Рафаэль Дамиров
Завод: Назад в СССР. Книга 4
– Давайте посчитаем цифры, – предложил тогда начальник цеха.
Цифры у меня тоже были готовы, и я их озвучил. Если подходить с позиций формализма, не углубляясь в глубь и суть, нормочасы у всех участков по плану одинаковые. Фактически же одни участки имели более дорогие детали, а другие – так называемые «семечки», на них нужно затрачивать непропорционально много времени. В моем же плане позиции перераспределялись так, что пропорции «затраченное время – оплата» становились адекватными.
– Да никогда в жизни мои рабочие не согласятся! – взвизгнул Костя.
– Твои рабочие не к себе домой пришли, и что делать – решают не они, а начальство. Или тебе напомнить, что для несогласных ворота цеха открыты? – я решил обострить спор. – Иди пиши заявление, полный вперёд. Сказали же, с несогласными прощаемся далеко и надолго. Или я что-то не так понял, Роман Викторович?
Рома побледнел и ослабил узел галстука.
– Все так, – подтвердил он.
– Да я в другой цех переведусь! – повёлся Костя на провокацию.
– Никаких переводов в другой цех я не подпишу. Ну или обозначу, что вы – лодыри и тунеядцы, отказывающиеся от работы, – Рома, надо отдать ему должное, тоже вовремя повысил ставки.
– Ха, – мастер первого участка разозлился пуще прежнего и, вскочив с места, направился к выходу.
Он игру принял и давал понять, что, в его понимании, обсуждать тут нечего.
– Сейчас я рабочим донесу, посмотрим, как вы тогда запоете, когда у вас никто работать не захочет!
Рома попытался его остановить, но я наступил ему на ногу под столом, пусть ходок-шантажист идёт себе.
– Ещё желающие есть? – быстро сориентировавшись, строго спросил Рома.
Я понимал, что если позволить мастеру уйти безнаказанно, то остальные тоже начнут так поступать. Реакция на подобные выходки должна быть максимально жёсткой.
– И чё – всё, заявление будете принимать? – послышались вопросы от коллег.
Видя, что Рома колеблется, я взял слово.
– Мне Роман так говорил: кому что-то не нравится – пишите заявление, ну или, если заявление писать не хотите, но и работать при этом тоже, то увольнение будет по статье. Я ведь верно понял, товарищ начальник?
– Верно, – отрывисто кивнул Роман.
Он наконец-таки взял себя в руки.
– Значит, так, принципы разделения до вас донесены, я это всё оформлю в приказ, а далее объявлю о собрании, где приказ будет донесён до рабочих и мастеров.
Рома демонстративно снял трубку и, когда секретарша ответила, сказал, что та должна подготовить приказ об увольнении Константина.
– Если вопросов нет – за работу! Сергей, – Рома обратился к старшему мастеру. – Предложение Егора подайте в виде рацпредложения, и на его основе я проведу приказ, что со следующей недели работа в таком формате обязательна.
Впрочем, Рома прекрасно понимал, что там, где есть кнут, должен быть и пряник. Перед тем, как мастера разошлись, начальник объявил, что вводит премию за выполнение показателей… недельных.
– Собрание с рабочими собрать прямо сейчас! – он врезал кулаком по столу.
– Сделаем, – подтвердил старший мастер.
Глава 3
Когда мы вышли из кабинета начальника, Костя уже занял телефон в комнате мастеров и обзванивал своих знакомых в других цехах. Лицо у него было воодушевлённое – сейчас, мол, я вам всем покажу. Мужик на полном серьезе считал, что в любой другой цех его оторвут с руками и ногами. Стоит только бросить клич – мол, у такого толкового мастера есть желание перевестись. Проблема лишь в том, что толковым мастером он называл сам себя. Остальные же хорошо понимали, что за этой толковостью стоят исключительные условия, созданные предшествовавшим начальством.
– Слушай, Иваныч, у тебя случайно в цеху места нет? – говорил Костя в трубку, когда мы вошли, прижимая ее плечом к уху.
