Рик Риордан
Метка Афины
III
Аннабет
Жаль, что у Аннабет не было аппетита: уж в чем, в чем, а в еде римляне знали толк.
На нескольких тележках привезли диваны и низенькие столы, так что в конце концов форум стал похож на выставку мебели. Римляне, рассевшись группами по десять-двенадцать человек, болтали и смеялись, а над их головами реяли духи ветра, ауры, разносившие бесчисленные пиццы, бутерброды, чипсы, прохладительные напитки и свежеиспеченное печенье. В толпе дрейфовали пурпурные призраки, лары, облаченные в тоги и легионерские доспехи. Вокруг площадки со столами сатиры (нет, фавны, подумала Аннабет) рысцой перебегали от стола к столу, выпрашивая еду и мелочь. В близлежащих полях резвились боевой слон и миссис О’Лири, а дети играли в салочки, бегая вокруг статуй Терминуса, расставленных вдоль городских границ.
Вся эта сцена показалась Аннабет такой знакомой и в то же время совершенно чужой, так что у девушки голова пошла кругом.
Все, чего ей хотелось, – это быть вместе с Перси, желательно наедине, но она знала, что нужно подождать. Если они хотят, чтобы их миссия увенчалась успехом, им нужны эти римляне, а значит, с ними нужно подружиться и продемонстрировать добрые намерения.
За одним столом с Аннабет и ее командой сидели Рейна и несколько ее офицеров (в том числе блондинистый Октавиан, только что вернувшийся после сжигания плюшевых медведей). К ним подсел и Перси со своими новыми друзьями, Фрэнком и Хейзел.
Когда на стол, кружась, опустились подносы с едой, Перси перегнулся через столешницу и прошептал:
– Хочу показать тебе Новый Рим. Только ты и я. Тут просто потрясающе.
Аннабет следовало бы от счастья вознестись на седьмое небо, ведь «только ты и я» – это именно то, чего ей хотелось. Вместо этого в ней вскипело чувство обиды: как мог Перси с таким восторгом говорить об этом месте? А как же Лагерь полукровок, их лагерь, их дом?
Она старалась не смотреть на новые знаки на предплечье Перси – там появилась татуировка с буквами SPQR, такая же, как у Джейсона. В Лагере полукровок полубоги носили ожерелья из бусин, по которым отсчитывали, сколько лет они там провели. Здесь римляне выжигали на живой плоти татуировки, как бы говоря: «Ты навечно принадлежишь нам».
Девушка оставила при себе вертевшиеся на языке ядовитые замечания и кивнула:
– Хорошо, конечно.
– Я тут подумал, – нервно продолжал Перси. – Насчет…
Тут Рейна предложила тост за дружбу, и он осекся.
Перезнакомившись, римляне и команда Аннабет начали рассказывать каждый свою историю. Джейсон объяснил, как попал в Лагерь полукровок с полной потерей памяти и как вместе с Пайпер и Лео отправился спасать богиню Геру (или, если угодно, Юнону – и греки и римляне одинаково ее не переваривали) из заточения в Волчьем доме, что в Северной Калифорнии.
– Это невозможно! – вмешался Октавиан. – Это самое священное для нас место. Если гиганты заточили там богиню…
– Они бы уничтожили ее, – сказала Пайпер. – И обвинили во всем греков, так что началась бы война между двумя лагерями. А теперь помолчи и дай Джейсону закончить.
Октавиан открыл было рот, но не издал ни звука. Аннабет улыбнулась про себя: волшебный голос Пайпер пришелся очень кстати. Она заметила, что Рейна постоянно посматривает на Джейсона с Пайпер, очевидно, только сейчас начиная понимать, что эти двое – пара.
– Итак, – продолжал Джейсон, – мы узнали про богиню земли Гею. Она все еще полуспит, но это именно она выпустила чудовищ из Тартара и призвала гигантов. Порфирион, их пижонистый предводитель, с которым мы сражались в Волчьем доме, сказал, что отступает в древние земли, ни много ни мало – в Грецию. Он собирается пробудить Гею и уничтожить богов… как же он выразился? Выдернув их корни.
Перси задумчиво кивнул.
– Гея и здесь побывала, мы уже столкнулись с царицей Лицо-из-Грязи.
