Рия Шайн
Моё чудовище
Я закрыл глаза и слезы потекли по лицу. «Бабуль, я так скучаю по тебе, мне так не хватает твоего тепла, ведь ты всегда старалась защитить меня. Если бы я мог поговорить с тобой, ты бы поверила мне, что у меня есть моё собственное чудовище?».
Жаль, что есть вопросы, которые остаются без ответа, много чего мы не в силах узнать. Может я не смогу уже поговорить с бабушкой, но я помню ее тепло и думаю, она бы поняла меня. Я повернулся к рамке с фотографией, стоявшей на столе, на ней я сидел у бабушки на коленях и заливался от смеха из-за того, что она щекотала меня. Любовь живет в воспоминаниях о человеке, которого уже нет. Я обнял подушку и постарался заснуть.
…
Следующие дни на учёбе напоминали один сплошной день сурка до того, пока не случилось это.
Пара началась к восьми, и поэтому уже который день не мог выспаться. Сидя за столом, я совсем не прислушивался к словам учителя, мысли мои были направлены на тот самый разговор с родителями. Я старался переварить всё, что сказал им, несмотря на наполняющую меня злость, во мне блуждали слабые отклики вины, ведь никогда ранее я не говорил с отцом настолько прямо, не заглушая эмоций. Эти несколько дней мы не разговаривали, даже не встречались в одном доме, видимо каждый из нас избегал любой возможности оказаться рядом и взглянуть в глаза.
Мой телефон завибрировал, я бегло окинул его взглядом и увидел сообщение от мамы – «Поговори с отцом».
Экран погас, а я ничего не ответил. Я знал, что игра в молчанку должна будет закончиться, но не был готов к этому так быстро. Мои мысли усилились, это напомнило момент, когда ты словно катаешься на карусели у которой сломался двигатель и она вращается всё с большей и большей скоростью. Когда я только узнал о произошедшем в детстве, то ужасно злился на отца, но после нашего разговора, я не мог понять мать. Почему она простила его? Как позволила снова впустить отца в нашу жизнь? Разве она не боялась, что в какой-то момент у него может снести крышу и всё закончится намного хуже, чем тогда.
Мои ладони были мокрыми, пульс был настолько быстрым, что звуки отдавались эхом в ушах, ком подкатил к горлу, но я не понимал, что со мной происходит. Мне хотелось плакать, чтобы освободить себя от этой тяжести, но давящее чувство во мне становилось лишь сильнее, да так, что было трудно дышать. У меня не было сил что-то сказать, иначе слёзы полились бы непрерывным потоком, я лишь успел поднять руку, на что учитель одобрительно кивнул, и я быстро вышел из кабинета. Я плохо видел людей вокруг себя, и вообще плохо соображал, поэтому первое, что пришло в голову – пойти в уборную. Опустившись на пол возле раковины, я суматошно пытался расстегнуть верхние пуговицы рубашки, но руки так сильно тряслись, что сделать это было непросто. Я чувствовал, как задыхаюсь.
Но ведь я ничем не болею, что со мной происходит?!
Благо никого не было и я был один, но от этого мне не было спокойнее, если я потеряю сознание, как быстро кто-то бросится мне на помощь? Я сидел облокотившись на стену и судорожно хватая воздух, слёзы бежали по лицу, но я будто бы не плакал, а просто не мог остановить их. Через несколько минут я услышал шаги в коридоре, приближающиеся к уборной. Одновременно я хотел, чтобы кто-то помог мне и позвал на помощь, но при этом я чувствовал еще большее давление и страх от мысли, что сейчас кто-то зайдет, а я даже не смогу объяснить свое состояние.
– Ты в порядке? – двери уборной открылись и Ник подбежал ко мне, сев рядом на колени.
Я старался произнести что-то напоминающее «да», но воздуха не хватало и я лишь смог слабо кивнуть в ответ.
– Послушай меня, Рэй, всё в порядке, – Ник обхватил руками мое лицо и смотрел прямо в глаза, – ты не один, просто слушай мой голос, стараясь выровнять дыхание.
Быстро поднявшись, Ник открыл кран и брызнул в меня холодной водой.
