Девушка, мне нужно как можно быстрее.
Она подняла на меня усталый взгляд.
– А у нас все по записи. Если вас что-то не устраивает, обращайтесь к лекарскому министру.
– Я герцогиня…
– Да хоть королева – ваша очередь через месяц. У нас запись, что ваши анализы будут готовы через два дня, от врача Алана Стемфри. Следующие вы сможете сдать через месяц.
Я уж было хотела повозмущаться. И толку? Взятки тут нельзя давать.
Какова бы ни была моя степень недоверия к Алану, придется ждать его результатов.
Грета мне дала какой-то отвар. А что, если там этот нифрейтин и был?
Вернувшись домой, первым делом пошла на кухню. Горничная прибиралась где-то в доме. Я перетрясла все шкафчики, все баночки – ничего подозрительного. Все, что знаю – все было на кухне.
– Аллочка, вы проголодались? – услышала позади, когда протянула руку к склянке, стоящей на верхнем шкафу.
– Грета, – степень моей нервозности скакнула до критической точки. – Поклянись Яухтурей, что на один мой вопрос ты ответишь правду.
Я увидела, как Грета сжалась, а в глазах промелькнул страх.
– Алла, я ни в чем перед вами не виновата. Что с вами?
– Поклянись, – я слезла со стула, крутя в руках баночку с молотым перцем.
– Клянусь, – она нервно сглотнула. – Богиней Яухтурей.
Зеленоватый свет вспыхнул рядом с ней и погас, заключая в оковы клятвы.
– Что ты… Какой отв… – как же так спросить. – Из каких трав был отвар, который вы мне давали выпить позавчера?
– И все? – она выдохнула облегченно. – Мак, корица, весмайт, мята, грифзик.
Хмм, нифрейтина нет. А все остальное – сильное успокаивающее. Королева-мать такое пила.
– Что случилось, герцогиня? – Грета нахмурила брови, подойдя ко мне.
– Грета, что такое нифрейтин?
– Трава, чтоб драконица не беременела, но цвет редкий, и ее никто не пьет уже, – она выложила овощи на стол. – Раньше особо рьяные драконицы часто пили его. Но у него свойства странные. То ли бесплодные они становились, то ли еще что. Спроси у лечебника. Они это все изучают.
Да что ж такое? Я и так себе места не нахожу в последнее время. У меня словно землю из-под ног выбивают с каждым днем. Уже хочется закутаться в одеялко и забыть все проблемы. А когда было легко? Мне в мои годы жаловаться, что жизнь скучна и однообразна?
Так, Алла, успокойся.
Дождемся ответа Алана. Может, богиня ошиблась? Вон, все предсказание на бред сумасшедшего похоже. Возможно, и здесь ошиблась?
Я упорно не позволяла себе пускаться в раздумья по поводу бывшего. Зачем? Опять накручивать себя, что три года прошли впустую, что даже богиня была против. Как же тяжело расстаться и похоронить то, что было так дорого, а еще ужасней согласиться с тем, что этого не должно было быть.