bannerbannerbanner
Слова. Том V. Страсти и добродетели

преподобный Паисий Святогорец
Слова. Том V. Страсти и добродетели

Полная версия

© Ιερόν Ήσυχαστήριον Μοναζουσών «Ευαγγελιστής 'Ιωάννης ό Θεολόγος», 2006

© Издательство «Орфограф», издание на русском языке, 2017

* * *

Тропа́рь

преподо́бному Паи́сию Святого́рцу

Глас 5. Подо́бен: Собезнача́лъное Сло́во:

Боже́ственныя любве́ огнь прие́мый, / превосходя́щим по́двигом вда́лся еси́ весь Бо́гови, / и утеше́ние мно́гим лю́дем был еси́, / словесы́ Боже́ственными наказу́яй, / моли́твами чудотворя́й, / Паи́сие Богоно́се, / и ны́не мо́лишися непреста́нно // о всем ми́ре, преподо́бне.

Конда́к

Глас 8. Подо́бен: Взбра́нной:

А́нгельски на земли́ пожи́вый, / любо́вию просия́л еси́, преподо́бне Паи́сие, / мона́хов вели́кое утвержде́ние, / ве́рных к житию́ свято́му вождь, / вселе́нныя же утеше́ние сладча́йшее показа́лся еси́, / сего́ ра́ди зове́м ти: // ра́дуйся, о́тче всеми́рный.


Предисловие

Блаженной памяти старец Паисий в начале нашей общежительной жизни в 1968 году говорил нам: «Добродетель в собственном смысле всего одна, и имя ей – Смирение. Но вы этого не понимаете, поэтому я назову вам ещё одну добродетель, имя которой – Любовь. Но подумайте сами: если у человека есть смирение, то разве у него может не быть любви?..» Смирение и любовь, эти «добродетели-сёстры», как называл их старец, есть фундамент жизни духовной. Ведь именно они привлекают на человека благодать Божию и именно от них рождаются все остальные добродетели. «Просто возделывайте смирение и любовь, – говорил нам старец. – Как только эти добродетели разовьются, гордость и злоба придут в истощение, и страсти начнут издыхать».

В настоящем пятом томе, выходящем в свет по благословению Высокопреосвященнейшего Никодима, митрополита Кассандрийского, собраны слова старца, относящиеся к страстям и добродетелям. Эти поучения – не курс систематизированных лекций, они не охватывают все страсти и все добродетели. «Слова» составлены из ответов старца на наши вопросы о распознавании и уврачевании страстей, а также о возделывании добродетелей. Эти ответы интересны не только монахам, но любому человеку, имеющему «добрую обеспокоенность» о возращении добродетелей. Старец Паисий своими характерными приёмами пастырского руководства – удачными примерами и искромётным юмором – согревает душу лучами духовного солнышка, под действием которых в душе распускаются цветы покаяния, и она приносит плод добродетели. Он побуждает нас мужественно взглянуть в лицо своему ветхому человеку, возненавидеть его «гнусную личину» и сбросить её. Мы уверены, что простое, но просвещённое светом благодати Божией слово старца поможет нам ещё с большей ревностью бороться против рабства страстей и ощутить себя людьми, свободными во Христе.

Старец Паисий говорил: «Бог даёт человеку не немощи, но силы. В зависимости от того, как человек будет использовать силы своей души, он будет становиться либо лучше, либо хуже». То есть если мы используем эти силы в согласии с волей Божией, то приближаемся к Богу и становимся подобными Ему по благодати. Если мы употребляем их в соответствии с «похотями ветхого человека», то становимся рабами страстей и удаляемся от Бога. Чтобы стать «новым человеком», необходимо свою волю привести в соответствие с волей Божией, которая выражена в Божественных заповедях. «Соблюдая заповеди Божии, – говорил старец Паисий, – мы возделываем добродетель и приобретаем здоровье души».

