Радомира Берсень
По локоть в эволюции
Пресс-конференция была обставлена с поистине царским размахом. В огромном зале, обрамленном тяжелыми бархатными портьерами, гудело, смеялось и постоянно перемещалось не менее трехсот человек. Там и сям призывно сверкали белоснежными скатерочками и серебряными икорницами маленькие изящные столики с закусками, и покрытые в цвет портьерам бордовыми скатертями столики с шампанским. Около столиков стояли группки людей, шло оживленное обсуждение предстоящего выступления главы Института Генетики Будущего. Здесь были репортеры с пронырливыми глазками, стремящиеся получить как можно больше информации о том, что можно выгодно продать на первых полосах газет. Тут же стояли, выпятив солидные животики представители различных парламентов, члены комитетов и прочие публичные лица с неясными функциями. Присутствовали и ученые, которых легко было отличить по сутулыми фигурам, блестящим очкам и скованности в движениях, характерной для людей, не привыкших к строгим костюмам. Пронзительно смеялись женщины, шеи, уши и руки которых ослепляли блеском украшений. Стеснительно толпились у входа ассистенты, помощники, секретари и будущие великие умы. Особое внимание привлекала к себе смуглая женщина, которую нельзя было назвать красавицей, однако что-то в ней притягивало взгляды. Она постоянно двигалась, переходила от человека к человеку – тронув одного за рукав, она ловила взгляд другого, смеялась с третьим, шутливо приподнимала бокал шампанского с четвертым и так далее. Конечно, все знали кто это: малоизвестная актриса, сделавшая себе репутацию скандалами и удачным замужеством – Магна Меркл. Именно она была меценатом и более всех остальных вложила средств в предприятие, которое вот-вот должны были презентовать публике.
Внезапно где-то глубоко и ненавязчиво зазвенели колокольчики. Публика притихла. На подсвеченную сцену упругой походкой вышел человек лет сорока, с зализанными на лысину светлыми волосами. Он взмахнул руками и в зале наступил тишина, прерываемая шелестом платьев и торопливых шагов – все стремились подойти поближе, журналисты изо всех сил тянули руки с диктофонами к сцене.
– Итак. – Звучно сказал человек и напряженно улыбнулся. – Все вы знаете, для чего мы тут собрались, не так ли? Но все же я напомню вам в двух словах о цели нашего мероприятия. Буквально завтра начнется новая эпоха в жизни человечествам и мы – наш институт – с гордостью и ответственностью совершим возложенную на нас миссию. Как вам всем известно, недавно был полностью расшифрован и схематизирован геном Homo Sapiens, и за это наш институт получил премию. Но! Вместе с тем и право перейти к следующему этапу работы с геномом человека! Именно мы должны будем создать переход к новой, более высокой в эволюционном отношении, форме человека разумного. И мы постараемся, будьте уверены, господа! Мы постараемся сделать все мыслимое и немножко немыслимого, чтобы этот переход состоялся. А теперь позвольте представить вам ученых, тех самых людей, можно сказать чудотворцев, которые и будут создавать нового человека – Homo Supremus1!
Под восторженные аплодисменты разряженной публики, на сцену выходили один за другим мужчины и женщины в торжественных нарядах, щурясь от ослепляющего света софитов и смущаясь. Двадцать семь человек. Команда, лучшие из лучших, надежда на совершенство будущего человечества. И присутствующие отчаянно били в ладоши и шумно выражали восторг. Никто не мог сказать, что именно его так радует, так воодушевляет, возможно, каждый всего лишь обыденно надеялся на лучшее будущее для своих детей и внуков. Но море пафоса, ослепительный блеск, захватывающие дух слова о будущем без болезней, без генетических отклонений, без пороков развития и в мирном сосуществовании людей всего мира, уносили разум куда-то далеко-далеко, в мир бесконечного счастья и умиления, лепечущего сквозь слезы.
У собственно «команды будущего», как окрестили ученых журналисты, конференция оставила после себя послевкусие напряженного беспокойства. Теперь весь мир следил за ними. И привыкшие к работе в тени, в своих тихих закрытых лабораториях, ученые постоянно поводили зажатыми плечами и оглядывались. Первое рабочее совещание. Всем было неуютно. Все понимали – мир ждет. И нет у них права разочаровать мир своей работой. Все должно быть на высоте. Homo Supremus должен появиться на свет безупречным.
