bannerbannerbanner
Метаморфозы Катрин

Полина Ром
Метаморфозы Катрин

Полная версия

Первыми преломили хлеб и выпили по стопке Сания с мужем, потом – мы. Это было очень сладкое крепленое вино. Благо стопки были чисто символические. И мы с сестрой стали обносить гостей. Каждый брал стопочку и отламывал кусочек от каравая. Минут через пятнадцать все закончилось.

Его величество пожелал нам счастья, подписал уже готовые копии и удалился. Юный Барсет вручил по копии всем четверым новобрачным. Я сложила свою и убрала в потайной карман платья. Народ потянулся из молельной комнаты провожать короля.

Нам всем отец велел идти в зал и садиться за стол. Всю дорогу до зала мой муж молчал.

Когда мы расселись за высоким столом и стали ожидать отца, леди Тирон и прочих гостей, он сказал:

– Думаю, нам найдется о чем сегодня поговорить, леди жена!

Это не звучало угрозой. Но все равно немного напрягло меня.

Вспоминать свадебный пир мне не слишком хочется. Вернулся отец с леди. Выговорил мне за глупые требования… «Бестолковая девчонка, могла бы получить деньги на булавки».

Мне даже на душе стало немного легче. Все же папенька не был конченым уродом. С деньгами Тирон явно собиралась провернуть номер за его спиной. Тирон сидела с постным лицом. Интересно, у Сании она попытается вытянуть деньги?

Марк ел с аппетитом, пил очень мало, точнее – просто смачивал губы. В этом плане серебряные кубки гораздо предпочтительнее стеклянных.

Заздравные тосты быстро закончились, гости начали шутить. Чем больше было выпито, тем рискованнее были шуточки. В зал запустили трех музыкантов. Один с аналогом гитары, и двое – певцы. Один из них безобразно фальшивил, но никого это сильно не волновало. Кого-то слуги уже вывели из-за стола… Часам к семи вечера я уже вымоталась так, что мечтала только об одном: лечь в постель.

Встал отец Катрин и произнес тост о том, что молодым найдется чем сегодня заняться и пусть они уже идут в опочивальню.

В спальне Фица обмыла меня теплой водой, помогла смыть косметику. Одела меня в ночную рубашку – она уже поняла разницу между ночной рубашкой и сорочкой – и, подкинув дров в камин, удалилась.

* * *

Все же сил в теле ребенка было не так и много, потому что я угрелась и уснула. Затрудняюсь сказать, сколько времени я спала. Вряд ли больше часа.

Проснулась я от того, что мой муж склонился надо мной, держа в руках подсвечник с тремя толстыми свечами белого воска.

Я села и подтянула одеяло повыше. Я понимала, что сейчас, без косметики, платья и прически, выгляжу совсем ребенком. Но что-то объяснять не торопилась. Сперва нужно понять его настроение.

Продолжая держать подсвечник, муж сел у меня в ногах и потребовал.

– Встаньте, миледи.

Я вылезла из-под теплого одеяла и передернула плечами. Камин горел, но под одеялом все равно было значительно теплее.

– Снимите сорочку, леди Катрин.

Я даже спорить не стала.

Муж скептически оглядел мое тело и спросил:

– Вы серьезно думали скрыть от меня свой возраст? Вы, конечно, милый ребенок, но в жены вы не годитесь, это подтвердит любая монахиня-лекарка.

Я молча передернула плечами – мне было зябко.

– Да оденьтесь уже, леди, и залезайте под одеяло. Только простуды вам и не хватает!.. – В его голосе звучало раздражение. – Неужели вам не объяснили, что с мужчиной в постель можно ложиться только после того, как ваше тело созреет для этого?

– Господин граф, моя мачеха, леди Тирон, солгала отцу. Я могла поднять скандал и открыть отцу правду. Но он бы опять уехал из дома, а я бы осталась полностью в ее власти. А так, если вы не потребуете моего освидетельствования монахинями, вы увезете меня отсюда. И я больше не буду спать зимой в нетопленной комнате. А все остальное, включая приданое и лирд, остается в силе. Для вас тоже выгоден этот брак, господин граф. Поэтому я и рискнула. Думаю, мы сможем договориться.

