Рауфа Кариева
Антикровная

Полная версия

Вступление

Есть у меня воспоминания, о которых стыдно рассказывать. Но проработать их надо. Чтобы освободить душу от негативных переживаний. И эти воспоминания об отношениях с самыми близкими, единокровными родственниками – родителями и сестрами. Очень страшно, что у меня есть такая боль – плохие отношения с родными людьми. Изменить ничего нельзя. Но хотя бы облегчить душу можно и нужно.

Мама

Моя мама всегда была образцово-показательной матерью. А также женой и хозяйкой. Она с необыкновенным рвением смотрела за своими детьми, воспитывала и лечила их. Дома всегда было чисто и красиво – мама была аккуратистка, чистюля и очень хозяйственная. В полных закромах были всегда в несметных количествах – варенья всевозможных сортов, соки и соления. Всегда в доме было всего полно наготовленного, напеченного, испеченного и запеченного. Детей мама всегда жалела, тяжелым физическим трудом заниматься не заставляла – это факт она всегда особо подчеркивала.

Дети были всегда красиво одеты. К великим праздникам – 7 ноября и 1 мая – всегда шились обновки. Косы заплетались изысканными бантами. Дети в Анапу вывозились, витаминами пичкались. И заботилась мама о своих детях всегда, даже когда они выросли. В меру сил, конечно, ведь мама состарилась.

Повторяю, мама моя была – настоящая классическая мама.

И если я привожу здесь какие-то необычные высказывания мамы в мой адрес, вспоминаю это, то я делаю это не в качестве жалобы, или в виде проявления обиды. Нет. Я давно на нее не обижаюсь. К тому же я сегодня еще более отчетливо, чем в молодости, понимаю, что мама искренне всю жизнь меня жалела, оплакивала, переживала за мою никчемность и непутевость. Скорее всего, переживает и сейчас. Она вложила себя всю без остатка в проект «дочь Ляля» (это моё имя – Ляля, Александра), но проект не окупился.

Детские обиды некрасивой девочки

В детстве и в молодости я постоянно слышала от матери необыкновенно высокой пробы негативные замечания по поводу моей внешности. Она постоянно подчеркивала, что у меня нет бюста (в 12–14 лет действительно, было слишком маловато), хотя у моих подружек он уже развился. Про мои ступни говорилось, что они громадные и безобразные. Мама советовала мне никогда не носить босоножки – не показывать людям такое уродство. И еще одним уродством у меня были, с ее слов, непомерно длинные руки, как у гориллы.

Конечно, у худенькой девочки-подростка все эти замечания вызывали большие переживания.

В подростковом возрасте я начала делать вкладыши в лифчики, чтобы хоть чуть-чуть исправить положение. И я испортила форму правой груди – я ведь ее сжимала вкладышами из ваты, а у нее в мои 12-13 лет был период роста, и она стала кривая – смотрит не вперед, а влево. Очень заметно.

А до возраста 33 года я покупала обувь на размер меньше и бесконечно от этого страдала. Позднее я заметила, что у меня размер обуви меньше, чем у многих знакомых женщин. Даже которые ощутимо ниже меня ростом, не говоря уже о таких же высоких, как и я. И тогда я перестала издеваться над своими ногами, втискивая ноги в узкую и тесную обувь.

Когда мне было 15 лет, я ездила посмотреть на Красную площадь, в Москву, с папиной аспиранткой. И мы ночевали несколько дней в аспирантском общежитии. Там было много очень взрослых людей (мне они казались очень взрослыми), мужчин и женщин. И я услышала, как они меня обсуждали. Один человек сказал: «Какая красивая девочка. У нее лицо, как будто нарисованное». Я перепугалась. Решила, что надо мной издеваются. Но папина аспирантка сказала, что никто надо мной не издевается. Я действительно красивая.

После возвращения из Москвы домой, я на очередное мамино замечание, что, мол, «сегодня я особенно страшная», пересказала то, что слышала в Москве про свою внешность. Мама поджала губы, и ничего не ответила. А глаза у нее стали злыми.

