Рина Тилова
Осколки
Глава 1.
Маруся. Москва
Я иду босиком по заросшей дикой травой тропинке. Прохладные стебельки приятно щекочут ступни. Пахнет детством в деревне. В душе ощущение, что на пригорке вот-вот появится бабушка в цветастом хлопковом халате с большими накладными карманами, в которых чудом всегда отыскиваются леденцы-барбариски. Она, приложив ладони к губам на манер рупора, позовет меня пить тёплое молоко со свежеиспеченным хрустящим хлебом. Дышать так легко. Абсолютно точно знаю: впереди ждет что-то очень хорошее.
Внимание привлекает какое-то движение в низине. Прищуриваюсь, чтобы как следует это рассмотреть. Сердце на мгновение замирает, а потом пускается в пляс: на старом бревенчатом мостике, соединяющем противоположные берега мелкой речушки, сидит Он, так по-детски свесив ступни в воду. Вот она та радость, то абсолютное ощущение счастья, которое просыпалось в груди пару мгновений назад. Теперь я уже не просто иду, а несусь, лечу на всех парах, обгоняя даже ветер.
Как всегда Он сразу же замечает моё присутствие, улыбнувшись в ответ. Бег (точнее, полёт) такой стремительный, что остановиться получается только у самой кромки воды. Слегка перевожу дух, но не оттого, что устала, а от бури чувств, захлестывающей при каждой нашей встрече. Забираюсь на мостик, очень осторожно сажусь рядом, также опуская ноги в тёплую воду.
Наши руки совсем близко. Если приглядеться, можно увидеть, как их связывает тоненькая золотая ниточка, протянувшаяся от моего запястья к его. Ниточка вела меня сюда, она всегда приводит меня к нему, где бы Он ни был.
Так хочется обнять его, прижаться к нему каждой клеточкой своего тела, глубоко вдохнуть родной запах, ощутить приятно пьянящее тепло. Хочется, чтобы Он обнял в ответ, а я бы стала маленькой пушинкой в его руках, здесь и сейчас. Ловлю хитрый, как у лисы, взгляд, понимаю: Он чувствует то же самое.
Где-то в глубине серых глаз притаилась тоска. Мы находим друг друга всегда, и мы навсегда разлучены судьбой. Всё, что у меня осталось, – это лишь его улыбка и золотая ниточка.
Если я попытаюсь – даже легонько – к нему прикоснуться, Он исчезнет, растает дымкой на ветру.
Вдалеке догорает закат. Мы сидим рядом, молча смотрим, как засыпает солнце.
Когда оранжевый шар полностью прячется за горизонтом, тихонько шепчу:
– Я люблю тебя…
Он улыбается, а сердце вновь замирает. Он нежно смотрит на меня и ласково говорит:
– Маленькая, просыпайся…
Я проснулась, как всегда, за пять минут до будильника. Рядом, смешно надув пухлые розовые губки, сопел Мишка. Этот пока ещё крохотный человечек занял добрую часть кровати, раскинув ручки в стороны, водрузив одну ногу на меня, а вторую на престарелого, но довольно массивного рыжего кота Филю. Осторожно выбравшись из хитроумной ловушки, чтобы ненароком не разбудить сладко спящего сына, шатаясь спросонья из стороны в сторону, я медленно побрела на кухню. Филя недовольно приоткрыл левый глаз, предостерегающе махнув мне хвостом, лизнул Мишкину ладошку и остался стеречь сон своего маленького человека.
Впереди очередной бой со старой кофеваркой, которая любит своевольничать и не даёт раскрутить свой корпус, чтобы засыпать молотый кофе и залить воду.
Хмуро пригрозив поменять старую посудину на современную кофемашину, я изо всех сил стиснула металлическое тельце маленькой упрямой кофеварки. Кофеварка, противно пискнув, наигранно нехотя поддалась моим мольбам.
– Спасибо кофейным богам за день, благословленный на удачу, – довольно буркнула себе под нос.
После чего тщательно собрала вчерашнюю гущу в специальный контейнер, который завела моя старшая сестра Даша. Она потом приготовит из остатков кофе скраб или какую-нибудь питательную маску.
