Равиль Маннанов
Объект
Алексей с новым знакомым спустились в котлован, остановившись возле длинного ряда свай. Через несколько минут к ним подъехал КАМАЗ-шаланда.
Петрович, взяв у студента стропы, поочерёдно продел их под паллет с кирпичом и зацепил на крюк башенного крана.
Машинист начал подъём, и паллет с двумя стопками кирпича почти оторвался от кузова. Алексею пришла в голову мысль поправить строп. Для этого, в мгновение ока, он отсоединил одну петлю от «паука». Груз резко накренился, и кирпичи едва не посыпались Алексею на ноги.
– Пошёл на хуй! – с ужасом заорал Петрович. – Ты что делаешь долбайоб?
Находившаяся неподалёку часть работяг дружно засмеялась.
– Ой, блин, я нечаянно.
– Представляешь, какой пиздец бы был, если бы ты травму получил? – с укором взглянул на него стропальщик. – Взъебали бы и меня и прораба. Ты понимаешь, что из-за тебя кого-то посадить могут?
Алексей виновато молчал, не зная, что сказать.
– Ладно, бывает, – примирительно рассмеялся пожилой стропальщик. Сваи умеешь, наверное, цеплять? Тут всего две петли и два крюка.
Студент, сняв с крюка цепной «паук», надел другой, канатный с четырьмя длинными ветвями.
Запрыгнув на прицеп, Алексей зацепил сваю и обеими руками выравнивал, пока её снизу не принял Петрович.
– Бля, мы ещё без лестницы работаем. За это тоже ебут, но тэбэшники здесь редко ходят. Лесенка маленькая была, заебательская, лёгкая как пёрышко. Жаль, пизданули.
«А ещё без оттяжки или крючка», – подумал студент, но вслух говорить не стал.
– Давай по две снимать, а то заебёмся, – попросил Петрович.
Алексей, сняв куртку, остался в одном свитере.
– Что, жарко стало? – усмехнулся Петрович. – Первый раз, как в первый класс. Вся жопа в мыле будет.
Разгрузив все сваи, Петрович со студентом присели на деревянные ящики. Новый коллега Алексея, выщелкнув из пачки сигарету, чиркнул зажигалкой и жадно затянулся дымом.
– Я раньше на Севере работал, в Нижневартовске. Вообще не бедствовал. Полярки, надбавки, тринадцатая, бонусы-хуёнусы… Иномарку взял, дочке квартиру купил. Сейчас здоровье не то, уже седьмой год в этой конторе ишачу. Зато здесь начальство не выёбывается, потому, что зарплата маленькая.
Оживившись, Алексей попросил его подробнее рассказать про Нижневартовск. Из услышанного студент узнал, что возникшая когда-то пристань на правом берегу реки Обь стала развиваться в середине прошлого века благодаря открытию Самотлорского нефтяного месторождения. На въезде в город гостей встречает высокий монумент – памятник покорителям Самотлора, ласково прозванный жителями «Алёша». Скульптура стоит к приезжающим спиной, держа в левой руке чашу с вечным огнем. Одновременно с этим Алёша указывает дорогу к одноимённому нефтяному озеру и в центр города. Стропальщик с упоением вспоминал о белых ночах, когда вартовчане гуляют на традиционном ежегодном фестивале, организованном в честь их любимого летнего праздника. Поведал он и о печальных страницах вахтовой жизни: о тяжёлой технике, проваливавшейся под лёд на зимниках, о том, как нефтяники погибали, разбиваясь на вертолётах по пути к месту вахты…
После разговора с Петровичем на душе студента стало теплее. Но его фиаско при первой погрузке давало о себе знать. Алексей был немногословен, но не считал себя закомплексованным человеком, был лёгким на подъём и старался не переживать по мелочам. Ни для кого не секрет, что люди нередко ищут ошибки других, упрекают их за это, заставляют почувствовать себя виноватым. Для чего? Для того чтобы управлять ими. В студенческой среде это не было так развито, как допустим в школе. Народ здесь был более толерантнее, интеллигентнее, чем скажем в техникумах и колледжах, где преобладала публика из сельских ребят. А они, как известно намного реже развиты в плане этикета, порядочности и взаимоуважении. Алексей учился в одном из ведущих, уважаемых вузов «третьей столицы». Тот, кто не желал хорошо учиться в школе, по умолчанию не попал бы сюда на бюджетное место. Были ещё детки богатых родителей, так называемая «золотая молодёжь». Но они редко стремились самоутвердиться за счёт ошибок других. У них было всё, в том числе и лидерские позиции в коллективе. Но как, ни крути, именно на работе вышеописанное явление встречается чаще всего. В случае с кирпичом, бесспорно, виноват был он, и только он.
