Роберт Бойль
Троил и Крессида
Пандар. Нет, выслушайте раньше…
Троил. Убирайся, братец-прислужник, низость и позор отныне пусть преследуют тебя всю твою жизнь и живи навсегда с таким именем. (Hence brother lackie, ignomie and shame pursue thy life and live aye with thy name).
Это первоначальное заключение пьесы было исправлено Марстоном. Если сравнить теперешнее окончание с прежним, то самым важным изменением является перемена стиха: «Hence, broker, lackie, ignomy and shame».
Замена слова «brother» другим, «broker», допускает продположение, что Марстон имел в руках экземпляр первоначальной пьесы и заметил искажение, вкравшееся в текст.
Из других лиц, относящихся к любовной драме ни одно не представляет чего либо выдающегося.
Из действующих лиц, вставленных Шекспиром в драму при пересмотре её, наиболее значительное и характерное – Улисс. Основная черта его, как сказано выше, большая жизненная мудрость и знание людей. Но мудрость Улисса не будит в нем любви к людям. Напротив того, он пользуется ею главным образом для преследуемых им целей. В этом отношении, как и в своей жизненной философии, он представляет большое сходство с другим лицом из «Короля Лира» Эдмундом. Но он пользуется людьми не для своей личной выгоды, а в интересах дела, которому посвятил себя. Он стоит по-уму выше всех остальных греков, даже выше Нестора, который читает Крессиду только «смышленой женщиной». Нестор и Агамемнон, не говоря о Менелае и остальных, стушевываются перед выдающимся умом Улисса.
Стоит задуматься над тем, почему Ахилл выставлен Шекспиром в таком несимпатичном виде. Ульрици видит в этом подтверждение своего предположения, что драма задумана как пародия. Но, как уже указано, не следует забывать, что греческий герой почерпнут не из греческого источника, а из произведения средних веков, когда принято было низводить все греческое и восхвалять троянцев. Единственное лицо, навеянное Илиадой, – Терсит. Только семь песен Илиады, и то не в последовательном порядке, появились по-английски, когда написана была наша драма. Но Терсит только намечен Гомером; в драме же он низведен до глубин падения и стоит на одной ступени с Пандаром. Он так же ненавидит и презирает людей, как Тимон Афинский, но в нем нет величия Тимона. В руках Марстона, в IV и V актах, Терсит в значительной степени утрачивает свой ум и становится отвратительным. Это особенность всех действующих лиц этой драмы, намеченных Шекспиром и разработанных Марстоном. Гектор отличается скромностью в замысле Шекспира, но при встрече с Ахиллом он соперничает с ним в напыщенности и ярости. Напыщенность – особенность всех характеров Марстона, как я выяснил в статье о «Троиле и Крессиде» в «Журнале Министерства Народного Просвещения» (ноябрь, 1900 г.), где собран обширный материал для сравнения известных пьес Марстона с приписываемыми ему здесь сценами в драме Шекспира. Не только Гектор и Ахилл, но Диомед, Эней, и даже мудрый Нестор обнаруживает склонность к напыщенности (А. V, сц. 5). Улисс тоже не чужд этой черты, и в той же сцене (стихи 30–42) есть много следов её. Правда, он говорит об Ахилле, а не о себе, как другие, но тон, все таки, остается напыщенным.