Старец особо подчёркивал, что Божественная благодать прекращает действовать в человеке, который работает своим страстям. Поэтому когда кто-то говорил старцу, что впадает в какую-то страсть, он обычно отвечал: «Осторожно! Этим ты отгоняешь благодать Божию». Когда мы спрашивали его, как стяжать благодать Божию или как человек может стать близок Богу, он отвечал нам по-разному. Иногда говорил, что достичь этого можно посредством смирения, иногда объяснял, как можно приблизиться к Богу через любовь и внутреннее благородство, иногда учил, как прийти к этому через жертвенность и любочестие, а иногда делал упор на отречении от своего «я». Ведь так или иначе всё это – свойства «нового человека», человека, освободившегося от страстей. «Когда я говорю, что надо отбросить себя, – объяснял старец, – я имею в виду, что надо отбросить свои страсти, совлечься своего ветхого человека… Если мы откажемся от своего „я“ и наш нахальный квартирант – наш ветхий человек – „съедет“ из занимаемого им жилища, то в сердце на освободившемся месте поселится новый человек, человек Нового Завета».

Настоящий том состоит из двух тематических разделов, а каждый из них в свою очередь – из четырёх частей. В первом разделе говорится о страстях, во втором – о добродетелях.

Первая часть первого раздела посвящена самолюбию, «матери страстей», так как все страсти – и телесные (чревоугодие, сластолюбие и прочие), и душевные (гордость, зависть и другие) – «проистекают из этого источника».

Во второй части речь идёт о гордости – об этом «генштабе страстей», как её называл старец. Можно сказать, что «как есть всего одна добродетель – смирение», так есть и всего одна страсть – гордость, потому что именно она «нас выгнала из рая на землю, а теперь с земли пытается отправить нас в ад».

Третья часть посвящена осуждению, которое рождается от гордости и «исполнено несправедливости». Дар рассуждения дан Богом человеку для того, чтобы отличать добро от зла, а осуждая, человек коверкает этот дар, превращая его в страсть осуждения, которой особенно гнушается Бог.

В четвёртой части речь идёт о страстях зависти, гнева и печали. Они также представляют собой извращение сил души и являются результатом их неверного применения. Силу вожделевательную, которая дана нам Богом для того, чтобы мы стремились к добру, мы обращаем в зависть и злость, а присущую нам от рождения раздражительную силу, которой должны пользоваться для мужественной борьбы со злом, направляем против ближнего. И, наконец, страсть печали и уныния лишает нас возможности радоваться богатым дарованиям Божиим и ослабляет духовно. Старец отличает эту печаль от печали по Богу, которая происходит от покаяния и наполняет душу сладостным утешением.

Раздел второй, посвящённый добродетелям, начинается с рассуждений о «возводящем на Небо» смирении. Без смирения наши добродетели «отравлены токсинами». В терпении без смирения может присутствовать ропот и лицемерие, простота может выродиться в нахальство и хитрость, а радость быть не духовным ликованием, а мирским наслаждением. «Нашедшие путь смиренномудрия, – говорил старец, – преуспевают в духовной жизни быстро, устойчиво и без труда». А в одном из писем он пишет: «Самый короткий, надёжный и лёгкий путь в Горний Иерусалим – это смирение».

Вторая часть посвящена любви, которая должна правильно распределяться между Богом, ближним и всем творением. Любовь к Богу неразрывно связана с любовью к ближнему и ведёт душу к божественному раче́нию[1], святому безумию и божественному опьянению. Истинная любовь к ближнему – это «дорогая духовная любовь», которой обладает тот, кто «удаляет своё „я“ из своей любви», то есть не преследует в любви собственный интерес. А любовь к творению – это излишек «общей» любви, которой обладает духовный человек.