– Алексей, на пару слов, – окликнул его Марсель.
Студент быстрым шагом подошёл к прорабу.
– Мне тут рассказали, что ты работать не умеешь. Это конечно и моя ошибка, ты пока стажировку не прошёл, к работе не допущен, а я тебя на разгрузку отправил. На другом нашем объекте весной произошёл несчастный случай. С высоты четвёртого этажа на голову рабочего упала арматура и пробила голову, каска его не спасла. Человек погиб. Прораб стал фигурантом уголовного дела, дело только недавно закрыли, хорошо хоть не сел. Что делать с тобой будем?
Парня прошиб холодный пот.
– Не знаю… Извини, я не специально. Обещаю, больше такого не повториться.
– Сейчас иди на обед. Потом поедешь с Аркашей на завод ЖБИ, тебе надо будет погрузить последнюю партию свай. У них сегодня стропалей нет, – распорядился Марсель. – Там хуйня, десять штук всего. Но я тебя прошу аккуратно, не как в прошлый раз с Петровичем. Работай так, чтобы я тебе доверял. Я бы тебя вообще пока не ставил стропалить, но у меня людей не хватает.
Алексей кивнул. Бегло посмотрев на циферблат наручных часов, парень поспешно вышел за ворота. Вчера, во время поиска объекта, он успел приметить неплохую пекарню. Данная сеть общепита была известна на всю республику вкуснейшей выпечкой, кондитерскими изделиями и доступными ценами.
…Взяв в руки тёплый, разогретый в микроволновой печи эчпочмак5 в целлофановом пакете, студент протянул кассиру пятьдесят рублей. Налив из термопота кипяток в пластиковый стаканчик, на дне которого уже лежал чайный пакетик и сахар, парень сел за столик. Желая поскорее насладиться вкусом терпкого напитка, и, разумеется, эчпочмака, студент решил нарушить чайный этикет и стал энергично дуть на стаканчик. Вскоре чай немного остыл и студент с нескрываемым удовольствием принялся уплетать татарское национальное блюдо. Закончив трапезу, Алексей вытер губы салфеткой и поспешил обратно на объект. До окончания обеда оставалось всего ничего, а когда человеку хорошо время всегда летит быстро.
Возле забора стройплощадки стоял КАМАЗ с полуприцепом. Его водитель, увидев студента, подал звуковой сигнал и, приоткрыв дверь жёлтой, как солнце кабины, крикнул:
– Залезай.
Аркадий походил на легендарного Фёдора Иваныча, из давно ставшего классикой телесериала «Дальнобойщики». Такой же колоритный мужик-рубаха, с седыми усами и уставшими от жизни глазами.
Студент, закрыв дверь кабины заведённого КАМАЗа, сел на сиденье.
Аркадий прикурив сигарету, предложил пачку Алексею:
– Будешь?
– Давай, – согласился парень.
Водитель, сняв машину с «ручника», пристегнул ремень и включил скорость. Мощный четырёхсотсильный двигатель с турбонаддувом бодро откликнулся на нажатие педали акселератора. Стрелка тахометра резко взлетела вверх и фура, набрав скорость, взяла курс на промзону.
– Форточку приоткрой, окно не открывай. Так много пацанов сгорело, – увидев жест студента, с сожалением произнёс Аркадий. – Стряхиваешь пепел, а тебе его ветром обратно в кабину заносит. Попадает на обшивку или сиденье, и пиздец.
