Rayko
Чума. Конец игры
***
"До чего же крепко взяли в оборот, твари!" – Спиркс по-старчески закряхтел, пытаясь перевернутся так, чтоб не зацепить прутья обожженными ногами.
Повышенная регенерация справлялась со своей функцией, но взамен взвинтила метаболизм до совершенно немыслимых скоростей. При дефиците питания организм жег на восстановление собственные запасы. Прошла всего неделя, а такое простое действие, как переворот с боку на бок, уже давалось с трудом. Сердце бешено стучало в груди и появилась отдышка, словно он только-что пробежал с десяток километров.
Спиркс не мог сказать точно, сколько именно он провел в тесной металлической клетушке в бездне какого-то вонючего подвала. После выстрела практически в упор он пришел в себя уже здесь. Правый глаз, судя по всему, вытек. Вся правая сторона представляла собой спекшуюся корку из подсохшей крови, кусков кожи и иссеченных мышц. Уха не было вовсе. Черт его знает, можно ли это назвать везением, но местные идиоты зарядили пистолет вместо обычной пули, чем-то вроде дроби или некрупной картечи.
С тех пор как он очнулся у него было множество душевных бесед со здешними гостеприимными хозяевами. Один раз в сутки, как по часам, в его узилище спускались двое: напомаженный хлыщ в дорогом костюме и этот проклятый маг-огневик с ведром ледяной воды. И когда хозяину не нравились его ответы, огневик просто раскалял докрасна прутья металлической клетки. После того как пленник вдоволь наорется и напляшется на раскаленном металле на него плескали из ведра и вопросы повторялись. Местные господа, по всей видимости, люто ненавидят Синдикат, и усматривают его агентов в каждом невинном заезжем мануфактурщике. Впрочем легенда про мануфактурщика господина Спиркса рассыпалась на первом же допросе. Он больше не отрицал, что действительно является действующим оперативником Синдиката. Где-то на третьем допросе артефактору пришлось "сознаться", что он прибыл сюда в составе группы с заданием устранить господина Баро, рассказав, что сейчас его сообщники затаились в городе и ждут новых указаний, так как он не выходит на связь. Спиркс соглашался на все и не спорил ни с чем, сразу сообразив, что именно от него хотят слышать хозяева этого развеселого заведения. Он как мог изображал из себя провалившегося исполнителя Синдиката, чтобы побыстрее стать не интересным и быть ликвидированным, но Баро с подручным магом приходили в подвал изо дня в день, с одними и теми же вопросами и с одними и теми же методами.
Очередной допрос прошел впустую. Сил не осталось не только на движения, но и на крик. Енот совершенно потерял счет времени. В подвале стояла абсолютная темнота, и даже с его зрением было сложно понять, очнулся он или это все еще бред. Кожа на спине крепко прикипела к прутьям и перевернуться никак не получалось. Еду не давали уже несколько дней, и организм наконец перестал справляться с регенерацией. Отмирающие ткани тела начали медленно, но верно отравлять кровь.
***
"Вот! Это уже серьезно, это прям то, что нужно!" – медведь переполз от одного окна к другому.
На первый взгляд, за ними ничего не происходило. Все та же темная зелень листьев и переплетения веток запущенного сада. Только многолетний опыт оперативника Синдиката помогал ему замечать несостыковки, что не делало честь визитерам. В одном месте кусты оказались раздвинуты, словно кто-то подготовил себе амбразуру для стрельбы. А там согнули ветку, когда крались. Чуть левее трава все еще примята, а за невысокими зарослями то и дело мелькает чья-то башка. Впрочем, остальные спрятались куда лучше и об их присутствии Пандис мог только предполагать. Заметив надломленную и свисающую до самой земли ветку яблони, он флегматично отметил:
"Я бы там залег с винтовкой, очень удобно эту сторону дома контролировать. А с противоположной стороны, есть небольшой овражек. По нему можно чуть не к самому дому в упор незамеченными подойти".
Все эти наблюдения показали ему, что наконец-то на него вышел более-менее опытный противник – его террор дал свои плоды.
"Хорошо я вчера утром отправил Хамелеона прочь, его вида местные точно бы не поняли".
Панда аккуратно сдвинул в сторону стол и лавочки. Вот-вот начнется штурм, и надо было обезопасить себя от попадания шальных пуль и осколков. Единственным, относительно безопасным местом в полностью деревянном домишке оставалась печь. Добротно сложенная из красного кирпича, она должна была хотя бы частично прикрыть от смертоносного железа, если в дом начнут бросать гранаты. Медведь лег на живот между печью и стеной, прикрыл голову руками и принялся ждать.
Ожидание длилось не долго. Сперва по домику сразу с двух сторон ударили чем-то тяжелым и явно скорострельным. Панда с удовлетворением отметил про себя наличие у противника автоматического оружия и похвалил себя за предосторожность. Хорошо, что он сразу отмел первый порыв попытаться отбиться, пользуясь своим преимуществом при бое в ограниченном пространстве.