Третья часть раздела посвящена духовному благородству и любочестию, которые являются двумя главными стержнями по учению старца Паисия. «В духовном благородстве, – говорил старец, – есть всё: любочестие, смирение и простота, бескорыстие, честность… и величайшая радость, и духовное ликование». Старец Паисий, не умаляя значения воздержания, ставит духовное благородство и любочестие превыше любого телесного подвига, поскольку если нет духовного благородства, великодушия и любочестия, то все труды – воздержание, поклоны и прочая аскеза – это всего лишь «огородное пугало», которое «может отгонять ворон, но не бесов».

В четвёртой части говорится о простоте – «первом чаде смирения», о вере и надежде на Бога, которые для человека – «самая лучшая и надёжная страховка», о терпении, которое «распутывает самое запутанное и приносит божественные плоды», и о духовной радости, которая приходит «после того, как будет наведён порядок внутри, и окрыляет душу». Наконец, старец Паисий говорит о рассуждении, «венце добродетелей». Рассуждение – «это не просто добродетель», не шаг вперёд в духовном преуспеянии, но плод и хранитель преуспеяния. Рассуждение – это «навигатор, который безопасно направляет душу, чтобы она не претыкалась ни направо, ни налево», но твёрдо шла царским путём добродетелей, избегая крайностей, которые от бесов.

В заключительной части помещены слова старца о «доброй обеспокоенности». «Добрая обеспокоенность о добром подвиге, – говорил старец Паисий, – это взыграние и устремление ввысь. Она придаёт душе удали, бодрости, приносит не страх и не печаль, а утешение. Это не напряжение и не тревога, но ревность о подвиге».

Желаем, чтобы эта духовная ревность зажглась во всех нас, вдохновила нас к подвигу совлечения ветхого человека и облечения в смирение, через которое в наше сердце вселится Любовь – Христос.


26 сентября 2006 года

Преставление апостола и евангелиста Иоанна Богослова


Игумения обители святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова монахиня Филофея со всеми во Христе сёстрами

 


– Геронда, скажите нам что-нибудь перед тем, как уехать…

– Что я вам скажу? И так уже столько наговорил!..

– Скажите нам что-то, над чем мы могли бы внутренне работать до Вашего возвращения.

– Ну что же, раз вы так этого хотите, скажу… Итак: добродетель в собственном смысле всего одна, и имя ей – Смирение. Но вы этого не понимаете, поэтому я назову вам ещё одну добродетель, имя которой – Любовь. Но подумайте сами: если у человека есть смирение, то разве у него может не быть любви?..

Раздел первый. Страсти

«Борьба со страстями – это непрестанное сладкое мученичество ради соблюдения заповедей, ради любви ко Христу».

О борьбе со страстями

Ге́ронда[2], чего конкретно просил пророк Давид, молясь: Ду́хом Влады́чним утверди́ мя[3]?

– Давиду было необходимо управлять людьми, и поэтому он просил у Бога дар руководства. Но в Ду́хе Влады́чне нуждался не только пророк. В Нём нуждается любой человек. Ведь любому человеку необходимо управлять собой, в противном случае им станут повелевать страсти.

– Геронда, а что это вообще такое – страсти?

– Я отношусь к страстям как к силам человеческой души. Ведь Бог наделяет человека не немощами, а силами[4]. Однако если мы не используем эти силы во благо, приходит тангала́шка[5] и использует их во зло. Так изначально добрые силы человеческой души превращаются в страсти. А мы потом начинаем роптать и пенять на Бога. Тогда как если мы будем использовать эти силы, обратив их против зла, то они станут помогать нам в борьбе духовной. Взять, например, силу гнева[6]: если человек горяч или даже вспыльчив, это показывает, что его душа мужественна. Такое мужество помогает в жизни духовной. Если же человек вял и нерешителен, если у него нет мужества, то ему нелегко с собой бороться. А вот человек решительный, способный на сильные движения души, прилагая имеющуюся у него силу к жизни духовной, похож на мощный автомобиль, который рвёт со светофора, оставляя другие машины далеко позади. Однако, распоряжаясь своей способностью к сильным движениям души неправильно и оставляя свой гнев бесконтрольным, человек уподобляется автомобилю, который на запредельной скорости мчится по разбитой дороге: его то и дело выносит на обочину или он даже улетает в кювет.

