Регина Янтарная
Незнакомец. Суровый батя для двойняшек
Глава 8
Мария
То, что происходит со мной явно не вписывается в мой мир.
На меня накатывает истерика, и слезы досады текут по щекам.
А этот мужлан Седой только бросает на меня колкие взгляды и сжимает кулаки, будто снова злится.
– Я не хочу… – шепчу одними губами, но меня никто не слышит.
Я нахожусь в двусмысленном положении. Мало того, что меня заставляют выйти замуж за незнакомого мне человека. Так ещё и хотят, чтобы всё произошло очень быстро.
Мы же не в армии. Нам некуда торопиться?
Или… папа знает, что умрет очень скоро. Вот почему он спешит выдать меня замуж!
Какая же я эгоистка! Думаю только о своих чувствах и нисколечко не думаю о том, как тяжело папе готовиться к уходу на тот свет.
– Я не хочу… Только не он! – тихо плачет. – Папа, пожалей меня. Он же старик и я его не люблю! – смотрит на меня с неприязнью.
Красивая темноволосая женщина продолжает бросать на моего ненавистного жениха странные двусмысленные взгляды, и он отвечает ей взаимностью.
Мне стыдно за них двоих!
Сбивчивое дыхание Седого свидетельствует о чем-то непотребном.
И когда мужчина поворачивает ко мне надменно лицо и яростно шипит: – Я. Сам. Выберу. Тебе. Платье. И точка. – Мой мир рушится у меня на глазах. Все мечты о счастливом замужестве превращаются в пепел.
Седой унизил меня сейчас на глазах у всех, поставив на ступеньку ниже самого себя. Будто я – никто, и он будет в дальнейшем принимать решения за меня и мою жизнь.
А мне оно надо???
Меня кто-нибудь спросил?
Чувствую, как щеки заливает жар и ползет по телу, позвоночнику, забирается в трусики.
Дрожащими ледяными пальцами щипаю себя, чтобы привести в чувство.
Снова бросаю взгляд на будущего мужа и вижу, что он смотрит на другую, а его глаза застилает мутная пелена из похоти к Злате.
Как же хочется быть сильной и дерзкой, задорной, такой, какой я была там, в другой жизни, когда жила у моря.
Хочу оцарапать Седому руки, лицо, воткнуть шпильки в ботинки. Хочу мучить его также, как он меня.
– Если вы уже всё решили за меня, тогда я вам больше не нужна, – говорю тихо, поднимаюсь на ноги. – Я к себе, – иду на выход. Меня никто не останавливает, и я спокойно добираюсь до своей комнаты на втором этаже особняка.
Вздрагиваю, когда возле дверей в комнату меня хватают за талию. Не вижу нападающего, он у меня за спиной. Но по огромным ладоням понимаю, кто это.
Ухватив за талию, тащит на себя.
А я не вырываюсь. Бесполезно.
Горячая ладонь скользит по моей спине, волосам.
– Маша. Пойми. Всё что я делаю, ради нашего с тобой блага. Ради тебя!
– Ради меня? – спрашиваю, со слезами на глазах. Стискиваю кулаки, бью жениха в грудь.
Он отстраняется, недоуменно глядит на меня. Дьявол с глазами дикого зверя, которому прищемили то ли лапу, то ли хвост. Пока не пойму, но с Седым явно что-то не так. И я в этом разберусь.
– Ради тебя, – констатирует сухо и спрашивает нагло, какой фасон платья я предпочитаю.
– Как у принцессы, и чтобы шлейф фаты тянулся метров на сто! – отвечаю дерзко и захожу в комнату. Захлопываю перед носом мужчины дверь.
Падаю на кровать, горько плачу.
Я с самого детства считала, что выйду замуж в пышном белоснежном платье, и моя фата, как у принцессы будет тянуться как хвост змеи. Долго. Бесконечно.
Сбылось желание глупышки.
Правильно говорят, с желаниями надо быть осторожнее. Когда загадываешь, нужно уточнять детали.
Я ошиблась со своим желанием, и буду за это расплачиваться.
Глава 9
Седой
– Всё идёт по плану? – интересуется Угрюмый и скользит беглым взглядом по моему лицу.
Шло. Пока ты не сломал мой план.
Уже сутки думаю, как связаться с невестой Наташей. С настоящей невестой.
Обычно мы встречались в кафе в торговом центре, куда я сам заезжал за пирожными для парней – охранников. Чтобы лучше видели и слышали Угрюмый подкармливает их сахаром. А так как повар у нас один и специализируется на мясных блюдах, а кондитера нет, то приходится закупаться извне.