– Прелестно, миледи, просто прелестно! А вы знаете, что завтра с утра мы должны будем предъявить вашим родным и гостям окровавленную простыню?

– Знаю, господин граф. Но не вижу к этому особых препятствий. У вас же есть кинжал?

Похоже, граф растерялся от таких вот готовых ответов.

– Вы обо всем подумали, миледи?

– Я очень старалась. Понимаете, вам ведь тоже будет гораздо приятнее совершить консумацию, когда вы уже вернетесь домой. Во-первых, вы совершенно точно найдете меня повзрослевшей, окрепшей и красивой. Во-вторых, вы будете знать, что ваша жена ждала вас, а не тискалась с кем-то по углам. Согласитесь, пять лет – большой срок.

– Однако, я начинаю подозревать миледи, что это все придумали не вы сами. Слишком сложно для девочки все это рассчитать.

Я подумала и согласно кивнула головой.

– Мне подсказала Дага, моя служанка. Она меня любила и боялась, что леди Тирон может мне навредить.

– Вы хотите взять ее с собой?

– Увы, господин граф, она умерла совсем недавно от простуды.

– Жаль, она безусловно была мудрая женщина, и я был бы спокоен, что рядом с вами человек, который не даст натворить вам глупостей, пока я буду в отъезде.

– А ваша матушка, граф?

– Марк. Зови меня Марк, дорогая жена! – Он рассмеялся. – Я, надо сказать, не чувствую себя мужем. Скорее уж – отцом, у которого внезапно появилась дочь-подросток.

– Тогда уж, Марк, братом. Сводным. – Я улыбнулась.

– А если бы я не уезжал на службу? Как бы вы выкрутились тогда, мадам?

– Я сказала бы вам правду до брака и предоставила бы решать самому.

– Почему же вы не сделали этого со мной? Вам показалось, что я не заслуживаю доверия?

– Нет. Но для разговора мне бы нужно было выбрать время и застать вас одного. Это явно не те сведения, которые стоит обсуждать при посторонних. А сделать это было довольно сложно, согласитесь. Поэтому я и решила пока сделать так. Ни вы, ни я ничего не теряем в случае отложенной брачной ночи.

– Да, Катрин. Я думаю, что у вас есть и ум, и характер, и сила воли. Вы очень неглупы. Пожалуй, я не буду поднимать шум. Если вы мне сейчас объясните, что такое происходит с вашим лицом. Днем вы однозначно были взрослее и…

– И красивее? – Я засмеялась. – Главное, что у меня правильные и красивые черты лица. Это и есть врожденная красота. Я только немного подчеркнула ее красками. Красота стоит очень дорого. А я умею ее создавать.

– Ага, вот и ответ на следующий мой вопрос! О вашем странном лирде. А откуда у вас такие сведения, Катрин?

Мне даже тут повезло, что я запомнила слова Даги. А валить все на покойников – очень удобно. Пойди проверь, где именно я лгу.

– Меня учил читать и считать гвайр Людус.

– Да, ваш отец говорил, что вы получили хорошее образование.

– Вот. Он увлекался на досуге алхимией.

– Только не говорите, что вы собираетесь искать философский камень!

– Вовсе нет, Марк. Эти поиски не для женских умов. Пусть золото ищут мужчины. А вот попутно он сделал несколько не очень важных открытий. И рассказывал мне. Вот так я и узнала. Потому и запросила такой лирд. Я не собираюсь всю жизнь быть на обеспечении мужа. Согласитесь, Марк, иметь жену, которая со временем перестанет тянуть деньги на платья, это очень хороший бонус.

Вроде бы так – нормально сказала. И подчеркнула, что не считаю женщин умнее, но и себя не обидела. А уж перспектива сэкономить, пусть и в будущем, должна его порадовать однозначно.

– Значит так, дорогая жена, с этого момента мы говорим друг другу «ты». Достань кусок чистой ткани – перевязать ранку. Утром ее никто не должен видеть. Ты мне действительно нравишься, малышка. Но поклянись, что больше вранья не будет.

– Клянусь господом нашим! – торжественно сказала я.

