Раф Гази
Замок Барадж
– Сумасшедший… что ты делаешь, отпусти… ну не здесь же в самом деле…
– Здесь… здесь! и не только здесь! сначала здесь! а потом там! и везде! везде!
4
Произошло небывалое. Я проспал. Я – воин и дракон, и проспал. Когда я открыл глаза, рядом со мной женщины в черном уже не было. Как я мог ничего не услышать? Ведь прежде чем уйти, она встала, оделась, умылась, наверное. А я ничего не слышал, спал как убитый.
Так, а она ничего не украла? – я мгновенно вскочил с изрядно измятой и даже кое–где залитой красным вином постели и бросился к платяному шкафу. Засунул руку в потайной карман своей походной накидки… Нет, все нормально, инкрустированный зелеными изумрудами кинжал был на месте. Уже более спокойно я осмотрел содержимое бумажника, в нем тоже ничего не пропало: мятые бумажные купюры и серебряные монеты были в полной сохранности. Да непохожа она на воровку, просто несчастная женщина, успокоился я.
Глотнув из ковша холодной воды, я стал не спеша одеваться. Голова немножко побаливала. Все–таки вчера в кабаке, не только в кабаке, но и здесь, в номере, ночью я здорово набрался. Потому башка и трещит. Раньше такого со мной не бывало. Старею, что ли? Да нет, просто так много раньше не пил – вот и все! Я вообще редко позволял себе расслабиться – никаких виски, коньяков, водки, только легкое виноградное вино… И с какого перепугу я на этот раз так надрался?
Я стал восстанавливать в памяти события минувшей ночи. Это удавалось с трудом. Помню, как из ванной комнаты принес ее на руках в постель… Потом сидели и прямо на кровати пили вино… Потом опять легли… И снова встали… Пили вино, разговаривали… Она жаловалась на жизнь и плакала. Жаловалась на своего мужа, что он ее не любит, вечно уезжает по каким–то государственным делам, но она подозревает, что кутит со своими дружками и девками. Как она призналась, ее муж занимал какой–то ответственный пост в новом городском совете, сотрудничавшем с оккупационной властью. Так вот почему она так сильно нервничала в ресторане во время обхода военного патруля – боялась, что ее узнают! Это до какого же состояния нужно довести женщину, чтобы она от тоски и безысходности прыгнула в койку к первому попавшемуся… дракону! То есть, ко мне. И что же это получается, что я провел ночь с женой своего врага? Да, именно так оно и получается.
И не только провел с ней ночь, но и… Мне стало стыдно от своих воспоминаний. Неужели это было? Неужели я ей это говорил? Да, говорил, я вспомнил все. Я обещал увезти ее с собой в горы, в сказочный замок и сделать счастливой. Вот пьяный дурак! А что она? А что она – она согласилась. Да, точно согласилась. Спьяну. А утром проснулась, обдумала все на свежую голову и… дала дёру. И правильно сделала.
***
Я еще и еще раз прокручивал в памяти пленку событий давно минувших столетий. Вспоминал даму в черном, но больше куртизанку Лолу, потому что именно на нее походила новая пленница, томившаяся в тюремной башне. Устав от нахлынувших воспоминаний, я решил пойти отдохнуть, а завтра на свежую голову познакомиться с девушкой, пробудившей во мне столько угасших чувств.
Часть II
1
На следующее утро я проснулся рано. Не открывая глаз, определил, что солнце уже взошло и дождь прекратился. Сработал биологический часовой механизм, который никогда не ошибался.
Толстые каменные стены моей спальни надежно укрывали от шума, сюда не проникал ни один посторонний звук. Но я совершенно точно знал, что замок еще спит.
И тоже притворялся спящим. Как охотник в засаде, я ждал проявления первых утренних мыслей, и как только они появлялись, тут же протыкал их тонким наконечником короткого воображаемого копья. Я охотился за своими мыслями, которые надувались и лопались как мыльные пузыри, так и не успев оформиться во что–то осмысленное и логически завершенное.
Вот надулся и лопнул, пронзенный копьем, еще один пузырь…
Потом еще…
И еще…
Сохраняя как можно дольше физическую и умственную неподвижность, я отдалял момент своего окончательного пробуждения. А зачем мне было просыпаться? Что хорошего могло дать мне рождение очередного скучного дня? Ровным счетом ничего. Жизнь угощала одним и тем же блюдом: доброй порцией печали, приправленной щедрой специей тоски.
В конце концов, я не просил Творца (или кто там еще сотворил людей, драконов и других живых тварей), я не просил никого производить меня на этот свет, меня подкинули в эту жизнь, как нежеланное дитя, без моего ведома и согласия.
