Рафаэль Дамиров
Курсант. Назад в СССР 6
Глава 1
– Ты это про кого? – Катков, выхватил у меня бумажки и стал читать. – Ого… Да тут столько всего… Нелегальное казино. Махинации с рестораном. Куча каких-то фамилий. Клиенты казино, вроде. Целый список. Судя по должностям, люди уважаемые в городе. Ого, даже зампредседателя исполкома есть. И завотделением хирургии Мытько.
– Мытько уже давно не завотделения, – хмыкнул я. – Дубов его по старой памяти так вписал. Или давно уже собирал компромат.
– Это все в Новоульяновске происходит? Кошмар… Куда милиция смотрит? И за всем этим стоит… Хм… Странное имя. Гоша Индия. Почему Индия? Из-за этого конверта он убил Дубова?
– Похоже на то, – я плюхнулся на стул, обхватив голову руками.
Тысяча мыслей промелькнула в голове за пару секунд. Теперь почему-то мне не хотелось ловить убийцу Дубова. Внутри пустота, руки опустились. Но я должен довести начатое до конца. Сейчас я прежде всего мент, а потом человек… Черт… Правильно ли это?
– Поехали, – я решительно встал, взял конверт у Каткова и вышел из кабинета Дубова.
В коридоре столкнулся с хозяйкой квартиры, про которую за всеми этими удивительными находками успел как будто подзабыть. Та уже была без огурцов на лице, вместо этого измазала щеки и нос чем-то белым с запахом ромашки. Заканчивала, как она это назвала, с лицом.
– Елена Васильевна, – сказал я на ходу, – спасибо, мы закончили.
– Как уже? – удивилась та и засеменила за нами, чуть не запнувшись о жирного кота, что норовил вновь потереться о ногу. – Надеюсь, больше меня не побеспокоят?
Мол, если мы так быстро уходим, то обязательно вернемся. Но с таким громким и непростым делом, как убийство зампрокурора в провинциальном городке, ничего нельзя гарантировать.
– Тоже надеюсь, но не обещаю. Постараемся не нарушать ваш траур по супругу. А музыку бы выключили. Уж очень она веселая какая-то. Неправильно это. Девять дней еще не прошло…
Я быстрым шагом направился к выходу, расслышав, как вдова что-то недовольно бурчала в догонку.
До УВД ехал как в тумане.
– Осторожно! – крикнул Катков. – Нам же красный!
Я нажал на тормоз. Шины взвизгнули, я подался вперед, клюнув носом. Вовремя. Чуть не протаранил поперечный «Запорожец», что испуганно выскочил прямо у меня из-под колес.
– О боже! Андрей! – Катков вцепился в панель приборов обеими руками. – Смотри на дорогу! Что с тобой? Это все из-за конверта?
– Все нормально, Леха, – тихо проговорил я, играя желваками. – Прорвемся. Вор должен сидеть в тюрьме… Пусть даже я его уважал…
– Это, конечно, не мое дело, но почему ты так печешься из-за этого бандита?
– Сам не пойму, Алексей. Как бы тебе сказать? Мужик он правильный, что ли… Был.
Дальше доехали без происшествий. Машину остановил возле крыльца, между канареечным «Уралом» с коляской и таким же расписным «бобиком», посидел несколько секунд, размышляя. Повернулся к Каткову:
– Слушай, давай не будем говорить пока Горохову про конверт.
– Это почему? – опешил Алексей. – Важное обстоятельство. Там столько компромата на этого Гошу собрано. И то, что ресторан он к рукам прибрал, и про катран его подпольный. Все так подробненько изложено.
Я немного помолчал.
– А еще там написано, если ты заметил, что крышует Гошу контора. В агентурных целях, так сказать.
– Этот Гоша работает на КГБ? – еще сильнее озадачился Катков.
– Нет… Но в его заведениях много интересных для конторы клиентов крутится. Сразу в одном месте и фарцовщики, и валютчики, и номенклатурщики, и прочие проворовавшиеся функционеры собираются. Представляешь, как удобно? Держать всех под колпаком сразу…
– И что? Ты переживаешь за их агентурные связи? Не пойму…
– Фактически, это письмо может подлить масло в огонь. МВД с конторой сейчас и так в контрах. Если эта информация попадет в руки Щелокову, он попытается использовать ее в своем крестовом походе. Не для наведения порядка вовсе. Я бы не хотел все усугублять. Одно дело все-таки делаем.