– Я знаю, что с тобой. Это пройдет, поверь мне. Сейчас тебе нужно отвлечь свои мысли и подумать о чем угодно, что тебя успокоит.
Моё тело бил озноб, Ник продолжал гладить мои волосы руками и говорить со мной. Его голос был спокойствием, маяком среди тумана, на который я следовал, чтобы не остаться в темноте.
– Помнишь, когда мы вместе с Дженни пошли играть в баскетбол? Я знаю, как она нравилась тебе, ведь ты терпеть не мог брать в игру хоть кого-то. В тот день я прикинулся, что у меня болит колено и сел на скамью запасных, дав тебе чуть больше времени, чтобы побыть с ней. Играть она, конечно, не научилась. Не знаю, может ты плохой учитель, Рэй? Но я знаю, как для тебя это было важно.
– Спа-сибо – я выдохнул воздух, чтобы ответить более внятно.
– Все в порядке. Сейчас станет лучше, потерпи немного.
Ты называл Дженни «белая фея», вычитав в какой-то книжке значение её имени. Помню, как она злилась, не любила все, что было связано со всем «девчачьим», тем более феи. Ну и тупанул ты, конечно, но иногда мне казалось, что уголок её губ слегка поднимался, услышав от тебя как ты ее зовешь.
Не знаю чем закончилась ваша история, я так и не спросил тебя, боялся, если честно. Извини, может это не лучшая история, чтоб отвлечь тебя.
– Мы так и не поговорили с ней, – мой голос звучал спокойно, пульс вернулся в норму, больше не издавая ужасное эхо.
– Тебе лучше?
– Голова мутная, но я в порядке. Спасибо, что пришёл за мной.
– Я не сразу понял, но решил проверить тебя.
– Спасибо…
– Не нужно. Я по-прежнему твой друг.
Меня окатило холодной волной из-за чувства вины перед Ником. Не сдержавшись, я крепко обнял его и слезы полились новой волной.
– Ну всё-всё, успокойся, – Ник похлопал меня по спине, – пойдем со мной.
…
Мы поднялись на крышу, где никого не было из-за пар. Ник откуда-то взял ключи, хотя обычно они были только у старших групп.
– Будешь? – Ник протянул сигарету.
– Да, не помешало бы.
– Только не увлекайся сильно.
– Ага.
С крыши открывался вид на город, а внизу виднелись пожелтевшие деревья. Ветер был сильным, из-за чего подкурить вторую сигарету удалось не сразу.
Сейчас я чувствовал себя спокойно, Ник снова со мной, и в эту минуту мне хотелось забыть все другие проблемы.
– Отец умер – Ник сказал это спокойно.
– Что? – я потерял все слова, не веря в услышанное.
– Он быстро сгорел, слишком долго скрывая свою болезнь, чтобы мы не беспокоились. Он так много работал, что я не замечал, как он теряет в весе, волосы выпадают, – Ник достал зажигалку и закурил третью по счёту сигарету. – Я не успел ничего ему сказать. Мне пришлось говорить с гробом, чтобы рассказать отцу, как я сожалею, – Ник сделал затяжку, я видел слезы на его глазах, но он отвернулся от меня, вытерев лицо рукавом.
– П-прости.
– За что?
– Я не был рядом.
– Всё в порядке. Тогда я ужасно злился, срывая злость на тебя, хотя был зол на отца и самого себя.
– Почему?
– Я не заметил раньше, что с отцом что-то не так.
– Ты не виноват, Ник.
– Виноват, но это всё равно ничего уже не изменит.
Мы стояли в молчании, изредка посматривая друг на друга.
– Пойдём, скоро следующая пара, надо забрать вещи из аудитории, – Ник нарушил тишину и я был ему за это благодарен.
….
Пары закончились и мы с Ником сели на автобус в сторону дома. Дорога заняла не так много времени, но как спокойно было снова вернуться в те моменты, когда мы ехали домой в автобусе, разговаривая обо всём.
Когда я зашёл домой, привычно собрался подняться по лестнице к себе, но окинув взглядом кухню, увидел родителей за столом.
