Рия Миллер
В лабиринтах правды
– Убей меня или вытащи из этого кошмара.
После моих молитв в лабиринте откуда-то появился черный туман, а в следующее мгновение волк испарился, и на его месте появилась величественная мужская фигура в черном пальто, брюках, в кожаных перчатках и с тростью. Я вскочила и стала медленно в ужасе пятиться назад. Под ногами раздавался хруст костей. Из тумана позади короля стали выползать черные змеи. Самым ужасным было то, что эти твари ползли прямо ко мне. Переводя взгляд то на них, то на Алекса, я старалась найти в себе силы включить мозг и понять, как все это с ним связано и что происходило, в конце концов. Бесполезно. Из-за страха я не могла думать, а соображать что-либо – тем более.
– Я думала, никогда не увижу такого кошмара, – кое-как я подобрала слова, когда спиной уперлась в прохладную каменную стену лабиринта.
Миг – и Алекс очутился рядом. Теперь нас разделяли какие-то несчастные миллиметры. Мой главный кошмар явился собственной персоной и стоял слишком близко, так что теперь я боялась даже дышать.
– Я впечатлен вашей выдержкой и ложью сегодня, – медленно проговорил он, заставив меня вздрогнуть. – Вы прекрасно держались. Я и ваш отец даже не сразу поняли, что вы не до конца были честны в своих ответах на некоторые вопросы, – продолжил король и ухмыльнулся. – Прошу прощения за то, что вторгся в ваш сон и напугал. Вы так сладко спали, что не хотелось будить вас, поэтому решил посетить в лабиринте.
– Уж лучше бы разбудили, – процедила сквозь зубы я. – Зачем вообще вы пришли?
– Поговорить и заодно спросить еще кое-что. – Алекс ненадолго замолк, блуждая единственным уцелевшим глазом по моему лицу в поисках чего-то. Пока он изучал меня, одна из его змей добралась до моей шеи. Совсем чуть-чуть, и дышать станет невозможно.
Змея зашипела. Я прикрыла глаза и всем телом вжалась сильнее в стену лабиринта. Не знаю почему, но было страшно. Я боялась короля, потому что он не знал всей правды обо мне и не знал причин, почему я так поступила. Услышав очередное шипение, я открыла глаза.
– Простите, – прошептала я. – Есть вещи, о которых я пока не готова говорить и вспоминать. Мне нужно время, чтобы рассказать то, что вы хотите узнать, вспомнить некоторые детали и быть готовой к ответам на те вопросы, которые вы жаждете задать сейчас.
– Время? – повторил он. – Сколько вам нужно?
– Я не знаю. Часть моих воспоминаний стерлась, когда я покинула лабиринт после пробуждения, а еще во время игры с Лилианой я сама себе подделала воспоминания, чтобы запутать ее. Некоторая часть воспоминаний была выдумана, другую часть случайно взяла у пары бессмертных из лабиринта, которые когда-то были обращены не по своей воле. – Я поделилась правдой, которую никому до этого не рассказывала. – Все это смешалось в итоге, поэтому теперь и я не всегда понимаю, где мои воспоминания, а где, например, Анжи или какого-то другого бессмертного. Мне долго пришлось заставлять думать себя, что все то, что я видела, – мое, просто потому что не хотела принять факт, что проиграла в своей же игре. Запутала не только Лили, но и себя. – Я горько усмехнулась.
– Тогда почему вы солгали на некоторые вопросы сегодня? Именно ваша ложь и стала причиной смерти Лили.
От последних слов Алекса по телу пробежали мурашки. В воспоминаниях всплыла картинка, в которой его величество отдал приказ охотнику вырвать сердце бессмертной. Я отвела взгляд и тихо, почти шепотом, произнесла:
– У меня не было выбора. Я обещала Камилле спасти ее мать, но не смогла, и теперь готова расплатиться за предательство. – Снова посмотрев на Алекса, я проигнорировала шипение змеи. – Есть правда, о которой лучше пока не знать. Иногда мне приходится лгать, чтобы спасти будущее вашего мира.
– Ваша ложь и сомнительные поступки привели к плохим последствиям, как видите.