Маленькие злые пули, с противным звуком вырывая крупные щепки, влетали в комнату сквозь деревянные стены и со свистом устремлялись прошивать следующую преграду. Противник действовал грамотно, а значит слишком предсказуемо. Пулеметы лупили синхронно, но только с одной стороны, с фронта. Это означало, что сейчас с флангов со всех ног несутся молодчики, которые под прикрытием скорострельного оружия попытаются проскочить по овражку прямо к стенам домишки.
Так и вышло. Стоило только пулеметам заткнуться, как в соседней комнате, по деревянным доскам пола, что-то глухо ударилось и покатилось. Через мгновение раздался взрыв, и медведя окатило густым облаком пыли и порохового смрада. Слух тут же упал почти до нуля и о том, что в дом уже полезли через окна, он понял только по вибрации половых досок.
Глава 3
Мир Фелис. Дом Фрика
Оставив сторожить на берегу Серого и Хариса, все остальные собрались в доме Фрика. Едва расположившись в библиотеке магистра, все начали наперебой высказывать свои предположения.
– Ну-ка ша! Замолкли все! – неестественно громкий голос Макжи легко перекрыл гвалт, воцарившийся в комнате.
Опоссум дополнил свои слова телепатическим посылом, и все присутствующие сразу же скривились от резкой боли в затылках. Неторопливо набив трубку, Макжи обвёл библиотеку неодобрительным взглядом, прикурил и, выпустив первый клуб дыма, тихо произнёс:
– Похоже, Чума вляпалась на острове в большую кучу дерьма. Думается мне, что она попала в лапы Тенебриса.
– С чего ты это взял? – встрепенулся Фрикаделька, – Судя по порядку прибытия, я был последний, кого она отправила, её там больше ничего не держало.
– Вот именно, что ничего не держало. Однако её с нами нет, – возразил опоссум, – А это значит, что она ещё на острове. Даже с таким артефактом, как Плётка, много она там могла одна навоевать?
***
Мир Коэн. Пригород Бинсо. Временный дом магов
– Превед, медвед, – ощерился Спиркс, перерезая горло человечку, который умер с уосознанием, что жизнь прожил абсолютно зря, ведь на том свете деньги не нужны, – Что, обложили вас?
– Ты… – вымолвил Пандис, шаря по сторонам осовелым взглядом, – Ты где, мать твою был?!
– Сбоку я был, и бантик прицепить не забыл, – весело ответил енот, – Расслабься, внутри дома никого больше нет, а сейчас и снаружи не будет.
– Твари поганые! – взревел медведь, выпрямляясь в полный рост и тут же словил пулю в грудь.
– А ты думал, что мМоё присутствие решает многие проблемы? – глухо раздался в его голове медленно затухающий голос Спиркса, – Решает, конечно, но не все и не сразу. Я снаружи половину дебилов убрал, пока сюда пробирался. И не пали, как обычно, в никуда, сейчас выберусь и остальных вырежу.
Медведь упал навзничь, захлебываясь и кашляя кровью.
– Пандис? Пандис!!!
– Похоже трындец медведю, – донёсся робкий голос богомола из-за печки, куда он протиснулся в самом начале нападения.
– Я тебя сейчас на фарш пущу, немочь бледная, – заорал в ответ енот, припадая ухом к груди медведя, – Лечилку сюда давай, хрень сутулая!
– А нету у меня амулетов, сами же и отобрали.
Спиркс грязно выругался и начал суетливо шарить по своим закромам. Закрома состояли из пары подсумков, закреплённых на кожаном ремне, и подобии рюкзака, лямки которого он тут же скинул с покатых плеч. Закончил он свой нецензурный монолог лишь когда выудил лечебный амулет, который обнаружился в одном из многочисленных клапанов и кармашков.
– Держись… ща будет хорошо… – зашептал енот, приложив лечилку к ране и, активировав амулет сверхчувствительности, насторожил уши, чтобы уловить дыхание раненного друга.
Но гораздо отчётливее в ушах раздались вполне узнаваемые по бурной армейской жизни звуки за окном – еле слышный лязг оружия, осторожные шаги и хриплое дыхани двух существ. Спиркс и так ни на секунду не терял контроль за окружающей обстановкой, но усиленные амулетом посторонние звуки и запахи его нисколько не обеспокоили. Криво усмехнувшись, он медленно поднял на уровень глаз зажатый в лапе игломёт. Появление в оконном проёме двух тёмных силуэтов неожиданностью для него не стало – не в силах ничего произнести, без пяти секунд покойники натужно засипели, и почти синхронно вывалились наружу, ухватившись руками за свои пробитые ледяными иглами шеи.
– Греби ко мне, инсекта хренова! – заорал енот и, заметив, что богомол выполз-таки из-за печки и на полусогнутых лапах медленно подбирается к нему, добавил, – Держи лечилку на медведе, а то мне сейчас некогда будет – что-то меня на солёненькое потянуло.
И мельком мазнув взглядом по ошалелой морде ничего не понимающего богомола, нервно хохотнул:
– Крови мне захотелось, бестолочь. А ты чего подумал, а?
Спиркс глубоко вдохнул тягучий, пахнущий смертью воздух, и отпустил своё подсознание в свободное плавание.