– Ну не знаю… – неуверенно пробормотал Алексей, покрутив пуговку на рубашке. – А как же мы Гошу тогда возьмем? Других доказательств нет, что он Дубова убил.
– Так это тоже не доказательство. Так. Косвенная улика. А с Гошей я сам разберусь… Обещаю. Он ответит за убийство по полной.
– Как скажешь, Андрей, – вздохнул Катков. – А что же тогда мы Горохову скажем?
– Увидишь… То, что Дубов под Гошу копал, я не стану скрывать. Это ведь мотив.
Мы тем временем зашли в здание и поднялись в восьмой кабинет.
– Вы уже? – удивился Горохов, отхлебывая чай из граненной посудины в серебристом подстаканнике. – Нашли что-нибудь?
– Нет, но вдова Дубова сообщила нам очень интересную подробность. Оказывается, ее супруг намеревался прикрыть незаконный бизнес Гоши Индия.
– Это местный авторитет который? – Горохов хотел ещё отхлебнуть чай, но рука его застыла со стаканом на полпути.
– Он самый. Глеб Львович собирал на него компромат, который собирался передать руководству МВД СССР.
– МВД? – следователь вскинул на меня бровь. – А почему не в генеральную прокуратуру?
– Потому что Гошин бизнес находится под прикрытием КГБ. Я вам как-то рассказывал уже. Вы сами знаете, что прокуратура не будет лезть в такие дела. Руденко с Андроповым на короткой ноге. А вот товарищ Щелоков на смежную структуру уже давно зуб точит.
– Ясно, и ты думаешь, что…
– Есть вероятность, что Дубова убил Гоша. Не сам, конечно, лично. Но его подручные.
– Вот это поворот! – Горохов отставил недопитый стакан и энергично растер виски. – Но ты же понимаешь, Андрей, что если бы мы даже нашли этот самый компромат, этого совсем недостаточно, чтобы прижучить Гошу. Ну, собирал Дубов бумажки против бандита, ну и что такого? Работа у него такая. Прямых улик нет.
– Понимаю, поэтому Гошу брать пока рано. Нужны еще доказательства…
– Так… – Горохов задумался. – Я переговорю с начальником областного УВД. Пусть организует наружку за Гошей… И нужно найти еще свидетелей, кто общался с Дубовым перед смертью.
– Наружка ничего не даст, – пожал я плечами. – У Гоши маршрут один. Дом – ресторан – дом. Он даже в катране не появляется.
Никита Егорович кивнул, даже не удивляясь, что я про Гошу столько знаю. Я многим с ним делился ещё тогда, при поиске душителя.
– Тогда роем землю, кровь из носу нам нужна еще доказуха. А что если местные оперативники отработают Гошино окружение боем, так сказать. Хлопнут их об нары. Наверняка их есть за что прижать… В крайнем случае, по подозрению в каком-нибудь надуманном грабеже можно задержать. Если что, потом отпустим, мол, ошибочка вышла.
Горохов прям меня удивил, ярый законник теперь готов был не побрезговать мерами не совсем законными. Фраза «цель оправдывает средства» для него становилась все ближе.
– Не получится, – замотал я головой. – Пока милиция не трогает их, потому что есть негласное соглашение с конторой. Вряд ли местные пойдут на его нарушение.
– Ты прав, Андрей Григорьевич. Нам нужно что-то такое, что прямо укажет на Гошу. Только тогда камень с места сдвинется… Есть мысли?
– Пока нет, но будут.
Голос мой звучал уверенно.
* * *
Вечер. Зал ресторана «Октябрь».
– Я вас провожу, – суетливый официант, кивая головой как китайский болванчик, попытался протиснуться вперед меня.
– Не надо, – я бесцеремонно отстранил его рукой. – я знаю, куда идти.
Лавируя между столиков с праздными посетителями, что беззаботно потягивали вино под легкий джаз, доносившийся со сцены, я направлялся к единственному в зале диванчику.
На нем, закинув ногу на ногу, на обивке из черной, уже потертой кожи восседал Гоша. Рядом два мордоворота. Стоят как истуканы, даже глаза у них не мигают. Гоша как всегда элегантен. Почти при параде. Пиджак, отделанный змеиной кожей, отливал серым хищным блеском. Видный пиджачок такой.