– Ладно, – выдохнул я себе под нос. Направившись в сторону стола, я кинул рюкзак на пол и сел за свободный стул.
– Будешь есть?
Мама говорила спокойным тоном. Словно не было ни нашей ссоры, ни сообщения от нее, ни произошедшего со мной в уборной, ни разговора с Ником. Да, именно, ничего не было, ведь о многом она просто не знала. Возможно, единственная причина, по которой сейчас сижу здесь, это те слова, что я услышал от Ника. Он не смог попрощаться с отцом, вся его боль, все обиды ударялись глухим эхом об холодную землю, в которой лежал его отец.
Я так не хотел, всё и так слишком долго было спрятано от моих глаз, чтобы продолжать убегать от реальности.
– Нет, спасибо, я уже ел.
Отец уткнул взгляд в тарелку, перемешивая десятый раз свои спагетти.
Над столом повисла немая тень, которую, казалось, мог нарушить лишь я.
– Мне нужно время.
– Я понимаю, – отец говорил, продолжая помешивать содержимое своей тарелки.
– Может для вас с мамой прошло достаточно времени, – каждое слово давалось мне тяжело, ком в горле мешал говорить, но я старался изо всех сил,– возможно, ты многое пережил, чтобы загладить вину, но я всё еще не могу простить тебя.
– Рэй, – мама протянула руку, чтобы я взял её, но я не смог, – есть вещи, которые должны решать только родители. Я старалась обезопасить тебя, и надеялась, что ты сможешь забыть прошлое. Поверь, милый, многое изменилось с тех пор, иначе я бы не позволила нам остаться здесь, не будь бы это безопасно.
– Но ты не могла знать всего, – я посмотрел ей в глаза, и она убрала руку.
– Не могла, – шёпотом произнесла она.
– Прости меня. Я сотворил ужасные вещи и после бросил пить, хотя ломало меня ужасно. Тебе не стоит знать всё, Рэй, ведь мы многое пережили с твоей матерью.
– Хорошо, – единственное, что я смог выдавить из себя, а после поднялся и направился к себе в комнату.
Сил не было ни на что, я прошёл мимо Тераса, замечая лишь, что он был подобен черной тучи, и завалился спать.
Ночью снова снились кошмары, в которых я бегу к маме и не успеваю закрыть её собой. Мама падает на пол, ваза разбивается, а из её виска течёт кровь. Отец берется за голову в осознании, что натворил, а я маленький сижу рядом с мамой и прошу её проснуться. Она не просыпается..
Меня разбудил будильник, я встал из кровати совсем разбитым, но надо было идти на пары.
– Плохо спалось? – Терас окликнул меня, пока я поправлял взъерошенные волосы и трогал синяки под глазами.
– Немного.
– Давно не говорили.
– А есть о чём?
– Это ты должен сказать.
– Я так и не понял, какой от тебя толк. Ты почти всё время молчал, ответа я от тебя не дождался, разгребал всё сам, тогда зачем ты мне?
– А ты хотел, чтобы я решил всё за тебя? Удобно перекладывать ответственность на других. Я показал тебе то, что тебе нужно было увидеть. Этого вполне достаточно.
– И что же это?
– Тебя самого.
Слова Тераса заставили меня задуматься над тем, что происходило последнее время. Может, я и правда, стал ближе к себе, когда раскрыл тайну происходящего вокруг меня. Я бы не сказал, что это облегчило мне жизнь, совершая раскопки, не всегда знаешь, что именно найдешь, даже если имеешь намеченную цель. Вот и мне попалось на пути гораздо большее, чем я надеялся найти. Хотел ли я это узнать? Никто не может ответить, открывая неизвестный ему ящик пандоры, но одно я скажу, точно, незнание порой давит сильнее, выстраивая вокруг нас стену из иллюзий.