В руках он держал блокнот – явно полагал, что у него будет вагон вариантов, все их не запомнишь, и надо записывать, чтобы потом выбрать.
– Понял, Иваныч. Ну да, как переговоришь, дай знать…
Реальность оказалась куда прозаичнее. Вариантов набиралось не то что не с вагон, а даже не маленькая тележка.
– Алло, Гена! Ага, вот рассматриваю места, Ромка совсем с цепи сорвался, да-да, желательно так же, на должность мастера встать. Не нужно? Ну это, если появятся варианты, дай знать…
Разговор примерно такого содержания повторялся из раза в раз, словно крутилась одна и та же пластинка. Наконец, он понял, что обзвонил абсолютно всех знакомых, и положил трубку.
– Ну чего, есть места? – спросил у него Серега.
– Под конец года ни у кого нет вакансии, все на следующий год переносят, – нехотя ответил Костя.
По тому, как изменилось его лицо, я догадывался, что Костя все понял. Дружба дружбой, а работа стоит особняком. Но отступать мастер первого участка не собирался, как же – самолюбие задето у мужика. Ему, который на заводе не первое десятилетие пашет, указывают, что делать и как быть, два каких-то сопляка. Это я про себя с начальником, да и Серёга в глазах Кости тоже недалеко ушел, подумаешь, каких-то десять лет работает!
Пользуясь своим авторитетом (а против того, что он имелся, я бы деньги ставить не стал), Костя попытался начать в коллективе саботаж.
– Мужики, вы что, всерьёз весь этот бред будете слушать? – продолжил возмущаться он, когда все наши коллеги вернулись в комнату мастеров. – Что это за новаторство такое, у нас цех и так работает с горем пополам, а если ещё ввести все эти новшества, так вообще встанем! Только потом этого Романа взашей выпрут, а нам-то всё это дерьмо разгребать!
Доля здравого смысла в словах мастера присутствовала. Оно ведь как бывает – придут новаторы, походя наворотят дел, потом, не справившись с задачей, уходят, и с непрошенными нововведениями остаются люди из старой гвардии. Им и приходится всё откатывать назад. Рассуждение в формате – не трожь то, что работает, потому что тронешь – и вовсе работать перестанет.
Примерно такие мысли явно были в головах и у других мастеров – слушая Костю, они переглянулись. Чтобы потушить искорку, внесенную мастером первого участка, старший мастер тут же припомнил ему решение начальника цеха.
– Значит, слушай сюда – тебя предупреждали, что либо мы все в одной лодке, либо с лодки придётся сходить? – прямо спросил Сергей Алексеич.
– Предупреждали, только куда же ваша лодка пойдёт! – отреагировал Костя.
– Куда она пойдёт – это уже не твоё дело, если ты решил сойти. Но ты же помнишь, кто первый бежит с корабля?
– Ты тоже теплое с мокрым не путай, да?
– Не путаю! А вот ты с такими разговорами давай-ка прямо сейчас садись и пиши заявление. Как было раньше, больше не будет, – поднял градус Сергей.
– Что? С хрена ли мне заявление описать?! – возмутился Костя.
– Так ты же работать не собираешься? Вот если не собираешься, то пиши, или тебя по статье выпроводят, – старший мастер развел руками.
– Ха, вы что, меня пугать собрались?! – мастер вскочил со стула.
– Пугать никто никого не будет, будут последствия.
– Да я напишу, прям сейчас! Ща, погоди, подавишься своим заявлением.
Наблюдая за словесной перепалкой старшего мастера и мастера первого участка, я вполне понимал, чем руководствуется второй – он считал, что слишком ценен на производстве, и стоит пригрозить увольнением, как Роман все повернет назад. Распространённое заблуждение, потому что незаменимых людей на самом деле нет.
Костя всерьез думал, что только он знает детали, их специфику и нюансы. Ну и после поднятого шума на полном серьезе сел писать заявление, демонстративно бахвалясь:
– Как там этого Рому по отчеству-то величать?
Я подошел к мастеру, сел напротив.
– Не дури, Кость.
– В смысле – не дури? Мне тут на дверь указывают, а ты говоришь, не дури? – искренне возмутился он.