– Ого! – завидев меня, Гоша встал навстречу. – Привет, Курсант, – он протянул руку.
Я сухо пожал ее в ответ.
– Можно? – кивнул я на диван.
– Конечно, садись, что выпьешь? Вино? Коньяк? Или, быть может, шампанского, если повод какой.
– Водка есть?…
– Конечно, – Гоша удивленно махнул официанту, который все-таки на всякий случай увязался за мной, и теперь стоял и поглядывал на нас из-за колонны. Знал, что с приходом нового гостя его услуги обязательно понадобятся. – Случилось чего?
– Дубова убили… – добавив твердости в голос, проговорил я.
– В курсе, – кивнул Гоша. – Поэтому ты снова в Новоульяновске?
– Скажи, в последнее время он часто захаживал к тебе в катран? – вопросом на вопрос ответил я.
Гоша нахмурился:
– Было дело. Глеб Львович мужик правильный, но азартен слишком. Не всегда мог вовремя остановиться. А что?
Я и сам видел его за игрой, случалось.
– Да так, ничего. Связи его отрабатываем. Знакомых, друзей. С кем он общался в твоем заведении?
– А хрен его знает, – Гоша пожал плечами. – Я же сам там не бываю. Если хочешь, наведайся. Поспрашивай народ, только аккуратненько. Я все организую.
Я смотрел на Гошу. У него не дрогнула ни одна жилка. Голос ровный, спокойный. Даже помощь мне свою предложил в расследовании убийства. Вот гад…
– Обязательно схожу, – кивнул я, а затем неожиданно спросил. – Сколько он тебе задолжал?
– Хм-м… – Гоша удивленно вскинул на меня бровь. – Ты и про это уже разузнал? Шустрый. Не растерял хватки на столичных харчах.
– Так сколько?
– Это были наши с ним личные дела, Курсант…
– Давай не для протокола. По старой дружбе, так сказать.
– Чуть больше трех тысяч.
– Рублей?
– А чего же еще? – ухмыльнулся Гоша.
Черт… Мои догадки подтвердились. Дубов проиграл Гоше крупную сумму и после этого решил слить кредитора. Собирал на него компромат, чтобы избавиться от долгов и от мафиозника одним махом. Получается, что у Гоши были очень веские причины его убрать.
– Ты, наверное, расстроен, что его убили? – я внимательно смотрел за реакцией Гоши.
– Почему? Другом я его никак не могу назвать. Он был моим клиентом, не более. Уважаемым клиентом. Но по каждому убиваться я не стану.
– Как почему? Теперь некому вернуть тебе такой крупный долг.
Гоша улыбнулся одним уголком рта, будто сдерживал ухмылку:
– Не обеднею. Давай с тобой лучше выпьем.
Он плеснул мне полную стопку, поднял свою с коньяком, но я залпом опустошил свою, не дав ему возможности чокнуться со мной. Закусил горячей котлетой по-киевски, которую уже приволок официант.
– Ладно, – я встал, еще не закончив жевать. – Мне пора. Увидимся…
– Ты что? – Гоша вскинул бровь, – даже не посидишь со мной? Уже уходишь?
– Работа…
– Ночь на дворе, какая работа? А чего приходил тогда?
– Я думаю, ты знаешь, зачем я приходил, – я развернулся и пошел прочь, кивнув напоследок. – Увидимся.
– Бывай, Курсант. Странный ты сегодня…
Я вышел из ресторана с тяжелыми мыслями. Теперь нисколько не сомневаясь, что убийство Дубова – дело рук Гоши. Я прокрутил в памяти последние события и вспомнил, что сосед Печенкина по гаражу рассказывал, что перед смертью алкашик ему поведал о неком мужчине, что предъявлял ему за карточный долг. На мужчине был пиджак со змеиными карманами. Все тогда сочли это сказками, бахвальством по пьяни. Совпадение? Много ли таких пиджаков в Новоульяновске? Думаю, что лишь один. Черт… Неужели и алкашика Гоша прирезал? Но зачем? Слишком мелко для него, да и не стал бы он марать руки сам. Или все-таки стал бы? Тогда, выходит, я его недостаточно хорошо знаю? Да и не должен я его хорошо знать, к чему обманываться.