Осознав, дав себе отчёт в том, какие душевные силы у него имеются, человек должен направить их во благо. Так, с помощью Божией, он достигнет доброго духовного устроения. Например, если кто-то видит в себе самость и эгоизм, то надо обратить их против диавола. Когда диавол приходит и начинает свои искушения, человеку, склонному к самости, надо упереться и стоять на своём. Имеется склонность к пустословию и болтовне? Её тоже можно освятить – возделывая непрестанную молитву[7]. Посудите сами, что лучше: разговаривать со Христом и освящаться или пустословить и согрешать? Вот так, в соответствии с тем, как человек будет использовать силы души, он может стать или хорошим, или плохим.

Не надо оправдывать свои страсти

– Геронда, некоторые считают, что у них нет необходимых предпосылок для того, чтобы вести духовную жизнь. «Попробуй взять с того, у кого ничего нет!»[8] – говорят такие люди.

– Да уж… А если они при этом ещё и причитают, что их «мучают наследственные страсти», и оправдывают себя, то это совсем никуда не годится.

– Геронда, но если кого-то такие наследственные страсти действительно мучают?

– Послушай-ка, ведь у каждого есть наследственные качества – как хорошие, так и плохие. Человеку надо вступить в борьбу, чтобы избавиться от своих недостатков и возделать то доброе, что в нём имеется. Поступая так, человек станет истинным, облагодатствованным образом Божиим.

Плохие наследственные качества – не препятствие для духовного преуспеяния. Ведь если человек подвизается – хотя бы самую малость, однако со многим любочестием[9], – то он движется в духовном пространстве, движется в пространстве чуда – там, где благодать Божия не оставляет и следа от его дурной наследственности.

Бог особенно нежно и трепетно относится к человеку, получившему в наследство дурные наклонности, из-за которых его духовные крылья совсем хилые. И вот, несмотря ни на что, этот заморыш изо всех сил взмахивает ими, любочестно пытаясь оторваться от земли и подняться к Небу. Таким людям Бог очень помогает. Я знаю многих людей, которые освободились от дурных наследственных наклонностей, приложив своё собственное маленькое старание и получив великую помощь Божию. Для Бога такие люди – настоящие герои. Ведь что преклоняет Бога на милость? Наш труд по исправлению своего ветхого человека.

– Геронда, а Крещение? Разве оно не очищает человека от дурных наследственных наклонностей?

– Крещение освобождает нас от проклятия первородного греха, а также от всех личных грехов. В купели Святого Крещения человек облекается во Христа, освобождается от первородного греха, и к нему приходит Божественная благодать. Однако дурные наследственные наклонности в человеке остаются. Что, думаете, Бог не мог бы освобождать в таинстве Святого Крещения человека и от этих наклонностей? Конечно, мог бы, но Он оставляет их нам для того, чтобы мы подъяли подвиг, одержали победу и увенчались победным венцом.

– А я, геронда, постоянно падая в какую-то страсть, говорю себе: «Такая уж я уродилась, такой уж я человек…»

– Этого ещё не хватало! Расскажи ещё сказку о том, что твои родители наделили тебя имеющимися у тебя недостатками. Это что же получается: все недостатки вашего рода передавались от дедов и прадедов, чтобы сконцентрироваться в тебе одной, а все положительные качества достались другим твоим родственникам?.. Слушай, а Бог-то в этом не провинился? Ведь человек, причитающий: «У меня такой характер, таким уж я уродился, у меня дурные наследственные наклонности, я вырос в таких-то условиях, и из всего этого следует, что исправиться я не могу», другими словами говорит: «Во всём, что со мной происходит, виноваты не только мои мама с папой, но и Господь Бог». Знаете, как я расстраиваюсь, слыша подобные глупости? Ведь говоря или думая таким образом, человек не только оскорбляет своих родителей, но и богохульствует. С момента, когда человек начинает думать подобным образом, на него перестаёт действовать Божественная благодать.

