Рахиль Гуревич
Вика. Монодрама для подростков
А Вика рюкзак отцепила и шаг вперёд сделала… А поезд-то скоростной совсем близко… И вдруг Вика отпрянула: назад её как отбросит! Дальше поезд всё загородил… Богряная стена… Богровые тона… Я на Марго вопросительно так обернулась: мол, что с Викой? Вики-то нет, наша электричка на горизонте… А Марго на поезд бордовый смотрит, как он уплывает − и улыбка блуждает…
СЦЕНА 8
Катя (испуганно). Поезд проехал. Вика − у платформы, у той, под которой мы сидели, так и осталась: лежит на боку, на спине рюкзак… И рюкзак − не поверите! − мне подмигнул… Люди на Вику показывают… Электричка… Двери открылись – челики в вагон: места занимают, толкаются… И Марго меня тянет:
Я говорю:
− Не поеду я! Вика-то лежит!
Марго в тамбуре остановилась, как заорёт:
− Дура! Быстро сюда!
Я – на платформе, челики меня толкают, кто вышел. Меня трясёт, бормочу, что мне рюкзак подмигнул… А Марго спокойно вдруг, ласково так, зашептала:
− Катя! Если мы сейчас не уедем, нас полиция свинтит… как свидетелей… А ты пивка бухнула и джин-тоник…
Я в тамбур и шагнула. Стоим – курим, смотрим в стекло двери: Вика лежит, к ней тётка в красной кепке чешет, и охрана, и полицейский… Наша электричка тронулась. Я заметила только, что тётка в кепке села перед Викой на корточки: села и рюкзак расстёгивать стала… А рюкзак, не поверите!, мне язык показал!
СЦЕНА 9
Катя (трясётся). Доехали до какой-то станции. Слезли. На выходе – та же картина маслом. Алая кепка турникеты сторожит. Марго стольник сунула и нас пропустили. Я говорю:
− Марго! Ты ж плела, бабок нет. Поэтому мы под платформу залезли… Ты ж могла Вике билеты взять – Граф же просил… Граф бы тебе стопудово денежки вернул!
А Марго мне:
− Я, Кать, только что лавэ нашла… Дырка – зацени!
И карман на жилетке стёганой вывернула, и там действительно – дырка!
Вдруг − телефон. Марго вздрогнула, на экран посмотрела и шепчет:
− Мать Викина.
Я говорю:
− Надо, сказать, сообщить, что Вика там осталась…
А Марго как заорёт:
− Дура! Это ты во всём виновата! Ты, и мать её чёкнутая! Мать её выгнала, а ты её, бухую, кинула и одна перебежала!
Я уши заткнула: телефон играет громче и громче, Марго орёт.
Потом тихо стало. Села я на асфальт, а Марго вверх меня тянет, тормошит. Я встала – шатаюсь, а Марго ласково, тихо так, говорит, шепчет короче:
− Сейчас, Катенька, мать Викина Графу прозвонит, а потом – опять мне. Ты − возьмёшь телефон и скажешь: Вика к Графу одна свалила, поняла? Одна. А мы – в магазе, мы − джинсы тебе покупаем, поняла? Джинсы, Катя, у тебя позорные − порвались. А Вика к Графу едет… Одна едет! ОДНА! Поняла?
Я говорю:
− Как это − одна?
А Марго:
− А вот так это! А мы позже подъедем.
− К Вике подъедем? – спрашиваю. – Она же сейчас в больнице, наверное…
А Марго как рванёт меня за задний карман – с мясом прям его вырвала, я обернулась − прям трусы через дырку в джинсах видны.
− А вот так это! Ты джинсы порвала, поняла! И мы поехали в магазин, поняла? Мы сейчас в магазине, въезжаешь? Шмотки покупаем, догоняешь?… Я − в примерочной…
− Но камеры… − бормочу я, − камеры же, всё видно. Надо мамке Викиной сообщить…
И тут снова телефон. Марго мне его протягивает: то ли вибрация, то ли руки у Марго дрожат, и она на меня так смотрит убийственно… Я кнопку с трубочкой зелёной нажала − мать Вики пытать меня стала. А я вешала и вешала, что мы в магазе, убедительно так грузила… совсем, короче, завралась…
Марго, действительно, мне джинсы купила, и пива ещё, и чипсов… И я впервые пиво с удовольствием, смаковала, и сигареты паравозила одну за одной, одну за одной…
