Райнер Цительманн
Элита богатства. Исследование психологии супербогатых предпринимателей

Полная версия

Часть А. Обзор существующих исследований, исследовательских вопросов и методологии

1. Обзор академических исследований богатства

«Дискуссия о том, что на самом деле представляет собой богатство, только начинается», – утверждала экономист Ирен Беккер в 2003 г.^[7] Среди пунктов, которые она выделила для критики, был тот факт, что дебаты вокруг богатства всегда фокусировались на доходе, игнорируя богатство. «Только когда высокий чистый доход совпадает с высоким уровнем богатства, человек может занять материальное положение, устойчиво достаточное для обеспечения высокого уровня жизни и гарантирующее связанную с этим степень безопасности, что является качественной характеристикой богатства»^[8].

В 2002 г. социолог Питер Имбуш заявил, что в области академических исследований богатства не только не хватает детальных знаний и информации (а именно кого следует относить к категории богатых и как они живут), но, кроме того, «мнения расходятся даже по самым базовым вопросам: как мы определяем богатство? В какой момент человек становится богатым и как вообще измерить его богатство?»^[9] В отличие от исследований бедности, жалуется Имбуш, эмпирические выводы в области академических исследований богатства особенно неясны, противоречивы и неполны^[10].

Комментируя – по его мнению – недостатки социологии, Имбуш утверждает, что богатство не является подлинной социологической категорией и что богатые никогда не рассматривались социологами как идентифицируемый объект изучения^[11]. Одной из причин этого, утверждает он, является то, что с точки зрения численности высшие классы, или элита, представляют собой относительно небольшую группу, и поэтому для социологов имеет смысл направлять свои усилия на изучение других групп^[12]. Сама по себе эта линия аргументации не убеждает. В конце концов, социологи часто проводят обширные исследования групп меньшинств, многие из которых насчитывают не больше членов, чем «богатые», как бы ни определять это понятие^[13].

Имбуш продолжает: «Несмотря на разнообразные исследования конкретных аспектов богатства, следует отметить, что до сих пор социология не смогла сфокусировать свои исследовательские усилия на богатстве». Он винит в этом фрагментарность существующих эмпирических данных, касающихся богатства, а также тот факт, что «богатые и их богатство оказались особенно громоздким объектом исследования»^[14].

Имбуш отмечает еще один интересный момент – характерное для этой темы смешение исследовательских интересов и суждений, основанных на нормативных ценностях. Богатство создает особые проблемы для социологов, не в последнюю очередь потому, что его нормативные аспекты делают эту предметную область особенно уязвимой для смешения описательного и оценочного анализа^[15].

Даже через десять лет после того, как такие исследователи, как Беккер и Имбуш, указали на пробел в существующих исследованиях, их преемники все еще жаловались на недостаток внимания ученых к богатым. «Ученые, – заметила Мелани Бёвинг-Шмаленброк в 2012 г., – в значительной мере игнорируют тему богатства. <…> Вполне возможно, что ни одна дисциплина не считала себя ответственной за проведение исследований богатства. Даже сегодня эта тема не закреплена прочно в какой-либо одной области, скорее она перемещается между дисциплинами»^[16]. Однако она ожидает, что в будущем академические исследования богатства вполне могут утвердиться как отдельная междисциплинарная дисциплина^[17].

Утверждение Бёвинг-Шмаленброк актуально и сегодня, хотя ее докторская диссертация – считающаяся первой научной монографией на тему эмпирического академического исследования богатства в Германии – внесла значительный вклад в устранение этого пробела. Кроме того, много статей было опубликовано в сборниках, и в настоящее время реализуются новые проекты. Академические исследования богатства охватывают широкий круг вопросов и исследовательских стратегий.