– Знаю. Повторюсь: я готова расплачиваться, но только без стирания памяти. Боюсь, что тогда я вообще ничего не вспомню и не найду те ответы на вопросы, которые вы ищите.
Король ухмыльнулся. Он вдруг увеличил между нами расстояние на один шаг. Змея тем временем тоже отступила и оставила в покое мою шею, видимо, по приказу хозяина.
– Хотел бы я верить вам, королева моих кошмаров.
Последние слова короля заставили меня нахмуриться и поднять в недоумении бровь. Либо я ослышалась, либо из его уст действительно сорвалось это очередное мерзкое прозвище. Хотелось верить в первый из двух вариантов.
– Королева чего? – переспросила на всякий случай.
– Не переживайте, не только я – ваш кошмар, но и вы были моим кошмаром все эти сотни лет, – усмехнулся он. – Теперь, когда два кошмара и врага вместе, да еще и имеют общую цель, ради которой заключили сделку, предлагаю начать новую жизнь по обговоренному ранее плану.
Я хитро улыбнулась и в ответ сократила между нами расстояние.
– Помню о нашей сделке в больнице, но вы не боитесь, что в какой-то момент что-то пойдет не так?
– И что же, по-вашему, может пойти не так? Если вы имеете в виду ложь, то я в любой момент могу уловить это и проверить вас с помощью внушения.
– Я про другое.
– А-а, – усмехнулся Алекс, поняв, что я имела в виду. – Насчет этого не переживайте. Я давно уже равнодушен к нашему общему прошлому, о котором ходит множество красивых легенд.
– Что ж, тогда отлично. Надеюсь, что за это время я найду нужные воспоминания и вспомню некоторые детали по поводу лабиринта и все, что с ним связано, но не обещаю, что все это будет быстро. Только у меня есть одна просьба. – Я замолчала, осторожно вглядываясь в глаз его величества.
– Если это просьба о смерти, то я не собираюсь ее выполнять.
– Когда я все вспомню и, возможно, буду готова вам все рассказать, пообещайте, что вся правда останется между нами до тех пор, пока не наступит время правосудия.
– Не совсем вас понял, Каролина.
– Надеюсь, к тому времени мы оба друг друга поймем.
Тишина тянулась, точно жесткая проволока. Мы смотрели друг другу в глаза и будто искали ответ на вопрос: можно ли доверять друг другу? И не лжем ли мы сейчас? По крайней мере, я была с бывшим другом детства честна и говорила ему здесь, в лабиринте, только правду. Но был ли он честен со мной? Не лгал ли? Я не знала, но ложную надежду не хотела создавать. Пока черный туман клубился и змеи ползали вокруг нас, а тени плясали на каменных стенах, мы мысленно словно боролись и не хотели уступать друг другу место. Страх меня давно отпустил, но осторожность и недоверчивость не покидали.
– Хорошо, – наконец нарушил тишину король ледяным голосом. – Тогда у меня тоже к вам просьба. Делайте все это время вид, что я стер вам воспоминания.
– Договорились, – улыбнулась я. – Это все?
Ничего не ответив, его величество молча исчез. Я осталась в лабиринте вместе с тенями и розами, лепестки которых то падали, то кружились в вальсе. Оглядевшись по сторонам, заметила девочку с медвежонком. Ее озлобленный взгляд мне совсем не понравился, и я проснулась.
Ночь III
Плата за свободу и ложь
Я не знала, какой по счету день и какую ночь проводила в клетке, но почему-то была уверена, что скоро меня освободят или помогут сбежать отсюда. Ради этой надежды я жила, питаясь на завтрак, обед и ужин крысами. С момента последней встречи с дочерью и сестрой, должно быть, прошла неделя, если, конечно, я не ошиблась и правильно считала. Король тоже больше не появлялся ни в снах, ни в реальной жизни. Я проводила время в одиночестве. Компанию мне составляли только крысы и пауки. Моим любимым занятием здесь стало измерять шагами пространство и считать камни на стенах. Слабость не покидала меня, а лишь усиливалась. Вскоре сил не было даже на то, чтобы встать и пошевелить ногой или рукой. Кровь крыс перестала помогать, и теперь монстр внутри меня умирал вместе со мной.