Алексей кивнув, сделал то, о чём просил водитель.
– Машина какого года? – проявил интерес парень.
– Ей уже двадцать лет почти, – глухо отозвался Аркадий.
– Да ладно?! Выглядит не так старо, – с нотками недоверия протянул Алексей.
– Так на нём уже третья кабина, – усмехнулся водитель.
– Ого! – изумился Алексей.
– Первая сгнила, поменял. Вторую пиздюк перевернул, сука, – после небольшой паузы процедил сквозь зубы Аркадий. – Есть же крутой поворот на Тэцевской? Этот еблан в него не вписался. Долго я её потом восстанавливал.
Студент с сочувствием посмотрел на Аркадия.
– Приходит потом с литром водки, извиняется. Я говорю: уёбывай отсюда, мы с мужиками пока машину ремонтировали, пузырь выпили.
– Ничего себе… – сказал Алексей.
– По-моему даже не пили евонную водку, – добавил Аркадий.
Осознав, что наступил собеседнику на больную мозоль, студент решил перевести разговор на другую тему.
– Не страшно на такой большой машине ездить? – с детской наивностью спросил Алексей.
– С девочкой в первый раз тоже страшно. А потом ебёшь, удовольствие получаешь, – переключив передачу, хмыкнул водитель.
– Ты, наверное, на нём хорошо зарабатываешь?
– Когда как. Знаешь, какие на него расходы? В том году я ему новый двигатель купил.
– Капиталку не делал разве?
– Умничать не надо. Два раза делал, – сморщился Аркадий. – А в этом году зимнюю резину брал. Тоже хорошо по карману ударило. Это же кормилец мой, за ним ухаживать надо.
«Возле Компрессорного машинка работает, осторожнее», – прожужжал голос в рации.
Только сейчас Алексей обратил внимание на чёрный ящичек, прикреплённый к приборной панели.
Водитель, немного убавив громкость, довольно протянул:
– Заебись да? Если на дороге мусорская засада ты уже знаешь.
– Согласен.
– У дальнобойщиков пятнадцатый канал. Помню еду как-то в Челны, тут один как сказанёт: «Менты гондоны». И километра через три меня гаишники тормозят. Спрашивают: «Ты по рации говорил?». Нет, не я говорю. Они мне: «У тебя же она есть». Я говорю: «Ну и что?».
– Что дальше было?
– Найдем – выебем на хуй! – рассмеялся Аркадий.
Погрузочно-разгрузочные работы на заводе железобетонных изделий прошли относительно быстро. Алексей с водителем оказались первые в очереди, а работая в паре с шустрым крановщиком, виртуозно управлявшим козловым краном, студент едва успевал метаться между погрузочной площадкой и кузовом. Погрузив последнюю сваю, Алексей закрыл борт прицепа и убрал лестницу.
В кармане парня зазвонил телефон. Ответив на вызов, он услышал в трубке незнакомый голос:
– Здорово! Где тебя черти носят? Давай прими побыстрее, мне ехать надо.
– Я пока не на объекте. С разгрузки выезжаю, скоро буду, – ответил студент, оставшись недовольным тем фактом, что Марсель дал какому-то незнакомому грубияну его номер.
Прошло около часа, прежде чем они въехали на стройплощадку, где студента ждал раздражённый водитель «Газели». Выгрузив несколько тар с электродами, свёрлами, инструментом, перчатками и сверив наличие с данными накладной, студент сказал:
– Всё нормально.
– Подписывать то будешь? – начал терять терпение водитель.
– Без прораба не могу, извини.
– Да ёбаный в рот, что у вас за бардак здесь! Да подпиши заебал, я тебе сигарет куплю! – пообещал водитель. – Я сам на себя работаю, мне ещё в пять точек надо успеть и все на разных концах города, одна вообще в районе.
– Нет, – отрицательно помотал головой Алексей.
– На хуй ты тогда здесь нужен?!
Прораб подъехал через двадцать минут.
А первый рабочий день Алексея подошёл к концу, так как его решили отпустить пораньше. Попрощавшись с Марселем, парень устало побрёл на остановку.