1. Вот уже несколько десятилетий исследования посвящены вопросам, связанным с равенством распределения богатства, хотя в основном они исходят из нормативной точки зрения. Этот подход не был связан с изучением генезиса индивидуального богатства; скорее – зачастую с явными, специфически политическими намерениями – он изучал, было ли богатство «справедливо» распределено в обществе. Чтобы это продемонстрировать, давайте кратко рассмотрим два сборника эссе, опубликованных в 1997 и 2002 гг. В 1997 г. Эрнст Ульрих Хустер опубликовал сборник эссе под названием «Богатство в Германии. Бенефициары социальной поляризации». Объединяющей темой этого сборника была постоянные жалобы на несправедливое распределение богатства. «Богатство и процветание за счет бедных» – так называлась одна статья, а другая – «Богатство – это мужское, что же еще!». Редактор великодушно признал: «Конечно, презумпция несправедливости [sic!] либерально-демократического государства по отношению к каждому гражданину в равной степени применима к более высоким доходам и коммерческим предприятиям»^[18]. Использование такого языка ясно показывает, что богатым отводится роль обвиняемых, – ведь даже если в немецком оригинале «презумпция несправедливости» является оговоркой по Фрейду и должна читаться как «презумпция невиновности», последняя имеет смысл только по отношению к группе или отдельному человеку, обвиненному в преступлении. В предисловии к сборнику 2002 г. «Теории богатства» Хустер и Фольц заявляют: «Критика Хустера не связана с богатством и богатыми; его – политическая и политологическая! – критика направлена на развитие общества и сил, которые стремятся отделить всю экономическую сферу, концептуально, а также практически и политически, от ее вовлеченности в социальные процессы, от ее укоренения в нормативном дискурсе и от ее зависимости от фундаментального социального консенсуса, тем самым подчиняя экономическую теорию (и богатство) чисто экономической логике и юрисдикции, вдохновленной духом неолиберализма»^[19]. В обоих вышеупомянутых сборниках преобладают эссе, рассматривающие распределение богатства с точки зрения неравенства. В отличие от этого вопросы, касающиеся накопления богатства на индивидуальном уровне, едва затрагиваются. Это относится и к сборнику, опубликованному тремя швейцарскими социологами в 2010 г. под названием «Как думают и действуют богатые», который посвящен кругу общения богатых людей, налоговой политике и теоретическим подходам к теме богатства. Самым показательным аспектом сборника стали интервью, взятые у миллионеров^[20]. Интервью затрагивали обширный круг тем, включая взгляды респондентов на причины недавнего финансового кризиса, на то, как богатые лоббируют свои интересы, насколько они «инновационны и социально ответственны» и т. д.^[21] Тема происхождения их богатства играла крайне второстепенную роль, и весьма поверхностному рассмотрению этого вопроса были посвящены лишь несколько страниц.

2. В связи с четырьмя докладами о бедности и богатстве, опубликованными федеральным правительством Германии в 2001, 2005, 2008 и 2013 гг.^[22], была проведена обширная эмпирическая работа и опубликованы ее результаты. Однако в подавляющем большинстве случаев эти исследования были посвящены тенденциям в распределении доходов. В большинстве случаев упоминания о богатстве или богатых относятся к тем, кто зарабатывает 200–300 % чистого эквивалентного дохода в стране.

3. В последние несколько лет также появилось направление исследований, изучающих связь между богатством и благотворительностью. В Германии эти исследования в основном были инициированы или проведены Томасом Друйеном и Вольфгангом Лаутербахом, которые изучили причины, цели и масштабы участия состоятельных людей в благотворительности, такой как пожертвования и учреждение благотворительных фондов^[23].

Томас Друйен делит академические исследования богатства на следующие подобласти^[24]:

A. Богатство (социально-структурные исследования)

• Распределение

• Генезис

• Использование

Б. Богатство (культурные исследования)

• Семейные и предпринимательские сети

• Социальная активность

• Установки и образ жизни.

В. Психология богатства / этическое богатство

• Психологические типы

• Черты личности

• Эмпатия и мораль

Большинство вопросов, представленных в пунктах 1–3, а также в пунктах А – В, имеют лишь косвенное отношение к теме данной книги. Эта книга не посвящена вопросам, связанным с равенством распределения богатства, и не рассматривает доходы богатых в описанном выше смысле. Аналогичным образом вопросы, касающиеся социальной активности богатых или темы богатства и филантропии, а также образа жизни и окружения богатых, в данной работе явным образом не рассматриваются. По этой причине нет необходимости описывать состояние современных исследований в этих областях.