С Наташей мы приноровились давно, и она по средам ждала меня в кафе, где мы ненароком перекидывались парочкой слов и взглядами.
Но сегодня среда, а меня взяла в оборот Злата. Никак не получается улизнуть от женщины и своих новых обязанностей жениха.
Гадство!
С самого утра хожу чернее тучи.
Понимаю, что нужно предупредить Нат, объяснить, что свадьба – фарс и спать с молодой женой я не намерен.
Как представлю себе эту Машеньку… сидит вся такая невинная на постели. Ждет, пока я осуществлю свой мужской долг перед ней и ее отцом – заделаю ребеночка. Наследника.
Противно становится.
Злата касается моей руки. Нежно. Чересчур нежно для постороннего человека. Для чужой женщины.
Вскидываюсь, смотрю сквозь нее.
Чего ей надо???
Смотрит в глаза, прожигает.
Невыносимо мерзко. Только ее не хватало.
Хочется орать и выть. Две бабы сделали мою жизнь невыносимой. Я отработал с бандой Угрюмого тучу времени и ни разу не испытывал подобного дискомфорта.
Но то, что творится уже два дня не могу назвать нормальной жизнью. Ощущения такие – будто я в борделе и на меня лезут бабы.
– Седой! – прикрикивает на меня злой Угрюмыч. – Я задал вопрос. Как там с приготовлениями к свадьбе. Всё идет по плану?
Мерзавец! Мысленно матерю его, сцепив зубы.
Вот же она Злата, стоит прямо перед ним, но отчет он просит у меня. Показывает мне, что я отвечаю за каждый шаг его доченьки.
Злата озадаченно глядит на меня и бубнит:
– Ответь уже, тебя спросили!
Замечаю по ее «взъерошенному» взгляду, что она не такая крепкая морально, явно боится заказчика.
– Всё классно! Маше понравится, – шиплю я.
– Ты про платье? – усмехается отец семейства.
Киваю.
– Даже я прифигел, когда ценник увидел. Решил сначала, что ты машину ей купил!
Поворачиваю голову к боссу, рявкаю:
– Разве ты не сказал, что для дочери ничего не жалко?
– Сказал. Но имел ввиду для гостей… думал, ты эти деньги на них потратишь. Люди уважаемые… должны запомнить этот день.
Я. Обещаю. Тебе. Твои. Люди. Запомнят. Мою свадьбу.
Наши взгляды перекрещиваются, и я впервые вижу, что Угрюмый не доволен мною.
Ма-ша!!! Рычу мысленно.
В моей груди громко бьется сердце и мышцы наливаются свинцом, который отравляет всё моё существо. Ничего не могу с этим сделать.
Ловлю на себе жутко перепуганный взгляд Златы. Похоже, малышка считает Угрюмого монстром. Наслышана о том, как он стирает с лица земли неугодных и тех, кто неправильно выполнил его задание.
– Злата! – Егор переводит взгляд на девушку. – Вижу, хочешь отчитаться передо мной. Я готов, – подмигивает дерзко. И Злата с трудом сглатывает ком страха, застрявший в горле. – Свободен! – мне кивают на дверь.
Поспешно направляюсь на выход.
Не хочу ни знать, ни слышать, что будет происходить у меня за спиной. Явно ничего хорошего…
Спустя пять минут подхожу к комнате невесты, спрашиваю у охранника: – Она сегодня не выходила. Совсем?
– Нет, – отвечает холодно. – Сидит у закрытого окна, смотрит на улицу.
– Обедала?
– Нет. Отказалась от завтрака и ужина.
– Понятно, – бросаю озадаченно. Спускаюсь на кухню. Осматриваюсь по сторонам, думаю, что приготовить. Сейчас бы пирожные не помешали. Мысли моментально возвращаются к настоящей невесте.
– Ната, прости, что приходится думать о другой! – бубню себе под нос, и открываю холодильник.
Убеждаю себя в том, что думаю о Маше как о питомце, которого надо просто накормить. Иначе завтра свалится в голодный обморок прямо на свадьбе.
На моей свадьбе…
Глава 10
Мария
– Надо было постучаться, – тихо говорит Мария, сидящая у закрытого окна в кресле.
– Серьезно? – киваю головой на поднос в руках.
– Я не буду есть из твоих рук?