– Ты действительно за забором хочешь оказаться?
– Ха, да если я за забором окажусь, то мой участок встанет! Потом вы будете ещё за мной бегать, уговаривать, чтобы я остался! Вместе с Ромой прибежите!
– Как встанет, так и дальше пойдёт – незаменимых людей нет. Бегать за тобой точно никто не будет, – спокойно объяснил я мастеру первого участка. – Поэтому если ты сейчас серьёзно собрался уходить, то можешь писать заявление, но будь готов к тому, что это всё не шутки, а документ – и что ты по-настоящему уйдёшь.
Он задумался, и задумался крепко – потом посмотрел на меня, и было видно, что Костя малость напрягся, как будто и вправду только теперь начал осознавать реальность происходящего.
– Слушай, Егор, – заговорил он сдавленным голосом. – Думаешь, Ромка моё заявление подпишет?
– Я тебе больше скажу, если ты не напишешь заявление сам, но упорно будешь состоять на той же позиции, то он тебя реально уволит по статье. Играешь с огнём, братец.
Мастер медленно положил ручку на столешницу, покосился на листок, где уже была написана шапка и заголовок – “Заявление”. От волнения зажевал губу и тяжело выдохнул.
Я продолжил обрисовывать ситуацию.
– Костя, ты действительно ценный специалист, никто не сомневается в твоей квалификации, но и ты шоры себя сними. Да, твой участок великолепно работает, показатели выполняет лучше всех, но с другими участками в этот момент что происходит? И поверь мне, не помешал бы никакой конец года твоим друзьям из других цехов. Будь они в тебе реально заинтересованы. Я сам лично видел, что в соседний цех требуется мастер. А знаешь, почему отказывают? Да потому что показатели у тебя, – я сделал паузу для лучшего эффекта и только тогда договорил: – дутые.
Он не возражал, слушал внимательно. Это была правда, горькая, но всё-таки правда. Как бы себя Костя ни расхваливал, но против фактов не попрешь. И, возможно, впервые ему кто-то вот так прямо об этом говорит.
– Это не значит, что ты плохо справляешься со своей работой, Кость, – продолжил я. – Это значит, что цех при таком раскладе идёт на дно, и мы пришли в том числе к тебе, как к опытному мастеру, чтобы ты нам помог. Ты крепко подумай, потому что избежать этого не получится. Врагов тебе тут нет, наоборот, все желают, чтобы ты поделился опытом.
Я сказал ему всё, что думаю. Конечно, Костя поменялся в лице, но больше не кричал. Это уже хорошо, потому что в одной на лодке дальше могут плыть только единомышленники.
В комнате мастеров тем временем повисла тишина. Наконец, Костя протянул руку, взял свое заявление, скомкал и выбросил его в мусорное ведро.
– Прав ты всё-таки, Егор, ты хоть и молодой, да голова на плечах есть, – почти шепотом заговорил он. – Я ведь не так понял, думал, меня притесняют, хотят на голову сесть, а я такие вещи как есть пресекаю в корню. Я на заводе уже столько лет работаю… и представляешь, каково мне все это?
– Дело и вправду не в этом, – подтвердил я.
– Слушай, к черту тогда это заявление, раз мужикам надо помочь, значит, помогу! Как-никак мы все вместе коммунизм строим, – уже воодушевлённо продолжал Костя. – Пойду тогда своих работяг собирать на собрание цеховое!
Он встал из-за стола и пошёл на выход. Всё-таки немного надо вот таким старым рабочим, как мастер первого участка. Скажи ему, что он для дела нужен, отметь его полезность для коллектива – и человек будет готов горы свернуть.
Что до цехового собрания, мне тоже следовало собрать свой участок прямо сейчас, чем я и занялся. Слух о том, что мы будем обсуждать, уже просочился в трудовой коллектив, и рабочие шли на собрание со озадаченными лицами. Все новое, даже если это идёт во благо, на первых порах встречают крайне настороженно. Такая уж природа большинства людей – по-настоящему перемен хотят единицы, а остальные предпочитают, чтобы все оставалось так, как было. Никто из рабочих ещё толком не понимал, что будет объявлено, но у всех было устойчивое ощущение, что ничего хорошего ждать не приходится.