Может, ему доставляет удовольствие самому разбираться со своими должниками. Тогда все сходится. Твою мать… Голова кругом. А водка хорошая. Немного расслабила…
Я вышел на крыльцо ресторана. Ко мне подошли двое. Одеты неброско, но ладно. Морды вроде бы приветливые, но в глазах холодок:
– Закурить не будет?
Я огляделся. Улица опустела. Фонари лениво отбрасывали тусклый свет на тротуарчик перед гостиницей. Рука невольно потянулась к поясу, где обычно висела кобура. Но сейчас там пусто.
– Не курю, – буркнул я, примериваясь выбросить двоечку в морду ближайшего.
Второго сразу ногой надо бить, пока нож не успел вытащить.
– Извините, – улыбнулся тот, и двое прошли дальше.
Бл*ха… Нервы что-то сдают. Чуть людей не покалечил…
* * *
Полдень следующего дня. УВД города Новоульяновска.
– Зачем вы сбежали от сотрудников милиции? – Горохов сверлил взглядом хрупкую фигуру, вжавшуюся в стул.
– Я не знаю, – всхлипывала беглянка Лида.
Ее накануне вечером задержал Погодин, пряталась она у своей сестры. Ума не хватило укрыться получше.
– Я испугалась, что меня посадят. Испугалась.
– Если вы не виноваты, то вам нечего бояться, – Горохов незаметно кивнул Свете.
Та, приняв знак, встала и подошла к задержанной:
– Успокойтесь, Лида. Мы все хотим только одного, чтобы убийца Глеба Львовича понес наказание по заслугам. А сейчас мы с вами побеседуем.
Лида затравленно подняла глаза. После ночи, проведенной в КПЗ, она казалась совсем сломленной.
– Наедине поговорим, – Света многозначительно обвела нас всех взглядом.
Мы все поняли и вышли из кабинета. Минут сорок слонялись по коридору УВД. Следователь уже даже ворчать начал, что, мол, Светлана Валерьевна хватку теряет, раньше ей хватало и двадцати минут с задержанными побеседовать, чтобы те признались во всем.
Наконец, дверь распахнулась, и на пороге появилась Света. Она вышла в коридор и, прикрыв за собой дверь, потихоньку проговорила, собрав нас в кружок.
– Личность она неоднозначная. Психика неустойчива. Морально-нравственные ориентиры хоть и четкие, но присущ циклотимный тип акцентуации характера.
– А по-русски, Светлана Валерьевна? – поморщился Горохов. – Я эти ваши научные ругательства не понимаю.
– Да, простите, мне так легче думать. Другими словами, сегодня она один человек, жизнерадостный и веселый, а завтра или через месяц, или через час даже – совсем другой. Депрессивный и злой. Причем смена настроения происходит без всяких видимых причин.
– Она что? – округлил глаза Катков. – Ненормальная? Ее в дурку надо.
– В психиатрии такой тип акцентуации не является отклонением, – задумчиво проговорила Ожегова. – Но это осложняет мне работу…
– Вы просто скажите, Светлана Валерьевна, – запыхтел Горохов. – Могла она в силу своих этих самых сдвигов убить Дубова.
– Теоретически могла, но не факт…
– Вот обрадовали, – Никита Егорович поскреб макушку и ослабил галстук. Хотел вытереть им лоб, но вовремя опомнился и выпустил его из рук. – А нам-то что прикажете делать? Отпускать?
– Пока да, – кивнула Света. – Тем более, оснований держать ее нет, не так ли?
– Да я и без вас это знаю, – вздохнул Горохов. – Отпустим. Под подписку о невыезде. Кстати, по обыску, что в ее квартире?
Это уже адресовалось мне.
– Я же вам говорил, Никита Егорович, утром еще провели. Ничего интересного. Ножи все с кухни изъяли. На экспертизе у Каткова сейчас.
– Алексей, – Горохов недовольно повернулся к криминалисту. – А ты чего молчишь? Ничего не хочешь мне рассказать?
– А что я? – попятился Катков. – Жду вашего постановления о назначении экспертизы. Без документа вскрывать упаковки не имею право.
– Тьфу ты! – Горохов даже отвернулся, будто и вправду собирался плюнуть на пол. – Откуда же ты такой правильный, Алеша? Мухой в лабораторию и сличай клинки ножей с повреждениями на одежде Дубова.