Дарья никогда ничего не выбрасывает просто так, моя сестрёнка может во что угодно вдохнуть вторую жизнь. Даже в меня. Где-то внутри, под лопаткой, проснулось противное, ноющее чувство стыда за то, что близким пришлось из-за меня пережить.
Но я вовремя вспомнила, что в холодильнике припрятаны два эклера со сливочным кремом и шоколадной глазурью, которые мы с Мишкой раздобыли вчера в небольшой кондитерской неподалеку от дома. Один эклер мне, а второй для нашей няни – Анны Павловны или просто Нюши, как мы ласково её называем. Нюша – подарок судьбы, драгоценное сокровище без которого весь наш зыбкий быт давно бы уже развалился. Даже не знаю, кто больше её подопечный: я или мой полуторагодовалый сын.
Даша познакомилась с Нюшей немногим больше года назад, гуляя с Мишкой в парке. Они мгновенно подружились. А вскоре и я буквально с первого взгляда влюбилась в эту невероятную женщину. Наша будущая няня – стройная, высокая, подтянутая – предстала впервые передо мной в стильных узких джинсах, нарочито неаккуратно обрезанных выше щиколоток, ярко-красных лаковых лоферах, широкой фланелевой, чуть заправленной рубашке, с копной идеально гладких длинных и абсолютно белых как снег волос, похожая скорее на модель, нежели на женщину пенсионного возраста. И я даже подумала, что это одна из бывших Дашкиных сокурсниц, какая-нибудь очередная художница или дизайнер.
В двери тихонько щелкнул замок, и мой подарок судьбы предстал во всей красе.
– М-м-м… нас сегодня ждёт хороший день! – вдыхая бодрящий аромат свежесваренного кофе, протянула няня.
– Нюшенька, доброе утро! Ага, хороший знак, – пробормотала я, зевая.
– Всё, беги в душ, я уже на посту!
– Так точно, мой генерал! Есть приступить к выполнению боевого задания! – отрапортовала я.
Муж Нюши – полковник в отставке.
Тёплые струи воды окончательно выдернули меня из сладкой дремоты и приятных воспоминаний о ночных грёзах. Наступил новый день, а значит, я сделала ещё один шаг вперёд. В голове звонко пронеслось бодрое и такое бесячее “только вперед, Маленькая!”, мысленно пробубнила ему в ответ: “Да иду я, иду!”.
Тщательно высушенные волосы мгновенно завились в упругие кудряшки. Сейчас с ними легче управляться. Давным-давно, в той самой прошлой жизни, у меня были длинные, почти по пояс, золотистые локоны.
Через неделю после “Тёмного дня” я под корень остригла их кухонными ножницами, избавившись тем самым от жестокого напоминания об утрате. После чего отключилась прямо на полу в ванной среди кучи того, что некогда было моей шевелюрой. Без волос, без желания жить. Золотистые локоны так напоминали Его. У нас были абсолютно идентичный цвет волос и кудри. Мы с лёгкостью могли сойти за брата и сестру. Бедной Дашке потом пришлось обрить меня почти налысо, оставив только небольшой ёжик, чтобы как-то выровнять ситуацию.
Волосы отрастали плохо, мой организм даже в этом отчаянно сопротивлялся, он отрицал саму жизнь в любых её проявлениях. Когда наконец появился первый прогресс, мы с удивлением обнаружили, что я превратилась в шатенку. Теперь только небольшие пряди у лба чуть отдавали знакомой золотинкой.
А сейчас я ношу каштановый боб, достающий до плеч, упрямо выпрямляю непослушные кудри и не имею абсолютно ничего общего с той, некогда привлекательной, жизнерадостной, мягкой и улыбчивой девушкой, которой была всего пять лет назад. Она ушла окончательно и бесповоротно.
Теперь человек в зеркале похож скорее на нескладного угрюмого подростка, болтающегося даже в самых узких джинсах, а не на взрослую женщину тридцати трёх лет.
Ещё с вечера приготовила новенький синий брючный костюм. Мой любимый цвет. Мне кажется, если любовь окрашена красным, то надежда имеет именно синий оттенок. Надела свободный пиджак, укороченные брюки и широкую белую рубашку с воротником-стойкой: нужно создать хотя бы иллюзию объема и вещественности.