Кто–то очень хитрый и коварный создавал природу человека, отчасти и дракона. Живое существо наделено всякими инстинктами, оно всегда хочет есть, пить, совокупляться… И как бы ему тяжко не приходилось, оно из последних сил будет цепляться за жизнь, и будет по гроб жизни благодарить того, кто поможет удовлетворить эти животные инстинкты и убережет от смерти. Хотя на самом деле одна только смерть и освобождает от всех земных пут. Человека создали, как идеального раба.
…Рано или поздно, как бы я не сдерживал свое окончательное пробуждение, оно неизменно наступало. Мысленные пузыри размножались и начинали мелькать с такой частотой, что копье не поспевало за ними, и привычные будничные мысли, сменяя одна другую, постепенно заполняли все пространство сознания, а сердце наполнялось привычной тоской. Похоже, убить ее можно было уже лишь одновременно со мной. Тело, устав от неподвижности, тоже начинало подавать признаки жизни.
Я окончательно просыпался, рождался новый долгий, нудный, бестолковый день.
2
Но пока замок спит, у меня еще есть несколько минут, чтобы рассказать о его обитателях.
Самые древние жители замка – это, конечно же, ереги. Они служили еще прежним хозяевам – роду драконов, который ереги называли странным именем Барадж. Так же они называют и наш замок, и меня, – это имя досталось мне как бы по наследству. Обращаясь ко мне, ереги говорят: «господин Барадж!» Их примеру следуют и другие обитатели замка.
Ереги живут в самом низу, в сыром и темном полуподвале, куда ведут пологие спуски, начинающиеся прямо с полуразрушенных, никогда не закрывающихся железных ворот замка. В этом мрачном подземелье много различных клетушек и каморок, предназначение которых трудно угадать. Я думаю, что эти заросшие мхом и плесенью каменные склепы служили раньше зинданами – тюремными камерами. Те, что поближе к главным воротам, облюбовали ереги. Эти чудища очень неприхотливы, они способны жить, как мне неоднократно в том приходилось убеждаться, в любых условиях, долгое время обходясь без воды и пищи. Я предполагаю, что ереги, вообще, бессмертны.
Широкие мраморные ступени ведут на цокольный этаж. Посередине огромного зала располагается большой бассейн с высохшим фонтаном. За ним – зимний сад с диковинными деревьями и цветами, за которыми ухаживает старый садовник. По краям сада – два вытянутых зеленых коридора с гостевыми комнатами.
Садовника Гату с его старушкой Рузи, отменным кулинаром, я поселил в просторном пристрое большой кухни. Из кухни можно выйти и в другой, летний сад с огородом. Гата и Рузи – первые обитатели замка из числа людей. Поселившись тут лет 15–20 назад, когда я наконец решился пустить в замок посторонних, они остались у меня, похоже, уже навсегда.
Две комнаты в левом крыле занимают молодые девушки–служанки, они занимаются уборкой, стиркой, другими хозяйственными делами, помогают на кухне. Это сменный персонал. Девушки остаются в замке сугубо добровольно, обычно года на два. По истечению заранее обговоренного срока я отпускаю их на волю, и не с пустыми руками, а с выходным пособием в виде золотых и бриллиантовых украшений, которыми забиты тайные склады подземелья. Все служанки – бывшие пленницы.
И наконец, в одной из комнат левого крыла живет женщина по имени Ия. Ей лет 35–37, в замке находится более 10 лет, и пока, как мне кажется, не собирается возвращаться в мир людей. Ия тоже из бывших узниц тюремной башни. Сначала была служанкой, теперь исполняет обязанности домоуправителя: Ия следит за порядком в замке, контролирует работу других слуг, за исключением, разумеется, ерегов. Ереги подчиняются только мне.
А сам я живу на втором этаже, куда нужно подниматься по винтовой лестнице. В мои апартаменты под страхом сурового наказания никто без моего ведома подняться не может.
Вот и все обитатели замка Барадж. Нет, не все, я забыл о новой пленнице, томящейся в тюремной башне. Сегодня предстоит познакомиться с ней поближе.
3
Я пригласил Ию в свой рабочий кабинет, рядом с лестницей, ведущей на второй этаж. «Управдом» присела на краешек массивного кожаного кресла напротив моего канцелярского стола и приготовилась запоминать указания. Роскошные черные волосы, спадая на пышные плечи, подчеркивали безупречную белизну ее миловидного лица. Когда–то Ия была безумно хороша, впрочем, и сейчас она не потеряла своей привлекательности. Правда, талия и бедра немного раздались, но тонкая кость, облегчая пышные формы, придавала ее фигуре особую соблазнительность. Ия была бесплодной, и она знала об этом еще до своего пленения. Возможно, именно это обстоятельство повлияло на ее решение остаться в замке Барадж и не возвращаться в мир людей.
– Как дела, Ия, – спросил я усталым голосом, – все в порядке?