– У вас научился быть правильным, – оправдывался Катков. – А постановление-то будет?
– Иди уже! – замахнулся Горохов, грозя кулаком.
– Понял, не будет, пошел исследование проводить.
– Только ты там тщательно все посмотри, Алеша.
– Это конечно, Никита Егорович, но вы на результаты слишком надежд не возлагайте. Там только по общим признакам сравнивать можно клинки с повреждениями. Даже если совпадут, таких ножей уйма, что под совпадения подойдут. Да признаки неточные, плюс-минус километр, потому и называются – общие.
– Брысь!
Катков умчался в криминалистический отдел. А Горохов тихо меня спросил:
– Чего он там задвигал про километр? Что-то я не совсем понял, Андрей.
– Он имел в виду, что, максимум, вывод по экспертизе будет такого плана: дескать, нанесение повреждений одним из представленных на экспертизу ножом не исключается.
– Так себе вывод, – поморщился следователь.
– Согласен, – кивнул я. – Но современная трасология, пока на большее не способна…
Я прикусил язык, пока не сказал чего-нибудь про будущее.
– А эта кукушка, – Горохов кивнул на дверь. – Пусть пока в кабинете посидит. Пока Катков дырки с ножами сличает. А там посмотрим. Отпустить всегда успеется…
Глава 2
Спустя пару часов вернулся Катков сообщить результаты исследований. Вид важный, будто научное открытие сделал, вылитый Циолковский, только седой бороды не хватает и пенсне.
– Ну что? – первым не выдержал Горохов. – Есть совпадения? Заключение где?
– Какое заключение, Никита Егорович? – заморгал Катков, потеряв на миг степенность. – Я же вам не типография. Его еще напечатать нужно, оформить как следует, фотографии сделать, такое быстро не изготовишь. Но предварительно я уже все исследовал. На словах расскажу.
– Валяй, – потирал руки следователь.
– Один из четырех ножей, что изъяли у Лиды, подходит по размерным характеристикам к орудию убийства.
– Етить-колотить… – Горохов забарабанил пальцами по столу. – Прошу прощения, товарищи. Это что получается? Лида могла Дубова пришить?
– Не обязательно, под такие параметры подходит примерно каждый десятый хозяйственный нож.
– Один из десяти – тоже улика. Не бог весть какая, но все же… Крови на ноже, конечно же, нет?
– Чист, как слеза, – ответил Катков.
– Так-с… А что с Лидой будем делать? – этот вопрос уже адресовался мне.
– Отпускать, – заявил я. – Скорее всего, нож совпал случайно, вы это сами понимаете. Не думаю, что Лида взяла бы обратно на свою кухню нож, которым убила любимого человека. Хотя всякое бывает…
– Ладно, – Горохов взял трубку. – Позвоню, скажу, чтобы выпускали.
– Подождите, – Катков многозначительно поднял палец вверх, – это еще не все.
– Ё-моё, Алексей, – поморщившись, Горохов положил трубку на аппарат, в этот раз без грохота, на радость Каткова. – Говори уже сразу все. Кто тебя так докладывать учил?
– Это не доклад, – набивал себе цену Алексей. – Это я вам сообщаю предварительные результаты исследований. Их нельзя так просто вываливать. Обстоятельно надо, вдумчиво излагать.
– Ну, давай уже, глаголь скорее вдумчиво, а то я тебе обстоятельно сейчас выговор влеплю, будешь знать, как умничать.
– На том ноже, что подходит по характеристикам, – затараторил Алеша, – рукоять деревянная с дефектом оказалась. Отщеп древесины имеется. Остренький такой и цепляется за все. Так в этом отщепе волокна текстильные застряли. Волоски микроскопические… Я даже их не сразу заметил. Темно-синего цвета шерстинки. Я химикам их Паутовским отдал. Они проверили. Сказали, что волокна натуральные, животного происхождения.
– И что?
– А то, что Дубов погиб в костюме синего цвета, из шерсти.
– Ого, – присвистнул Горохов. – Это что получается? Теперь, кроме Гоши, у нас еще и Лида подозреваемая? Это точно волокна от костюма Дубова?
– Не точно, конечно, – скривился Катков, будто разговаривал с несмышлёнышем, – Я же говорю, что и там, и там шерсть. Цвет синий. Теоретически, происхождение волокон от другого источника не исключается. Мало, что ли, у нас шерстяных синих тканей в обиходе?