Если учесть, что я атеист, то клятва не слишком меня обязывает. Но я не собиралась ему больше врать. Он честно простил мне надувательство и отнесся хорошо. Он не глуп, не качает права, объявляя себя самым умным и главным. Нет, думаю, что в глубине-то души он в это свято верит, но хоть ведет себя прилично. А от добра добра не ищут.

Но меня насторожило то, что на вопрос о своей матери он предпочел не отвечать.

* * *

На следующий день с утра я проснулась от странного ощущения. Ночью мой муж подгреб меня к себе, прижал мою спину к своему животу и так и удерживал. Сквозь тонкую ткань сорочки я пятой точкой ощущала некоторое неудобство. Честно – мне стало страшно, и я попыталась аккуратно вывернуться из-под его руки.

Думаю, я его разбудила, потому что хриплым со сна голосом Марк буркнул:

– Лежи спокойно и не елозь. Раз уж ты моя жена, привыкай. Для мужчины это естественно. Так что не стоит бояться. Потом, когда станешь старше, увидишь, что там.

Я еле сдержала нервный смешок. Похоже, с мужем мне таки повезло. На редкость вменяемый парень.

– Когда нам нужно вставать?

– Нас разбудят, когда придут за простыней.

– Марк, а почему ты вчера не захотел рассказать мне про свою маму?

– Вот же… заноза мелкая.

Я повернулась к нему лицом. Глаза у него были янтарно-карие, красивые. Но он хмурился.

– Марк, если знаешь точно, к чему готовиться, не так страшно.

– Моя мама – леди. Она – украшение графства. Но жить с ней под одной крышей не слишком легко.

– Почему?

– Она слишком безукоризненна. Она всегда точно знает, что и как нужно делать. От нее не скроется ни одна мелочь. Но все это касается только внешней стороны.

– Это как?

– Ну, ее не интересуют дела графства, ее не интересует, где берутся деньги на ее прихоти. Что была война и крестьяне разорены – тоже не ее проблема. Зато не дай бог горничная подаст ей не те туфли.

– Ты любишь ее?

– Она любила моего старшего брата. Да и то… потому, что он наследник. Я никогда особо не пользовался ее вниманием.

– Я поняла. Можно еще один вопрос?

– Спрашивай.

– Кто из нас старше? Я или она?

– Естественно она!

– Нет, ты не понял вопрос. Я сейчас – графиня. А она – вдовствующая графиня. Так кто из нас старше по положению?

 

– С ума сойти! Уж не собираешься ли ты объявить ей войну?

– Зачем мне с ней воевать? Я хочу понять, кто из нас главнее в замке.

– Ну, по социальному статусу старше ты.

Так я и думала. Со смертью мужа женщина теряет часть своего статуса. Так было и на Земле. Другой вопрос, что я буду делать с этой безукоризненной дамой? Вряд ли ей понравится подчинятся малявке. Но и я плясать под дудку идиотских правил не буду. Судя по тому, что он рассказал, маман – та еще эгоистка. Конечно, дай бог, чтобы я ошиблась.

– Знаешь, мне нравится, что ты все понятно объясняешь.

Он засмеялся.

– Кто бы мне сказал, что вместо любви я с женой буду определять ее статус, – не поверил бы!

Тут я поняла, что возникла еще одна проблема. Я хотела в туалет.

– Марк, одевайся и иди из комнаты?

Он удивился.

– Ты меня гонишь?

– Нет, но мне нужно, чтобы ты вышел!

– Зачем?

Ну, вот как ему объяснить-то?

– Так, лисица, не хитри, а говори прямо!

– Я в туалет хочу!

– У тебя же есть ночная ваза? Я видел сам, своими глазами.

Он уже смеялся надо мной.

– Марк, иди из комнаты!

– Ну, не стоит первое утро семейной жизни начинать со скандала!

Он вскочил резко и быстро. Его нелепая сорочка до колена скрывала тело. Но я все равно немножко подсматривала. Крепкий высокий парень. Ноги ровные и не слишком волосатые. Одевался он быстро.

Он наклонился над кроватью, чмокнул меня в кончик носа и сказал:

– Я пришлю тебе служанку, но не вылезай из-под одеяла, пока не затопят камин.