– Геронда, некоторые говорят, что если недостаток у человека «в крови», то его невозможно исправить.

– Знаешь, в чём тут дело? Некоторым людям выгодно утверждать, что какой-то недостаток «у них в крови», поскольку таким образом они оправдывают себя и не ударяют палец о палец, чтобы от этого недостатка избавиться. «Меня, – говорят такие люди, – Бог дарованиями не наделил! Так в чём же я виноват? Почему с меня требуют то, что выше моих сил?» Скажут так – и давай себе лежать на боку! Такие люди оправдывают себя, успокаивают свой помысел и упрямо стоят на своём, ничего не желая менять. Ведь как исправишься, если, оправдывая себя, говоришь: «Это у меня наследственное, а это – просто дурная особенность моего характера»? Такое отношение к собственным недостаткам изгоняет духовные решимость и отвагу.

– Да, геронда, но так уж…

– Опять это твоё «но так уж»! Что же ты за человек-то такой? Выворачиваешься, выворачиваешься, как уж на сковородке! Всё время себе какие-нибудь оправдания придумываешь!

– Геронда, я что – нарочно?..

– Я не говорю, что ты нарочно, но быть умным человеком, с талантами от Бога, хватать всё на лету – и при этом не понимать, насколько отвратительно самооправдание?.. Головка маленькая, ума в ней много, а понимать – всё равно ничего не понимаешь!..

 

Я заметил, что некоторые люди, умные и способные отличить правильное от неправильного, всё равно стоят на стороне последнего, поскольку принять неправильное им легче и комфортнее. Так они оправдывают свои страсти. А другие наоборот – себя не оправдывают, но принимают помысел о том, что в их душе есть что-то неисправимое, и впадают в отчаяние. Это ухищрения диавола: одним он мешает духовно преуспеть с помощью самооправдания, других ловит на чрезмерной восприимчивости и низвергает в отчаяние.

Для того чтобы отсечь какую-то страсть, человек должен не оправдывать, а смирять себя. Если он, к примеру, говорит: «Кому-то дана способность любить, а мне нет» – и не борется за то, чтобы стяжать любовь, то как он сможет преуспеть? Без борьбы преуспеть невозможно. Разве вы не читали в святоотеческих книгах о том, какие пороки и недостатки были вначале у некоторых отцов и какой меры духовного устроения они достигли? Отцы, бывшие когда-то грешниками, превзошли других подвижников, имевших вначале множество добродетелей. Например, преподобный авва Моисей Мурин. Каким прежде он был преступником, и какого состояния он достиг![10] Вот что делает с человеком Божественная благодать!

Помысел говорит мне, что человек, имеющий дурные наследственные наклонности и подвизающийся ради того, чтобы стяжать добродетели, будет иметь от Бога бо́льшую мзду, чем тот, кто, унаследовав добродетели от своих родителей, не проливал пота, чтобы их приобрести. Ведь один пришёл на всё готовое, а другому пришлось пролить пот и кровь, чтобы их стяжать. Посмотри, ведь среди мирских людей бо́льшим уважением пользуются не те сыновья, которые, унаследовав от своих родителей большое состояние, просто сумели его сохранить, но те, кто, приняв одни лишь отцовские долги, трудились не покладая рук и сумели не только расплатиться с кредиторами, но и собрать собственное богатство.

Выявление страстей

– Геронда, мои страсти меня просто измучили.

– А, значит ты всё-таки понимаешь, что в тебе есть страсти?

– Иногда понимаю, иногда нет.