Он подробно изложил свою часть истории. Рассказал, как проснулся в Волчьем доме, не помня совершенно ничего, кроме одного имени – Аннабет.
Услышав это, Аннабет едва сдержалась, чтобы не заплакать. Перси рассказывал, как отправился на Аляску вместе с Фрэнком и Хейзел, как они победили гиганта Алкионея, освободили бога смерти Танатоса, как вернули в римский лагерь утерянный штандарт с золотым орлом и как в результате удалось отразить атаку армии гигантов.
Когда Перси закончил говорить, Джейсон одобрительно присвистнул.
– Неудивительно, что тебя сделали претором.
Октавиан фыркнул.
– Таким образом, у нас теперь целых три претора! А в законе ясно говорится, что их не может быть больше двух!
– Взглянем на это с хорошей стороны, – предложил Перси. – Мы с Джейсоном оба старше тебя по званию, так что мы оба можем приказать тебе заткнуться.
Октавиан побагровел, сравнявшись цветом лица с пурпурными футболками, которые носили в римском лагере. Джейсон с Перси ударили кулаком о кулак.
Даже Рейна улыбнулась, хотя глаза ее сердито сверкали.
– Мы разберемся с вопросом лишнего претора позже, – заявила она. – А сейчас нам нужно утрясти более серьезные дела.
– Я уступлю в пользу Джейсона, – легко предложил Перси. – Это ерунда.
– Ерунда? – поперхнулся Октавиан. – Должность претора Рима – ерунда?
Перси проигнорировал его слова и повернулся к Джейсону:
– Так ты брат Талии Грейс? Ух ты! Вы с ней совершенно не похожи.
– Да, я заметил, – кивнул Джейсон. – Как бы то ни было, спасибо, что помогал моему лагерю в мое отсутствие. Ты постарался на славу.
– Как и ты, – улыбнулся Перси.
Аннабет пнула юношу в голень. Жаль, конечно, прерывать этот братский обмен любезностями, но Рейна права: им нужно обсудить вещи посерьезнее.
– Нам стоит поговорить о Великом Пророчестве. Похоже, римляне тоже о нем знают?
Рейна кивнула.
– Мы называем его Пророчество Семи. Октавиан, ты помнишь его наизусть?
– Разумеется, – кивнул блондин. – Но, Рейна…
– Процитируй его, пожалуйста. По-английски, а не по-латыни.
Октавиан вздохнул.
– «На зов ответят семь полукровок. В огне и буре мир гибнет снова».
– «Клятву сдержи на краю могилы, – продолжила Аннабет. – К Вратам смерти идут вражьи силы».
Все уставились на нее – все, кроме Лео. Паренек смастерил вертушку на палочке, пустив на это дело фольгу, в которую заворачивали такос[2], и теперь тыкал новой игрушкой в пролетавших мимо духов ветра.
Аннабет понятия не имела, с чего это она вдруг выпалила строки из пророчества. Просто она чувствовала, что должна это сделать.
Сидевший напротив здоровяк Фрэнк вытаращился на нее в изумлении, как будто у нее на лбу проклюнулся третий глаз.
– Так ты действительно дитя Мин… то есть Афины?
– Да, – подтвердила девушка, вдруг почувствовав необходимость защищаться. – А почему это тебя так удивляет?
Октавиан усмехнулся.
– Если ты и правда дочь богини мудрости…
– Достаточно! – рявкнула Рейна. – Аннабет говорит правду и пришла к нам с миром. Кроме того… – Она глянула на Аннабет с невольным уважением. – Перси весьма лестно о тебе отзывался.
У Аннабет ушло несколько секунд, чтобы понять двойной смысл сказанного Рейной. Перси не смотрел на нее, сосредоточив все внимание на своем чизбургере.
Аннабет ощутила, что к щекам приливает жар. О, боги… Рейна пыталась отбить у нее Перси. Вот откуда затаенная горечь и даже зависть в ее голосе. А Перси дал ей от ворот поворот ради нее, Аннабет.
В ту же минуту Аннабет простила своему невозможному бойфренду все, что он когда-либо учудил. Девушке захотелось его обнять, но она приказала себе сохранять спокойствие.
– М-м-м… спасибо, – кивнула она Рейне. – В любом случае, какая-то часть пророчества обретает смысл. «К Вратам смерти идут вражьи силы»… здесь говорится о римлянах и греках. Мы должны объединиться, чтобы отыскать эти врата.
