Ричард А. Кнаак
World of Warcraft. Ярость Бури
6
О драконах и хитростях
Заметив огромную тень, Малфурион сразу догадался, что ему предстоит очередная пытка.
Темно-изумрудные призрачные щупальца подбирались все ближе. То, что сперва напоминало искореженные костлявые пальцы, вскоре превратилось в силуэт огромного, чудовищного древа, которое затмило собой изуродованного верховного друида. Но даже теперь, не имея возможности оглядеться по сторонам, Малфурион понимал, что никакого древа не существует. Есть лишь эта пугающая тень, явившаяся из ниоткуда.
– Скажи, ты видишь их сны? – глумливо произнес Владыка Кошмара. – Чувствуешь их страхи? Никому не спастись, даже тем, кто тебе дорог!
Малфурион ничего не ответил, хоть и прекрасно понимал, что тюремщику ничего не стоит почувствовать его истинные эмоции. Помня об этом, он изо всех сил старался закрыться, погрузиться в глубь самого себя. Нужно попытаться успокоиться! Только так получится избавить от мучений всех остальных.
И лучше бы Владыка Кошмара ничего не узнал о том, чем на самом деле был занят Малфурион. Вероломный тюремщик считал, что заклинания, сковывавшие пленника, мешали тому связаться с возлюбленной Тирандой или с кем-нибудь еще. В общем и целом, так и было. Однако Малфурион учился друидизму десять тысяч лет не для того, чтобы сдаться без боя. Разумеется, он не осмеливался обратиться к Тиранде или своим приближенным, однако существовали другие способы связаться с внешним миром, сложные и требовавшие немалой концентрации. Если Владыка Кошмара что-то заподозрит, уже никто не сможет помочь ни Малфуриону, ни всем остальным.
Тень разрасталась, искажалась и подбиралась ближе, как будто хотела как можно лучше разглядеть свою добычу. С телом Малфуриона, превращенным в дерево, вновь случилась мучительная, жуткая перемена: на ветвях, усыпанных листьями, распустились черные цветки. Каждый бутон был подобен игле, острый конец которой вонзался в глаза беспомощного пленника. В считаные секунды сотни цветков покрыли верхнюю часть ствола, и на каждом из них стали набухать изумрудные яйца.
Малфуриону хотелось кричать, но сделать этого он, разумеется, не мог.
Из одного яйца вылупилась какая-то тварь с крыльями и щупальцами. С каждым движением она источала воплощенный Кошмар.
Вскоре треснуло и второе яйцо, за ним следующее, и еще, и еще… Твари ползали по телу Малфуриона, царапаясь и кусаясь.
Через некоторое время мучения закончились – чудовищная стая взлетела и парила над крохотным клочком земли в поле зрения верховного друида. Твари как будто ждали приказаний.
Тень же приблизилась и теперь, казалось, ласково поглаживала каждую из них.
– Узри же порождения твоего страха и моей воли! Как они прекрасны, правда?
Словно уловив некий беззвучный сигнал, стая разлетелась в разных направлениях. Вскоре твари растворились в густом и влажном зеленом тумане, который окутывал все вокруг, кроме крохотного участка земли, открытого взгляду Малфуриона.
– Спящих становится все больше, друг мой, эти малыши, как и их предшественники, подчиняют разум за разумом. Кошмары делают меня сильнее. За это стоит поблагодарить тебя и всех остальных тоже.
Малфурион отчаянно сопротивлялся, не желая признавать очевидное. Неужели он собственными руками помогал Кошмару просочиться сквозь пелену Изумрудного Сна? Одна эта мысль вызывала беспокойство, которое не укрылось от взора его тюремщика.
– Да, дорогой друг, ты предал свой народ, свою возлюбленную и весь мир. Ты ведь и сам это знаешь.
Тело верховного друида вновь исказилось. Даже беззвучный крик не помог побороть ужасную боль. Малфурион, несмотря на тысячелетия тренировок и свое немалое могущество, не мог остановить эту страшную пытку.
– Поддайся безумию, Малфурион Ярость Бури, не сопротивляйся. Но помни, даже в этом ты не найдешь утешения. Уж я-то знаю! Я буду ждать. Тебе негде от меня укрыться!