– Хорошо, что понимаешь хоть иногда. Признавая за собой страсти, человек смиряется. А где смирение, туда приходит благодать Божия.

– Так-то оно так, только я расстраиваюсь, то и дело впадая в прегрешения.

– Вот и радуйся тому, что то и дело впадаешь в прегрешения. Ведь в тебе есть гордость. А впадая в прегрешения, ты смиряешься. Говори так: «Боже мой, вот такая я никудышная. Помоги мне. Если Ты не поможешь мне, я сама ничего не смогу сделать». И не отчаивайся. Когда мы согрешаем, наш внутренний человек предстаёт в своём подлинном виде, мы осознаём наше действительное внутреннее состояние и стараемся исправиться. Если с нами это происходит, то мы действительно преуспеваем, не питая при этом иллюзий по поводу своего внутреннего состояния. Я вот, например, радуюсь, если какая-то из моих немощей вылезает наружу, если мои страсти становятся заметными – словно всходы колючек и сорняков. Если бы они оставались незаметными, я считал бы себя достигшим святости, а семена страстей всё это время незаметно прорастали бы в земле моего сердца. Так и ты: понятное дело, что, разгневавшись или впав в осуждение, ты расстроишься – ведь это падения. Но надо ещё и радоваться такого рода падениям: ведь стала заметной твоя немощь. А раз она стала заметной, ты станешь бороться, чтобы от неё избавиться.

– Геронда, если какая-то страсть какое-то время не проявляет себя, значит ли это, что во мне её больше нет?

– Если в тебе есть какая-то страсть, то придёт время, и она проявится. Поэтому, если знаешь, что в тебе кроется конкретная страсть, надо быть внимательной. Например, ты знаешь, что за дверью твоей кельи прячется ядовитая змея. Тогда, ступая за порог, ты будешь внимательно осматриваться по сторонам. А то как выползет эта гадина из какого-нибудь тёмного угла и как вопьётся тебе в ногу! Если ты знаешь, что рядом притаилась змея, и ждёшь, когда она высунет из укрытия голову, чтобы стукнуть по этой голове палкой, то это не так опасно. Настоящей опасности ты подвергаешься, когда, не подозревая ни о чём и не глядя под ноги, ты беззаботно шагаешь – и вдруг наступаешь на притаившуюся змею и она тебя кусает! Поймите: если человек не следит за собой и не знает своих страстей – это опасное состояние. А зная, какие в нём живут страсти, и направляя борьбу конкретно против них, человек получает от Христа помощь в их искоренении.

– Геронда, а не правильнее ли будет просто подвизаться, просто бороться, не заморачивая себе голову вопросом: «Я уже исправилась или ещё нет»? Разве это «исправилась – не исправилась» не в руках Божиих?

– Да, подвизайся и возлагай всё на Бога. Однако себя при этом тоже исследуй: где я сейчас, что со мной происходит? Ведь врач тоже сначала старается найти причину высокой температуры, а потом уже подбирает больному лекарство, чтобы эту температуру сбить. Я хочу сказать, что с того момента, как человек начинает видеть свои немощи, у него должна появиться добрая обеспокоенность, стремление бороться и эти немощи исправлять. Я, например, подвергаю себя испытанию и, анализируя, вижу, что во мне есть такая-то и такая-то немощь. Подвизаюсь по мере сил и вновь подвергаю себя испытанию и анализу: «Так, до вчерашнего дня во мне присутствовали такие-то и такие-то немощи и недостатки. Ну что, удалось мне избавиться хоть от какого-то из них? А какая у меня динамика в отношении вот этой страсти?» Совершив такое испытание и проанализировав своё состояние, я обращаюсь к Богу: «Боже мой, я делаю что могу, но помоги мне исправиться Сам. Мне одному это не под силу».

– Геронда, а может ли человек не обладать силой, необходимой для того, чтобы увидеть свои страсти?