Хейзел, девушка с кавалерийским шлемом и длинными вьющимися волосами, взяла что-то со стола. Предмет походил на большой рубин, но Аннабет не успела получше разглядеть вещицу: Хейзел спрятала ее в карман своей джинсовой рубашки. И сказала:
– Мой брат, Нико, отправился на поиски этих врат.
– Что? – удивилась Аннабет. – Нико ди Анджело – твой брат?
Хейзел кивнула, как будто это и так ясно. У Аннабет на языке вертелся еще десяток вопросов, от которых у нее кружилась голова, прямо как вертушка Лео. Так что девушка решила пока оставить эту тему.
– Хорошо. Так что ты говорила?
– Он исчез, – Хейзел облизнула губы. – Боюсь… Я не уверена, но мне кажется, с ним что-то случилось.
– Мы будем искать и его тоже, – пообещал Перси. – Нам ведь все равно нужно найти Врата смерти. Танатос нам сказал, что все ответы ждут нас в Риме… в самом первом Риме. Это же по пути в Грецию, так ведь?
– Танатос, бог смерти, сказал тебе это? – Аннабет не поверила своим ушам.
За свою жизнь она повстречала немало богов, даже побывала в Царстве Мертвых; но рассказ Перси про то, как он выпустил на волю воплощение самой смерти, наводил на нее страх.
Перси откусил кусок бургера.
– Теперь, когда Смерть на свободе, рассыпавшиеся в прах чудовища попадут обратно в Тартар. Но до тех пор, пока Врата смерти открыты, они снова будут возвращаться.
Пайпер покрутила воткнутое в волосы перо и предположила:
– Как вода, прорывающаяся через дамбу.
– Ага, – улыбнулся Перси. – В нашей дамбе брешь.
– Что? – переспросила Пайпер.
– Ничего, – покачал головой юноша. – Это такая шутка. Суть в том, что мы должны найти врата и закрыть их до того, как отправимся в Грецию. Только тогда у нас будет шанс одержать верх над гигантами и убедиться, что они больше не поднимутся.
Рейна цапнула яблоко с проплывавшего мимо подноса с фруктами и теперь вертела его в руках, рассматривая темно-красные бока.
– Ты предлагаешь снарядить экспедицию в Грецию на вашем боевом корабле. Понимаешь ли ты, что древние земли – как и Mare Nostrum – опасны?
– Что еще за Мэри? – спросил Лео.
– Mare Nostrum, – пояснил Джейсон. – «Наше море», так древние римляне называли Средиземное море.
Рейна кивнула.
– Когда-то оно входило в состав Римской империи. Это не только родина богов, но еще и исконное гнездо чудовищ, титанов и гигантов… и кое-чего похуже. Даже здесь, в Америке, полубогам очень опасно путешествовать, а там – в десять раз страшнее.
– Ты говорила, что на Аляске будет полная жуть, – напомнил Перси. – Но мы же выжили.
Рейна покачала головой, ее ногти оставляли на кожице яблока маленькие полумесяцы.
– Перси, плавать по Средиземному морю – на порядок опаснее, чем все остальное вместе взятое. Для римлян это за пределами возможностей вот уже много веков. Ни один герой в здравом уме не сунется туда.
– Тогда мы как раз подходим! – Лео во весь рот ухмыльнулся поверх своей вертушки. – Потому что мы все сумасшедшие, верно? Кроме того, «Арго-II» – высококлассный корабль, на нем мы прорвемся.
– Нужно спешить, – добавил Джейсон. – Не знаю наверняка, что замышляют гиганты, но Гея все больше приходит в сознание с каждым часом. Она вторгается в сны, появляется в самых неожиданных местах, призывает все более и более могущественных монстров. Мы должны остановить гигантов прежде, чем они окончательно ее разбудят.
Аннабет вздрогнула: не так давно ей самой снились кошмары.
– «На зов ответят семь полукровок», – сказала она. – Значит, нужно выбрать людей из каждого лагеря. Джейсон, Пайпер, Лео и я – это уже четверо.
– И я, – добавил Перси, – вместе с Хейзел и Фрэнком. Как раз семеро.