Сегодня я уже подумала, что лучше бы не заключала ни с кем сделки. Закрыв глаза и перестав бороться со слабостью, вспомнила теплую улыбку мамы. Она всегда в детстве учила нас с сестрами верить в лучшее до последнего.
– Я верила, и вот к чему все это привело, мам, – из последних оставшихся сил хрипло произнесла я и скривилась от собственного голоса. – Веришь в лучшее, но в итоге получаешь худшее. И где здесь справедливость?
«Все наладится, если ты исправишься и разрушишь лабиринт».
Я слабо улыбнулась. Нежный и до боли знакомый голос посетил меня, заставив окончательно сделать вывод, что я сошла с ума. Бессмертные не умирали, а в одиночестве сходили с ума и сами порой вырывали себе сердце или бросались в огонь.
Я перевела взгляд на решетку, которую не могла сломать из-за того, что мне внушили этого не делать, да и добавили слабости, что усиливалась с каждым новым днем. У меня родилась идея, что я могу сделать прямо сейчас, чтобы прекратить собственные мучения. Усмехнувшись этим мыслям, положила руку на грудь.
– Простите, но эти кошмары не могут повторяться вечно, – с ненавистью произнесла я, как вдруг в голову ударили воспоминания.
Кровь рекой текла вокруг, а на ее поверхности плавали лепестки белых роз. Существо в алой мантии стояло в центре, напротив меня, по колено в кровавой реке, и монотонным, как у робота, голосом бубнило:
– Сердце лабиринта находится в тебе.
После этого воспоминание, подобно свече, угасло. Почувствовав, как кто-то бил меня по щекам, с усилием воли открыла глаза и увидела охотников – Тимофея с Александром. Они что-то спрашивали, но я не слышала их. Все вокруг поплыло, и я отключилась.
«Вернись к ним, иначе город утонет в крови!» – настойчиво просил женский голос. Я распахнула глаза и подорвалась, схватившись за грудь и восстанавливая сбившееся с ритма дыхание. Я не понимала, почему слышала голос Мары и что она, а вернее ее тень, делала в лабиринте?
Как-нибудь надо заняться поиском ответов на эти вопросы, но не сейчас, когда мозг отключился, а желудок просил накормить его, и желательно нормальной едой.
Оглядевшись по сторонам, я заметила, что находилась в просторной комнате в темных тонах с широким окном напротив, за которым властвовала ночь и светился огнями Бен-Йорк. Я встала с постели и попыталась мысленно разложить по полочкам последние события, случившиеся со мной. Мозг отказывался что-то вспоминать, поэтому некоторые моменты пришлось отложить на потом, а сейчас надо было кого-то найти и спросить насчет еды.
Обнаружив вдруг в комнате зеркало во весь рост и увидев свое отражение, я ужаснулась от собственного вида. Вроде бы и я, а вроде – нет. Синяки и черные круги под глазами, засохшая кровь вокруг рта, спутанные волосы, походившие больше на птичье гнездо, и порванное, с какими-то пятнами вдобавок, платье, которое, кстати говоря, я так и не снимала с момента судной ночи.
– Вид как у бомжа, который вдобавок несколько недель не расставался с бутылкой, – озвучила я мысли вслух, отвернулась и постаралась не смотреть больше на свое отражение дольше пяти секунд, чтобы не встретиться с тенью и не впасть в приступы прошлого.
Вдруг я поняла, что за раму зеркала была заткнута записка. Поморщившись, я снова повернулась к зеркалу, взяла листок и отошла к окну.
«Если вы пришли в себя – поздравляю, если нет – придется мне снова вмешаться в ваш сон. Я очень надеюсь, что вы поумнеете и прекратите пользоваться подобным способом убегать от меня и своих обязанностей. Мне пришлось нарушить собственные законы и стереть память о вас практически всем бессмертным из-за случившегося в суде и после него. Теперь никто не помнит о королеве ничего, кроме того, что она заперта в лабиринте. И еще: я внушил, что вы по-другому выглядите. Теперь будьте добры отплатить мне добром за добро и начните соблюдать свои же условия, которые выдвинули ранее.
С уважением, А.»