Выйти он не успел. В дверь постучали и, не дожидаясь разрешения, вошли священник, отец, леди Тирон и леди Фания. Пятой была та самая женщина, которая сидела на скамейке в молельной комнате. Я так и не рискнула спросить, кто она такая.

Мне было стыдно, что все пялились на нас. Но, похоже, Марк был к этому готов. Он ловко завернул меня в одеяло и весь этот кокон взял на руки.

– Вы можете забрать свидетельство, леди Фания.

Леди подошла и аккуратно сняла с кровати простыню с несколькими пятнами крови.

– Все ли благополучно, милорд?

– Да?

– Все ли благополучно, леди?

– Да, все хорошо.

– Значит, графиня Шарон, вам повезло больше, чем вашей сестре.

С этими словами все и вышли. Марк посадил меня на кровать и велел ждать служанку.

О чем говорила леди Фания, я поняла только за поздним завтраком. Наш отъезд отложили – его величество изволил задержаться еще на один день. Сестра вышла к завтраку с таким лицом, что мне стало ее жалко. Похоже, у нее даже несколько сосудов в глазах лопнули. И то, что она долго плакала, было видно. Опухшие веки, прокушенная губа. Зато этот жирный ублюдок прямо сочился самодовольством. Я заметила, как поморщился Марк, глядя на него. Завтракали все молча и быстро. Гости частью разошлись вчера, частью разъезжались сегодня, сразу после еды. В комнату мы вернулись вместе. Я предложила спросить на кухне чая и еще поговорить.

– Марк, расскажи, почему женят всех из разных государств? Почему ты говоришь на нашем языке без акцента?

– Потому, что еще семьдесят лет назад это было единое государство. И язык у нас одинаковый.

– А теперь хотят снова объединить?

– Да, у вашего короля нет наследника. Зато есть два брата, с которыми он не слишком ладит. Вот чтобы вновь не вспыхнула война, как раньше, ваша принцесса выйдет замуж за нашего принца. И страна вновь станет целой.

– А где будет столица? У вас или у нас?

– Столица будет общая, на границе, где была старая.

– А сколько нам ехать?

– От сорока до пятидесяти дней. Смотря по погоде. Если будут бураны снежные, то может получиться и дольше.

Он еще немного посидел со мной, рассказывая про свой замок, а потом сказал, что должен пойти проверить своих солдат.

– А можно я с тобой?

– Зачем, малышка?

– Я хочу посмотреть, в чем я поеду.

– Хорошо, одевайся.

Марк отвел меня к небольшой крытой повозке и наказал никуда не отходить.

– А соседняя повозка?

– Это для леди Сании.

Интересная конструкция. Полозья, но явно можно переставить на колеса. Сам домик-коробочка висит на очень толстых кожаных ремнях. Значит, даже на колесах будет трясти меньше. Внутри есть диван, на нем можно спать во время движения. Даже ремень есть – пристегнуться. В углу маленькая печка, типа буржуйки. Она на высоких ножках и прикручена к полу намертво. И два небольших застекленных окошка. Если учесть, что тут мне предстоит провести месяца полтора минимум радоваться нечему. Хотя верхом мне было бы еще хуже.

У Сании домик был побогаче. На дверцах резьба, да и окошек аж четыре. Ну, лучше бы два, но с двойным остеклением. Но внутрь я не полезла. От греха…

Когда я повернулась к дому, то увидела, что из окна, которое сейчас спешно закрывали, выкинули длинный шест и к нему прикрепили две простыни со следами крови.

Вот же идиотизм!

* * *

После завтрака я стала одеваться в дорогу. Фица суетилась рядом. Она уже сбегала и растопила печку в кибитке. Ну, я понимала, что это не совсем точное название. Но больше не придумала, как называть. Так что пусть будет кибитка. Как у кочевых племен. Самым неприятным моментом оказалось то, что Фицу брать в домик нельзя. Не положено леди ездить со служанкой. Для нее и горничной Сании была приготовлена отдельная повозка. Там еще поедут лакеи короля. И там нет печки. Я отдала Фице свой старый плащ. Наказала взять вычищенные войлоки. Не хватало еще простудить ее.

– Ой, да вы, леди Катрин, не волнуйтесь сильно. Там соломы такой слой, что холодно не будет. И дверка на шнуровке. Да и ткань не только холстина – внутри войлоком все обито. А кибитка маленькая – надышим.