– Да ладно? – прохожу в комнату, ставлю поднос на столик, рядом с вазой, в которой стоят завядшие розы, которые подарил отец дочери, в день приезда.
Надо же! Обычно розы стойкие, неделю могут стоять и не вянуть, а эти завяли за два дня.
Может, это послание небес?
– Ешь! – показываю на поднос с горячими бутербродами.
– Не буду! – отвечает Маша резко, а сама принюхивается и присматривается к красивому блюду. На подрумяненных хлебцах лежат ломтики помидорок, огурчиков, буженина и сыр.
Машенька сглатывает слюну, борется с искушением.
– Никому не скажу, что ты нарушила голодовку, – усмехаюсь я.
Если бы эта девочка знала, что у меня больше чем у нее поводов объявить голодовку, сесть на кровать, свесить ножки и сказать «ничего я не хочу!».
Но она не узнает. Потому что мне приходится сохранять лицо, чтобы не выдать себя.
– Всё равно я обижена, – шелестит блондинка. Сама же поднимается из кресла, подходит к столу. Протягивает пальчики, трогает бутерброд, проверяет, не горячий ли.
– Думаешь, я хочу тебя обжечь? – мое лицо меняется.
Из милого сладкого заботливого мужчины превращаюсь в зверя. Злюсь, потому что вижу насколько эта особа мне не доверяет.
Маша испепеляет меня темно-синим взглядом, а затем надкусывает бутер, приготовленный мною. Плавленый сыр тянется тонкой нитью от места укуса к губам девушки, и она никак не может с ним справиться.
– Замарашка, – цежу с непонятной даже для меня интонацией, и пальцами обрываю нить. Беру с подноса салфетку и вытираю губу девушки.
– Я не ребенок!
– Мне решать, кто ты…
Маша явно смущается, пытается отойти на шаг назад, но я наступаю на нее. Куда она, туда я. Как нитка за иголкой. За очень дорогой иголкой.
– Вкусно? – склоняюсь над ее лицом.
Приоткрывает рот, чтобы что-то сказать, и я борюсь с желанием, чтобы не поцеловать розовые губы.
Маша замечает мое смущение и ухмыляется.
Теперь я отступаю, а она наступает на меня. Приближается непозволительно близко.
Ее синий дерзкий взгляд так и кричит: – Ты чего так разволновался?
А я действительно потерял контроль над собой вблизи от нежного цветка. Адреналин хлынул в кровь, и горячая субстанция крови мешает мне соображать.
– Платье показать? – меняю тему, чтобы соскочить с предыдущей.
– Уже привезли?
– Да. Как ты мечтала, как у принцессы.
– Не надо. Жених не должен видеть невесту перед свадьбой, иначе брак сложится неудачно, – говорит девушка задумчиво.
Чего???
Кричу мысленно.
Неужели, эта испорченная папашей блондинка еще надеялась на удачный брак со мной?!
Глупышка!
– Что-нибудь понадобится, звони. Я забил в телефон свой номер, – даю девушке трубку.
Ее глаза загораются на мгновение, и я понимаю, что эта радость не про меня. Она надеется позвонить в Испанию. Своим. Матери, друзьям… парню.
Надейся…
Угрюмый дал указание парням глушить звонки Маши, если она начнет звонить «не туда».
– Мне пора, меня Злата ждет, – разворачиваюсь, иду на выход.
– Она хорошенькая, да?
– Кто?
– Злата…
– Да.
С обидой гляжу в окно.
Седой даже не скрыл, что эта женщина ему нравится. Хорош жених.
Не о таком я мечтала.
Мой любимый муж должен был быть красивым и молодым. А еще понимающим. Олицетворять собою все мои мечты.
А не таким бездушным тираном, который за день до свадьбы заявляет, что ему по нраву другая.
Чертова Злата! Хоть бы постеснялась! Смотрит на Седого так, как обычно мужчины глядят на женщин.
Вспоминаю, как устроительница свадеб маняще растягивала губы в улыбке, зазывая мужчину черт-те знает куда.
Так и вижу, как они сейчас там внизу шепчут друг другу нежности, делают «хорошо».
Возвращаюсь к кровати, падаю на нее. Закрываю лицо руками, что-то бормочу.
Сердце так громко бьется, что ничего его не заглушить. Поднимаюсь на ноги, хожу по комнате как арестантка – из одного угла в другой.
Больно-то ка!
Чем больше думаю о том, во что меня хотят превратить, и что сделать, тем явственнее осознаю, что сейчас самое время высказать свое нежелание подчиниться мужским решениям.