Сегодня великий день под кодовым названием «Возвращение Джедая». Ещё один шаг, просто ШАЖИЩЕ, мой первый выход на работу, в офисе, кишащем незнакомыми людьми, после возвращения в реальность.
Год после “Тёмного дня” я не помню совсем. Только редкие обрывки сновидений, так, словно всё это время пролежала в коме. Потом благодаря семье научилась различать голоса, а после и выполнять простые действия. Стала похожа на живое существо.
Погрузившись в свои мысли, не заметила, как собралась. Нюша заставила воспользоваться тональным кремом и румянами, она настаивала на яркой помаде, но я отстояла свой любимый прозрачный блеск для губ.
– У меня для тебя подарок, – хитро улыбнулась моя прекрасная няня и вытащила из-за спины коробку с красным бантом.
В коробке прятались новенькие белые броги на толстой подошве. Такие брутальные, но вместе с этим делающие меня ещё более хрупкой.
– Нюшенька, они просто нереальные!
– Это чтобы тебя ветром не сдуло! – расхохоталась злодейка. – К каблукам ты ещё не готова, но моя крошка будет самой стильной в этом здании, – пропела она и расцеловала меня в щеки. – Удачи!
Крепко обняв свою покровительницу-няню и сделав пару глубоких вдохов, я вышла с гордо поднятой головой навстречу новому дню.
Глава 2.
Маруся. Москва
На парковке во дворе дома покорно ждал старенький хэтчбек. Моя самая первая машина. Мы купили его с Дашкой в складчину, когда вместе же получили водительские права. У Дашки уже давным-давно сменилось не менее пяти авто, я же так и не смогла отдать его в чужие руки. Оставила старика просто доживать свой век в гараже. А теперь он стал для меня настоящим якорем, что напоминает о той девушке, которой я была в прошлой жизни, до всего этого, до «Тёмного дня», до Сашки.
Хэтчбек встретил свою хозяйку по-отечески, ласково зарычав двигателем.
Офис располагался недалеко от дома, всего в получасе езды, из-за чего у меня почти не было времени морально подготовиться.
Припарковавшись на служебной стоянке, специально подальше от входа, чтобы выкроить мгновение перед неизбежностью, закрыла глаза и попыталась вытряхнуть из головы все навязчивые мысли. Прошептала:
– Пути назад нет…
Вышла из машины. Контрольный раз встряхнула каштановой копной и двинулась навстречу своим призракам.
Такое знакомое здание, но теперь отчего-то совершенно чужое и холодное. Сколько воды с тех пор утекло. Я долго сопротивлялась возвращению сюда, но в моём, довольно сложном случае это оказалось единственно возможным вариантом, очередной ступенью к возвращению себя.
Собрав всю храбрость в кулак, вошла в современное здание, залитое светом и наполненное воздухом.
В желудке противно ныло от волнения. А что, если меня кто-то узнает? Справлюсь ли я с вопросами, смогу ли нормально дышать, вдруг снова накроет паника? Бормоча про себя “только вперёд!”, вошла в лифт и нажала кнопку номер шесть.
В приемной мне официально-приветливо улыбнулась сногсшибательная брюнетка:
– Мария Иванова? – уточнила она.
– Да, я на собеседование к Максиму Андреевичу!
– Он скоро будет, присядьте, – вежливо кивнула на кожаные кресла брюнетка.
Но моё внимание отвлекла золотая табличка на знакомой двери “Александр Земцов Генеральный директор”. Я неосознанно двинулась навстречу золотому отблеску. Пять лет прошло, неужели табличку до сих пор не сняли?