Роман минуту в минуту в назначенное время вышел из кабинета, спустился вниз, держа в руках приказы, которые даже уже успел подписать. Всё-таки молодец новый начальник, слова у него не расходятся с делом.
– Коллеги, – начал он, встав напротив рабочих и выгнув грудь колесом. – Я думаю, ни для кого не секрет, что мы в этом году значительно отстаем от показателей общецехового плана.
Рабочие в ответ согласно закивали, зашептались. Ну а по их лицам было видно, что это не только не секрет, но и не что-то страшное. Уж тем более ради таких мелочей не стоит собирать собрание. Рома прекрасно понимал общий настрой и потому легко продолжил, когда восстановилась тишина.
– Я считаю, что мы должны внести свою лепту и показать свою личную и коллективную ответственность за те задачи, которые декларирует перед нами любимая коммунистическая партия.
Понятно, что ничего не понятно. Естественно, мужиков такая постановка вопроса привела к тому, что они все застыли с озадаченными лицами. Обычно такие формулировки означали, что нужно больше работать, так что послышалось хмурое бурчание – и скоро оно воплотилось в более чёткие фразы.
– Товарищ начальник, это все здорово и складно, но наше дело маленькое – вы там в кабинетах посовещайтесь, а нам уже скажите, что именно делать нужно! – послышались первые возражения трудящихся.
Никто не горел желанием разделять какую бы то ни было ответственность. Я же подход Романа оценил по достоинству. Начальник клонил к тому, чтобы ответственность за выполнение плана взял на себя каждый присутствующий.
– Значит, так, – продолжил Рома. – Для достижения плана и выполнения вмененных нам показателей я прошу всех нас ударно поработать.
– Да кто ж работать отказывается, товарищ начальник! Мы тут все люди работящие!
– Ага, точно подметил, Лёха, нас хлебом не корми, дай за станком постоять!
– То есть возражений ни у кого нет? – Рома обвёл рабочих весомым взглядом.
Возражений действительно не последовало. Вот и большинство рабочих также считало себя незаменимыми, а всё-таки каждый из них боялся перечить начальнику. Куда проще согласиться, а затем сделать так, как тебе нужно и выгодно. Не будет же начальник цеха у каждого над душой круглосуточно стоять, а там уж – с мастерами как-нибудь можно договориться.
Задачей Ромы прямо сейчас было дать понять своим рабочим, что так, как раньше, теперь не будет. Посмотрим, как у него это получится. Рома как раз перешёл к главной части своей речи.
– Мужики, мы с вашими мастерами и моими заместителями долго совещались и приняли единственно верное решение. Со следующего понедельника у нас произойдёт перераспределение участков. Для этого мной выпущен приказ, – объявил он.
– Чего?
– Вы чего надумали?
Судя по возмущению, сквозившему в возгласах рабочих, до них стало доходить, что происходит.
– Помолчите, а? – пресек галдеж Костя.
Его авторитет в коллективе был действительно достаточно высок, поэтому мужики пока что угомонились.
– Делается это в целях повышения производственной эффективности, – пояснил Рома. – В тех же целях следует по новой распределить позиции между новыми участками.
– Погодите, товарищ начальник, – не выдержал один рабочих. – То есть я всю жизнь с одними и теми же деталями пахал, руку набил, знаю, где и как можно сделать так, чтобы без брака, но в обход технологии, чтобы побыстрее… и мне сейчас надо от этих деталей отказываться, кому-то отдавать? Не могу понять, если так, в чем же тогда тут польза производству?
Далее подключились остальные, начали появляться разные доводы против такого расширения. Мол, почему, если эти детали могут делать все, то никто вовремя не отпускает в отпуск высококвалифицированных рабочих. Почему, как кто из них заболеет и идёт на больничный, так у мастеров истерика и они себе волосы на голове начинают рвать?