Данное исследование сосредоточено на теме генезиса богатства, которая также рассматривалась в работе Бёвинг-Шмаленброк. Поскольку ее докторская диссертация, подготовленная в рамках исследования «Богатство в Германии», имеет самую прочную эмпирическую основу среди исследований в этой области, ниже будут более подробно представлены методология и результаты ее работы, дополненные выводами, опубликованными в сборнике эссе и статей за последние несколько лет, которые также посвящены этой теме.

Центральное место в работе Бёвинг-Шмаленброк занимают источники и факторы генезиса богатства. Источники богатства в основном определяются как оплачиваемый труд или наследство, а факторы – это прежде всего индивидуальные характеристики, в частности черты личности^[25]. Одна из центральных предпосылок работы, которая была принята и для данной книги, заключается в важности роли личности, т. е. ее личностных качеств и принятия решений, как решающего фактора в генезисе богатства: «Акторы и их индивидуальные характеристики являются чрезвычайно важным фактором в генезисе богатства; богатство создается в результате индивидуальных процессов формирования богатства, на которые активно влияют соответствующие лица. Поэтому генезис богатства частного домохозяйства представляет собой сложный, но всем доступный процесс формирования, который происходит только в результате действий и решений лиц, входящих в состав домохозяйства»^[26].

Бёвинг-Шмаленброк отличает свой подход от социологических исследований мобильности. Ее исследования «сосредоточены на событиях в жизни отдельных людей, а не на внутрипоколенческих сравнениях». Поэтому в ее работе рассматриваются процессы мобильности внутри поколений, а не между поколениями^[27]. Она убеждена – и совершенно справедливо, – что «в первую очередь мобильность обусловлена личностью. В той мере, в какой люди способны участвовать в выявлении и использовании возможностей, создание богатства следует понимать как относительно открытый процесс мобильности»^[28].

Настойчивое утверждение Бёвинг-Шмаленброк о том, что богатство берет свое начало либо в оплачиваемом труде, либо в наследовании, наследстве или подарках, все же нуждается в изменении или дополнении^[29]. Конечно, она признает, что «третьим источником является существующее богатство, при условии его автономного приумножения». Однако, по ее мнению, его следует рассматривать «скорее как вторичный источник, чем как первичный». Таким образом, доход от капитала рассматривается как вторичный фактор в генезисе богатства, а не как его источник^[30].

Эта линия аргументации не убеждает. В конечном счете не имеет значения, где берет начало богатство – в оплачиваемом труде или инвестициях. Есть богатые люди, которые накопили бо́льшую часть своего богатства за счет инвестиций, а не в результате какой-то формы занятости, – такие миллиардеры, как Уоррен Баффет и Джордж Сорос. Но даже среди людей, опрошенных Бёвинг-Шмаленброк, состояние которых в среднем составляло около 1,4 млн евро^[31], 48 % заявили, что «важным» источником их богатства была недвижимость, а каждый десятый назвал недвижимость «самым важным» аспектом формирования их личного богатства. А 20 % назвали доходы на фондовом рынке «важным» фактором в построении богатства, хотя в этом случае только 2,4 % заявили, что это был «самый важный» фактор в построении их богатства^[32].

Поэтому первоначальная гипотеза Бёвинг-Шмаленброк должна быть изменена, не в последнюю очередь в свете результатов ее собственных исследований, чтобы отразить тот факт, что богатство создается и накапливается отдельными людьми:

• от оплачиваемого труда (включает все формы оплачиваемого труда, т. е. занятость и самозанятость, прямо противопоставляемого наследству и подаркам);

• от инвестиций;

• от наследства/подарков.

Основой для исследования Бёвинг-Шмаленброк послужил упомянутый выше исследовательский проект «Богатство в Германии», инициированный Вольфгангом Лаутербахом в Потсдамском университете. Были опрошены 472 респондента, чье состояние составляло в среднем 2,3 млн евро, а медианное состояние – 1,4 млн евро^[33]. Это был новаторский исследовательский проект, поскольку «впервые данные собирались на первичной статистической основе, которая благодаря большому количеству наблюдений и содержанию опросов вышла далеко за рамки индивидуальных исследований и использовала стандартизированный исследовательский инструмент и четкую направленность для опроса состоятельных людей и домохозяйств относительно состава и масштабов их финансовых активов»^[34].