Примерно в этом же юном возрасте 15–16 лет, еще один разговор с посторонним человеком меня озадачил. Портниха, которая мне шила платье, вдруг сказала мне такое, что я тоже не поверила. Портниха сказала, что у меня очень пропорциональное сложение тела, и это существенно облегчает шитье. И еще она сказала, что у меня есть уникальная особенность физического строения тела – как у куклы. Такое бывает очень редко (портниха в молодости танцевала в балете, и уверяла меня, что хорошо разбирается в пропорциях человеческого тела). У меня очень высокий рост. И в основном такой рост «дает» укрупнение всех остальных частей тела, чтобы было соответствие. То есть, у стандартной высокой женщины пропорционально росту крупные кисти, стопы, лицо, голова, грудная клетка. А у меня было по-другому. Кисти, стопы и все остальное имело размеры, как у женщины среднего роста, а длина ног была сверх нормы среднего роста на 10 см. То есть я была высокой не за счет общей крупности, или громадности. А просто за счет равномерно «вытянутых» ног. Портниха сказала, что «с меня можно лепить скульптуру», настолько это красиво.

Я также пересказала этот разговор маме. И опять она не ответила и стала выглядеть злой. Этот феномен я так и не разгадала за всю свою уже прожитую часть жизни. Почему она злилась? Ведь она не была злым человеком. Скорее, она была очень добрым человеком, всех вокруг жалела, всем помогала.

И насчет моих ног мама не была права. Я до сих пор ношу открытую обувь, обожаю босоножки, потому что мне очень это идет. Выглядит все изящно и красиво. Несмотря на солидный возраст и возросший вес. Я посещаю педикюрный салон и слышу мнение профессионалов: даже в моем возрасте у меня очень красивые ступни. А также – ухоженные и здоровые.

Много лет я размышляла, почему же в мой адрес вообще, и по поводу моей внешности в частности, так много было критических замечаний со стороны моей матери. Ведь, по сути, она не была злым человеком. И в зависти ее заподозрить нельзя – она всю жизнь была непревзойденной красавицей, да такой, что даже сохранила красоту и привлекательность в очень преклонном возрасте. Мне до нее очень далеко, настолько она красивая женщина.

В возрасте под 50 лет я сделала внезапный вывод, что мама много меня критиковала, в том числе по внешности, не потому, что она меня ТАК видела. Мне казалось смолоду, что мама меня видит – ТАК, то есть необычно, что у нее в голове просто ТАКАЯ искаженная картинка, насчет меня и моей внешности. «Просто у мамы была особая педагогическая система», – пришла вдруг в мою уже седеющую голову обнадеживающая мысль. «И если бы не кошмарные замечания мамы, то я бы не была такой внимательной к своему здоровью, уходу за внешностью» – вдруг это так? «А что, если это – мое внимание к внешности и здоровью – заслуга матери, как педагога? А не мои личностные качества!» Действительно, я всю жизнь тщательно следила за собой, использовала хорошую косметику, кремы, маски и прочее. У меня был культ женской красоты – одежда, обувь, украшения – все обдумывалось, подбиралось, шилось и вязалось. Я постоянно следила за своим здоровьем, проводила общеукрепляющие процедуры, пила витамины. Рационально питалась (когда было на что). Не ела и не пила, что попало. Всю мою жизнь, даже в самые нелегкие времена, я изыскивала ресурсы для занятий спортом, танцами. Даже в очень плохие времена я (почти всегда) выглядела ухоженной и даже холеной женщиной.

И вот на волне мысли, что мама всю жизнь «клевала» меня из лучших и благородных побуждений, произошел один из последних моих диалогов с мамой. (Она, Слава Богу, жива – здорова. Просто мы больше не общаемся. Уже 5 лет). Диалог выглядел так (привожу дословно):

Мама: Какая ты бессовестная, ты не поздравила свою сестру с днем рождения – 35-летием! Ты-нахалка.

Я: Я не поздравила ее, так как она 3 месяца назад не поздравила меня с 50-летием, и демонстративно прекратила со мной всякое общение.

Мама: Это же надо, какая наглость – не поздравить сестру с круглой датой – 35-летием. Нет у тебя совести вообще.

Я: По всей видимости, 50 лет – это дата совершенно некруглая. Поэтому сестра, которая на 15 лет моложе меня, к которой я всю жизнь относилась, как и к своему ребенку, не сочла нужным меня поздравить с 50-летним юбилеем.

Мама: Я никогда не прощу тебя за это – не поздравить девочку, ведь ей исполнилось 35 лет, такой красивый возраст. А ты уже совсем из ума выжила.

* * *

Зря я надеялась на существование какой-то педагогической системы. Оказывается, в голове у мамы была насчет меня искажена не только картинка, но и пластинка.