Дождавшись пятого маршрута трамвая, парень устало плюхнулся на сиденье и, скучая, смотрел в окно. Ноги успели прилично промокнуть, а натёртая за весь день шея неприятно зудела. Шершавые руки, не видевшие целый день умывальника, тоже не добавляли комфорта. Под стук дождевых капель мимо проплывали торговые центры, мелькали разноцветные вывески, сигналы светофоров. Автомобили, ехавшие попутно движению трамвая, окатывали с ног до головы грязной, мутной водой зазевавшихся пешеходов.
Улицу ярко освещала огромная плазменная панель на здании стадиона «Казань-Арена», построенного специально к Универсиаде. Вслед за ней трамвай покатил по мосту через реку Казанку. До микрорайона «Солнечный город» на окраине города, где жил Алексей предстоял довольно долгий путь. Семья парня переехала туда всего год назад, и с тех пор счастью новосёлов можно было позавидовать. В отличие от печально известного криминального микрорайона «Жилплощадка», или как её называли «жилка», новое место жительства Алексея превосходило старое всем, и что немаловажно «публикой». Несмотря на застройку жильём эконом-класса, район считался весьма неплохим.
«Невероятно, как сильно преобразился город за последние десять-пятнадцать лет!», – с изумлением, мысленно отметил студент.
В его памяти ещё были живы те времена, когда он, будучи маленьким ребёнком, гулял с родителями по узким улочкам центра Казани. Старые, дореволюционные, каменные дома резко контрастировали с деревянными бараками, представляющими из себя жалкое зрелище. Во многих из них давно никто не жил, ветхие, полуразрушенные от времени, а порой и пожаров. Ходили слухи, что ушлые дельцы, лакомые до дорогостоящей земли Вахитовского района специально заказывали поджоги, дабы за бесценок выкупить ту самую землю у владельцев. Тем не менее, прогресс шёл, старые дома шли под снос. Однажды, студент, давно не проезжавший мимо железнодорожного вокзала обнаружил, что старенький дом, стоявший напротив, неподалёку, вдруг исчез, а на его месте красуется строящееся здание. Примерно через шесть месяцев в новостях местного канала сообщили, что проведение XXVII Всемирной летней Универсиады требует большего количества отелей, и только что на одну новую гостиницу стало больше. Далее был показан сюжет, как люди в чёрных костюмах и в белых рубашках с галстуками режут ленточки под вспышки фотографов. Их сменил калейдоскоп кадров интерьера, ресепшена, номеров, столиков гостиничного общепита, улыбок сотрудниц, речей официальных лиц.
Но не всегда новые строения, заместившие аварийные, становились украшением города, порой они вызывали споры о вкусе архитектора, если не скандал. Так, к примеру, произошло с открытием нового торгового центра около площади Тукая. Некоторая часть казанцев была искренне возмущена нелепой комбинацией стекла, камня и дополнявшего сие здание огромного кольца, символизирующего название.
Дома Алексей, сняв верхнюю одежду, тут же бросился в ванную. Смыв с себя пот и грязь, поужинал разогретым борщом со сметаной и выпил чашку кофе, затем устало опустился на диван. Нажав на красную кнопку пульта телевизора, парень стал ожидать очередную серию любимого аргентинского сериала детства. Назывался он «Дикий ангел». Алексей с удовольствием смотрел его, стараясь не пропускать ни одной серии.
Началась заставка. Наталья Орейро, сыгравшая роль служанки Милагрос смотря с экрана пронзительным взглядом, извивалась, танцуя в загородном доме, и исполняла свою песню «Cambio dolor».
И тут его осенило.
То, что сейчас собирался сделать парень, по его мнению, было абсолютно нормально. Одновременно с этим он прекрасно осознавал, что нарушает прописную истину: «Что знают двое, то знают все». А уж чего-чего, а девушкам свойственно нежелание или неумение хранить чужие секреты. Грубо говоря, женский пол любит сплетничать и трепаться, и первое место в их бесконечных обсуждениях заслуженно принадлежит мужчинам. Тут не особо важна причина разговора, будь это зависть, обида, злость, интерес или радость. Обычное женское любопытство и развитая от природы интуиция разжигала огонь дискуссий и насмешек над объектом разговора.