Тень чудовищного древа скрылась из виду, но Малфурион по-прежнему ощущал ее присутствие. Даже теперь, когда руки верховного друида превратились в искореженные ветви, он понимал, что мучения только начинаются. Малфурион был крепко связан и с Изумрудным Сном, и с Азеротом, а потому стал главным инструментом в руках Владыки Кошмара.
Но, как ни горько было это осознавать, далеко не единственным. Зло, таившееся в Изумрудном Кошмаре, поработило еще более могущественных существ, и в то время, пока верховный друид шел навстречу своей ужасной судьбе, они творили страшные деяния. Став верными слугами тьмы, эти создания распространяли Скверну с одной лишь целью – поглотить мир смертных.
Владыке Кошмара удалось подчинить своей воле драконов. Зеленых драконов…
«Какая-то чудовищная сила жаждет захватить весь мир», – подумал загадочный незнакомец в капюшоне, наблюдая за парящими в воздухе сферами.
В каждой из них, повинуясь воле хозяина, отражались самые разные места Азерота.
Безмолвный наблюдатель внимательно следил за ними, устроившись на сиденье, выточенном из сталагмита. Изможденное лицо, скрытое в тени капюшона, на первый взгляд, принадлежало эльфу, а фиолетовые одежды указывали на явную связь с Кирин-Тором. Впрочем, в данный момент он действовал сам по себе. Маги Кирин-Тора (в том числе и их лидер, который некогда учился у этого загадочного незнакомца и знал о нем всю правду) даже не подозревали о том, чем именно он занимался. Прежде объектами его внимания нередко становились младшие расы, теперь же пришло время сосредоточиться на драконьих стаях, которые после многовекового затишья вновь проявляли активность. Эта проблема могла бы многих заинтересовать, но едва ли хоть кого-то беспокоила так же сильно, как эльфа в капюшоне, известного смертным под именем Крас.
В конце концов, он тоже принадлежал к роду драконов.
Крас принимал облик худощавого эльфа с ястребиными чертами. Его правую щеку пересекали три длинных шрама с неровными краями, а в серебристых волосах виднелись черные и алые пряди. Впрочем, по цвету волос истинный возраст Краса определить было невозможно, но его глаза, темные и сияющие, просто не могли принадлежать смертному существу. Только они и три шрама на щеке выдавали истинную сущность могучего дракона Кориалстраза.
Он был супругом Аспекта Жизни, прекрасной королевы красных драконов Алекстразы, и помогал ей защищать Азерот.
Именно этим Кориалстраз занимался и сейчас, ведь опасность на сей раз угрожала и Азероту, и драконьему роду. Зло стремилось захватить не только мир смертных, но и Изумрудный Сон. Крас безуспешно пытался связаться с Изерой, однако никак не мог найти ни ее саму, ни остальных зеленых драконов, за исключением одного, но с ним дел иметь совершенно не хотелось.
Крас прекрасно понимал, кто стоит за всем этим кошмаром. В отличие от всех остальных он давно догадался, что именно происходит, и в душе уже знал, чья зловещая тень нависла над миром.
– Я знаю тебя, Разрушитель! – прошептал Крас, наблюдая за одной из сфер. – Имя тебе Смертокрыл.
Все факты указывали на черного дракона, обезумевшего Аспекта, который некогда носил имя Нелтариона, Хранителя Земли. Крас поднялся. Нужно немедленно что-то предпринять!
До боли знакомый смех эхом разнесся по убежищу, скрытому в горах неподалеку от того места, где некогда стоял город магов Даларан. Теперь здесь зиял огромный кратер, и даже Крас был вынужден признать, что заклинание, которое привело к его появлению, было наделено поразительной, даже катастрофической мощью и не могло сравниться по силе с теми, которые когда-либо использовали маги. В отсутствие Даларана у путников не было причин посещать это пустынное место, разве что кому-то из них захотелось бы отыскать драконьего мага, укрывшегося в горах.
Крас вскочил на ноги, взмахнул рукой, чтобы развеять изображения в сферах, и вдруг увидел, что во всех них застыло одно и то же – глаз, пылающий глаз Разрушителя!