– Если человек чрезмерно чувствительный и тонкокожий, то Бог не попускает ему познать все свои страсти сразу, «в один присест». Ведь ранимого человека, познай он разом все свои страсти, начнёт искушать диавол и сталкивать его в пропасть отчаяния: «А, так вот, значит, какие у тебя постыдные страсти, вот что ты натворил, вот ты каких наломал дров!.. Ну что же, путь ко спасению для тебя закрыт!» Так диавол может довести чрезмерно чувствительного человека до психиатрической больницы.

1Раче́ние (греч. έρως) – сильная, горячая любовь; наслаждение, утешение. Здесь и далее, если специально не оговорено, примечания редакции.
2Ге́ронда (от греч. γέρωντας – старец) – типичное в Греции обращение к старцу.
3Пс. 50:14.
4В данном случае простыми словами преподобный Паисий выражает истину православной веры, что «Бог не есть ни виновник, ни творец зла» (Иоанн Лествичник, прп. Лествица. Слово 26, п. 155). Как учит преподобный Никодим Святогорец, из благости Бога следует, что страсти в человеческой природе не созданы Им, но «по нашему собственному нерадению противоестественным образом страсти вошли в человеческое естество» (Νέα Κλίμαξ, Βόλος, 1956. Σ. 152). Согласно святым отцам, страсти появляются от противоестественного использования физических и душевных сил и устремлений, и при долговременности такого состояния превращаются в злую привычку, искоренение которой требует немалой борьбы и труда. – Прим. греч. изд.
5Тангала́шка (греч. ταγκαλάκι) – такое прозвище преподобный Паисий дал диаволу. Тангала́ки (или башибузу́ки) – это нерегулярные и почти неуправляемые военные отряды в Османской империи, состоявшие из сорвиголов, славившихся своей жестокостью; им не платили жалованья, а питались они за счёт мародёрства, грабя и убивая мирное население.
6Отцы Церкви (святители Василий Великий, Григорий Богослов и многие другие) учат о трёх силах души, давая им такие имена: одна – разумная, или судительная (λογικόν), другая – гневная, или раздражительная (θυμικόν), третья – вожделевательная, или желательная (έπιθυμητικόν). Эти силы даны нам для того, чтобы мы познавали истину, гневались на диавола и желали блага, но они могут быть извращены и направлены на лукавство, безумную ярость, похоть и прочие страсти. См., например, 10-ю беседу свт. Василия Великого, «На гневливых».
7В монашеском лексиконе греческое слово ευχή (молитва) означает краткую, состоящую из нескольких слов молитву, многократно повторяемую при молитве по чёткам. Обычно это Иисусова молитва: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя», но кроме неё ευχή может означать и молитву Пресвятой Богородице: «Пресвятая Богородице, спаси мя», молитву святым: «Святый (имярек), моли Бога о мне», Честному Кресту, ангелам, совершаемую подобным образом молитву о упокоении усопших, об исцелении болящих и т. п. Это слово может переводиться как «молитва Иисусова», «молитва по чёткам», «молитва», «молитовка» и т. п. – в зависимости от контекста. «Творить молитву» в настоящем тексте означает совершать молитву такого рода.
8Лукиан. Сочинения. Т. 1. Разговоры в царстве мёртвых. Диалог 22. СПб.: Алетейя, 2001. С. 395.
9Любоче́стие (греч. φυλότιμο). В современном русском языке эквивалента слову φυλότιμο нет. Небуквально его можно перевести как великодушие, расположенность к жертвенности, презрение к материальному ради нравственного или духовного идеала. Преподобный Паисий часто подчёркивает значение любочестия в духовной жизни.
10Преподобный Моисей Мурин был разбойником, но покаялся, принял монашество и великими подвигами получил не только прощение грехов, но и дар чудотворения, был удостоен сана пресвитера и сподобился мученической кончины. Подробнее о нём см. «Достопамятные сказания».
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19 
Рейтинг@Mail.ru