Другими словами, в центре внимания исследования были не сверхбогатые люди, а «миллионеры по соседству». Бёвинг-Шмаленброк описывает трехуровневую «пирамиду процветания». На самом нижнем уровне определяющим фактором является годовой чистый доход – нижний порог здесь составляет 54 320 евро, что составляет 200 % от среднего чистого располагаемого дохода семьи в Германии. Верхние уровни пирамиды определяются с точки зрения финансовых активов – здесь автор проводит различие между «хрупким богатством» (общая сумма активов не менее 1,2 млн евро) и «стабильным богатством» (общая сумма активов не менее 2,4 млн евро)^[35].

Бёвинг-Шмаленброк определяет богатство как «доход от активов домохозяйства, [который] по крайней мере соответствует доходу домохозяйства, необходимому для комфортной жизни»^[36]. Разумеется, это во многом зависит от предположений, сделанных в отношении процентных ставок и доходности инвестиций. Бёвинг-Шмаленброк предполагает доходность в 4,5 % годовых. Согласно ее определению и целевому чистому доходу в размере 54 320 евро, она приходит к требованию иметь активы стоимостью не менее 1,2 млн евро. Однако доходность в 4,5 % в год представляется несколько нереалистичной. В конце концов, в зависимости от того, получает ли человек львиную долю своего дохода от капиталовложений, которые в Германии облагаются налогом у источника, или от дохода от аренды недвижимости, который оценивается в соответствии с персональной ставкой подоходного налога, долгосрочный доход от этих инвестиций до уплаты налогов должен составлять в среднем от 6 до 8,5 %, чтобы достичь дохода после уплаты налогов в размере 4,5 %^[37]. Минимальный порог для определения богатства должен быть установлен значительно выше, чем уровень, установленный Бёвинг-Шмаленброк.

Однако эти оговорки не направлены на обесценивание важного вклада, внесенный проектом «Богатство в Германии». Его новаторский характер не в последнюю очередь определяется систематическим и эмпирическим исследованием генезиса богатства. Полученные результаты заложили основу для дальнейшей работы – в том числе и для данной книги. Основные выводы исследования «Богатство в Германии» состоят в следующем.

1. Важнейшей предпосылкой для накопления значительного богатства от оплачиваемой работы является самозанятость, то есть занятие какой-либо деятельностью в качестве внештатного специалиста или, в частности, на предпринимательской основе. «В первую очередь гарантией очень большого богатства и активов является предпринимательство. Огромный рост среднего благосостояния наблюдается по мере роста степени предпринимательства. Домохозяйства, разбогатевшие таким образом, имеют состояние в среднем на 2,5 млн евро больше, чем домохозяйства, для которых этот фактор не играет роли»^[38]. Домохозяйства, в которых предпринимательство сыграло решающую роль в накоплении богатства и активов, в два раза чаще оказываются на самом высоком уровне благосостояния, чем на среднем^[39].

2. Исследования показали, что работа по найму редко ведет к богатству^[40]. Наследство, безусловно, вносит вклад в генезис богатства, но по значимости уступает оплачиваемой работе. Более чем в половине богатых домохозяйств оплачиваемая работа играла более значительную роль, чем наследство.

3. «По мере увеличения масштаба богатства все большее значение приобретают личностные характеристики, в то время как значимость других индивидуальных аспектов снижается»^[41]. В исследовании приводятся два аргумента в поддержку предположения о росте значимости личностного профиля индивида по мере роста богатства. «Во-первых, соответствующий профиль личности повышает вероятность того, что человек выберет путь, который приведет его к более высокому уровню богатства. Во-вторых, личность становится еще более значимой после преодоления большинства существенных препятствий, что происходит на более высоких уровнях богатства»^[42].

4. Бёвинг-Шмаленброк показывает, что по сравнению со средним классом в личностных качествах богатых людей наблюдается гораздо большая открытость опыту. Другой характерной чертой является более низкая уступчивость^[43]. Она также обнаружила сильное сходство между чертами личности людей, принадлежащих к среднему классу, и людей, которые разбогатели в результате работы по найму. «Только самомостоятельно занятые занимают особое положение; представленный здесь подробный профиль личности особенно применим к этой группе, и они сильно отличаются от средних слоев общества, а также от других богатых людей»^[44].