Мы познакомились с Сашкой, Александром Михайловичем Земцовым, когда я училась на четвертом курсе по специальности «Прикладная математика и информатика». Он вёл у нашей группы курс лекций по современным корпоративным информационным системам и был старше меня на девять лет. Как водится в классических историях любви, мы, естественно, невзлюбили друг друга с первого взгляда, с самого первого занятия. Он злобно шикал, стоило мне хотя бы на секунду отвлечься. Закатывал глаза, когда я задавала, как он говорил, “глупейшие вопросы”. Подтрунивал надо мной, ругал мой программный код, заставлял по многу раз переписывать даже самые простые приложения, придираясь к малейшим ошибкам. При этом все остальные студенты, в том числе и мои одногруппники, его обожали. Особенно женская половина курса. Девушки не давали ему прохода, откровенно заигрывая, да что там студентки, даже женская часть кафедры. И только я оказалась козлом отпущения.
В конце года мне пришлось приходить на пересдачу зачета четыре раза при том, что самые отсталые слои факультета уже успешно получили свои отметки. Пытая меня в четвёртый раз, когда в аудитории да и, по-моему, во всём корпусе, не осталось совсем никого, он хитро улыбнулся в стиле Чеширского Кота и снисходительно расписался в моей зачетке. А когда я хотела забрать её, сказал:
– Я несказанно счастлив, что вы, Мария, больше не будете в числе моих студентов!
Эти безобидные слова так задели меня, девочку-заучку, которую всегда хвалили преподаватели, что я готова была взорваться, словно вулкан. Но лишь сердито выхватила зачетку и пулей вылетела из аудитории.
Только сев в тогда ещё совсем новенький хетчбэк, дала волю эмоциям и почему-то разревелась как ненормальная, крепко сжимая в руке зачетку. Пока мои рыдания не прервал робкий стук в стекло. Повернув голову, я увидела Его. Сердце ушло в пятки. Неужели снова будет пытать? Может, скажет ещё что-нибудь обидное? Вытерев слёзы по-детски, наотмашь, рукавом кардигана, стараясь при этом не хлюпать носом, вылезла из машины. И тогда впервые в жизни увидела его испуганный, неожиданно растерянный взгляд.
– Вы …телефон… – сказал он неуверенно, – свой телефон забыли на столе.
Я потянулась забрать потрепанный мобильник, но, вместо того чтобы отдать гаджет, Сашка притянул меня к себе и крепко обнял. А я продолжила рыдать, обнимая его в ответ.
– Маруся! – кто-то выдернул меня из оцепенения.
– Привет, – одними губами прошептала я Максу.
– Гм… Мария, пройдемте в мой кабинет… – слишком официально пробасил друг.
Брюнетка проводила нас внимательным взглядом. Боюсь, с первого же дня заработаю себе репутацию местной сумасшедшей. Последовала за Максом; когда дверь за моей спиной закрылась, он уже ласково прошептал:
– Марусь, ты как?
Только два человека во всем мире называли меня Марусей и отрицали любые другие формы моего имени. Я энергично закивала головой, глубоко втягивая в легкие воздух:
– Всё… хорошо… я… хорошо… ещё… один… шаг!
– Марусь, только вперёд, помнишь? Только вперёд! – Макс смотрел мне в глаза и своим примером показывал, как правильно дышать, чтобы избежать гипервентиляции лёгких, считая вслух.
Минуту мы синхронно дышали.
Вместе с Сашкой тринадцать лет назад неизменным спутником и верным товарищем в моей жизни появился Максим Соколовский. Парни с раннего детства были не разлей вода. Макса фактически воспитала семья Земцовых.
– Марусь? – привлекая моё внимание, произнёс Макс. – Можешь занять своё законное место, его кабинет пустует. Ты справишься, мне нужен партнёр. Желательно, чтобы он был моим лучшим другом!
– Макс, мы же обсуждали это много раз, – меня словно окатило холодной волной ужаса.
– Прости, я все ещё не теряю надежды. Он бы… хотел… – в глазах друга что-то грустно блеснуло, – гм… с твоим опытом работы и знаниями незачем начинать всё сначала. Месяц-другой на раскачку, и ты снова будешь как рыба в воде!
– Дружище, спасибо, что веришь в меня, – я взяла друга за руку, – но я только учусь заново жить. Видишь, даже приходится вспоминать, как дышать. Я не могу занять его место, я не могу даже думать об этом.
Опустила глаза вниз, снова это пронзительное ноющее чувство вины. Какими сильными были все эти годы Макс и Даша с Женькой, как много они вынесли, и как трусливо сломалась я.