– Немало, – задумчиво пробормотал Горохов, старательно обгрызая кончик химического карандаша. – Но и не много… А Лиду все равно придется пока выпустить.
– Как – выпустить? – возмутился уже Погодин. – Все же сходится. Неуравновешенная, злилась на потерпевшего за то, что тот не хотел уходить от жены – мотив есть. Плюс нож подходит и волокна на нем имеются соответствующие. А ножевые на теле убитого – неумелые, вкривь и вкось. Будто женщина колола.
– Это все, Федор Сергеевич, улики косвенные, – Горохов отплевывался от кусочков карандаша, губы покрасились в синий цвет, переборщил он в задумчивости, – Прокурор нам санкцию на арест не даст. Сам посуди. Активистка, комсомолка, не судима, прописка и работа имеются, репутация не запятнана. Грамоты и медальки за участие в общественных спортивных забегах есть. Не сможем мы обосновать ее задержание… Тут что-то более весомое нужно найти. Работайте, товарищи. У нас уже два подозреваемых с железными мотивами, а доказательств крот наплакал.
– А если Лида опять в бега ударится? – не унимался Погодин.
Тогда мы будем знать, что это точно она. И снова будем ее ловить. Что ж делать, работа у нас такая.
Дверь кабинета неожиданно распахнулась без стука. Мы удивленно обернулись. Обычно так никто не позволял себе вторгаться в восьмой кабинет московской спецгруппы.
Вошел дородный майор. Пузо набекрень, взгляд лихой, чуть с придурью, но в глубине хитринка сквозит или подлянка, сразу не поймешь.
– Здравствуйте, товарищи, – начальник участковых Сафонов Валерий Игоревич фальшиво улыбнулся. – Как продвигается расследование?
– Это вас не касается, товарищ майор, – сухо ответил Горохов. – Занимайтесь своей профилактикой, ловите пьяниц, самогонщиков и прочий несознательный элемент, а мы как-нибудь без вас разберемся.
– Ошибаетесь, Никита Егорович, – взгляд Сафонова из беспечно-придурковатого стал желчным и пронзительным, как у Кощея (так я и знал, что притворяется, под дурачка косит, на самом деле майор далеко не глуп), – очень даже касается. Я с сегодняшнего дня исполняю обязанности начальника УВД.
– Как? – удивился Горохов, – а Павел Гаврилович куда подевался?
– На заслуженный отдых оформляется. Отработал свое…
– А что, кандидатуры получше на должность начальника не нашлось? – спросил я. – Управление большое, какие-то трудности возникли с кандидатами? Раз вас поставили.
– Ты мне позубоскаль, Петров, – дернулся вновь испеченный начальник.
– А то что… – ухмыльнулся я.
Сафонов не нашелся, что ответить и громко фыркнул, сто раз пожалев, что я не его подчиненный.
– Я что пришел-то… – продолжал он с ехидством. – Учитывая, что вы работаете на подведомственной мне территории и дислоцируетесь непосредственно в здании УВД, я вас попрошу каждое утро докладывать мне, как продвигается расследование по убийству Дубова.
– А тебе зачем это, майор? – глаза Горохова превратились в щелочки.
– Как руководитель территориального органа я должен быть в курсе. Тем более, мне в область докладывать.
– А-а… Ну, если в область докладывать, тогда конечно, – закивал Горохов. – Вам, Валерий Игоревич, в письменном виде отчет предоставлять или можно в телефонном режиме докладывать?
– В письменном – это лишнее. Я попрошу присутствовать кого-то из ваших сотрудников у меня на утренней планерке.
– Так мы все можем ходить к вам на планерку, – продолжал глумиться Горохов. – Нам же делать-то больше нечего, а так, глядишь, научимся у вас воду переливать.
– Какую воду? – не понял Сафонов.
– Из пустого в порожнее, – Горохов старался говорить с серьезным видом.
– Я не понял, – взвизгнул Сафонов. – Вы меня за дурака держите?
– Ну что вы, Валерий Игоревич, вас никто не держит, вы сами такой…
– Я на вас рапорт напишу!
– Ты ничего не попутал, майор? – Горохов говорил тихо, но зло, будто змея шипела. – Я отчитываюсь только перед Москвой. Засунь свои планерки себе поглубже. А теперь иди уже, не мешай работать.