Но в целом Алексей особо не переживал по поводу того, что подруга Екатерины сообщит ей об этом или покажет переписку. Он сам выдал себя своим поведением, а не заметить странностей не мог лишь слепой.
Спустя час серия закончилась, Алексей выключил телевизор и включил компьютер. Дождавшись загрузки операционной системы, студент запустил браузер. Щёлкнув по закладке со своей страничкой в социальной сети, он посмотрел на список друзей, находившихся в данный момент онлайн. Среди них была и секретарь учебной части, тесно общавшаяся с его любимой Катей. Алексей частенько видел, как они пили кофе в уютном университетском кафе или болтали в свободную минуту.
Набравшись храбрости и подавляя в себе стеснение, студент щёлкнул по виртуальной серо-синей кнопке, предлагающей отправить Ирине личное сообщение.
«Добрый вечер, Ирина Александровна! Можно личный вопрос?», – набрал сообщение в окне чата Алексей, и принялся ждать ответа.
Через пару минут он увидел: «Ирина набирает сообщение». После чего раздался звук уведомления.
«Добрый, можно».
«Было бы странным слышать от меня такое, но я должен знать. У Кати есть молодой человек?», – затаив дыхание, закончил печатать Алексей.
«Есть у неё парень, но в данный момент она в ссоре с ним».
«Понятно, спасибо. Представьте, что вы целыми днями думаете о человеке. Просыпаетесь с мыслями о нём, засыпаете с мыслями о нём. Что можете мне посоветовать? Мне без неё реально жить не хочется».
«Представь себя рядом с ней. Как ты всё это видишь?».
«А что во мне не так? Разница в возрасте небольшая, по росту мы одинаковые. Да и не дурак, вроде».
«Пойми, я пишу объективные вещи. Понимаешь, с тем парнем, с которым встречается, она давно. Не факт, конечно, что она тебе откажет. Но я почти уверена, что жалость с её стороны тебя не устроит».
«И всё-таки?», – не унимался Алексей.
«Попробуй с ней поговорить. Может она по-другому думает. Я лишь её подруга, не могу прочитать её мысли».
«Я уже недавно попробовал. Она не захотела меня слушать».
«А ты попробуй ещё раз!».
«Кстати, я подумывал ещё раз к ней подойти. У вас, случайно, нет адреса Екатерины?».
«Тебе нельзя к ней домой по многим соображениям. Лучше в университете. И без свидетелей», – отрезала Ирина.
Глава 2
Конец недели для двадцатипятилетней Екатерины Демидовой, ассистента кафедры экономического анализа и аудита факультета экономики предприятия Казанского государственного экономического университета, выдался довольно напряжённым. С утра ей добавили бумажной работы, вдобавок отчитав за низкую посещаемость студентов старших курсов.
«Вы же понимаете, что они давно уже не школьники, у многих из них есть работа или подработка. У половины девушек семьи, дети, но они по возможности посещают лекции», – пробовала оправдаться она.
Но Халиса Мирзаянова, заведующая кафедрой, была непреклонна: «Совсем их распустили! Екатерина Андреевна, я понимаю, что вы молодая, неопытная, но можно, же построже с ними?», – не унималась та. Молодая преподаватель вышла из кафедры чуть ли не в слезах, едва подавив в себе желание, высказать своей обидчице всё, что о ней думает. К вечеру у девушки разболелась голова, но на лекциях она, конечно же, делала всё, чтобы слушатели не замечали её плохого самочувствия.