– Что? – Октавиан вскочил. – И мы должны просто так согласиться? Ни голосования в сенате, ни соответствующих дебатов, ни…
– Перси! – К ним огромными прыжками поспешал циклоп Тайсон, а за ним по пятам следовала миссис О’Лири. На спине адской гончей сидела самая худющая гарпия из всех, что когда-либо приходилось видеть Аннабет: болезненного вида девчонка с тонкими рыжими волосами и красными крылышками, одетая в платье из холстины.
Аннабет понятия не имела, откуда взялась эта гарпия, но при виде Тайсона, в его неизменных драных джинсах и рубахе, с повязанным на груди знаменем, на котором значились буквы SPQR, на сердце у нее потеплело. Ей случалось участвовать в очень неприятных стычках с циклопами, но Тайсон был настоящим душкой, а по совместительству – сводным братом Перси (это длинная история), так что девушка относилась к нему почти как к члену семьи.
Тайсон затормозил у их дивана и заломил мясистые ручищи. Его большой карий глаз глядел обеспокоенно.
– Элла напугана, – сообщил он.
– Б-б-больше никаких лодок, – пробормотала гарпия себе под нос, яростно дергая себя за перья. – «Титаник», «Лузитания», Pax[3]… не гарпиевское это дело – на лодках плавать.
Лео, прищурившись, посмотрел на сидевшую рядом Хейзел.
– Эта тощая курица только что сравнила мой корабль с «Титаником»?
– Это не курица, – Хейзел отвела взгляд, как будто Лео ее нервировал. – Элла гарпия, просто немного… легковозбудимая.
– Элла хорошенькая, – заявил Тайсон. – И напугана. Нужно ее увести, но она не пойдет на корабль.
– Никаких кораблей! – повторила Элла, глядя прямо на Аннабет. – Несчастье. Вот она. Дочь Мудрости одна на пути незримом…
– Элла! – Фрэнк резко поднялся. – Возможно, сейчас не самое подходящее время…
– Метка Афины горит над Римом, – повысив голос, продолжала Элла, зажимая уши ладонями. – Близнецы крадут неспешно ангела последний вздох, у него есть ключ от смерти нескончаемых оков. Бич гигантов золотом и белизной одет, победив тюрьмы плетенья, с болью вырвется на свет.
Последовал эффект разорвавшейся бомбы: все уставились на гарпию, но никто не произнес ни слова. Сердце Аннабет глухо стучало в груди. Метка Афины… Девушка подавила сильное желание пощупать карман, но она и так чувствовала, что серебряная монетка – проклятый дар ее матери – нагревается. Следуй за меткой Афины. Отомсти за меня.
Вокруг продолжалось веселье, но разговоры и смех, казалось, звучат приглушенно и издалека, словно их стол вдруг оказался в четвертом измерении.
Первым пришел в себя Перси. Он встал, взял Тайсона за руку и сказал, напустив на себя веселый вид:
– У меня идея! А что, если ты отведешь Эллу подышать свежим воздухом? Вы с миссис О’Лири…
– Погоди-ка, – Октавиан не сводил глаз с Эллы, вцепившись дрожащими руками в одного из своих плюшевых медведей, словно хотел его задушить. – О чем это она говорила? Это похоже на…
– Элла много читает, – выпалил Фрэнк. – Мы нашли ее в библиотеке.
– Да! – поддакнула Хейзел. – Скорее всего, она просто вычитала это в книге.
– Книги, – очень кстати забормотала маленькая гарпия. – Элла любит книги.
Высказавшись, она заметно расслабилась, уселась, скрестив ноги на спине у миссис О’Лири, и принялась приглаживать перышки.
Аннабет с любопытством посмотрела на Перси. Они с Фрэнком и Хейзел явно что-то скрывают. Нет никаких сомнений в том, что Элла только что процитировала пророчество – в котором упоминается она, Аннабет.
На лице у Перси большими буквами было написано: «На помощь».
– Это было пророчество, – настаивал Октавиан. – И звучало это как пророчество.
Никто не ответил.
Аннабет не понимала до конца, что происходит, но ей стало ясно, что Перси вот-вот угодит в большую переделку.
Она заставила себя улыбнуться.
– В самом деле, Октавиан? Возможно, здесь, у вас, римлян, гарпии какие-то особенные? У наших едва хватает ума, чтобы прибираться в домиках да готовить обед. А ваши, значит, частенько изрекают пророчества? Ты консультируешься с ними, прежде чем самому сделать предсказание?