Вопросы были понятные и даже обоснованные. Но Роман поступил единственно разумным способом, чтобы собрание не превращалось в балаган.
– Так, мужики, как, что и где будет происходить, будет указано в приказах, с которыми вы сможете ознакомиться. Хотя у нас как в армии, приказы не обсуждаются, но если вам нужны будут пояснения, то обращайтесь за этим к своим мастерам! – затем, выждав новую волну возмущения, начальник цеха добавил: – От себя лично скажу так – это только кажется страшным, на самом деле это позволит всем нам выполнить цифры плана. А главное, чтобы у вас была мотивация, я обещаю вам хорошую премию по результатам вашего труда. Кроме того, ударники производства смогут выбрать отпуска на следующий год в то время, когда посчитают нужным. Путевки в санаторий, место в лагерях для ваших детей и билеты через профсоюз на любые мероприятия – все это будет вам доступно.
Тишина, конечно, стояла гробовая. Пока никто из рабочих не понимал, к чему на практике приведут такие перемены. Я для себя учёл, что придётся провести немало разъяснительной работы, иначе работа цеха действительно будет парализована.
Отрезвляющим стал ответ Ромы по Косте – рабочие нпринялись смотреть приказы и тут же и спрашивать, почему на всех участках есть имена мастеров, а на первом – нет.
– Потому что наш замечательный Константин ещё думает, увольняться ему или нет, – объяснил Рома и посмотрел на мастера первого участка. – Что надумали, товарищ?
– Я считаю, что мы обязаны выполнить план, – сказал Костя.
Рабочие начали расходиться, теперь у них впереди были целые выходные, чтобы осознать и переварить новый формат, предложенный руководством.
– Слышь, Роман, а ты уже согласовал эту премию? Ну и все твои обещания по санаториям, билетам? Али это вилами по воде? – прямо спросил я у начальника, когда собрание закончилось.
– Нет, – ни секунды не колеблясь, признался Рома. – Но мы обязательно этим займёмся, как раз на рыбалке. Думаю, что ты мне в этом поможешь.
– Чем смогу, как говорится, – подтвердил я. – Ром, у меня к тебе есть несколько вопросов. Пойдём поднимемся в кабинет?
Уже в кабинете мы начали обсуждать с Ромой то, что я узнал – проблему нехватки оснастки, инструмента и собственно заготовок. Я подробно рассказал ему про инвентаризации по позициям своего участка. Рома же все мои бумаги внимательно изучил, поспрашивал насчёт сделанных мной пометок.
– Вот здесь, – я ткнул пальцем в позиции, рядом с которыми были пририсованы стрелочки в обе стороны, – то, что можно заменить из того, что есть в наличии. Там, где вычеркнуто – совсем ничего нет.
– Верно понимаю, что в таких позициях ничего на месте нельзя придумать? – поинтересовался Рома.
– Придумать можно всегда, и там, где подходит время по плану, мы так и поступим, а уж по остальным позициям придётся включаться тебе. Потому что там, где я или любой другой мастер, включая Серёгу, будет стучать в двери наглухо закрытые, тебе будут вынуждены открыть.
– Ох… услышал тебя, что-нибудь придумаем. Ты тогда мне оставь свои записи, я сниму копию. В целом предлагаю дождаться показателей по цеху, а дальше уже обсудим, что с этим делать.
По итогу рабочий день пролетел незаметно, но главное, что активно. После собрания мастера на всех участках начали делать все то же самое, чем я уже был занятпоследние несколько дней – собирать информацию по наличию заготовок, оснастке и инструменту. Большая работа закипела в нашем цеху. Серега активно выписывал мужикам талоны на сверхурочную работу и на работу в выходные.
Ну а у меня впереди ожидала встреча с электриком. Как и договорились, мы встретились после окончания рабочего дня в одном из дворов неподалеку от проходной.
– Ну что, готов? – спросил я сразу же, потому что электрик был на месте минута в минуту.
– Давай показывай, где там через дырку в заборе перелазить! – отозвался тот.
– Погоди, я так завертелся, что не успел взять с собой инвентарь из твоего списка, – признался я.
