Римъ Эдельштейн
Дезинсектор
Барабанов инстинктивно нажал на спуск, и ядовитые химикаты струёй ударили прямо… В лицо?!… Этому существу. Оно взревело и отпустило орудие, а затем его жгутики раскрылись подобно цветку.
Внутри он был зелёный, скользкий. С небольшим отверстием посередине. Из него хлынула толпа маленьких насекомых – ещё меньших, чем тем, что он уже потравил. И двигались они с огромной скоростью. Как малюсенькие пауки. Чёрные. Пищащие, как мошки.
Евгений Дмитриевич рванулся назад, готовясь оросить и их своей приблудой, но они громыхнулись о пол и рассыпались, как сотни чёрных точек. Они рванулись прямо на дезинсектора.
Он успел выругаться несколько раз, принялся опрыскивать их из своего насоса. Многие тут же пригвождались к полу или отлетали прочь, но некоторые – десятки особей – махнули дальше и стали заскакивать на носки его сапог. Как большие блохи.
Барабанов отпрянул, принялся пинать их и топтать – во всяком случае, старался делать это. Пока ещё паника не охватила его, но…
Неопознанные насекомые чернели на его штанинах тёмной россыпью, будто кто-то окатил его из чернильницы. Они ловко и чрезмерно проворно поднимались выше.
Евгений Дмитриевич Барабанов никогда в жизни с таким не сталкивался… И теперь испуг охватил его. Он издал неопределённый звук из собственного горла – такой звук издают люди, которые не могут прокашляться. А потом принялся отступать к лестнице, ведущей в этот подвал. Он начал стряхивать с себя насекомых дулом своего насоса, но и это не помогло: они принялись вгрызаться в его униформу, совершая манёвры подобно тем, коими промышляют клещи при своих атаках.
– Что это за мерзость?! – заорал Барабанов и побежал назад. Просто побежал!
Он почувствовал, что они добрались до самого большого его органа – кожи: они тут же засновали по его ней. Их маленькие лапки засуетились по его порам. Они оказались на его голенях и бёдрах. Поднимались выше.
И тут насекомые стали кусать его – десятки маленьких укусов, сопровождающихся колющей болью, за которой молниеносно приходило жжение и нестерпимый зуд.
Барабанов закричал и оказался около двери – он прыгнул головой вперёд и едва не снёс её… Но она оказалась будто заперта.
– Откройте! Откройте! – заверещал Барабанов, наседая на ручку всей своей массой. – Откройте! Они меня загрызут!
Антон Евлоев, стоявший с другой стороны, предварительно панически подпёр дверь шваброй, которую ему принесла Екатерина. Руки его тряслись, но он всё равно сделал это, как только услышал первые крики Барабанова. А теперь же по ту сторону они услышали настоящие вопли.
– Они меня загрызут! – истерично орал Барабанов, колошматя по двери изо всех сил.
– Антон! – испуганно позвала Екатерина. Она побелела так, что через её кожу начал проглядывать череп. – Антон!
– Тихо, – сказал ей супруг. – Он профессионал. Он справится.
– Аааааа! – заверещал Барабанов. – Они везде! Они лезут отовсюду! Они ползают по мне! Откройте это дверь! ААААААА!
Антону и самому уже показалось, что в его волосах кто-то копошится. А кожа на лице и шее принялась зудеть. Он с омерзением отпрянул. Лицо превратилось в отвратительную гримасу. Парень машинально стал себя отряхивать.
– Что нам делать, Тош?!
– ААААААААААА! ВЫПУСТИТЕ! ААААААА!
– Надо уходить на воздух, вот что, – ответил Антон. – Он же сам сказал, что пару дней нам придётся пожить не здесь. Так… Почему бы нам и не поехать прямо сейчас?
– ОТКРОЙ ДВЕРЬ, ТВААААРЬ! ААААА!
Теперь от двери отпрянула и Екатерина.
– Надо собирать вещи, – сказала она.
Антон побежал в спальню. Собирать вещи. Екатерина не преминула последовать за ним.
Едва они открыли дверь в спальню, как встали, будто током поражённые: их спальня уже вся покрылась чёрными насекомыми. Они спускались со стен. Они роились на подушках и на кровати. Кружили по одеялу. Наверное, они возились и под одеялом.