Ее слова вызвали именно такой эффект, на который она и рассчитывала: римские офицеры нервно рассмеялись. Некоторые оценивающе смотрели на Эллу, потом на Октавиана и фыркали. Какая-то птицеподобная мелочь выдает пророчества – эта идея казалась римлянам такой же нелепой, как и грекам.
– Я… м-м-м… – Октавиан выпустил своего медведя. – Нет, но…
– Она просто выдала цитату из какой-то книги, как и предположила Хейзел, – сказала Аннабет. – Кроме того, у нас и так уже хватает забот с настоящим пророчеством.
Она повернулась к Тайсону:
– Перси прав, почему бы тебе не взять с собой Эллу и миссис О’Лири и не пойти погулять куда-нибудь сквозь тень на какое-то время? Элла, как ты на это смотришь?
– Большие собаки хорошие, – кивнула Элла. – «Старый Брехун», тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года, авторы сценария Фред Гипсон и Уильям Танберг[4].
Аннабет не знала, как реагировать на такой ответ, но Перси улыбнулся, как будто проблема была решена, и воскликнул:
– Отлично! Когда закончим, мы пошлем вам радужное сообщение Ириды и догоним вас.
Римляне смотрели на Рейну, ожидая ее решения. Аннабет затаила дыхание.
Претор даже бровью не повела. Она оценивающе смотрела на Эллу, но Аннабет догадывалась, о чем она думает.
– Ладно, – наконец решила Рейна. – Отправляйтесь.
– Ур-р-ра! – Тайсон обежал вокруг диванов и от души обнял каждого, даже скорчившего недовольную мину Октавиана.
Затем циклоп забрался на спину миссис О’Лири, усевшись рядом с Эллой. Адская гончая выскочила за пределы форума, нырнула в тень на здании сената и исчезла.
– Что же, – Рейна отложила недоеденное яблоко. – Октавиан прав в одном: прежде, чем отправить кого-то из наших легионеров в поход, мы должны получить одобрение сената. Особенно, если это предприятие такое опасное, как вы говорите.
– Все это попахивает предательством, – проворчал Октавиан. – Эта ваша трирема – вовсе не мирное судно!
– Заходи к нам на борт, чувак, – предложил Лео. – Я устрою для тебя экскурсию, даже дам порулить. Если справишься – подарю капитанскую фуражечку. Правда, бумажную.
– Да как ты смеешь… – начал было Октавиан, раздувая ноздри.
– Прекрасная мысль, – перебила его Рейна. – Октавиан, иди с ним и осмотри корабль. Собрание сената начинается через час.
– Но… – Блондин умолк, видимо определив по выражению лица Рейны, что дальнейшие пререкания плохо скажутся на его здоровье. – Хорошо.
Лео встал, повернулся к Аннабет, и его улыбка вдруг изменилась. Девушка решила, что ей померещилось: на какой-то миг вместо Лео вдруг появился кто-то другой, с холодной усмешкой и жестоким блеском в глазах. Аннабет моргнула, и Лео снова стал прежним пареньком с проказливой ухмылкой.
– Скоро вернусь, – пообещал он. – Это будет грандиозно.
Девушку пробрала страшная дрожь. Пока Лео с Октавианом шли к веревочной лестнице, она все думала, а не позвать ли их назад, вот только как бы она стала объяснять свой поступок? Сказать всем, что она сходит с ума, ей мерещится всякое и она чувствует озноб?
Духи ветра начали убирать со столов.
– Э-э-э, Рейна, – заговорил Джейсон, – если ты не против, я бы хотел показать Пайпер город, пока не началось заседание сената. Она никогда не видела Новый Рим.
Рейна посуровела.
«Интересно, – подумала Аннабет, – как Джейсону удается быть настолько тупым? Неужели он действительно не понимает, как сильно нравится Рейне?» Это же очевидно. Спрашивать у Рейны разрешения показать своей новой подружке ее, Рейны, город – это все равно, что сыпать соль на рану.
– Конечно, – холодно ответила претор.
Перси взял Аннабет за руку.
– Ага, и я тоже хотел бы показать Аннабет…
– Нет! – рявкнула Рейна.
Перси нахмурился.
– Извини?