– Я все взял! – заверил электрик.
Мы подошли к приснопамятной дырев заборе, и он достал газетный сверток, протянул его мне.
– На, ты, кажись, хотел прикормить барбоса?
– Да, тут по-другому не пройдёшь, – я взял свёрток, развернул и обнаружил там несколько кусков нарезанной докторской колбасы. Кивнул на забор. – Мы пришли, видишь вон тот кустик? За ним проход.
Первым решил лезть я – заодно прикормлю собак, потому что если что-то пойдёт не так, электрику убежать не удастся. Я встал на корточки, отодвинул ветки куста и заглянул в небольшое отверстие – и тут же от неожиданности подался назад, роняя свёрток, так что колбасные кружки разбежались по земле. Ох ты ж ек-макарек! Это ещё что за такие дела?!
Глава 4
– Прячься, – зашипел я электрику, обернувшись.
Тот быстро смекнул, что надо делать, спрятался за куст и там притих. Сразу за дырой в заборе я увидел… нашего старшего мастера Серёгу. Он держал в руках букет хризантем, а сам был наряжен в строгий костюм. Все бы ничего, но вокруг Сергея собрались собаки, и они явно были не прочь его покусать. То самое семейство: папа, мама и щенки, за время, что мы не виделись, чуть подросшие. И все глухо рычали, готовые в любой момент наброситься на старшего мастера.
– Серёга, твою же мать, что ты тут делаешь?! – зашипел я, чтобы своим голосом не пробудить в собаках ещё более ярое желание броситься на него.
– Думаю, как бы сделать так, чтобы они меня не укусили, – таким же сдавленным голосом ответил старший мастер.
Он решил пойти по пути, как ему казалось, наименьшего сопротивления и пытался теперь отогнать собак букетом хризантем. Вот это он зря – размахивая букетом, он только разозлил пару. Пёс вцепился в букет, потянул на себя и, несмотря на то, что Серёга попытался удержать букет обеими руками, вырвал цветы.
– Эй, смотри мне его не испорти! – спохватился старший мастер.
Ну, об этом надо было думать раньше, когда Сергей хризантемами замахивался, а теперь пёс, рыча, начал так потрошить букет, что вокруг только разлетелись узкие лепестки. М-да, цветы – точно не лучшее, что можно использовать в качестве средства самозащиты при нападении мохнатых. Понимая, что собачки, расправившись с цветами, возьмутся за старшего мастера, я переключил их внимание на себя.
– Нельзя, фу! Не трожь, свои, – начал я перечислять все известные мне команды, одновременно разворачивая газету с докторской колбасой.
Команды, к сожалению, не сработали, поэтому я, развернув колбасу, сменил тактику.
– Кутя, кутя, кутя! Смотрите, что у меня для вас есть! – показав собачкам мясные кругляши, я бросил несколько кусков колбасы чуть в сторону от Серёги.
Колебались собаки недолго, колбаса оказалась гораздо вкуснее хризантем. Сначала щенки, а затем папа с мамой подбежали к кускам и с удовольствием принялись их уплетать.
– Приятного аппетита, – я подошел к собакам и погладил, животные меня узнали и, продолжая есть колбасу, завиляли хвостами. – Серег, подойди-ка тоже погладь, не бойся.
Старший мастер заколебался, но всё-таки подошел и погладил одного из щенков, те сопротивляться не стали.
Вопрос с мохнатыми оказался решен. Ну а теперь впору бы понять, что тут к чему.
– Серый, а какими судьбами тебя сюда занесло? – спросил я.
– Да, – отмахнулся Серёга. – Дела!
– Такие дела, что надо лезть через дыру в заборе с букетом цветов и вырядившись так, как будто ты на свадьбу идёшь?
На Серёге, как я и подметил, был одет строгий костюм, малость великоватый, отчего старший мастер выглядел нелепо. А может, я просто не привык лицезреть его в таком виде?
– Да как тебе сказать-то, Егор, – замялся Серёга, лихорадочно ища подходящее объяснение происходящему.
– Как есть, так и скажи, – мягко усмехнулся я.