Демидова была на хорошем счету у руководства университета. Два года назад она переступила порог незнакомого ей высшего учебного заведения с целью собеседования. Стоя возле приёмной ректора, девушка с волнением ожидала, когда её пригласят для беседы. Большое количество старинных люстр из богемского стекла, лепнина на стенах, смотрящие на неё гипсовые скульптуры, создавали неповторимый антураж советской высшей школы. Екатерина зачарованно смотрела на всю эту красоту и великолепие, поневоле жалея себя за то, что в своё время не смогла поступить в этот храм знаний. Пришлось идти в обычный институт с не таким громким именем и известностью. Однако, уже с первого курса студенческой жизни Катя дала себе слово выжать максимум из каждой возможности. Теперь же, спустя пять с половиной лет, девушка могла с уверенностью сказать, что её совесть чиста. Опять же, ей не хватило совсем немного, чтобы дотянуть до диплома с отличием. Зато Катя была твёрдо убеждена, что хорошо выучила свою специальность и не зря потратила годы на учёбу.
Екатерина с малых лет грезила профессией киноактрисы, с удовольствием участвовала в школьном спектакле. В актёрских способностях девочки никто не сомневался. Катя могла легко и красиво продекламировать строчки из «Евгения Онегина». Ей без труда удавалось выразить любую эмоцию: рассмеяться, расплакаться, удивиться, разозлиться… Пока её сверстники увлекались поп-музыкой и любили читать глянцевые журналы, Екатерина любила посещать театральные премьеры, а комната девочки была увешана постерами российских и зарубежных кинозвёзд. Однако родители не разделяли Катину любовь к театру. Когда к ним приходили гости и спрашивали у неё, кем она хочет стать, то девочка, рискуя навлечь на себя гнев родителей, непременно отвечала: актрисой. Все сразу начинали смеяться, а Кате становилось обидно, и она уходила в свою комнату. Но когда она, будучи в одиннадцатом классе объявила, что собирается подавать документы в Государственный институт театрального искусства, в доме разразился большой скандал.
– Катя, ты, что совсем рехнулась? Какой ГИТИС, какая Москва?! Ты знаешь, какой там огромный конкурс? Если даже пройдёшь на бюджет, то быстро вернёшься обратно. С твоим характером в столице делать нечего! – кричал отец.
– Не хотите, чтобы я поступала в ГИТИС, пойду во ВГИК!6 – пробовала отшутиться Екатерина.
– Знаешь, сколько людей оканчивают театральные, а известными так и не становятся? А сколько актёров невостребованных, забытых, никому не нужных? Живут впроголодь, ждут, пока их хоть куда-нибудь пригласят! Хоть на малюсенькую роль! – вторила ему мать.
– С чего вы взяли, что у меня ничего не выйдет? Может меня заметят? Да и потом, глупо бояться больших городов, забыли уже, откуда мы сюда переехали? – воскликнула Катя.
– Дочка, предположим, окончишь ты свою театралку. Пойдёшь в какой-нибудь захудалый театр за копьё. Оно тебе надо? – парировала мама.
– Почему за копьё? – удивилась Екатерина. – В Москве полно театров, а я вообще-то в кино хочу податься…
– А съём жилья потянешь? – перебил отец. – Я не Рокфеллер и купить квартиру тебе там не смогу. Мы здесь еле-еле смогли найти недорогой вариант, благодаря тому, что мой старый товарищ работает риелтором. И взяли мы её за счёт того, что в молодости как проклятые работали на Севере. Скопили акции, тогда они ничего не стоили, а не так давно резко взлетели.
Общими усилиями они уговорили дочь выбрать более востребованную и нужную специальность. Иными словами, специальность, которая не даст помереть ей с голода.
Идти наперекор родителям девушка не могла. В итоге Катя, много лет видевшая себя на сцене Большого театра или главной героиней блокбастера, готовящегося выйти в широкий прокат, остановила свой выбор на специальности бухгалтера.
Ректор вуза и два проректора достаточно долго разговаривали с ней, задавая много вопросов, рассматривали диплом с вкладышем, изучали оценки. В конце даже провели своеобразную проверку знаний по специальности. Она включала в себя два этапа. Первым оказался тест на компьютере с ограничением по времени, в качестве второго – несколько задач по эконометрике на бумажном носителе. Через сколько минут его сдать руководители не сообщили. Однако Катя и сама понимала, что тут, как нельзя, кстати, актуальна народная поговорка: «Чем раньше, тем лучше». Руководители, объяснив, что им необходимо время на раздумье, попросили Екатерину постоять в коридоре. И, наконец, секретарь учебной части, выйдя из приёмной, сказала девушке, что в течение недели решение будет принято. Кате голос сотрудницы показался не совсем уверенным, сомневающимся, но она надеялась на лучшее.