Друг ободряюще кивнул и притянул меня к себе, собираясь обнять, чтобы я окончательно успокоилась. Но в дверь кто-то постучал и, совершенно не дожидаясь ответа, бесцеремонно зашел в кабинет:
– Макс, приветствую! – не поднимая от планшета глаз, начал говорить незнакомец. – Нужно обсудить встречу с новыми заказчиками, ну, с тем банком…
Мы с Максом отпрыгнули друг от друга, как две перепуганные мыши, застигнутые врасплох у холодильника. Посетитель явно растерялся, не ожидая увидеть такую «романтическую» картину, и застыл с некоторой ноткой осуждения во взгляде. На всякий случай я сделала ещё один шаг в сторону подальше от Макса. Мои щёки предательски залились румянцем.
– О Даниил, ты как раз вовремя! – слишком радостно заговорил Максим. – Познакомься: твой новый разработчик – Мария Иванова! Я ещё не успел тебя предупредить, но она сотрудник на вес золота, поверь мне!
– Э…– прочистил горло незнакомец, – мы разве набирали штат? Не знал, что есть вакансии…
Максим перебил его, не дав договорить:
– Мария, это Даниил Тимофеевич Мартынов, он возглавляет отдел разработки, но на самом деле практически моя правая рука. Даниил вам всё здесь подробно покажет и ознакомит с особенностями нашей работы. Не смею задерживать! – протараторил друг и буквально вытолкал нас из своего кабинета.
Мы немного потоптались у двери, захлопнувшейся перед нашими носами.
– Гм… Мария, возможно, нам действительно не хватало рук… возможно… – покосившись на дверь, не очень убедительно подытожил мой новый начальник.
– Можно просто Маша!
– Хорошо, просто Маша! Я просто Дан! Пойдемте, покажу вам рабочее место и познакомлю с нашим отделом, – наигранно вежливо отчеканил он.
– Только вперёд! – одними губами прошептала я и так же беззвучно добавила: – Да иду я! Иду!
Даниил странно покосился на меня.
Мы поспешно направились в сторону лифта. Новоиспечённый начальник шагал с крейсерской скоростью, явно не собираясь устраивать экскурсию, желая лишь поскорее отделаться от навязанного сверху подчинённого, не давая и малейшей возможности поглазеть по сторонам. Это мне было и не нужно, слишком хорошо я знала все эти коридоры. А сердце колотилось как сумасшедшее, стоило глазу лишь зацепиться за знакомую до боли картинку.
Но всё же это прекрасное место. Помню, как долго ребята искали подходящее здание и сначала снимали только несколько помещений на третьем этаже.
– Отдел разработки находится на третьем этаже, – наконец прокомментировал Даниил.
– Да, помню… – не подумав, брякнула я, а он внимательно на меня посмотрел, – Максим Андреевич рассказывал, что вся компания начала своё существование с небольшого отдела из двенадцати человек, которые трудились в одном офисе на третьем этаже, – поспешила ретироваться я.
– Хм… не ожидал, что Максим Андреевич уже ознакомил вас с историей, – всё так же недружелюбно ответил начальник и что-то проворчал себе под нос.
Мы спустились на третий этаж. Сердце бешено стучало, отдавая эхом в висках. Перед глазами мелькали размытые, поблекшие картинки: вот Макс и Сашка покупают первое оборудование, собственноручно красят стены, шумно спорят на кухне, выбирая напольное покрытие, вот, переодевшись в рабочие комбинезоны, таскают мебель. К открытию офиса я притащила коллекционные постеры из любимых Сашкиных фильмов: “Звёздные войны” и “Матрица”. Помню первую команду программистов: мальчишек и девчонок, молоденьких студентов, фанатов своего дела, первый крупный контракт.