Поднимаюсь поспешно с кровати. Бегу к двери.
Я должна успеть поговорить с Седым, пока он снова куда-нибудь не смылся вместе с этой фифой.
Выхожу за дверь и сталкиваюсь с недоверием и злостью своего охранника.
– Мария Егоровна, вы куда направляетесь? Не велено отпускать вас одну.
– Ищу жениха. Забыла сказать ему, чтобы он купил мне подвязку для бедра, – демонстративно оглаживаю бедро, чтобы смутить парня.
– А-а! – отвечает понимающе. – Конечно-конечно, – пропускает меня. И я бегу по лестнице вниз. Заглядываю поочередно во все комнаты. Седого и Златы нигде нет.
Подхожу к кабинету отца. Дверь приоткрыта. Он с кем-то разговаривает по телефону.
Хочу уже отступить, но слышу свое имя.
Преодолевая отвращение к подслушиванию, прислушиваюсь к разговору.
– Маша считает, что я смертельно болен. Она не знает, что я заманил ее домой обманом. А ты, как ее мать, должна понимать, что я обманул дочь ради ее блага! Нет, ты ее больше не увидишь. Никогда. На свадьбу позвать не могу. Нет, я не мог рассказать ей правду – малышка, тебя хотят убить, потому что ты – моя дочь. А я – криминальный авторитет. Мой долг – сохранить ей жизнь. Для этого все средства хороши. Она должна продолжить мой род!
Что он говорит???
Кровь стучит в висках.
Стена передо мной двигается, и я с грохотом падаю на пол. Ногтями обдираю обивку дорогого дивана, на котором я очнулась несколько минут назад. Обвожу комнату ничего невидящим взглядом.
Прикрываю глаза, считаю до трех и открываю глаза снова.
На этот раз намного лучше. Уже не тошнит, и голова не кружится так, будто я только что на карусели прокатилась.
Тело зудит, и я чешу руки и ключицы. У меня часто так бывает, если я сильно перенервничаю, то покрываюсь алыми пятнами и сыпью.
Ловлю себя на мысли, что не помню почему ничего не помню, и как оказалась на диване в кабинете отца. Отца, – повторяю мысленно. И воспоминание кувалдой ударяет в грудь.
Я нечаянно подслушала, что папа совсем не болен. Всё было обманом. Меня нарочно проинформировали о его несуществующей болезни, чтобы затащить в этот дом и запереть здесь. Потому что папа – бандит. И какие-то негодяи хотят отомстить ему, и нашли самый действенный способ – убить его наследницу.
Меня спасают, закрыв в золотой клетке как тигренка. Я не могу выйти на улицу без сопровождения.
Не имею права на свой выбор в этой жизни. Отец уже выбрал мне жениха и ВУЗ, где я буду учиться дистанционно.
Сердце колотится как чумное, когда отец подходит чуть ближе и склоняется надо мной, отодвинув в сторону одного из охранников.
– Что с ней? – спрашивает у них, игнорируя меня.
– В обморок грохнулась.
– Почему… почему вы отпустили ее гулять по дому одну?! – бешено вращает глазами и заносит руку над охранником.
В следующий момент тому прилетает.
Отец бьет его наотмашь. По лицу. След от печатки папы остается кровавой раной на щеке мужчины.
– Сгною в земле, если подобное повторится!
– Понял, – сипит нерадивый страж и смотрит в глаза боссу взглядом побитого провинившегося котика.
Мне так страшно, я вся дрожу.
Впервые хочу, чтобы Седой оказался рядом. Но его нет, он укатил в малиновый закат вместе со Златой, оставив меня одну на съедение зверю.
– Иногда хочется вылепить им мозги! – рявкает папа, выталкивая охрану из кабинета. – Как жаль, что мозги не продаются и нельзя их пересадить! Вот было бы здорово…
Боже! Что он несет? Хочет кого-то убить и пересадить мозги своим людям.
Мамочки!
Соленые слезы текут по щекам. Мне так страшно. Что я боюсь дышать.
Моя жизнь закончилась, так и не начавшись. Мне всего девятнадцать, а я уже на руинах, потому что не вижу выхода.
Как сбежать, когда за тобой присматривают сутки напролет.
По крови проносится адреналин.
Облизываю пересохшие губы.
– Маша. Ты напугала старика! – отец приближается к дивану, и у меня начинается самая настоящая лихорадка.
Он садится рядом со мной, протягивает руку и хочет прикоснуться к моей.