В целом решающими факторами в генезисе богатства являются предпринимательство и крайне специфическая структура личности, значительно отличающаяся от структуры личности других групп (если не учитывать передачу богатства). В своих заключительных замечаниях Бёвинг-Шмаленброк указывает направление, в котором необходимо проводить дальнейшие исследования: «По существу, прежде всего необходимо сосредоточиться на чертах личности, с одной стороны, и на самозанятости – с другой, поскольку и то и другое напрямую способствует созданию стабильного богатства»^[45].

На основе работы Бёвинг-Шмаленброк можно сформулировать следующую гипотезу: чем богаче изучаемые, тем выше значимость и предпринимательства, и личностных качеств как источников богатства. Из этого вывода следует, что исследования в области предпринимательства имеют отношение к данной книге, в частности, в той мере, в какой они устанавливают корреляцию между чертами личности и предпринимательским успехом. Это тем более актуально, что данная книга посвящена не генезису богатства как таковому, а генезису богатства среди сверхбогатых людей. Кроме того, в отличие от подхода Бёвинг-Шмаленброк, в данной книге не рассматриваются лица, накопившие богатство в основном в результате наследования.

Анализ, проведенный Вольфгангом Лаутербахом, подтверждает, что с ростом уровня благосостояния растет влияние предпринимательства. Лаутербах сравнил доли предпринимателей в среднем классе (среднее состояние 160 000 евро), среди обеспеченных людей (aflfuents; медианное состояние 750 000 евро), среди состоятельных людей (HNWIs; медианное состояние 3,4 млн евро), среди 100 самых богатых немцев (медианное состояние 1,5 млрд евро) и среди 100 самых богатых людей в мире (медианное состояние 10,5 млрд евро). Среди обеспеченных людей 37,8 % были классифицированы как предприниматели; среди состоятельных к этой группе принадлежали 64,6 %; из 100 самых богатых немцев предпринимателями были 98 %, как и 95,2 % из 100 самых богатых людей в мире^[46]. «Эмпирические данные показывают, что необходимой предпосылкой для накопления богатства является самостоятельная занятость. Богатство практически никогда не достигается в результате зависимой занятости»^[47]. Лаутербах заходит так далеко, что утверждает, что «для накопления необычайного богатства необходимость предпринимательства абсолютна»^[48].

Лаутербах и Тарвенкорн подтверждают, что решающую роль играют личностные качества. «По мере того, как процесс индивидуализации в современном обществе все больше разрушает классовую структуру, возрастает значение – наряду со структурными факторами – таких личностных качеств, как „открытость опыту“ или „склонность к риску“, например в сфере инвестиций. Характер действий индивида – будь то, например, нежелание рисковать или стремление к риску – о пределяется его личностью»^[49].

Как будет показано в главе 3, в США предпринимательство является предметом интенсивных исследований, в то время как академические исследования богатства в его строгом смысле все еще менее развиты, чем можно было бы ожидать. На протяжении многих лет в этой области доминировали нормативные трактаты – даже подготовленые социологами, – носившие скорее полемический, нежели проясняющий характер. Большое внимание привлекла вышедшая в 1968 г. книга Фердинанда Лундберга «Богатые и сверхбогатые». Лундберг, в то время профессор социальной философии Нью-Йоркского университета, утверждал: «Относительно общего человеческого типа американского созидателя богатства, как нового, так и старого, можно сказать, что это обычно экстраверт, мало склонный к размышлениям, пока, возможно, не приблизится к порогу старости. Он чаще всего не учился, чем учился, не читал и в большинстве своем имеет наивный взгляд на мир и свою роль в нем. <…> Просто по своему положению он отчужден»^[50]. Большинство «капиталистов», входящих в список журнала «Форчун», легко можно назвать «прогульщиками высокой культуры»^[51].