…
Я не заметил, как стал иначе относиться к учёбе, отпуская и прощая себе свои несовершенства. Почему так произошло? Возможно, я осознал, что вне учебы есть жизнь, которую мы должны как-то жить, даже не имея вспомогательной карты к ней. Столкнувшись с тем, что не все зависит от меня, как произошедшее в детстве, отношения родителей, которые мама решила спасти, моё состояние депрессии, которое мне не удавалось контролировать, я понял, что лишь укрывался от проблем в учебе. Однако были и те вещи, которые напрямую зависели от меня, и, к сожалению, я упустил возможность быть поддержкой для Ника в трудное время. Я до сих пор винил себя в этом, но изменить ничего не мог. Ничего не оставалось, как перестать жить прошлым и постараться думать о том, как жить в настоящем.
Утро было дождливым, я медленно плелся на остановку, пока мимо меня пробегали опаздывающие люди. Холодный дождь меня не смутил, я чувствовал течение времени как-то иначе, более спокойно, чем, когда сам был в числе тех, кто опаздывает.
Пока я добрался до учебы, мой внешний вид оставлял желать лучшего, поэтому в первую очередь я направился в уборную, привести себя в порядок.
Открыв дверь, я увидел Ника стоявшего перед зеркалом. Он что-то невнятно бормотал, смотря в своё отражение. Как только я собрался поздороваться, как услышал «Что ты такое?! Почему я тебя вижу?». На время я застыл на месте, осознавая увиденное. О чем он? К кому он обращается? В голове закружилась карусель из вопросов. Получается, я не один вижу «подобное»? Значит я не сумасшедший? Я почувствовал облегчение, словно я нашел часть пазлов, недостающих для общей картины. Я боялся спугнуть друга, но знал, что увидев впервые Тераса, хотел иметь кого-то, кто сказал мне, что я в порядке.
– Ник.
– Что?! – он резко повернулся, крепко вцепившись руками в раковину, в его глазах отражался страх.
– Я тоже видел его в своем отражении.
– Ты о чём? Я никого не видел, – глаза Ника забегали, я видел его испуг даже на расстоянии.
– Ник, всё в порядке. Я знаю, что ты видел. Ты нормальный.
Ник закрыл руками лицо. Я подошёл к нему и похлопал его по плечу.
– Я знаю это чувство, ведь тоже думал, что я псих какой-то.
– Что это, Рэй? Что я нахрен такое вижу?
– Это всего лишь твое отражение. Разве ты боишься себя?
– Не знаю…. И что я должен делать?
– Поговори с ним. Тебе нужно понять причину, почему он появился.
– Поговорить? О чем?
– Это знаешь только ты. Я тоже сначала не знал, что сказать. Но со временем нашел для себя больше ответов, чем вопросов.
Я обнял Ника, а внутри чувствовал благодарность за то, что оказался здесь именно в этот момент.
– Пойдём на пары?
Ник кивнул головой, обернувшись, чтобы посмотреть в зеркало.
– Рэй, я нормальный?
– Никто из нас не является нормальным.
Пары закончились быстро, но всё это время мои мысли были не в учёбе.
Получается, что подобные Терасу существуют? И как они выглядят? Они есть у каждого человека или возникают при определенных обстоятельствах? Мои размышления не имели ответа, и я знал, кто поможет мне в этом.
– Рэй, пойдём ко мне? Поиграем в приставку – Ник окликнул меня, когда мы вышли из кабинета.
– Извини, Ник, мне нужно домой.
– Да, без проблем.
В голове была каша. Раньше я думал, что Тераса вижу только я, что только у меня есть моё «особенное» отражение, но сейчас все теории рассыпались, и я ничего не понимал. Означало ли это, что бабушка знала о чудовище, когда зашла в мою комнату и застала меня разговаривающим с зеркалом? Сначала мне казалось, что она приняла это за детские выдумки и потому разубедила меня в существовании чудовища. А что, если у нее тоже было свое «отражение»? К сожалению, я уже не смогу получить на это ответы, но тогда стало бы понятно, почему моя связь с ней была столь сильна и именно она приходила в мои сны так часто, помогая вспомнить забытое.
Я забежал домой и быстро поднялся по лестнице в свою комнату. Скинув рюкзак на пол, тяжело дыша, я сел прямо перед зеркалом.
– Значит, ты не один такой? Не только я тебя вижу? – вопросы посыпались сами собой.