Прочитав записку вслух, я скривилась и смяла бумагу. Если до этого я чувствовала себя паршиво, то теперь мне стало еще ужаснее. Вступать в игру с его величеством и выдвигать новые условия было моей ошибкой, но тогда я не думала об этом. Все, чего я хотела на тот момент, – свободы. И за нее теперь приходилось расплачиваться.
Разочарование в самой себе хлестнуло меня такой болью, что захотелось завыть как волк. Я не стала сопротивляться, подошла к кровати, уткнулась лицом в подушку и исполнила свое желание. Не знаю, слышно ли было мой вой, но спустя пару секунд в окно кто-то постучал. Развернувшись к нему, я увидела ворона. Воспоминания, подобно пуле, пронзили голову. Я вскочила и подбежала к окну. Это была птица Лили. Ворон следил за мной и наверняка докладывал потом о каждом моем шаге и слове хозяйке, но сейчас Лили уже не было…
Отодвинув шторы, я открыла окно и впустила птицу. Ворон залетел и сел на спинку фиолетового кресла, стоявшего возле черного, во всю стену, шифоньера.
– Что ты здесь делаешь и как меня нашел? – спросила я, осторожно подойдя к птице. – Лили, твоей хозяйки, больше нет. Она мертва, – начала объяснять ему, как пятилетнему ребенку. – Ты теперь никому не служишь и можешь быть свободным.
После этих слов я ударила себя по лбу. Какая же я дура! Птицы ведь не могут разговаривать.
«Могут. Ну, по крайней мере, я могу», – резко прозвучал голос в сознании, из-за чего я вздрогнула и с подозрением прищурилась на ворона.
На несколько секунд в комнате повисла наэлектризованная тишина. Я внимательно изучала ворона, рассматривая каждое его черное перышко. В глазах птицы заметила что-то человеческое, что-то, что отличало его от остальных животных. На миг показалось, что ворон заглядывал мне прямо в душу. И это настораживало.
– Знаешь, я уже привыкла считать себя сумасшедшей, – нервно усмехнулась я и опустилась на пол, прислонившись спиной к шифоньеру. – Меня довели до этого, сделали такой, так что осталось лишь смириться с этим фактом.
«Вы не сумасшедшая, ваше величество, – продолжил голос птицы в голове. – Меня могут слышать те, кому я служил и кто был знаком со мной в прошлом».
– В прошлом?
«Да. Когда-то я был человеком, но что-то произошло, из-за чего кому-то пришлось переселить мою душу в птицу. Так же как и вы, я не сохранил большинство своих воспоминаний и даже имени. Лили звала меня тупой или дурацкой птицей». – Последние слова прозвучали грустно. Не знаю почему, но мне стало жалко ворона.
– Мне очень жаль, но больше ты этого не услышишь. Как я уже и говорила, Лили мертва.
«Знаю, теперь ее душа бродит в лабиринте и ищет дочь с мужем. Вы должны вернуть Камиллу в лабиринт и уничтожить его, иначе город погрузится в хаос».
Я вскочила и стала ходить кругами по комнате, схватившись за голову. Миллионы новых мыслей рождались в голове каждую секунду, они пожирали меня.
– Нет, это просто безумие! – замотала я головой, с ужасом глядя на ворона. – Такого не может быть! – Еще немного, и истерика точно вырвется из меня. – Так ты знаешь?! Что тебе известно о лабиринте и зачем ты нашел меня? – Я остановилась посреди комнаты.
«Спокойно, ваше величество. У меня не так много информации о лабиринте, но что-то я помню по словам Лили и с радостью поделюсь с вами. Теперь, когда Лили нет в живых, позвольте стать вашим слугой и помощником».
От его просьбы я впала в ступор и долго медлила с ответом. Конечно же, помощь в добыче информации не помешала бы, и вдобавок пригодился бы кто-то, кто помнил о прошлом, связанном со мной и лабиринтом, чтобы потом убедиться в некоторых деталях, когда я все, возможно, вспомню и найду нужные воспоминания… Если захочу это сделать, разумеется. Пока в ближайших планах заниматься самокопанием не было.