– Сапоги у тебя не слишком теплые. Надень вторые чулки. А в дороге постараемся тебе купить на меху. Нужно было мне раньше сообразить.

– Ой, леди Катрин, да для меня главное, что вы меня с собой берете! Вы не думайте, я стараться буду! И прически вам всякие научусь делать и все-все, что нужно.

В холле родного дома стояли баронесса Рибут, отец и леди Тирон. Баронесса держала в руках икону.

И что это значит? Последнее благословение?

Первыми подошли Сания с мужем. Граф встал на одно колено. Сания склонила голову и молитвенным жестом сложила руки на груди. Отец что-то негромко им говорил.

Следующая очередь – наша.

Марк встал на колено, я сложила ручки.

– Да благословит вас господь, как я благословляю. Да даст он вам изобильное потомство и достаток.

Марк и я перекрестились, и мы уже собирались отходить, когда я заметила лицо леди Тирон. Уж не знаю, в чем она меня надула, но выражение было слишком красноречивым. Ну, нет, дорогуша, не с такой улыбкой ты со мной прощаться будешь…

И я громко, на весь холл, спросила:

– Сания, сестричка, а ты в этой суматохе не забыла забрать у леди Тирон матушкино благословение? Помнишь, ты его на хранение леди Тирон отдала?

Раньше Сании вопросительно на леди Тирон уставился граф Пуго. Да, дорогая мачеха. Это тебе не затюканную девочку давить. Вот ее муж – как раз твоей весовой категории. Разбирайся.

Да, дорогая мачеха, да! Это тебе не с беззащитной Санией воевать! Ее муженек тебе точно не спустит воровство! И не криви морду, гадина. А для сестры хоть какое-то утешение будет в этих побрякушках.

Еще несколько минут суматохи. Леди с багровым лицом принесла шкатулку. Уверения Тании, что все-все-все лежит на месте, и под занавес тихий вопрос Сании:

– Леди Тирон, а было еще ожерелье с сапфирами. Вы, наверное, забыли…

Я стояла рядом с Марком и любовалась на всю сцену. Поймала на себе его вопросительный взгляд и кивнула.

И мы вышли во двор, оставив Танию отдуваться.

– Почему шкатулка с драгоценностями леди Сании была у госпожи Тирон?

– А сам-то ты как думаешь?

– А твоя?

– А свою я не отдала.

– И поэтому у тебя не топили?

– Да. Желание леди Тирон прикарманить себе чужое было слишком велико. Дага говорила, что отец хранил обе шкатулки и отдал Сании ее на десять лет. И леди взяла ее в первый же отъезд отца из дома на хранение. А я свою в десять лет не отдала. Я ее спрятала в тайнике до отъезда отца. И когда леди захотела просто отобрать ее, то не нашла. Ну, побила меня, но не успокоилась. Запомнила, что я не подчинилась…

– Теперь понятно, откуда у тебя такой боевой характер. Знаешь, мне даже легче, что ты можешь за себя постоять. Я не думаю, что графиня Шарон попытается забрать твои украшения. У нее и своих достаточно, но легко с ней не будет. Она была против нашего брака.

– Почему?

– За тобой дают только финансовые привилегии и деньги. А она хотела земли.

– А какие привилегии?

– Я говорил – пять лет буду служить при дворе в качестве капитана личной охраны короля.

– Ну, тебе будут платить так хорошо, что оно того стоит?

– Да нет, ежемесячного содержания только и хватит на приличный костюм и оружие. Жилье и еда, естественно, будут бесплатно. Зато все долги графства будут списаны. А за годы войны сумма набежала немалая. Крестьяне, и правда, разорены. И восстанавливают хозяйство медленно.

– Ах, вот оно что! А кто будет управлять графством без тебя? Я так понимаю, что графиня не станет этим заниматься?

– У нее есть кандидатура на пост управляющего. А раньше управлял отец. Три года назад и он, и мой старший брат погибли в стычке с бандитами. Так я и стал графом. И управлял сам.

– Марк, пожалуйста-пожалуйста, расскажи, что ты успел сделать за эти три года? Мне, и правда, интересно знать!