– Я бы хотела перекинуться с Аннабет парой слов, – заявила Рейна. – Наедине, если ты не возражаешь, мой сослуживец претор.
Судя по тону, разрешение ей вовсе не требовалось.
У Аннабет по спине пробежал холодок. Интересно, что задумала Рейна? Может, претор решила, что позволять сразу двоим отвергнувшим ее парням выгуливать своих новых подружек по ее городу – это уже слишком? Или же она на самом деле хочет о чем-то поговорить без посторонних глаз. В любом случае безоружной Аннабет не очень-то хотелось оставаться один на один с лидером римлян.
– Прошу, дочь Афины, – Рейна встала с дивана. – Идем со мной.
IV
Аннабет
Аннабет хотела бы возненавидеть Новый Рим. Но она страстно любила архитектуру и не могла не любоваться террасными садами, фонтанами и храмами, вымощенными булыжником петляющими улочками, блистательными белыми виллами. После разразившейся прошлым летом войны с титанами она мечтала, что ей доверят перепланировку дворцов на горе Олимп. И теперь, шагая по этому миниатюрному городу, она не могла отделаться от мыслей вроде: «Мне следовало бы спроектировать такой купол. Как чудесно эта колоннада обрамляет дорогу к внутреннему дворику». Кто бы ни спроектировал Новый Рим, он явно вложил в работу кучу времени и душу.
– У нас лучшие архитекторы и строители в мире, – сказала Рейна, словно прочитав ее мысли. – Так уж повелось в Риме с древних времен. Многие полубоги, отслужив в легионе, продолжают жить здесь, поступают в наш университет, остепеняются и заводят семьи. Перси это заинтересовало.
«Это в каком же смысле?» – подумала Аннабет. Должно быть, она неосознанно нахмурилась, потому что Рейна рассмеялась.
– Да уж, ты боец, – признала претор. – У тебя глаза горят огнем.
– Извини, – попыталась загладить неловкость Аннабет.
– Не стоит. Я ведь дочь Беллоны.
– Римской богини войны?
Рейна кивнула, потом отвернулась и свистнула, будто подзывая такси. В следующий миг к ним уже мчались две металлические собаки – механические борзые, одна серебряная, другая золотая. Они принялись тереться о ноги Рейны, а на Аннабет поглядывали, сверкая рубиновыми глазами.
– Мои любимцы, – пояснила Рейна. – Аурум и Аргентум. Не возражаешь, если они погуляют с нами?
И снова Аннабет посетило чувство, что это вовсе не просьба. Она заметила, что зубы у борзых размером со стальные наконечники стрел. Пусть в городе и запрещено носить оружие, но собачки Рейны могли бы разорвать Аннабет на куски, если бы пожелали.
Рейна привела гостью в кафе под открытым небом, официант которого явно ее знал. Он улыбнулся и протянул ей большой стакан «на вынос», потом предложил такой же Аннабет.
– Хочешь попробовать? – спросила Рейна. – Здесь подают потрясающий горячий шоколад. Не римский напиток, конечно…
– Шоколад пьют везде, – заметила Аннабет.
– Точно.
Стоял теплый июльский денек, но Аннабет, поблагодарив, взяла стакан. Они двинулись дальше, золотая и серебряная собаки Рейны брели рядом.
– В нашем лагере Афина – это Минерва, – сказала Рейна. – Тебе известно, чем ее римское воплощение отличается от греческого?
Прежде Аннабет об этом не задумывалась. Ей вспомнилось, как Терминус отозвался о ее матери «та богиня», как будто она каким-то образом оскандалилась. А Октавиан вел себя так, словно само существование Аннабет оскорбительно.
– Полагаю, Минерву здесь не слишком почитают?
Рейна подула на исходивший паром стакан.
– Мы почитаем Минерву, она богиня ремесел и мудрости… но никак не войны. Не для нас, римлян. А еще она – богиня-дева, вроде Дианы… которую вы зовете Артемидой. Здесь нет детей Минервы, и нас немного шокирует сама мысль о том, что Минерва может завести потомство, да еще и в открытую.