– Хорошо, с этого момента ты можешь служить и помогать только мне, – приняла я решение спустя несколько минут размышлений. – Насчет лабиринта, – задумалась я. – Мне нужна информация, но чуть позже. Пока не хочу углубляться и искать ее. Для начала я хотела бы сама разобраться в одном факте и проверить его.
«Как скажете».
Ворон кивнул, а я пошла к кровати. Голова закружилась, тело покачивалось во все стороны, точно я была пьяной тусовщицей, только что вернувшейся из клуба. О черт, я потеряла контроль над собой. Даже не знаю, каким богам молиться. Сомневаюсь, что хоть кто-то из них услышит меня.
– Тебе известно, что произошло здесь, пока я была без сознания? И почему несколько недель пробыла в темнице?
«Произошло много чего, – с какой-то едва уловимой хитринкой ответил ворон, заставив меня вновь насторожиться. Я перевела на него прищуренный напряженный взгляд. – Все готовятся ко дню короны и помолвке его величества с Анной, которая, поговаривают, из вашего рода. Ее сравнивают с вами и считают, что вы похожи. Насчет тюрьмы – в ней вы оказались по приказу его величества и вашего отца, настоявшего на том, чтобы как можно дольше продержать вас подальше от всех за ложь и предательство. – Ворон замолк, но чуть позже продолжил, словно вспомнил, что еще хотел сказать: – Кстати говоря, нашел я вас по запаху, когда вы были там, в тюрьме. К сожалению, не смог достучаться до вас тогда, потому что вы всячески игнорировали мое существование».
– О, сколько информации. Мой мозг сейчас взорвется, – только и смогла выговорить я.
«Кажется, к вам идут».
Предупрежденная вороном, я напрягла слух. И правда, где-то там, за дверью, в нескольких метрах, хлопнули двери лифта и послышались шаги. Кто-то решил порадовать меня своим визитом. Ворон улетел из спальни, когда я открыла дверь, которая, на удивление, оказалась не заперта.
Оглядев большую светлую комнату, которая одновременно служила залом и кухней, я усмехнулась и подошла к окну. В этот момент двери открылись и заиграла мелодия на телефоне, я обернулась. Положив ключи на комод и поставив пакет на черный плиточный пол, Ал достал телефон из кармана темных джинсов и, не сводя с меня глаз, ответил:
– Да, она пришла в себя.
Настала тишина. Почему-то я не смогла услышать, что говорил собеседник Алу, но его хитрая улыбка мне не понравилась.
– Я понял тебя, дружище. Все передам.
После этих слов охотник повесил трубку и осуждающим взглядом посмотрел на меня.
– Ну что, поздравляю я тебя, подруженька!
– С чем? – не поняла я.
– С новой жизнью, – ответил Ал и принялся снимать кожаную куртку.
– А-а, – только и смогла выдавить я.
Настала тишина, которую спустя пару секунд нарушил мой желудок своим урчанием.
– Так, пока я приготовлю тебе что-нибудь, иди приведи себя в порядок. Халат и все остальное в ванной есть, – Ал указал рукой на черную дверь и вновь зачем-то включил телефон.
– Я…
– Споры и все остальное – потом, – не дал мне договорить охотник, просматривая что-то в телефоне.
Поняв, что больше ничего от него не добьюсь, я направилась в ванную.
Закрыв за собой дверь, я прислонилась к ней спиной и опустилась на пол. Мысли вертелись в голове. Я цеплялась за каждую деталь из последних воспоминаний и пыталась предугадать, что меня ждет. Ал поздравил меня с новой жизнью, а означало это одно – новую игру, в которой в главной роли выступала уже не я. У нас с королем сделка, но из-за своего состояния мне пока сложно предположить, будут ли до конца установленного срока соблюдаться все те условия, что выдвинули я и он? У меня еще тогда, в ту ночь, созрел план, но теперь я не уверена в нем. Его величество мог поймать меня на лжи, если что-то пойдет не так. Думая, как быть и что делать с информацией, которую рано или поздно придется рассказать королю, я пялилась в одну точку, пока не раздался стук в дверь, заставив меня вздрогнуть от неожиданности.
– У тебя там все нормально? – поинтересовался Ал.
– Да.