– Почти ничего. До тех пор, пока не решена была свадьба принца и вашей принцессы, я только и делал, что воевал. Банды мародеров на границе грабили и резали всех подряд. Жгли урожай, обирали крестьян, насиловали женщин. И я не всегда успевал на помощь… До тех пор, пока оба короля не прислали войска и не взялись серьезно за проблему. Но ты не бойся, сейчас земли безопасны. На границе стоит большой совместный гарнизон. И патрулируются дороги отлично. Уже восстанавливаются торговые связи. А в замке есть своя охрана. Вполне надежная. Так что не переживай, малышка. Ты больше никогда не будешь мерзнуть и голодать.

– Знаешь, я не из-за этого переживаю. Меня смущает кандидатура управляющего.

– Ого! А что именно тебе не нравится?

Но тут из дома вышли улыбающаяся Сания, прижимающая к груди шкатулку, и ее муж, который брюзжал:

– Леди должна быть экономной хозяйкой, а не бросать украшения и забывать их где попало! А если бы ваша сестра не вспомнила про них? Они бы пропали!

И столько неподдельного трагизма звучало в его голосе, что мы с Марком дружно рассмеялись!

* * *

Первые десять дней пути так вымотали меня, что я была безумно рада, когда из-за морозов мы застряли в замке вдовствующей графини Лигато. Высокая чопорная старуха принимала короля со всей возможной роскошью.

Наш обоз был просто гигантским. Около пятидесяти гвардейцев под командованием пожилого капитана. Это его место потом займет Марк. Роскошный дом на колесах – карета его величества. Отдельный дом – кухня его величества. С ним в карете ехала его фаворитка, баронесса Мирана Турская, пышнотелая визгливая и капризная дама.

Ее карета шла пустой. Домик-карета с управляющим. Он решал, где останавливаться, где закупать продукты, кого можно почтить визитом и прочее. Пухленький, румяный и шутливый лорд Карте.

– Зовите меня просто лорд Барри, госпожа графиня. Для таких прекрасных леди, как вы и ваша сестра, я сделаю все, что в моих силах!

Но глаза у управляющего были зоркие, и небрежности он не спускал. Лакеи его боялись.

Три кибитки с тканевыми крышами и без печей везли лакеев, наших с Санией горничных и конюхов. И еще одна, отдельная – двух горничных баронессы.

Через три дня в наш обоз влились еще две зимние кареты и несколько возков.

Три семейные пары после свадьбы ехали в них к новому месту жительства.

К нашему приезду постоялые дворы были вычищены от людей. Понятия не имею, куда девали постояльцев. Но почти у всей прислуги там была отвратная привычка чесаться. Подозреваю, что у них были вши. А в первом же дворе меня изгрызли клопы. Больше я не рисковала так ночевать.

Уговорила Марка спать в домике. Сиденье было широкое, и, если снять подушки, вполне можно было уместится. Чуть тесновато – зато блох не наберем. Он ворчал, но смирился с моими доводами.

С едой было совсем плохо. Нет, королю и нам готовили. Но я откровенно брезговала есть каши и похлебки. Поэтому питалась зажаренным на вертеле мясом и хлебом с сыром. Была счастлива, если подавали вареные овощи. Даже целиковая вареная морковь, которую я раньше вылавливала из супа, теперь приводила меня в восторг. А уж репа казалась пищей богов.

 

Поэтому три дня в доме графини Лигато, где у меня была возможность сменить белье, обмыться, пусть и не вымыться нормально, и даже спросить себе вареных овощей и молока, – это было почти удовольствие. Я помогла сполоснуться Марку, поливая из ковша, и отдала наше белье в стирку.

На следующий день я обнаружила, что руки Фицы стали похожи на наждачку. Вся кожа шелушилась и слезала.

– Это что такое?

– Это, леди Катрин, от щелочи и холодной воды. Но вы не волнуйтесь, я все выстирала и высушила.

И тут я поняла, чего мне самой не хватает. Глицерин! Какое счастье, что в свое время я так усердно изучала натуральную косметику!