– Смертокрыл…
Стоило только Красу произнести имя черного дракона, как сферы взорвались. Острые осколки разлетелись по всему залу, попав в каменные стены, известняковые залежи и, конечно, в самого Краса. Защитное заклинание не сработало, и мага отбросило взрывной волной к каменному сиденью.
Хоть в нынешнем своем обличье Крас и напоминал смертного, убить его было гораздо сложнее, чем эльфа или человека. От удара камень треснул, и маг растянулся на груде обломков. Однако боль от падения заботила его гораздо меньше, чем муки, причиненные множеством впившихся в тело осколков.
Крас все же нашел в себе силы встать и нанести ответный удар. Он не обладал великим даром Аспекта, но считался одним из самых сильных и искусных представителей драконьего рода. Кроме того, Смертокрыл дерзнул напасть на могущественного супруга Алекстразы в его же убежище, где тот мог с легкостью воспользоваться силой стихий!
Однако не успел Крас собрать энергию для заклинания, как все его тело пронзила невообразимая боль, и осколки сфер вспыхнули ярким светом.
Те из них, что разлетелись по залу, вдруг взмыли в воздух, и Крас, заметив это, пригнулся. Его тело стало стремительно увеличиваться в размерах, а руки и ноги теперь больше напоминали конечности рептилии. Из спины выросли кожистые крылья, в одно мгновение превратившиеся из крохотных в огромные.
И снова по залу эхом разнесся хохот Смертокрыла, а осколки засияли еще ярче. Вдруг превращение Краса в красного дракона Кориалстраза замедлилось.
Оставшиеся осколки сфер подлетели ближе, но вместо того, чтобы вонзиться в тело, как раньше, прилипли к алой чешуе. Крас попытался сжечь их или хотя бы стряхнуть, но ничего не выходило, и они лишь сильнее впивались в кожу.
Дракон утратил способность двигаться и вдруг с ужасом обнаружил, что осколки начали его сдавливать. Крас становился все меньше и меньше так, словно во всем его теле не осталось ни костей, ни мышц.
А потом, когда кошмарное преображение закончилось, он понял, что оказался внутри даже не сферы, а золотого диска.
Крас широко распахнул глаза от удивления.
– Нет…
Прямо перед ним возникла чудовищная, изуродованная шрамами и ожогами морда Смертокрыла.
– Кориалстраз…
Вместо ответа Крас собрал последние силы и попытался разрушить свою тюрьму. Однако диск даже не дрогнул и лишь засиял еще ярче.
– О да, – насмешливо ответил Смертокрыл. – Наполни мое творение силой. Это вполне справедливо, ведь прошлый артефакт ты разрушил!
– Но это невозможно, – покачал головой Крас.
– Еще как возможно, – ответило черное чудовище, ухмыльнувшись и сверкнув острыми зубами. – Ты будешь питать Душу Демона до конца времен и станешь ее новым сердцем!
Кошмарный диск ярко вспыхнул, и Крас закричал от боли.
Вдруг он на мгновение увидел самого себя в облике дракона, спящим в горном убежище. Хоть это видение почти сразу исчезло под натиском невыносимой боли, Крас понял нечто важное. Вот почему нападение врага застало его врасплох! Кроме того, едва ли Смертокрыл смог бы воссоздать столь кошмарный артефакт подобным образом.
Теперь Крас знал правду.
Все это время он спал.
Спал в облике дракона и видел такой кошмар, с которым прежде никогда не сталкивался.
Осознав это, Крас вновь попытался вырваться. Никакой ловушки не существует. И Смертокрыла на самом деле здесь нет. Это всего лишь иллюзия.
Однако ничего не изменилось.
Отражение Смертокрыла никуда не исчезло, его смех все так же резал слух:
– Я подчиню себе Алекстразу и займу твое место! Мои дети будут безраздельно править небесами, а Азерот сгорит в пламени вместе с твоими любимыми смертными тварями!
«Это всего лишь сон, – убеждал себя Крас. – Всего лишь кошмар!»
Он прекрасно это понимал и даже начинал догадываться, почему попал в такую подлую ловушку, но проснуться все равно не мог…
Гиппогрифы, впервые оказавшиеся в этой местности, беспокойно дожидались своих наездниц на берегу. Обычно к помощи крылатых созданий прибегали, чтобы добраться до Аубердина, однако на этот раз путникам в силу обстоятельств пришлось приземлиться близ Лунной поляны.