Я встала и, выдохнув, принялась снимать с себя одежду, которая уже почти приросла к телу. Избавившись от нее, почувствовала облегчение. Дышать стало намного легче. Я словно скинула тонны груза, с которым меня заставили ходить несколько недель. Зайдя в душ, тут же включила воду и закрыла глаза. Сейчас хотелось избавиться не только от грязи, но и от всех навязчивых мыслей и прошлого. История с Лили закончилась, но распрощалась ли я с Камиллой? Этот вопрос не давал мне покоя. Чем дольше я находилась в душе, тем больше думала и создавала сама себе вопросы. Вода смывала грязь, но не тревогу и не мое прошлое.
«Ты не избавишься от прошлого, пока не вспомнишь все и не уничтожишь лабиринт».
Чей-то голос ворвался в мое сознание, заставив вздрогнуть. Открыв глаза, я увидела вместо воды кровь. Жуткие воспоминания о той ночи, когда я получила бессмертие, словно вспышка, полыхнули в голове. Зажмурившись, я попыталась переключиться на реальность и заблокировать все, что касалось прошлого.
Сработало. Уже спустя пару секунд никакой крови не было. Не дожидаясь очередного приступа, я выключила воду и вышла из душа. В этой маленькой удобной комнатке мне нравилось все, кроме зеркала, висевшего над раковиной. Вытираясь полотенцем и надевая халат, я всеми возможными способами старалась не смотреть на себя дольше пяти секунд и по возможности вообще не поворачиваться к зеркалу.
– Расческа и зубная паста со щеткой, если что, на полочке возле зеркала! – крикнул Ал.
– Я не слепая! – крикнула я в ответ и подошла к полочке.
Я потянулась к расческе, подняла голову, и воспоминание об убийстве, подобно электрическому разряду, ударило в голову. Я зажмурилась, избавляясь от картины кровавого прошлого, но, когда снова открыла глаза, все же увидела ее. Дала себе клятву не смотреть больше пяти секунд на себя в зеркало и сама же нарушила ее.
«Ты монстр!»
«Ты чудовище!»
«Ты убила семью!»
«Убийца!»
Услышав последнюю фразу, что, подобно кинжалу, разрубила сердце на куски, я сжала кулак. Отражение девочки с окровавленным осколком в руке исчезло, но голоса продолжали травить меня. Каждая заученная фраза ребенка из прошлого пробуждала во мне зверя, которого сотни лет я училась контролировать и держать на цепи.
Вот почему я ненавидела зеркала и старалась их избегать. Потому что только там видела свою тень, от которой пыталась убежать.
– Ты монстр! – повторил голос, но уже не в моей голове, и я, не в силах удерживать зверя на цепи, ударила в зеркало.
– Ты убийца!
В меня будто бы бросили кинжалы.
– Ты убила семью!
– А ты – меня, – хладнокровно ответила я своему отражению в зеркале, встретившись с ним взглядом.
Свет в комнате замигал, а темное отражение злорадно улыбнулось, обнажив клыки. Отвращение к нему вновь вернулось и усилилось. Я с ненавистью опять ударила кулаком в зеркало и била до тех пор, пока не утихли голоса и не исчезло отражение. Вместо боли я чувствовала злость с ненавистью, разрывающие меня на части. Я ненавидела ту девушку за то, что однажды ночью она не смогла принять правильное решение.
Бессмертные, то есть вампиры, видели в зеркалах не отражения самого себя, а тени своего прошлого, которое не отпускало их по разным причинам. Снова и снова видя в зеркале девушку со шрамом на лице и с разбитым зеркалом или осколком стекла в руке, слыша ее злорадный смех, я задыхалась в собственной ненависти и бессилии, что не смогла однажды ночью поступить иначе.
Я ненавидела саму себя. Я отрицала свою сущность. Я избегала правды и внушала себе, что никого не видела в зеркале – потому что не хотела смотреть в глаза той, кем стала и от кого убежала.
Когда все прекратилось, я почувствовала адскую боль и услышала, как Ал стучит в дверь и зовет меня. Судя по тому, как сильно он стучал и как громко кричал, это длилось уже несколько минут. Я не успела открыть – бессмертный не выдержал и, не дождавшись моего ответа, сломал защелку и ворвался в ванную. Я развернулась, а Александр, увидев осколки от зеркала, замер, с ужасом глядя то на меня, то на мою окровавленную руку.