Мы с Сашкой поженились, когда я защитила диплом. И пусть звучит банально, но это был самый прекрасный и самый незабываемый день в моей жизни. В моей многострадальной голове до сих пор хранится каждая его минутка. Каждый поцелуй. Каждое касание рук. Там навеки запечатлена счастливая я – в белом коктейльном платье, чуть ниже колена, с рукавом три четверти и тонким голубым пояском на талии, в нежно-голубых замшевых лодочках, с незабудками в волосах, заплетенных в объёмную французскую косу. И, конечно, Он – мой муж. Он выглядел как настоящий стиляга из пятидесятых: в синих, зауженных книзу брюках, клетчатой рубашке в тон к моим туфлям и таком же галстуке бабочке. Его пышная, непослушная и растрепанная в обычное время, золотая шевелюра была элегантно собрана в небольшой хвостик на затылке. Он ворвался в мою жизнь ураганом, перевернул всё с ног на голову. Мир рядом с ним играл миллионами красок, искрился, а у меня словно выросли крылья за спиной.
Гостей было всего четверо: Максим со своей девушкой Юлей и Дашка с Женькой. Родители Сашки застряли из-за непогоды в Нью-Йорке, поэтому присутствовали виртуально – на телефоне.
Прочитав клятвы у стен университета, мы чуть было не опоздали в ЗАГС. Потом Сашка, завязав мне глаза, привёз нас в новую большую трехкомнатную квартиру с панорамными окнами во всю стену гостиной, светлую и такую сказочную. Мы расстелили пледы на полу, ели пиццу и пили шампанское. О чём-то глупо смеялись, мечтали. Важно вышагивая, рассуждали, где поставить диван и стоит ли отказаться от ковров. Я щипала себя за руку, силясь поверить, что Он теперь мой муж. Мы семья. Мы вместе навсегда. Наивная дурочка.
Я старалась дышать, как учил Макс, крепко схватив пуговицу на своем пиджаке, чтобы удерживать связь с реальностью.
Теперь от моих воспоминаний остались только два постера. На одном – Морфеус с синей и красной таблеткой в руках. На втором – блестящий шлем Дарта Вейдера на чёрном матовом фоне. Они располагались на стене за самым большим рабочим столом, по видимости, Даниила Тимофеевича.
– Отличные постеры! – невольно улыбнулась я. – Таких сейчас не достать!
Я неловко попыталась сделать комплимент строгому боссу. Он мгновенно оживился.
– Эти постеры здесь с самого первого дня! Макс хотел выбросить всё до самого последнего гвоздя во время ремонта. Но их я отстоял и выкупил в личную собственность! – гордо произнёс начальник, довольно улыбнувшись.
Если присмотреться, было у Даниила с Нео, главным персонажем «Матрицы», что-то общее: темные волосы, прямой нос, пронзительный взгляд карих глаз, высокий и хмурый. Пока я рассматривала Мартынова, он опомнился, вернув меня к реальности своей прежней холодной и слегка надменной манерой общения:
– Вот ваше рабочее место, обустраивайтесь. Да, можно приносить своё железо, но оно должно пройти проверку в отделе безопасности. Если что-то понадобится, обращайтесь к Диме или Лине, они помогут разобраться. Я их предупрежу. Нам нужно будет какое-то время, чтобы понять, в каких проектах вы сможете участвовать. Обычно я сам отбираю кандидатов, поэтому таких заминок не случается… – он хотел ещё что-то сказать, но я перебила:
– Даниил Тимофеевич, большое спасибо! Постараюсь вам пригодиться!
Начальник коротко кивнул и ушёл к своему рабочему столу. А я ещё раз окинула широким взглядом огромное помещение Оpen space: белые кирпичные стены, двенадцать рабочих мест по периметру, в направлении на двенадцать стол начальника отдела с моими постерами на стене за ним. В самом центре офиса – большой общий стол, заваленный какими-то бумажками, вперемешку с баночками колы и пепси, коробками из-под пиццы, оставшимися, скорее всего, со вчерашнего вечера. Я тихонько прошептала: “Только вперёд” и медленно выдохнула. Мой стол находился в самом углу у окна, по противоположную сторону от Даниила, и напоминал скорее чулан, чем постоянное рабочее место.
Я принялась наводить порядок, и стало очевидно, что это самое неудачное место во всем помещении: летом от окна светит яркое солнце и слепит экран, а зимой, вероятно, от окна будет дуть сквозняк. Покосилась на начальника: интересно, он специально выбрал именно его?
Даниил невозмутимо взял планшет и молча вышел.