Один из гиппогрифов, блеклоперый самец сине-бирюзовой расцветки с лошадиными ногами, взвился на дыбы. Эта порода, названная в честь высокогорья Блеклых Перьев, превосходно подходила для полетов. Жрица, стоявшая рядом, сказала что-то успокаивающее. Гиппогриф зарылся острыми когтями передних, птичьих лап в землю и склонил увенчанную рогами голову хищной птицы, позволяя себя погладить.
На Лунной поляне остались только Сестры Элуны. Друиды улетели некоторое время назад, приняв облик птиц. Тиранда не стала их задерживать, прекрасно понимая, что Фэндралу не терпелось вернуться домой. Но это даже к лучшему.
Верховная жрица огляделась вокруг, а затем обратилась к своим верным стражницам:
– Я хочу пройтись. Подождите здесь.
Стражницы подчинились, не задавая лишних вопросов. Тиранда развернулась к ним спиной и направилась обратно к деревьям. Она вошла в лес, наслаждаясь красотой лунной ночи и покоем этого места.
На Лунной поляне царила атмосфера безмятежности, но Тиранда все равно хотела поскорее вернуться в тишину храма Элуны. Обязанности правительницы никогда ее не прельщали, и особенно трудно было принимать решения, которые могли привести к смертям невинных. Верховная жрица ценила каждую жизнь. Слишком уж хорошо она помнила предыдущую правительницу, которая была настолько одержима тщеславием, что собственноручно отправила свой народ на бойню. В представлении Азшары все эльфы существовали лишь для того, чтобы жить и умирать по ее прихоти.
– Но я не Азшара! И никогда ей не стану, – уже не в первый раз тихо произнесла Тиранда.
– Верно, моя госпожа, не станешь. Ты достойная правительница!
Тиранда, нахмурившись, развернулась.
– Достойная, говоришь? Наверняка ее самые верные последователи говорили то же самое, Шандриса.
Собеседница Тиранды была облачена в полный доспех – тщательно подогнанный нагрудник, наплечники, кожаные набедренники с металлическими вставками по всей длине и сапоги. Зеленоватая броня была дополнена фиолетовой окантовкой, прекрасно сочетавшейся с тоном кожи, характерным для большинства ночных эльфов.
– По крайней мере, ты заслужила столь высокую оценку, – ответила Шандриса Оперенная Луна и сняла перчатки.
Она явилась на встречу с верховной жрицей без оружия, как это было принято в Дарнасе. К слову, именно Шандриса, генерал армии Часовых, и настояла на введении подобного обычая. Эта эльфийка выделялась среди представителей своего народа заостренными чертами лица и чуть прищуренными глазами, в которых никогда не угасала решимость. Шандриса Оперенная Луна видела смысл своей жизни в служении верховной жрице, и Тиранда чувствовала себя за это ответственной.
Десять тысяч лет назад во время кровопролитной войны с Пылающим Легионом жрица спасла Шандрису, потерявшую родителей, с поля боя. Спасенная сирота заменила Тиранде дочь, которой у нее никогда не было и вряд ли будет.
Шандриса вытянула шею, защищенную кожаным воротом с металлическими вставками, и насмешливо взглянула на жрицу. Устрашающий образ воительницы дополняли изогнутые линии татуировок на лице – отличительный знак тех, кто прошел обряд инициации. Тиранда вовсе не собиралась превращать испуганную сиротку в искусную убийцу, но судьба распорядилась иначе.
– Не будем это обсуждать, Шандриса, – строго произнесла верховная жрица, намекая на только что высказанную похвалу.
– Хорошо, я ведь все равно права, – ответила Шандриса. Хоть она относилась к своей спасительнице с огромным уважением, все же зачастую выражалась прямолинейно и даже резко. Тиранда больше никому не позволяла с собой так разговаривать. – Как ты и приказывала, прежде чем покинуть остров, я прибыла сюда отдельно от остальных, не привлекая внимания, – продолжила Шандриса, сменив тему. – Возможно, теперь ты все-таки расскажешь, к чему такая секретность? Судя по тому, что мы совсем рядом с Лунной поляной, дело касается друидов, верно?