Я обязательно сделаю глицерин. В моем прежнем мире его открыли только к концу восемнадцатого века. Думаю, что здесь он неизвестен. У меня от мороза немного заветрелось лицо. А впереди еще почти месяц в дороге. Я морщинами обзаведусь. Пожалуй, смогу сварить глицерин даже на огне камина в нашей комнате! Так и стоит сделать. Кто знает, сколько еще продлятся морозы.

Сразу после ужина я посетила кухню замка. Это было огромное помещение с двумя гигантскими каминами. Несколько поваров-мужчин, крепкие молодые помощники, посудомойки и просто подсобники. В кухне крутилось человек двадцать.

На огромных столах лежали ощипанные тушки птиц, кажется гусей. Две женщины сидели у корзины с пухом и выдергивали перья из кур. Рядом стоял бак с горячей водой, куда они время от времени макали птицу – чтобы легче вылезали перья. Огромная говяжья четверть занимала пол стола.

Рядом с сырым мясом сервировали вечерний десерт для короля и его дамы. Ну да, а потом удивляемся, откуда глисты! Фу! Я обязательно лично обучу кухарку. И плиту нормальную нужно будет завести.

Я поблагодарила главного повара, гвайра Пурри, за прекрасный ужин и попросила его о помощи.

Гвайр был польщен, что графиня не поленилась спуститься в кухню и была столь вежлива. А уж когда протянула ему в награду серебряный рес, я смогла бы вынести под его одобрительным взглядом всю кухню! Но я попросила только мисочку говяжьего жира. К моему счастью, нашелся уже топленый. Чашку растительного масла, чашку соли и два горшка побольше. Ну, и ложка с длинной ручкой мне не помешает. И еще немного золы, красивую чашечку и вот эти две пиалки.

– Можно, гвайр Пурри?

Нагрузив одного из подмастерьев подносом со всем необходимым, я вернулась в отведенную нам комнату.

Делать, конечно, придется на глазок.

Для начала я высыпала два стакана золы и залила их литром воды. Поставила на огонь. Вот так, пусть теперь кипит. Отставила остывать и оседать на всю ночь.

Остальное я сделала утром. Зола уже осела, и отвар из черного стал прозрачным и желтоватым. Аккуратно слила в небольшую чашку и процедила дважды. Муть в готовом продукте мне не нужна!

Марк поставил стул рядом и с интересом наблюдал, как в большой горшок я вылила чашку растительного масла и туда же кинула плавиться говяжий жир. Объем должен быть примерно равный. Не нагревая слишком сильно, жду, пока медленно растопится говяжий жир. Раствор не должен быть слишком горячим и не должен кипеть! Плохо, что у меня нет под рукой термометров. Ну, придется определять все руками…

Очень аккуратно выливаем в растопленные жиры щелочной раствор. И, чуть подвинув горшок к огню, начинаем нагревать, постоянно помешивая.

– Марк, будь добр, открой окно. Не волнуйся, это ненадолго.

Марк поворчал о сумасшедшей идее, но окно приоткрыл. Потянуло холодным морозным воздухом. Нестрашно. Простыть так быстро я не успею. А дышать щелочными испарениями – не лучшая идея.

В течении пятнадцати минут я, тщательно помешивая, нагрела горшок. Ну, мне кажется, что пятьдесят градусов уже есть. Идеальная температура – пятьдесят два градуса. Но тут мне не добиться такой точности. Теперь отодвигаем горшок от огня и еще минут двадцать даем ему остывать. Должно быть тридцать восемь градусов. Это чуть теплее, чем моя рука. Смесь загустела, за ложкой остается след и не сразу сглаживается. Отлично!

Осталось добавить только соль. Вот эту небольшую чашку. По объему это примерно две трети говяжьего жира. Теперь тщательно все вымешиваем, закрываем окно и ставим это на холодный пол – остывать.

Дома я готовила глицерин в стеклянной термостойкой посуде, и верхний слой – слой мыла – был очень отчетливо виден. Здесь придется привыкать к тому, что есть.

Минут через сорок я собрала затвердевающее мыло с поверхности прозрачной жидкости. Мыло выставила за окно. До завтра оно замерзнет, а потом еще должно сохнуть не меньше двух-трех недель. А вот глицерин можно использовать прямо сейчас!

– Марк, позови, пожалуйста, Фицу.