Книга «Богатство и демократия: политическая история американских богачей» не столь полемична, но подходит к теме с похожей точки зрения. В ней осуждается «теология рынка»^[52], а также рост неравенства и усиление влияния богатых на политическую сферу. В отличие от нее книга Христии Фриланд «Плутократы: восход новых глобальных сверхбогачей и падение всех остальных» гораздо более информативна. Фриланд описывает появление новой глобальной элиты, которая отличается от плутократов предыдущих поколений тем, что состоит в основном из «работающих богачей»^[53] и очень часто из миллиардеров, заработавших свое состояние самостоятельно. Хотя Фриланд и выступает с открытой политической критикой сверхбогатых, она все же заявляет: «Значительная часть их богатства, как правило, является плодом усердия, ума и большого везения. <…> Самостояние занимает центральное место в самовосприятии современных глобальных плутократов»^[54].

В США проведено очень мало эмпирических исследований происхождения богатства. В 1985–1987 гг. американские социологи Пол Шервиш, Платон Кутсукис и Этан Льюис провели интервью со 130 американскими миллионерами и опубликовали их в одном томе под названием «Евангелия богатства». Они заявили, что исследователи, желающие изучить самовосприятие богатых, сначала должны дать самим богатым возможность высказаться, не подвергаясь немедленной критике. «„Структурная“ критика, проистекающая из часто благонамеренных, но слишком поверхностных попыток раскрыть „истинные“ мотивы и цели, якобы скрываемые богатыми за ширмой своекорыстных показаний, – это конспирология»^[55]. Сборник содержал истории жизни миллионеров, рассказанные их собственными словами, без какого-либо вмешательства со стороны ученых или попыток сформулировать гипотезы или сделать выводы относительно генезиса богатства.

Особенно широкое распространение в США получила работа ученого Томаса Стэнли. Результаты своих исследований он подробно изложил в книге «Ум миллионера», увидевшей свет в 2000 г. В 1998 г. он опросил 733 миллионера. Среднее чистое состояние опрошенных им людей составило 9,2 млн долл., а медианное – 4,3 млн долл. Средний доход семьи составил 749 000 долл., а медианное состояние – 436 000 долл. Только 8 % опрошенных унаследовали более 50 % своего состояния, а 61 % никогда не получали наследства или подарков^[56]. Опрос проводился с помощью каталога из 277 вопросов^[57].

И вновь среди работающих профессионалов преобладающей профессиональной категорией была самозанятость. Из опрошенных 32 % были предпринимателями, 16 % – руководителями высшего звена, 10 % – адвокатами и 9 % – врачами. Остальные составляли такие группы, как специалисты по продажам, архитекторы, профессора, корпоративные менеджеры среднего звена и домохозяйки^[58]. Самым высоким уровнем чистого богатства обладали предприниматели. Основные выводы исследования состояли в следующем.

1. Решающую роль играет правильный выбор профессии^[59]. «Изучая миллионеров более 20 лет, я пришел к выводу, что если правильно принять одно важное решение, то можно стать экономически продуктивным. Если вы достаточно креативны, чтобы выбрать идеальное призвание, вы можете выиграть, причем по-крупному. По-настоящему гениальные миллионеры – это те, кто выбрал профессию… которая имеет мало конкурентов, но приносит высокую прибыль»^[60]. В достижении финансового успеха интеллект и образование играют второстепенную роль. Многие очень хорошо образованные люди, обладающие исключительной квалификацией, совершают ошибку, устраиваясь в крупные компании или крупные юридические фирмы, где им приходится вступать в жесткую конкуренцию с другими в высшей степени высококвалифицированными соперниками. «Но они забывают об одном: о выборе призвания. То, где вы будете сражаться, гораздо важнее для победы, чем то, что́ вы будете делать, когда начнется схватка. Даже некоторые из лучших и самых способных студентов MBA, которых я когда-либо учил, проиграли большинство своих поединков. Почему бы не выбрать призвание и цель, где вам будет легче выйти победителем?»^[61]