Одергиваю. Но места слишком мало. И со второй попытки отцу удается поймать мою руку.
– Неповиновение? – блестящий взгляд диких глаз.
– Ты. Обманул. Меня.
– Вынужденная мера! – задыхается от негодования отец. Хищно скалится. – Я не могу позволить им взять тебя. Ты же понимаешь, я уже не могу иметь детей. А ты была рождена мною именно для этого. Маша! Твоя функция – продолжить мой род, – губы монстра трогает усмешка. – Детишки у вас с Седым будут замечательные. Два сыночка и лапочка-дочка.
– Я твоя пленница. Ты хочешь использовать мое тело как инкубатор для своего рода. Ты меня не любишь нисколечко.
Тело прошибает озноб, когда отец сжимает крепко пальцы на моем запястье.
– Любишь-не любишь… мы не на ромашке гадаем. Главное, продолжение рода человеческого. Мужчины рождаются для великих целей, а женщины нужны для того, чтобы выносить мальчиков, родить. Как бы контейнер, понимаешь?
Страх сжимает сердце липкими пальцами. Сердце разрывается от страха.
Мой отец назвал меня «контейнером»? Или я ослышалась?!
– Машенька, – Угрюмый протягивает руку, гладит меня по голове.
– Ты сделаешь только хуже себе, если будешь сопротивляться. Понимаешь? Мне виднее, как правильно для тебя. Ты – моя дочь, моя собственность.
Больно-то как. В отчаянье закусываю губу.
Папа только что разбил мне сердце. Растоптал доверие к себе. Отвожу взгляд, избегаю тяжелого свинцового взгляда Угрюмого.
– Иди к себе, – командует жестко. – Приведи себя в порядок и ложись спать. Завтра сложный день для невесты. Свадьба.
Поднимаюсь сама, и пошатываясь иду на выход.
Больше не на кого и не на что надеяться в этой жизни.
Мама не приедет. Папа – монстр. Жених…
Боюсь даже думать, какая «веселая» жизнь ждет меня с мужчиной, который является правой рукой чудовища.
Глава 11
Седой
– Что ты ко мне всё лезешь и лезешь? – рявкаю я, глядя на Злату, которая тянется через меня к мини-холодильнику, чтобы взять бутылку воды.
– Пить хочу? Нельзя? У вас всё по расписанию?
– Типа того! – криво ухмыляюсь. Не очень приятно, когда сексуальная баба елозит по твоим ногам туда-сюда. Тем более, что я давно голодный. К невесте нет шансов попасть совсем. На этой неделе я обломлюсь. А с новой невестой я спать не собираюсь! Даже если она останется последней женщиной на планете Земля, я к ней не притронусь.
– Я доступная, – тихо шелестит Злата и нежно проходится пальчиками по бедру, по внутреннему.
– Твою мать! Дура что ли? – внутри меня всё сжимается от страха и гнева. Если Угрюмый узнает, что я накануне свадьбы с девкой кувыркаюсь – мне хана. Если Маша узнает… думаю, ей будет фиолетово. Если моя девушка – то расстроится жутко.
Да и мне что-то мараться не хочется. Я не в том настроении.
– Испугался, – смеется заливисто Злата, склоняется к моему уху, шепчет: – Майор испугался девушку?
Мир останавливается на мгновение, в ужасе смотрю на водителя, укладывающего товары позади нас в багажник. Пытаюсь прочесть по его лицу, не слышал ли он чего.
Лицо – неприступная маска. Фиг просчитаешь такого охранника. Даже если услышит лишнее, никогда вида не подаст. Жить хочет. А в доме Угрюмого все молчаливые, как на подбор.
– Совсем сбрендила, девка, – отпихиваю Злату от себя.
Едва удается отдовинуться от нее, как настырная девка снова придвигается ко мне, склоняется, и со смаком облизывает мое ухо, заодно шепчет в него:
– Спецагент, капитан Мила Синичкина.
В кожу впиваются миллионы иголок. Надеюсь, что водитель не слышал.
– Володя, едем? – интересуюсь, разглядывая на удивление интеллигентное лицо мужчины.
– Я давно готов. Ждал, пока вы наиграетесь… – подмигивает.
– Это не то, что ты подумал, – выдыхаю зло на автомате. – Только попробуй расскажи кому-нибудь.
– Что вы?! За кого меня держите? – обижается мужчина. – Даже если братки Угрюмого будут выламывать мне руки, не расскажу, что знаю капитана Синичкину и майора Серова!