Молодых девушек, которые по разным причинам не могли найти «нормальную» по их мнению, работу и на худой конец желающих осесть в каком-нибудь вузе было предостаточно. Но, к сожалению девять из десяти из них не желали продолжить обучение в аспирантуре и защитить диссертацию. А преподаватель без учёной степени в глазах ректора был таким же «полуфабрикатом», неполноценным работником, как и вчерашний выпускник вуза для конторы, требующей стандартный, трёхлетний опыт работы от кандидата. Стоит отметить, что если новоиспечённый сотрудник компании, работая по специальности, спустя несколько лет будет действительно понимать и знать своё дело, то с преподавателем всё немного иначе. Он годами читает одни и те же лекции, по одним и тем же, книгам, методичкам. Стимула развиваться у него нет, часовая тарифная ставка обычного ассистента, зачастую смешная. А ведь всё течёт, всё меняется. И вот, он уже не может ответить на вопрос студента, выходящий за рамки его учебных материалов. Но на него, возможно, ответит человек и без высшего образования, но регулярно смотрящий по телевизору те же «Новости», читающий газеты, мониторящий социальные сети.
К тому же, такие кадры отрицательно влияли на статистику вуза, а ректор стремился, чтобы количество кандидатов и докторов наук только росло. На деле происходило обратное: остепенённые преподаватели уходили по возрасту, или их переманивали в другие, более оплачиваемые места, а приходящая молодёжь не хотела ничего. Если в прежние годы была хоть какая-то возможность сидеть дома за книгами, в читальном зале библиотеки, то теперь, с развитием Интернета, проникшим, казалось бы, во всё непроницаемое, это становилось почти невозможным. Молодёжь стала бравировать тем, что не смотрит «зомбоящик», но испытывала зависимость от Сети. А те, кто включал популярные ныне смарт-тв, стояли перед выбором: сотни каналов спутникового, кабельного или IP-ТВ, либо миллионы каналов видеохостинга YouTube, тысячи фильмов и сериалов в онлайн-кинотеатрах. Был ещё и смартфон с его социальными сетями и мессенджерами: общение с друзьями часами напролёт, обмен фотографиями, прослушивание музыки, просмотр видео, и другие соблазны.
В таких условиях корпеть над диссертацией могли лишь те, кто действительно хотел защититься. Учитывая, что далеко не каждому работнику дано умение писать что-то более ёмкое и требующее больших мозговых усилий, чем привычные деловые письма, заявления, объяснительные, и уж тем более научную работу, перспективы ректора в поиске необходимых кандидатов становились всё туманнее.
«Переезжай в Альметьевск, в „Татнефть“ тебя засуну, – напутствовала Екатерину перед выпуском подруга детства Рузиля, позвонившая узнать как у неё дела. – Пару лет поработаешь, наберёшь необходимый опыт и уедешь обратно в свою Казань».
Катя, привыкшая к столице, слабо представляла себе переезд в маленький, чужой для неё город на юго-востоке республики, хоть и бывала там не раз. Поэтому предпочла промолчать. Однако, учитывая, что дела Демидовой сейчас шли совсем не хорошо, то она всё чаще задумывалась над предложением Рузили. И уже была готова набрать её номер, как спустя почти месяц в квартире девушки раздался телефонный звонок. Секретарь учебной части бойко сообщила о положительном результате согласования кандидатуры Кати. Совсем скоро молодая ассистентка уже вела свои первые пары, попутно привыкая к группам, знакомясь со студентами, запоминая их фамилии, имена и характеры.
Взяв в руку компьютерную мышку, Екатерина запустила обозреватель Интернета. Открыв вкладку с электронной почтой, ассистентка просмотрела входящие письма. Два из них не представляли никакого интереса, а вот отправителем третьего был проректор по научной работе Руслан Габидуллин. Текст письма требовал адресата подготовить несколько студентов для участия во всероссийской научно-практической конференции.