Сафонов налился пунцом, хватал ртом воздух, беззвучно, будто карась на льду. Помахал руками и пулей выскочил из кабинета, напоследок хлопнув дверью.
– Побежал рапорта строчить, – усмехнулся Погодин. – Он это дело любит.
– Может, зря мы так с ним? – вздохнул Катков. – Теперь, чувствую, пакостить будет. Я бы мог на планерки походить. Мне не сложно.
– Алеша, ты когда отрастишь как у мужика… – Горохов вовремя осекся, поймав на себе осуждающий взгляд Светы. – Таких как Сафонов сразу ставить на место надо… Одного я не пойму. Как его на такую должность назначили. Клоун ведь.
– Вроде клоун, а свою линию гнет, – поведал Погодин. – Раньше его всерьез никто не воспринимал. Ходил, фокусы показывал, то ложку ко лбу прилепит, смотрите, мол, не падает, то на гармошке сыграет. Рубаха-парень. Но не просто так он все это делал. Всякую проверку из области умел развлечь, а при случае настучать им не брезговал. Вот и продвинулся по службе. Поговаривают, что и начальника УВД он подсидел. У того пасека есть своя, он для работы суточников привлекал. А Сафонов нашел потом этих суточников после отсидки и уговорил их в прокуратуру написать, мол, превысил начальник управления должностные полномочия. На незаконные работы их привлекал. Дело, вроде, замяли, но начальнику УВД предложили уйти по-тихому на пенсию. А Сафонова временно исполнять обязанности назначили. Но никто уже не сомневается, что его скоро утвердят на постоянку. Это для своих он человек-какашка, а для вышестоящего начальства – умелый и прогрессивный руководитель, и пашет не покладая рук, потому планерки и совещания разные аж два раза в день проводит.
Мы с Гороховым вздохнули. Повидали на своем веку таких начальников.
– И что там он все планирует?
– Участковые рассказывали, что дураковки эти проходят обычно по одному сценарию. Сафонов выбирает жертву с самыми низкими показателями и начинает над ней прилюдно глумиться, заручаясь хихикающей поддержкой подхалимов. На маты и угрозы изгнать в народное хозяйство не скупится. Вот и все планирование. И так каждый день.
Я удивился, насколько точно Федя описал большинство планерок, что процветают в системе МВД. Что в этом времени, что в моем, основная масса таких заседаний далека от той романтики, что показывали широкому зрителю в «Улицах разбитых фонарей» и «Операх».
– Ясно, – кивнул Горохов. – Вот из-за таких самодуров и происходит текучка кадров в системе. Опытные спецы уходят, а подхалимы и стукачи приживаются. Надеюсь, в будущем хоть что-то изменится.
Если бы знал Никита Егорович, насколько его надежды не оправдаются. Но об этом я благоразумно промолчал. Впереди еще несколько реформ МВД, ни одна из которых не принесет желаемого результата. Уже самому хочется вмешаться в ход истории. Но, к сожалению, пока что я всего лишь рядовой… Ничего, какие мои годы.
* * *
– Итак, товарищи, – начал утреннюю планерку Горохов со своей фирменной фразы. – Я попрошу сосредоточиться на работе. Особенно это вас, Светлана Валерьевна, касается.
Мы с удивлением уставились на шефа, а Света недоуменно приподняла брови:
– Что такое, Никита Егорович? От службы я никогда не отлыниваю, вы это прекрасно знаете.
– Это да, только я вас попрошу шуры-муры на рабочем месте не разводить.
В воздухе застыл немой вопрос, мы недоуменно переглянулись, а Катков почему-то покраснел.
Выдержав интригу, Горохов демонстративно достал откуда-то из-под стола букет гвоздик и протянул его психологине:
– Это вам.
– Мне? – та рефлекторно протянула руки, чтобы взять цветы, но, опомнившись, отдернула их. – По какому поводу?
Катков покраснел еще больше и к тому же засопел. Все-таки к Свете дышит он совсем неровно, а тут шеф еще цветы дарит прекрасному объекту его воздыханий.
– Тьфу, блин, – Горохов замахал руками, будто мух отгонял, – Вы что подумали, товарищи? Да не от меня букет, это вам передали…
– Кто передал? – Света хлопала глазами, как школьница, напрочь забыв применять в столь щекотливом диалоге свои психологические приемчики.