– О, – Аннабет почувствовала, что у нее краснеют щеки. Ей совершенно не хотелось обсуждать, как именно рождались дети Афины (прямо из ее разума, как некогда сама богиня родилась из головы Зевса). Подобные разговоры всегда смущали Аннабет, словно она – какой-то урод. Люди часто спрашивали, есть ли у нее пупок, раз уж она рождена волшебным образом. Разумеется, пупок у нее имелся, а уж откуда, она бы не смогла объяснить. По правде говоря, ей не хотелось этого знать.
– Понимаю, вы, греки, смотрите на вещи по-другому, – продолжала Рейна. – Но римляне очень серьезно относятся к обету хранить непорочность. Например, девственные весталки… если бы они нарушили свои клятвы и влюбились в кого-нибудь, их бы сожгли заживо. Так что сама мысль, что у богини-девы вдруг появились бы дети…
– Я поняла. – Горячий шоколад вдруг потерял свой вкус, словно Аннабет отхлебнула жидкой грязи. Неудивительно, что римляне так странно на нее смотрели. – Меня не должно было существовать. И даже если бы в вашем лагере вдруг появились дети Минервы…
– Они не походили бы на тебя, – закончила Рейна. – Они могли бы стать ремесленниками, художниками, может быть, наставниками, но не воинами. И уж точно не предводителями опасного похода.
Аннабет хотела возразить, что она вовсе не предводитель похода, во всяком случае, не официально. Вот только согласятся ли с этим ее друзья на «Арго-II»? Последние несколько дней они смотрели ей в рот, ожидая приказов. Даже Джейсон, а ведь он мог бы «воспользоваться служебным положением», будучи сыном Юпитера. Даже тренер Хедж, а он никогда и никому не повиновался.
– Более того, – Рейна щелкнула пальцами, и золотая собака, Аурум, рысцой подбежала к хозяйке. – Гарпия Элла… она произнесла пророчество. Мы обе это знаем, не так ли?
Аннабет сглотнула. Ей сделалось не по себе от того, как Аурум смотрит на нее своими рубиновыми глазами. Она слышала, что собаки способны чуять страх, даже определять, когда у человека изменяется ритм дыхания и сердцебиения. Неизвестно, конечно, распространяется ли это на волшебных собак, но девушка сочла за благо сказать правду.
– Действительно, это прозвучало как пророчество, – признала она. – Но до сего дня я никогда не встречала Эллу, да и не очень четко расслышала ее слова…
– А я расслышала, – пробормотала Рейна. – Во всяком случае, часть уж точно.
Бежавшая впереди серебряная собака гавкнула. Из ближайшего переулка высыпала стайка ребятишек. Столпившись вокруг Аргентум, дети стали, смеясь, гладить собаку, похоже, острых как бритвы клыков они не боялись.
– Нам лучше пойти дальше, – сказала Рейна.
Они продолжали идти вверх по дороге, опоясывающей холм. Борзые потрусили следом, оставив детей позади. Аннабет украдкой посматривала на лицо Рейны. Ее беспокоило какое-то смутное воспоминание: то, как Рейна заправляла волосы за ухо, серебряное кольцо с факелом и мечом…
– Мы уже встречались, – Аннабет решила рискнуть. – Думаю, ты тогда была младше.
Рейна одарила ее сухой усмешкой.
– Очень хорошо. А Перси меня не вспомнил. Конечно, в основном ты говорила с моей старшей сестрой Хиллой, теперь она царица амазонок. Она уехала только сегодня утром, до того, как вы прилетели. В любом случае, когда мы встречались в прошлый раз, я была всего лишь служанкой во дворце Цирцеи…
– Цирцея… – Аннабет вспомнила, как в тринадцать лет посетила остров чародейки. Они с Перси плыли по морю Чудовищ и пристали к берегу, где их встретила Хилла. Она помогла Аннабет помыться, дала ей прекрасное новое платье и наложила макияж. Цирцея сделала девочке предложение, от которого невозможно было отказаться: если Аннабет останется на острове, то сможет обучаться колдовству и обретет огромную силу. Аннабет колебалась (совсем чуть-чуть), ровно до тех пор, пока не поняла: дворец – это ловушка, а Перси уже успели превратить в грызуна. (Потом это стало поводом для шуток, но на тот момент казалось весьма пугающим.) Что же до Рейны… точно, она была одной из двоих служанок, которые расчесывали волосы Аннабет.
– Ты!.. – удивленно воскликнула Аннабет. – А Хилла стала царицей амазонок? Но как же вы вдвоем?..