– Я сплю??? – в ужасе гляжу на этих двоих. – Оба мотают головами.
А у меня руки леденеют от холода. Часто дышу.
Не дурак, и не маленький. Понимаю, если начали подтягивать наших людей, значит, скоро объявят начало операции по захвату всех членов банды.
Облегченно выдыхаю.
– Значит, свадьбы не будет.
– Будет, – Злата кивает рьяно головой. И темные волосы падают на ее красивое лицо. – Я здесь, чтобы свадьба прошла без сучка и задоринки. И за девчонкой просили присмотреть, чтобы невеста из нее настоящая получилась.
Глотаю обжигающий воздух. Он ядовитыми парами проносится по легким и обжигает, делает мне больно.
– Дерьмо! Надеялся проскочить…
– Для таких как ты существует такое понятие как развод…
– Хватит.
– Я проверила, прослушки нет. Ни в машине, ни на тебе, ни в телефоне – там блокиратор стоит.
– Откуда?
– Я лично поставила, – Мила горделиво вздергивает красивый носик.
Хмыкаю.
– Эти богатеи думают, что ты дорогостоящий специалист, на все руки мастер, а ты просто выведываешь их секреты. Умно.
– Не говори! Прекрасная работа! – смеется Злата – Мила. – Каждое утро просыпаюсь и думаю, сегодня мне засадят или нет… пулю имею ввиду, – смеется, глядя в мое озадаченное лицо.
– Ну тебя с твоими шутками.
– Смирись!
Громкий звонок мобильного. Смотрю на экран, отвечаю Угрюмому.
– Маша узнала правду..
– Что???
– Подслушала, что я здоров и вызвал ее к себе обманом.
– Где она сейчас? – зло сминаю чек за покупки, который до этого держал в руке. Рука машинально сжимается в огромный кулак. Была бы возможность, сейчас бы зарядил Угрюмому промеж глаз. Это надо было так накосячить. Не закрыть дверь, не проверить, что тебя не подслушивают.
Стареет босс.
– У себя в комнате спряталась. Вещи собрала. Барабанит в дверь, чтобы выпустили. Если ты сейчас же не приедешь, я запру эту маленькую неблагодарную дрянь в подвале. Пускай посидит там до утра. Авось поумнеет.
– Дрянь!..
– Именно, дрянь. Я ее рожал, содержал, воспитывал. А она не захотела контейнером стать!
– Каким к черту контейнером? – не въезжаю вообще в то, что говорит Егор.
– Наследников не хочет моих рожать! Ну ничего! Ты ей устроишь завтра горячую брачную ночь!
Ужас застревает в горле комом, я едва могу дышать.
Вдох-выдох. Выдох-выдох.
Не помогает. Сейчас сорвусь.
– Прямо завтра заряди ей парочку! – продолжает настаивать Угрюмый. Плохие у меня предчувствия. Лучше поторопиться со всем этим.
Вдох-выдох… сейчас пошлю его на…
Теплая рука Синичкиной оказывается в моей руке. Мила отчаянно мотает головой и вращает бешено глазами.
Вдох-выдох… медленно прихожу в себя. Выдыхаю.
– Угрюмый, не трогай ее. В подвал не запирай. Пускай долбится в дверь. Сейчас приеду, успокою.
– Ты уж там приголубь ее. Что еще бабам надо? Только ласка, – босс отключается.
– Одноклеточное животное! – шиплю я. – По его мнению женщины – это инкубаторы, которые годны только для одного – рожать наследников.
– Что делать будешь? – Злата гладит меня по руке.
– Уж точно не наследников Угрюмого! – рявкаю я.
– Давай вместе покумекаем, как избежать того самого…
– Чо думать-то! – рычу зло. – Операцию нужно поскорее завершить. Тогда Машу отправим домой, а я к себе домой к невесте поеду. Забуду всё это как кошмарный сон.
– Тебе не жалко девчонку?
– О чем ты?
– Даже если… Вернее не так… Чем скорее Угрюмого закроют, тем быстрее грохнут его дочь. Деяния ее отца уже подписали приговор девчонке.
– Ты что предлагаешь? Взять ее с собой и охранять?! – всё плывет перед глазами. Какая-то бесконечная безнадега. Мать ее.
– Поехали! – даю указание водителю, и машина моментально срывается с места.
А у меня в мозгу так и остаются отпечатки слов Синичкиной: – Маше уже подписали приговор.