– Прости, – прошептала я, зажимая пальцы.
Не знаю, что подействовало на бессмертного, но в следующее мгновение я оказалась в его объятиях. В груди неприятно щипало и кололо, будто в сердце вставили несколько иголок. Пока Ал гладил меня успокаивающе по спине, я пыталась восстановить ритм дыхания.
– Все будет хорошо, – прошептал друг, но его слова никак не подействовали.
– Не будет. Слишком поздно.
После моего ответа бессмертный еще крепче меня обнял. Он будто боялся, что его сейчас оттолкнут и убегут от него снова. Когда-то, холодной ночью, мы поругались, и я ушла, оставив друга сражаться со своими демонами в одиночку, без поддержки дорогих людей. Прогоняя прочь воспоминания, пыталась сообразить, что делать. После смерти матери я никого не обнимала, потому что закрылась в себе и не доверяла никому, даже с сестрами общалась отстраненно. Единственные, кому я однажды позволила себя обнять, – это Лили и Влад. В тот момент я представила, что на месте Лилианы и брата оказались мои родители до трагедии. Сейчас, в объятиях друга, я почувствовала, что во мне пробуждаются странные чувства. Я не могла понять, что хотела сделать: то ли оттолкнуть, то ли обнять его в ответ – уже второй раз в этой жизни. Страх поселился во мне и взял контроль надо мной. Когда в голову все же ударили воспоминания о той ночи в лесу, я оттолкнула охотника и выбралась из его объятий.
– Прости, – начал извиняться Ал, осторожно делая шаг вперед, в то время как я отступала назад. – Я не знал, что ты ненавидишь зеркала и избегаешь их. Клянусь, с завтрашнего дня ты больше не увидишь здесь ни одного зеркала.
– Лучше их избавь от меня! – не выдержала я и дала эмоциям за столько лет выйти на волю. – Отправь меня обратно в лабиринт и запечатай там! Передай Алексу, что я слабая дура, которая ради своей свободы обманула его! Пускай наказывает меня как хочет, но только вернет домой!
Дрожащими руками я обняла себя, когда уперлась спиной в стену. Чувствовала себя ребенком, но бороться самостоятельно со страхом и держать все внутри я больше не могла. Чаша эмоций и всего пережитого переполнилась.
– Твой дом теперь здесь. Ты должна научиться с этого момента жить не во лжи и собственных иллюзиях, а в реальности, где есть только правда, – проговорил охотник с намерением успокоить меня, но ничего у него не вышло. – Твоя задача принять все как есть и вспомнить то, что когда-то по каким-то причинам ты заблокировала в своем сознании. Король дал тебе шанс и свободу, но за нее тебе придется расплатиться.
– И чем я должна расплатиться?
– Правдой.
Я посмотрела в глаза другу и увидела, как в них загорелась искра надежды. Ал верил в меня сейчас, в то время как другие не доверяли и отвернулись от той, кто несколько сотен лет назад солгал и стал предателем, чтобы спасти близких.
Успокоившись, я слабо улыбнулась. После всего произошедшего во мне проснулась неловкость. Никогда подобного не чувствовала. Что это значило? Пока копалась в мыслях, не заметила, как аккуратно Александр вытер кровь салфеткой, упаковка которых лежала на стиральной машине, и достал с полочки небольшую коробку. Порывшись в ней, взял лейкопластырь и заклеил мне пальцы.
– Больше никогда не разбивай зеркала, – попросил он, поймав мой взгляд. – Недавно ремонт мне здесь закончили. Я отпраздновать его даже еще не успел!
– Не буду, если уберешь их и перестанешь о них упоминать, – с вызовом улыбнулась.
– Королева вампиров боится зеркала, надо же! – притворно удивился друг, убирая коробку на место. – Король не предупреждал меня об этом.
– Он не знает этого.
Удивление вновь появилось на лице друга, но на этот раз настоящее.