– Все хорошо, господин Барадж, – живо отозвалась служанка, привставая с кресла. – Так, кое–какие мелочи. Вот бочка с вином почти пустая…
Я послал мысленный сигнал старшему ерегу Буре, чтобы он срочно поднялся в мой кабинет. С ерегами, в отличие от людей, я мог общаться без помощи слов на любом расстоянии.
– Что еще?
– На кухне сгорели факелы.
Факелами тоже занимались ереги, они готовили их по своим старым рецептам, отвечая за освещение замка. В дверь, тихонько поскребясь, вошел Буре со зловещей ухмылкой на поросшей густой щетиной физиономии.
– Занесите наверх бочки две вина и изготовьте с десяток факелов, – распорядился я.
– Будет сделано, господин Барадж!
– И еще: слетайте в горы и поймайте молодого сайгака. Пошли одного из своих помощников немедленно, свежее мясо нужно для праздничного стола.
– Слушаюсь, господин Барадж!
Когда ерег удалился, я вновь обратился к домоуправительнице:
– Как там наша пленница?
– Кажется, успокоилась и уснула.
– Хорошо, пусть поспит. Когда проснется, подготовьте ее ко встрече.
– По полному ритуалу?
Существовал древний обряд первой встречи дракона с пленницей, которому в свое время я обучил Ию. Девушку омывали в специально приготовленной розовой воде, натирали ее нежное тело пахучими маслами, от чего оно становилось еще нежнее, облачали в шелковые наряды, – лишь в таком виде узница могла предстать перед очами хозяина замка.
– Отведите в душ, дайте чистую одежду – этого достаточно, – я устал от церемоний и стремился к простоте.
– Каким будет меню? – спросила опытная Ия.
Мне захотелось сочного мяса молодого сайгака, и исполнение моего желания зависело теперь от того, насколько удачно сложится охота посланного за добычей ерега.
– Меню обычное, – ответил я после некоторого раздумья. – Пусть тетушка Рузи (это для Ия наша повариха была тетушкой, а мне она годилась в пра–пра–пра… внучки), пусть Рузи обжарит мясо с овощами в большом котле. Попросите ерегов его разделать (только они умели это делать по всем правилам древнего поварского искусства). Побольше зелени, овощей, перца, красного вина. На десерт свежие фрукты – пусть об этом садовник позаботится.
– К какому времени готовить пленницу?
– Все зависит от того, как быстро ерег сумеет поймать сайгака.
– Я поняла, господин Барадж. Мне можно идти?
Я еще раз окинул ленивым взором слегка располневшую фигуру Ии и небрежно махнул рукой.
4
Мне самому захотелось поохотиться на сайгаков. Не то чтобы я не доверял ерегам, которые были прирожденными охотниками, просто решил немного развеяться.
Выйдя на террасу, я принял обличье дракона, расправил крылья и взмыл в воздух. Серое небо скрыло солнце, но выглядело миролюбиво и не грозило дождем. Плавно покружив над холодным морем, я полетел в горы.
Уже минут через 5–7 у подножья горной гряды показалось стадо диких лошадей. Завидев надвигающуюся на них тень дракона, лошади с испуганным ржанием понеслись к спасительной лощине. Но я не собирался их преследовать, цель сегодня была другой – сайгаки.
Чтобы увеличить величину обзора, я совершил несколько широких кругов на большой высоте. Не обнаружив добычи, стал парить между острыми пиками неприступных скал. Видно, такая у них планида – выглядеть незыблемо неприступными. Но нет таких скал, между которыми не мог бы проникнуть дракон. Я заметил, как в одной из узких расщелин мелькнули светло–коричневые спины быстроногих животных. Сайгаки притаились за большим валуном. Наметив жертву, я камнем бросился вниз. Животные в страхе прижались к земле. Выпущенные когти захватили воздух, не достав до шкуры молодого сайгака, залегшего среди камней. Левое крыло, не успев полностью свернуться под передней лапой, больно ударилось крайней перепонкой о ребристый валун. Я взвыл от боли и взмыл снова вверх, подставляя ушибленное место под струи холодного ветра.
Но если сайгаки подумали, что дракон на этом успокоится, то они ошиблись. Паря на небольшой высоте, чтобы не выпускать из под контроля добычу и дать передышку пострадавшему крылу, я готовился к новой атаке.
Извергая жаркое пламя, я отрезал сайгакам путь к отступлению, сложил крылья и плавно опустился на валун. Мгновенно приняв человечье обличье, спрыгнул на землю и схватив насмерть перепуганного сайгачонка за шкирку, забросил его на валун. Тут же превратился обратно в дракона, зацепил когтями добычу и полетел в замок.
Через 10 минут я был уже дома, вся охота заняла не более получаса. В яме перед воротами замка, куда сбрасывались охотничьи трофеи, уже барахтался один сайгак, добытый ерегом. Но мой, кажется, был пожирнее.
– Из моего приготовьте обед, а этим пусть полакомятся сами ереги, – отдал я распоряжение вышедшей встречать меня Ие.