Ассистентка, обдумывая, кто из ребят лучше подойдёт для этого ответственного мероприятия, параллельно анализировала содержание курсовых работ. Как всегда, подавляющее большинство материалов было откровенно слабым. Особо не заморачиваясь над писаниной, студенты редактировали, в лучшем случае компилировали курсовые выпускников прошлых лет. Особо наглые, наивные, возможно ленивые, пытались сдавать чужие работы, вообще не читая написанное. Скачал, поменял титульный лист, распечатал. Но против таких ушлых молодых людей в арсенале преподавателей был специальный софт, на раз вычисляющий процент оригинальности работы, заимствования текстовых фрагментов, и собственно источники текста. В связи с этим девушку всегда радовало, когда она видела, что курсовая работа была создана действительно нелёгким трудом. Такие работы сразу бросались в глаза, а студенты, желающие учиться, очень импонировали Кате.
Вот и сейчас перед ней стояла студентка Мария, которая очень ответственно относилась к учебному процессу. Маша, как и Екатерина, выросла в небольшом посёлке и мечтала, наконец, вырваться из деревни. Как известно, для девушек слово «вуз» означает ещё, и «выйти удачно замуж». С замужеством у женской половины групп складывалось не у всех, но ближе к третьему курсу весомая часть представительниц прекрасного пола брали академические отпуска, переводились на заочное отделение, или вовсе забирали документы из университета. Демидова таких откровенно не понимала, но старалась не заострять на этом внимание.
– Так, Маша теоретическая часть у тебя трудностей не вызвала, я вижу. А во второй главе тут много несостыковок, – Катя показала перечеркнутые синей пастой и с короткими замечаниями снизу листы. – И не злоупотребляй, пожалуйста, графиками и диаграммами, это второстепенное. Главное расчёты, анализ деятельности организации, важно понять, что изменилось в балансе, из-за чего начались убытки, какие действия надо предпринять, чтобы отвести фирму от банкротства. Представь, что это твоя фирма, ты же не хочешь разориться, Маша? – с укором посмотрела на неё Екатерина.
Маша, сев рядом с Катей, принялась изучать свою курсовую по практическому бюджетированию, которую ещё вчера считала идеальной. По истечении четверти часа она обратилась к ассистентке:
– Екатерина Андреевна, в общем, всё понятно. Когда можно будет сдать работу? – неуверенно спросила Маша.
– Через неделю. Главное внимание удели третьей главе, там все выводы и рекомендации. Но она должна напрямую «вытекать» из второй.
– Хорошо.
– Да, и ещё: Маша, в начале декабря пройдёт конференция. Она посвящена современным тенденциям в управлении организационным и региональным развитием. Надеюсь, ты сможешь подготовить доклад. Донеси, пожалуйста, эту информацию до Лилии и Айгуль. Их я тоже планирую подготовить для выступления. Вот информационное письмо, – ассистентка вручила Марие несколько скреплённых степлером листов.
Студентка кивнула.
– До свидания Екатерина Андреевна! – Маша убрала папку с курсовой работой и документом в сумочку.
«Хорошая девочка, – подумала Екатерина. Но в курсе ли она, что большая часть знаний, полученных в стенах универа, ей вряд ли пригодится в будущем? Всегда придётся учиться чему-то новому, переучиваться, подстраиваться под конкретную организацию… Не только профессии, но и общению с разными людьми. Я вот не смогла найти себя в сфере экономики, надеюсь, хоть она сможет».
До получения диплома и первых месяцев поисков работы Катя искренне считала, что человек должен добиваться всего сам, искать место под солнцем, презирая тех, кто нашёл работу благодаря связям. Прошло полгода хождений по собеседованиям в разные концы города-миллионника. Екатерину встречали различные помещения: от изысканных, отделанных по последним веяниям интерьерной моды и вышколенным приятным персоналом. До откровенно страшных, захолустных кабинетов, не видевших ремонта ещё с советских времен.