Шандриса прошлась меж деревьев. Своими плавными движениями она напоминала саблезуба – этих могучих, крупных кошек с острыми, словно бритва, клыками Часовые использовали и как транспорт, и как мощное оружие в бою.
– Да, это действительно касается друидов и Малфуриона, – ответила Тиранда. Ее собеседница кивнула с непроницаемым выражением лица. – Шандриса, мы должны понять, как вернуть его дух в тело. На то есть множество причин. Что бы ни происходило в Изумрудном Сне, это касается не только друидов, но и Тельдрассила, а, возможно, даже некоторой части всего Азерота!
– До меня доходили некоторые слухи с земель людей и дворфов, – сказала Шандриса, прищурившись. – Сперва сообщения были очень неясными, отрывочными и не заслуживали доверия. В них говорилось что-то о тех, кто заснул и не может проснуться. Если задуматься, это очень напоминает случившееся с Малфурионом.
Тиранда взглянула на луну, как будто ища поддержки, а потом сказала, положив руку Шандрисе на плечо:
– Элуна открыла мне, что Малфурион умирает. Думаю, ты и сама об этом знаешь.
– Знаю. Мне жаль, очень жаль, – ответила Шандриса, заглянув ей в глаза.
Тиранда грустно улыбнулась.
– Спасибо. Богиня ясно дала понять, что дело касается не только меня одной. Я должна сделать все, что в моих силах, чтобы спасти Азерот! Именно поэтому мне пришлось обратиться к тебе.
Услышав это, Шандриса Оперенная Луна немедленно встала на одно колено.
– Приказывай, моя госпожа! Я сделаю все, что ты скажешь, и отправлюсь, куда угодно. Моя жизнь, как и всегда, принадлежит тебе!
Тиранда вновь ощутила укол вины.
– Выполнить мою просьбу будет нелегко. Да, ты не ослышалась, это именно просьба, а не приказ.
– Я слушаю.
– Ты ведь знакома с Броллом Медвежьей Шкурой?
– Да, госпожа. Он больше похож на воина, чем на друида, – ответила Шандриса.
– Бролл сейчас направляется в Ясеневый лес, надеясь спасти Малфуриона. Догадываешься, какой именно путь он избрал?
Шандриса всегда стремилась к безупречному выполнению своих обязанностей. Она создала целую цепь осведомителей, действовавших далеко за пределами Дарнаса и других земель ночных эльфов. Все, что происходило в Ясеневом лесу, было ей известно. На лице Шандрисы появилось суровое выражение. Впрочем, похоже, она одобрила план верховной жрицы.
– Смелое решение и очень опасное. Пожалуй, это наша единственная надежда.
– Я не допущу, чтобы он отправился туда в одиночестве.
– Я подозревала, что ты скажешь нечто подобное, и заранее подготовилась к долгому путешествию. – глаза Шандрисы сверкнули. Она встала на ноги и прижала кулак к груди. – Готова отправиться немедленно! Я прекрасно понимаю, насколько это опасно и важно. Такое задание нельзя поручить никому…
– Верно, – прервала ее Тиранда, горделиво выпрямившись и дав понять, что теперь будет говорить как истинная правительница своего народа. – Именно поэтому к Броллу отправлюсь я.
Эти слова прозвучали словно гром среди ясного неба. Шандриса отступила и, хватая ртом воздух, пораженно взглянула на верховную жрицу.
– Ты? Но ведь Дарнас так в тебе нуждается! Это я должна…
– Богиня ясно указала, что я, ее верховная жрица, лучше всего подхожу для этой цели. То, что нам предстоит сделать, потребует большого мастерства, и я не имею права рисковать жизнями Сестер Элуны. Кроме того, никто не знает Малфуриона лучше меня. Наша связь очень сильна. Если кто-то и сможет отыскать его дух, то только я сама, – продолжила Тиранда. В ее взгляде читалась непоколебимая решимость. – И, хоть я лично заинтересована в спасении Малфуриона, не стоит забывать, что он, возможно, единственная надежда для всего Азерота! Мой долг как верховной жрицы Элуны отправиться в путь вместе с Броллом.