– Это длинная история, – сказала Рейна. – Но я тебя хорошо помню. Ты храбро держалась, я еще ни разу не видела, чтобы кто-то сумел отклонить гостеприимство Цирцеи, и тем более – перехитрить ее. Неудивительно, что Перси тебя любит.
В ее голосе прозвучала тоска, и Аннабет решила, что безопаснее всего будет не отвечать.
Они поднялись на вершину холма и вышли на террасу, с которой открывался вид на всю долину.
– Это моя любимая точка обзора, – сказала Рейна. – Сад Бахуса.
Площадку окружала увитая виноградными лозами решетка, создавая некое подобие беседки. Вокруг благоухающих соцветий жимолости и жасмина гудели пчелы. В центре террасы стояла статуя Бахуса: облаченный в набедренную повязку бог, надув щеки, застыл на одной ноге в позе танцора балета, из его губ, сложенных буквой «О», в фонтан лилась вода.
Несмотря на все свои страхи, Аннабет едва не рассмеялась, потому что была знакома с богом в его греческой ипостаси – Дионисом, или Мистером Д., как его называли в Лагере полукровок. При виде их старого своенравного директора, наряженного в подгузник и плюющегося водой, ей стало чуточку легче.
Рейна остановилась на краю террасы. Открывавшийся перед ними вид стоил того, чтобы сюда карабкаться: под ними точно трехмерная мозаика раскинулся весь город. На юге, на другом берегу озера, на холме возвышались храмы; на севере к холмам Беркли-Хиллс протянулся акведук, рабочие чинили поврежденную секцию, вероятно, устраняя последствия последней битвы.
– Я хотела услышать это от тебя, – сказала Рейна.
Аннабет обернулась.
– Услышать от меня что?
– Правду, – заявила Рейна. – Убеди меня, что доверяя тебе, я не совершаю ошибку. Расскажи о себе, о Лагере полукровок. У твоей подруги Пайпер волшебный голос, уж поверь, я провела достаточно времени с Цирцеей и знаю, как действуют такие чары. А Джейсон… что ж, он изменился. Он, кажется, стал совсем другим и больше ничем не напоминает римлянина.
Боль в ее голосе резала, как битое стекло. Аннабет пришло в голову: неужели у нее тоже был такой голос, все те месяцы, пока она искала Перси? По крайней мере, она нашла своего любимого, а у Рейны никого нет. Она одна отвечает за управление целым лагерем. Аннабет чувствовала, что Рейне хотелось бы, чтобы Джейсон ее любил. Но он исчез, а вернулся с новой подружкой. Тогда как Перси повысили в звании до претора, но он тоже отверг Рейну, а теперь явилась Аннабет и хочет увезти его с собой. И Рейна снова останется одна и будет тащить на своих плечах работу, которую и вдвоем-то трудно выполнять.
Прилетев в Лагерь Юпитера, Аннабет внутренне приготовилась вести переговоры с Рейной или даже драться, если придется. Но она и не предполагала, что придется ей сочувствовать.
Впрочем, Аннабет постаралась скрыть свои чувства, Рейна производила впечатление человека, который не потерпит жалости к себе.
Так что дочь Афины просто начала рассказывать о своей жизни, об отце, мачехе, о том, как они жили в Сан-Франциско и как она чувствовала себя изгоем в собственной семье. Как в семь лет сбежала из дома, повстречала друзей, Луку и Талию, и попала в Лагерь полукровок на Лонг-Айленде. Описала лагерь, поведала о том, как выросла там. Рассказала о своей встрече с Перси и том, как они вместе прошли через множество приключений.
Рейна оказалась хорошей слушательницей.
Аннабет даже подумала, не рассказать ли о своих новых проблемах: о столкновении с матерью, о подаренной серебряной монетке, о кошмарах, заново всколыхнувших ее давний, парализующий волю страх, из-за которого она даже хотела отказаться от участия в этом путешествии. Но, поколебавшись, промолчала. Она и так уже слишком разоткровенничалась.
Пока Аннабет говорила, Рейна смотрела на Новый Рим, а ее металлические борзые бродили, принюхиваясь, по саду и щелкали зубами, пытаясь поймать вившихся над жимолостью пчел. Наконец Рейна указала на храмы, прилепившиеся к склону холма вдалеке.