– В общем, девчонка мне тут одна сильно понравилась. Как увидел, так и влюбился с первого взгляда… Чего ты так улыбаешься, Егор? Если я тебя чуть старше, то не могу влюбиться с первого взгляда?
– Да я не про это, – я покосился на здание, где работала моя бывшая жена. – Просто умиляюсь тому, что любовь с людьми делает. А как зовут девчонку?
– Вот и хотел узнать, я её несколько раз видел на походной, да там много людей, и я как-то не решился при всех к ней подходить, – признался старший мастер. – Потому решил не искать лёгких путей.
– И через дыру в заборе полез, действительно – лёгких путей ты не ищешь!
– Ну, – Серёга переступил с ноги на ногу. – Надо так было.
– Да ладно тебе, не первый день знакомы, колись!
С одной стороны, мне правда было интересно узнать, почему старший мастер выбрал такой нетривиальный способ. С другой стороны, я пытался понять, как мне самому-то теперь выйти сухим из воды.
– Честно скажу, хочешь? – вздохнул Серёга. – Тут у меня бывшая работает на проходной, сегодня её смена, и я как-то не хотел, чтобы она обиделась… ну, понимаешь ли, чувства собственничества у неё осталось, а я её всё-таки до сих пор уважаю и не хочу, чтобы она расстраивалась.
– Где-где она работает? – я поймал себя на мысли, что кроме рабочих моментов о Сергее толком ничего не знаю.
А у него, оказывается, бывшая жена работает на заводе, он человек разведённый и больше того – готов на новые отношения.
– Да прямо на проходной и работает. Вот ты сегодня проходил и пропуск показывал, так вот показывал ты его ей, – пояснил он.
Я смутно припомнил, что на проходной этой территории действительно сидела женщина, но именно женщина, не девушка. Впрочем, ничего удивительного, старшему мастеру тоже не двадцать, а под сорок.
Я попросил Серёгу описать, как выглядит объект его вожделения. Из головы не выходила почему-то мысль, что ему могла понравиться моя жена. И, положа руку на сердце, мне эта мысль не особо нравилась, особенно после недавних событий.
– Да я тебе что, Шолохов – описывать? Ну, девчонка такая, небольшого роста, миленькая, глаза ещё такие добрые – и он в общих чертах описал мне свою избранницу.
Вот блин, один в один Любу описал!
Хотя, если так подумать, то половина швей попадала под такое описание. Рассказав свою легенду, Серёга начал расспрашивать меня.
– А ты-то как здесь оказался? – спросил он.
– Услышал собачий лай и решил посмотреть, что тут происходит, а об этой дыре я знаю, – на ходу сочинил я, хотя на самом деле не припомнил бы, что собаки лаяли.
– Кто ж о ней не знает, – хмыкнул Сергей. – Ясно, но будем считать, что мне повезло, что ты оказался рядом!
– Да, собаки чужаков не особо жалуют, – я посмотрел на пёсиков, доедающих колбасу.
– Хорошо, что ты не с пустыми руками шел! Буду должен тебе колбасу!
Я кивнул, подтверждая, что расчёт принят. Хорошо, что Сергей не стал спрашивать про то, откуда колбаса взялась, это был бы крайне неприятный вопрос. Не буду же я говорить, что ношу с собой в газетке кусочки докторской.
– Что теперь думаешь делать? – спросил я, видел, как старший мастер с озадаченным выражением лица рассматривает порванные на лепестки хризантемы.
– Похоже, что буду ждать следующего раза, в этот раз, видимо, не суждено мне с ней познакомиться, – вздохнул он, а потом перевёл на меня взгляд с хитринкой. – Только ты это, Егор, никому ни слова, что мы тут виделись!
– Конечно, держу рот на замке, – я провёл пальцами по губам, показывая, что закрываю невидимую молнию.
– А то, сам понимаешь, ситуация, скажем так… не та, в которой я бы хотел оказываться.
– Ну ты следующий раз вместо того, чтобы в дырах заборных лазить, лучше дождись, пока она с проходной выйдет. Может, заодно до дома проводишь, в кафе пригласишь, не будешь же ты с ней по заводу гулять.