Выслушав свою госпожу, Шандриса кивнула. Однако у нее остались вопросы:
– А что обо всем этом думает Фэндрал?
– Фэндрал мне не указ!
– Не думаю, что он это понимает, – заметила Шандриса с едва заметным весельем во взгляде. Она была одной из немногих, кто знал, что Фэндрал далеко не всегда соглашался с решениями Тиранды, особенно когда они касались друидов и его сферы влияния. Наконец, вновь приняв серьезный вид, Шандриса продолжила: – А как же Дарнас?
– Шандриса, Дарнас останется на твоем попечении, как бывало множество раз, когда мне приходилось отлучиться по делам государственной важности.
– Но ведь на этот раз все по-другому… – впрочем, несмотря на сомнения, Шандриса вновь встала на одно колено. – Я буду защищать город и наш народ до твоего возвращения.
Она сделала акцент на последнем слове так, словно пыталась вселить в Тиранду уверенность, что та обязательно вернется. Тиранда коснулась щеки Шандрисы.
– Дочь моя…
Услышав это, суровая воительница резко подалась вперед, обняла Тиранду и спрятала лицо в ложбинке ее шеи.
– Мама… – прошептала она, напомнив ту испуганную сиротку, которой была столько тысячелетий назад.
После этого Шандриса быстро справилась с нахлынувшими чувствами и отстранилась. Если не считать одинокой слезы, скатившейся по щеке, она вновь выглядела, как и подобало хладнокровному генералу армии Часовых. Шандриса отдала честь и сказала:
– В таком случае у меня есть для тебя отличное ездовое животное. Гиппогриф, как я и говорила, готов к длительному перелету. Лучшего зверя тебе просто не найти! Идем, я оставила его неподалеку.
Шандриса развернулась и решительным шагом направилась в чащу леса. По дороге обе эльфийки хранили молчание, думая о своем.
Наконец спустя пять минут Тиранда услышала поступь какого-то крупного животного. Шандриса не выказала волнения, и верховная жрица спокойно направилась следом.
Вскоре они увидели крупного самца-гиппогрифа, привязанного к огромному дубу. Его оперение было ярче, чем у тех, на которых прилетели сюда Сестры Элуны: узор на темных перьях поражал своей красотой, а черные как смоль крылья украшали багряные полосы и светло-бирюзовые отметины вдоль верхнего края. Такие же багряные перья виднелись и на иссиня-черной голове. Кроме того, животное было облачено в шлем и элементы доспехов. Все гиппогрифы отличались невероятной мощью, но этот был выращен специально для войны.
– Мы с ним побывали во множестве битв. Можешь доверять ему так же, как и мне, – тихо сказала Шандриса. – Я назвала его Джай’алатор.
– Доблестный клинок Элуны, – перевела Тиранда. – Какое гордое имя!
Гиппогриф склонил крупную голову. Меньше всего эти крылатые создания напоминали неразумных зверей. Они обладали живым умом и расценивались не как ездовые животные, а как союзники. Гиппогрифы сознательно позволяли на себе летать.
– Для меня честь путешествовать вместе с тобой, – обратилась Тиранда к могучему зверю.
Шандриса тем временем отвязала гиппогрифа и передала своей госпоже поводья.
– Он откликается на имя Джай. Если полетишь над кронами деревьев, тебя никто не заметит. Я через несколько минут присоединюсь к остальным и задержу их на какое-то время.
Верховная жрица кивнула и взяла поводья.
– Спасибо тебе, – сказала она и добавила: – Шандриса, будь начеку.
– О чем ты? – тут же прищурилась генерал армии Часовых.
Как же описать то зло, с которым Тиранде пришлось столкнуться?
– О врагах, справиться с которыми может лишь свет Элуны.
Шандриса нахмурилась, но ничего не сказала. Она вновь отдала честь, затем развернулась и чеканным шагом направилась туда, где ждали жрицы.
Тиранда смахнула слезы с глаз, а затем полностью сосредоточилась на предстоящем путешествии.
Сложнее всего будет убедить Бролла Медвежью Шкуру отвести ее в Ясеневый лес к великому древу и порталу в Изумрудный Сон.