– Похоже, наш с тобой разговор продлится целую ночь, – окинув меня довольным взглядом, бессмертный принялся собирать с пола осколки стекла.
– Дай угадаю, – сложила руки на груди я, – будет допрос?
– Для начала предлагаю отметить мой ремонт.
– Эта идея мне нравится больше, чем с допросом.
– Супер!
Ал закончил, наконец, собирать осколки и выбросил их в бак. Выключив свет, мы вышли из ванной. Пока охотник накладывал мне еду и возился с посудой, я наслаждалась запахом пиццы с сыром, витавшим в комнате. Сев за стол, вспомнила деликатесы в роскошном, но унылом особняке Лилианы и вечера с аристократами и скривилась.
– Что-то не нравится? – поинтересовался Ал, поставив тарелку с пиццей и коробку с роллами. – Все недавно приготовлено в моем личном клубе, – с гордостью подчеркнул два последних слова.
– Все шикарно! – Взяла кусочек пиццы, укусила и утонула в море удовольствия. Желудок довольно заурчал, подтверждая, что, наконец, он был счастлив. – М-м-м, я в раю! – прикрыла глаза и облизнула пальцы, откинувшись на спинку стула.
– Тебе сок, лимонад или пепси? – спросил тем временем Ал, открывая холодильник.
– А есть что-нибудь покрепче?
Раздался короткий смешок, и я увидела тень чертенка в глазах охотника, а затем бутылку красного вина. Прихватив два бокала, Ал сел напротив и начал наливать.
– Это вино или кровь? – с набитым роллами ртом решила уточнить я.
– Попробуй и узнаешь. – Он с вызовом подвинул бокал.
Взяв его, я понюхала содержимое, затем расслабленно выдохнула и залпом выпила. Почувствовав, как приятное тепло разлилось внутри, попросила налить еще, а потом еще раз, и еще, и еще. Охотник, не задавая лишних вопросов, без возражений наливал. Я была очень благодарна ему за это.
– Не забывай про закуску, дорогуша, – напомнил он после того, как налил в шестой раз.
Я молча взяла еще один кусочек пиццы и откусила. Я с наслаждением уплетала все, что было на столе, наплевав на правила этикета. Когда Ал вдруг убрал пальцем крошку с моих губ, замерла. Наши лица оказались слишком близко… Опасно близко. Хоть бессмертные и не пьянели быстро, но если долго не пили или делали это впервые, на время разум потерять могли. Поймав на миг взгляд охотника на своих губах, я окунулась в прошлое. Ненадолго увидела сиреневый сад и услышала звонкий девичий смех.
«Ваш смех – моя слабость».
Я прогнала прочь голос из прошлого вместе с воспоминаниями и усмехнулась. Целовать друга, видя и представляя на его месте другого, я не собиралась. Эти игры больше не для меня. Никаких любовных треугольников или четырехугольников! В прошлой жизни мне хватило поучаствовать в этом спектакле.
– За ремонт, – подняла бокал и улыбнулась.
Мы чокнулись и одновременно выпили.
– Что с тобой произошло?
Услышав внезапный вопрос, я перестала жевать. Не знаю, какого ответа ждал охотник, но беседовать на эту тему в данный момент мне не хотелось.
– Ничего, – пожала плечами, беря роллы. – Просто напал голод.
– Во время суда тоже мучил голод?
Я прекратила жевать и уставилась на Ала. Слишком рано его похвалила. Охотник специально ждал момента, когда сможет завалить меня вопросами. В его глазах сейчас танцевали не только черти, но и мои демоны, которых я так старательно прятала. И все же они нашли способ выбраться. Потрепав Ала по черным волосам, я улыбнулась и сделала пару глотков уже прямо из бутылки.
– Если сейчас твоя цель вывести меня на правду, то поздравляю! Попытка неплохая, но со мной не прокатит. Я не Анжи.
Меня до боли бесило сравнение с сестрой. Каждый раз, слыша в мыслях кого-то ее имя и видя, как на мне применяли методы, которые могли сработать только с Анжи, я хотела придушить или вырвать глотку тому бессмертному. Мы были близнецами, но только снаружи. Чтобы потушить гнев и не наброситься на охотника, я вновь выпила из бутылки.