– Да я, пожалуй, так и сделаю, просто… – он замялся в очередной раз. – Короче, ты прав, Егор!
– Ну всё тогда, бывай, герой-любовник! А я ещё думаю, почему ты решил сегодня не задерживаться…
– Ой, ну всё, не заводи старую шарманку. Завтра на работу выйду, в субботу, хотя, – Серёга критическим взглядом посмотрел на себя и свой измазанный в грязи после встречи с животными костюм. – Видимо, я далеко не уйду от родного цеха, теперь надо всё это дело застирать, не буду же я по улице идти в таком виде.
– Тоже верно.
– Ладно, Егор, спасибо, что мимо не прошел.
– Всегда пожалуйста. Ты давай, ускоряйся, – я показал на собачек, уже доевших колбасу, и подмигнул старшему мастеру. – А то, может, они тебе припомнят, как ты их хотел отходить цветами.
Сергей развёл руками немного разочарованно, похватал упавшие цветы, вернее, то, что от них осталось, и пошёл в цех.
Перед тем, как скрыться за поворотом, он обернулся и повторил мой жест, проведя пальцами по рту, словно застёгивая змейку.
– Егор, ни слова никому!
– Помню, – я показал ему в ответ большой палец.
Дождавшись, когда он уйдёт, я бросился, наконец, обратно к электрику.
– Все, вылезай!
До смерти перепуганный старик трясся, как кленовый лист на ветру.
– Пропали, заметили? – начал нервничать он. – Всё, отбой операции?
– Да ладно тебе, не драматизируй, все нормально, – я в двух словах рассказал бледному как мел электрику, что произошло.
– Господи, жуть какая, он точно ничего никому не скажет?
– Сказал, честное пионерское.
Я, признаться, поначалу сам подумал, что будет неплохо перенести сегодняшнее мероприятие. Всё-таки я засветился, что не есть хорошо. Однако, поразмыслив, решил, что делать этого явно не стоит, следующий удачно подвернувшийся момент придётся долго ждать, это во-первых. Во-вторых, после встречи со старшим мастером у меня будет какое-никакое алиби. Я все же считал, что старший мастер будет молчать о нашей встрече, о чем он меня и просил сам, прежде чем уйти. В общем, с какой стороны ситуацию ни оцени, а очевидно, что откладывать операцию точно не нужно.
Доводы эти моего компаньона более-менее удовлетворили, и он согласился продолжить общее дело. Надо было, конечно, видеть, как он, кряхтя, пытается пролезть через дырку в заборе. С горем пополам и не без моей помощи у него таки получилось. Что удивительно, собачки, увидев старика, принялись вилять хвостами и тыкаться носами в его руки.
– Да мои вы хорошие, ну, вам колбаска понравилась? Сам такую люблю, – поприветствовал электрик собак.
– Нам пора, время не ждёт, – напомнил я.
Мы пошли на ту территорию, что называется, огородами, избегая главной дороги. Нет, в это время автобусы уже не ходили, но вполне еще могли ездить кары и другие автомобили. Нам, естественно, нужно было не попадаться никому на глаза. Достаточно того, что меня видел старший мастер.
Электрик проявлял крайнюю осторожность, был всё ещё до смерти перепуган и то и дело останавливался, оправдываясь, что слышит какие-то шумы и мы вот-вот попадёмся. Одним словом – паникёр. На деле никаких шумов не было, только один раз по главной дороге проехала кара, груженая деталями, и то почти в ста метрах от нас. Мы благополучно скрылись в беседке, оставшись незамеченными. Ну и такими темпами лишь примерно через полчаса оказались возле корпуса на той территории.
– Так, предлагаю проходить через чёрный ход, – сказал я.
– Ты когда успел узнать, где здесь чёрный ход? – удивился мой подельник.
– Ну я, знаешь ли, тоже готовился, – объяснил я.
Электрик странно на меня посмотрел, но промолчал. Его мнение я знал – считает, что я обстоятельная подготовка – на разных полюсах.