2. В достижении финансового успеха интеллектуальные способности и исключительная академическая квалификация не являются решающими факторами. Средний балл SAT всех миллионеров составил 1190. Самые высокие результаты, как и следовало ожидать, показали адвокаты и врачи, за ними следовали предприниматели, которые тем не менее были значительно богаче профессионаловфрилансеров^[62]. Результат теста SAT в 1190 баллов, возможно, и выше среднего, но он далеко не достаточен для поступления ни в один из лучших университетов Америки. В ходе опроса миллионеров попросили оценить важность большого числа факторов для их успеха. Только 20 % ответили, что высокий IQ или превосходный интеллект имеют большое значение. Из 30 факторов успеха, названных респондентами опроса, высокий IQ занял 21-е место. Только 15 % сказали, что учеба в университете с высоким рейтингом и высокими итоговыми оценками была очень важна, что поставило этот фактор на 23-е место. Последнее, 30-е место в рейтинге заняло окончание университета в числе лучших или лучшим из сокурсников. Только 11 % участников считают это главным фактором своего финансового успеха^[63]. Примечательно, что среди предпринимателей, самой богатой группы среди участников опроса, преобладало мнение, что социальные навыки важнее высокого интеллекта: 16 % этой группы считают высокий IQ или высокий интеллект ключевым фактором своего успеха, 12 % считают важным обучение в университете с высоким рейтингом, и всего 5 % назвали важным выпуск из университета в числе лучших или лучшим из сокурсников. Для сравнения: 34 % адвокатов (т. е. более чем в два раза больше, чем среди предпринимателей) назвали ключевым фактором успеха высокий IQ или превосходный интеллект, 18 % выделили получение степени в университете с высшим рейтингом, а 26 % адвокатов (в пять раз больше, чем среди предпринимателей) заявили: окончание университета в числе лучших или лучшим из сокурсников. Напротив, 45 % предпринимателей назвали очень важной способность продавать, в то время как только 16 % адвокатов придерживаются того же мнения^[64]. Стэнли пришел к выводу, что «попытки конкурировать в одной профессиональной области с вундеркиндами из вашего университета – плооооохая идея»^[65]. Конкуренция с другими высокоинтеллектуальными людьми гораздо выше в таких профессиях, как юриспруденция или медицина, что впоследствии снижает вероятность исключительного финансового успеха.

3. Ключ к финансовому успеху – «творческий интеллект». Ниже приводится сравнение доли предпринимателей (в скобках – доля адвокатов), согласившихся с тем, что в их финансовом успехе решающую роль сыграли следующие факторы: видеть возможности, которые не видят другие, – 42 (19); поиск прибыльной ниши – 35 (14)^[66].

4. Большое значение в любом объяснении экономического успеха имеет готовность брать на себя финансовые риски. Участники опроса соглашались с этой оценкой тем чаще, чем выше их чистое богатство. Среди респондентов с чистым состоянием менее 1 млн долл. (помимо 733 миллионеров, было опрошено еще 268 человек с состоянием ниже этого порога), только 18 % поддержали это мнение; среди тех, чье чистое состояние составляло от 2 до 5 млн долл., 28 % ответили утвердительно, а среди тех, чье чистое состояние превышало 10 млн долл., согласился 41 %. Стэнли особо подчеркнул, что это не означает, что более богатые участники его исследования безрассудно относятся к риску. Интересно, например, отметить, что в группе людей с состоянием менее 1 млн долл. почти половина (47 %) купили лотерейный билет в течение 12 месяцев, в то время как среди тех, кто имел 10 и более миллионов долларов США, это сделали только 20 %^[67].

5. В этой и в других книгах Стэнли проводит четкое различие между теми, кто получает большие зарплаты, но при этом много тратит (UAW: under-accumulator of wealth), и теми, кто много сберегает и таким образом накапливает настоящее состояние (PAW: prodigious accumulator of wealth). Он демонстрирует, что в зависимости от их подхода к сбережениям среди людей с почти одинаковыми доходами (годовой доход 730 000 долл. и 715 000 долл. соответственно) чистая стоимость состояния PAW составила 7,5 млн долл., а UAW – всего 400 000 долл.^[68]

За пределами сферы научных исследований десятилетиями создавалась популярная литература о накоплении богатства^[69]. Количество книг на тему «как стать богатым» действительно очень велико, но в основном этот жанр можно разделить на две категории:

1) названия многих книг-руководств и научно-популярных книг обещают разгадку того, как стать богатым, но на самом деле они в основном посвящены инвестированию (в основном в акции) или стратегиям фондового рынка;