– А это я у вас хотел спросить.
– Если честно, понятия не имею. Кто вам его принес?
– Не знаю и знать не хочу, – назидательно проговорил следователь. – Заявился тут один с утра пораньше милиционерик в форме, просил вам букет передать. Я ему сказал, что если ему надо, то сам пусть кому хочет передает, я не почта. Но он букет на столе бросил и смылся. Я хотел вдогонку ему их швырнуть, но жалко цветы стало. Тут столько их, дорогой букетик получается. Может, вы этого от него и ждали.
Тут уже я начал краснеть почему-то. Что там за ухажер у Светы нарисовался? Ноги бы ему выдернуть…
– Правда, Никита Егорович, – Света прижала руки к груди. – Я не знаю, кто бы это мог быть…
– Хорошо, – смягчился следователь, – верю… Но когда он вам откроется, вы уж с ним поговорите, чтобы не превращал наш рабочий кабинет в цветочную лавку.
– Обязательно поговорю, Никита Егорович. Еще бы знать, с кем…
– Думаю, вы скоро о нем узнаете, – заверил Горохов, – впустую такие букеты дарить никто не будет. Вы девушка видная, образованная, костюм носите, вот местные аборигены на вас и западать стали.
– Так мне что, в халате на работу приходить? Вы меня попрекаете моими достоинствами?
– Ну что вы, Светлана Валерьевна, я просто констатирую факты. Но если вы не в курсе, кто ваш воздыхатель, то вины вашей и вовсе нет. Даже наоборот, было бы странно, если бы к вам никто поползновений не проявлял. Так что пока меня извините, а на будущее посмотрим, – Горохов замолчал, пошуршал бумажками и продолжил: – О работе надо думать, товарищи. Самолеты, так сказать, на первом месте… Есть подвижки по делу? Молчите? Плохо, товарищи, плохо.
– Никита Егорович, – я взял слово. – Мы отработали почти все окружение Дубова, – зацепок нет… Но тут выяснилось, что Глеб Львович частенько ездил на дачу.
– У него была дача? – Горохов аж привстал со стула. – В материалах дела ничего об этом не сказано.
– Потому что дача его покойных родителей. Недавно к нему перешла. Даже жена не знала, что Глеб Львович там бывал. Она оказалась противницей огородов, грядок и прочих пугал.
– А ездил туда Дубов, дай угадаю, с Лидой?
– С ней самой, мы пока за ней наблюдаем… Опросили в химчистке ее коллег. Одна из них проболталась, что Лида ей рассказывала, как со своим женатым ухажером на даче отдыхала. У Лиды дачи нет. Копнул глубже и выяснил, что есть семейных Дубовских шесть соток за городом.
– Далеко?
– Не очень. Километров двадцать. Дачный поселок «Березовая роща». Вот думаю с Погодиным туда наведаться.
Горохов почесал складки бритого затылка, чуть поразмыслил и сказал:
– Мы с Тамарой ходим парой? Что там вам вдвоем делать?
– Людей поспрашиваем, подворовый обход сделаем. Ну и изнутри домик посмотрим, может, найдем чего.
– А ключ-то у вас есть?
– Ключа не нашли, у вдовы тоже его нет, но смекалку проявим.
– Давай, только, чтобы смекалка эта боком потом не вылезла. Если что нароешь, вернемся уже и официальным осмотром зафиксируем, а пока это получится как проникновение. Нехорошо как-то…
– Проникновение – это когда хозяева у помещения есть, – возразил я. – А тут дача получается, по факту, бесхозная теперь. Вдова Дубова право пользования на себя не оформила.
– Согласен, – кивнул Горохов, – но все равно аккуратней. И Светлану Валерьевну с собой возьми. Раз уж с людьми будешь беседовать, там бабушек много, скорее всего. Тебе с ними общий язык сложнее будет найти. Ты, Андрей Григорьевич, слишком прямой, как я в молодости.
Я мысленно согласился с Гороховым, только не совсем точно он выразился про молодость. Ведь он и сейчас такой же твердолобый, как и в дни своей юности. А я уже давно не молодой (по крайней мере, если календарно считать), только прямолинейность из себя до сих пор не изжил, хотя понимаю, хитрожопым проще живется.