На время приготовления я удалила ее. Мои секреты в этом мире стоят очень больших денег.

Я велела намазать ей руки и намазала себе. Хотя стоило сперва немного распарить кожу и напитать ее водой. Глицерин помогает сохранить влагу. А эффект от него чувствуется быстро.

Я отлила глицерина в самую красивую чашку, подала Фице и велела отнести горничной баронессы Турской. Пусть передаст госпоже, что это подарок от графини Шарон. Чудодейственное средство для смягчения кожи.

Не пристало графине ходить к баронессе самой. Ей нужно – вот пусть она и придет. Фаворитка она временная, я уже аккуратно уточнила у лорда Барри. После смерти жены король периодически увлекался очередной вдовушкой. Но не слишком часто. Так что она и не первая, и не последняя. Первый шаг я сделала. А уж найти богатых клиентов она мне поможет.

* * *

Вторая большая остановка была в Сальве. Старая столица, где активно восстанавливали и достраивали старый королевский замок. Сюда предполагалось после свадьбы переселить принца и принцессу, и здесь же, после смерти родителей, будет новая столица. Тут она и была раньше, до раскола.

Одно крыло уже было готово, и его величество заселился туда. Остановка должна была продлиться около десяти дней – ждали визита второго короля. Нам для жилья отвели вполне приличные покои, так как его величество путешествовал практически без свиты. Большая комната с двумя каминами и небольшим количеством мебели. Белье пришлось достать свое – на кровати даже не было пуховика или матраса.

На данный момент мы и составляли свиту его величества. Меня угнетали обеды и ужины с королем и баронессой Турсой. Раздражало ее нелепое кокетство и визгливый смех. А она испытывала ко мне сложные чувства. Я графиня и выше ее по статусу. Это ее нервировало. Я не красилась в дороге и выглядела маленькой, бледной, невзрачной… Это ее, безусловно, радовало.

Глицерин произвел на даму потрясающее впечатление. Во время ужина она с разрешения короля усадила меня с собой и выспрашивала о косметике. Я отвечала, что меня учил грамоте и счету старый алхимик. И от него мне и достались несколько секретов. Пришлось пообещать, что если я буду делать еще что-либо столь же великолепное, то она будет первой, кто это опробует.

Ну, для моих идей, прямо скажу, не худший вариант.

У Сании и ее мужа кажется что-то наладилось. Мы практически не общались, только приветствовали друг друга, когда сталкивались. Сидели они тоже за верхним столом, но с самого края. Думаю, это расстраивало мужа Сании. Ей я тоже послала пиалку глицерина, но благодарности дождалась только от графа. Этот господин рассыпался в благодарностях и подарил мне в ответ красивую белую жемчужину без оправы.

Даже неловко стало. Но потом я поняла, что он и сам охотно пользуется глицерином и не станет жалеть денег на кремы и бальзамы. Ему нравится хорошо выглядеть. Это натолкнуло меня на мысль о мужской линии. С самыми простыми, но мужскими запахами. Кстати, Марку отлично подошел бы запах хвои.

Зато в замке, где уже начали набирать прислугу и раздали некоторые придворные должности, я познакомилась с настоящим алхимиком. Довольно противная личность оказалась. Грязный и дурно пахнущий пожилой мужчина, любитель плотно поесть и громогласно срыгнуть. Благо, что за столом король запретил это делать.

Его величество вообще отличался некоторой брезгливостью, что меня радовало. Во всяком случае за королевским столом в каждое блюдо была положена отдельная ложка для раскладки, и никто не лез руками, как в доме отца. Кроме того, за спиной каждой пары обязательно стоял лакей в кожаных перчатках. Только королю и баронессе полагалось по лакею на каждого. Зато слугам запрещалось трогать еду руками.

В чистоте перчаток я тоже сомневалась, но у обслуги были отдельные ножи, кухонные щипцы, ложки и лопатки. Супы и каши я по-прежнему брезговала есть, хотя и очень хотелось. Но по крайней мере, овощи, прежде чем они попадали в мою тарелку, не хватали грязными руками. Больше всего я боялась дизентерии или еще какой-нибудь заразы.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23 
Рейтинг@Mail.ru