bannerbannerbanner
Остров Голосов

Роберт Льюис Стивенсон
Остров Голосов

Полная версия

– Здравствуйте! – сказал он. – Вам ни к чему пугаться, я вас не съем.

Только он успел разинуть рот, как молодая женщина убежала в кусты. «Странные манеры», – подумал Кеола и, долго не раздумывая, побежал за нею.

Девушка, убегая, кричала что-то на языке, на котором в Гавайе не говорили; однако, некоторые слова были те же самые, и он понял, что она предостерегает других, и увидел массу народа – мужчин, женщин и детей, бежавших и кричавших, как на пожаре. Тут он и сам испугался, отнес Каламаку листья и рассказал ему, что видел.

– На это не следует обращать внимания, – сказал Каламак. – Все это похоже на сон и тени: все исчезнет и забудется.

– Она как будто не видела меня, – сказал Кеола.

– Не видела и на самом деле, – ответил колдун. – Мы гуляем здесь невидимками при ярком свете в силу этих талисманов; но они нас слышат, и потому лучше говорить так же тихо, как я.

Он обложил циновку камнями, а в середину положил листья.

– Вы должны будете зажечь листья и поддерживать медленное горение. Я должен буду сделать свое дело, пока листья горят, и та же сила, которая принесла нас сюда, отнесет нас обратно, раньше, чем потемнеет пепел. Приготовьте спички и не забудьте позвать меня вовремя, чтобы огонь не догорел и я не остался здесь.

Как только листья загорелись, колдун выскочил из круга как олень, и давай бегать по берегу, точно выкупавшаяся собака. Бегая, он хватал раковины, и Кеоле казалось, что они сверкали, когда он брал их в руки. Листья горели ярким пламенем, быстро пожиравшим их. У Кеолы осталась только одна горсть, а колдун убежал очень далеко.

– Назад, – крикнул Кеола, – назад! Листья скоро догорят.

Каламак вернулся. Если раньше он бежал, то теперь летел; но как ни быстро он бежал, листья горели еще быстрее. Пламя почти догорало, когда он одним прыжком очутился на циновке. Ветер, произведенный его прыжком, потушил огонь, и с ним исчезли и берег, и солнце, и море, и они снова очутились в сумерках гостиной, и снова их встряхнуло и ослепило, а на циновке между ними лежала груда светлых долларов. Кеола подбежал к окну – на волнах качался пароход.

В тот же вечер Каламак отвел зятя в сторону и дал ему пять долларов.

– Если вы умный человек, Кеола (в чем я сомневаюсь), то вы подумаете, что заснули сегодня после обеда на вернаде и видели сон, – сказал он. – Я говорить много не люблю и держу помощников с короткой памятью.

Ни слова не сказал больше Каламак и больше об этом деле не поминал, но оно засело в голове Кеолы, и если он и прежде был ленив, то теперь ровно ничего не делал.

– Зачем мне работать, – рассуждал он, – если у меня есть тесть, делающий доллары из раковин.

Свой запас он израсходовал. Израсходовал он его на костюмы. Потом он загоревал.

– Лучше бы было купить концертино, с которым развлекался бы я целый день, – думал он и рассердился на Каламака.

– Песья душа у этого человека, – думал он. – Может, когда хочет, собирать доллары на берегу и заставляет меня горевать о концертино! Пусть поостережется! Я не ребенок, я такой же ловкач как и он, и знаю его тайну.

Он сказал об этом своей жене Леуа и пожаловался на поведение ее отца.

– Лучше бы оставить отца в покое. Он опасный человек, чтобы идти ему наперекор, – сказала Леуа.

– Я его не боюсь! – воскликнул Кеола и щелкнул пальцами. – Я его прижму! Я из него могу сделать все, что захочу!

И он рассказал Леуа всю историю.

– Делай, как хочешь, – сказала она, – но если ты вздумаешь противиться отцу, то, наверно, о тебе ничего больше не услышат. Вспомни Уа – он был дворянин представительного собрания, каждый год ездил в Гонолулу, а от него не осталось ни косточки, ни волоска. Вспомни Камау, исхудавшего так, что жена поднимала его одной рукой. Кеола, ты младенец в руках моего отца, он возьмет тебя двумя пальцами и съест тебя как креветку.

В действительности Кеола боялся Каламака, но был тщеславен, и слова жены подожгли его.

– Отлично! Если ты такого мнения обо мне, я тебе докажу, как сильно ты ошибаешься, – сказал он и прямо прошел к тестю, сидевшему в гостиной.

– Мне хочется иметь концертино, Каламак, – сказал он.

– В самом деле? – спросил Каламак.

– Да, и скажу вам откровенно, что рассчитываю получить его, – ответил он. – Человек, собирающий доллары на берегу, может, разумеется, купить концертино.

– Я понятия не имел, что вы так умны, – сказал колдун. – Я считал вас робким, бесполезным малым и, право, выразить не могу, как я доволен, что ошибся. Я начинаю думать, что могу найти помощника и наследника своего трудного дела. Концертино? Вы получите лучшее концертино в Гонолулу. Сегодня вечером, как только стемнеет, мы с вами отправимся за деньгами.

– Мы вернемся на берег? – спросил Кеола.

– Нет, нет! – возразил Каламак. – Вам надо будет узнать получше мои тайны. В тот раз я научил вас собирать раковины, а теперь научу вас ловить рыбу. Хватит у вас силы спустить на воду бот Пиля?

– Я думаю, – ответил Кеола. – Отчего бы не взять ваш? Ведь он уже на ходу.

– У меня есть причина, которой вы не поймете до завтра, – сказал Каламак. – Шлюпка Пиля самая подходящая для моих целей. Итак, будьте пожалуйста здесь, когда стемнеет, а пока пусть это дело будет между нами, так как посвящать семью в наше дело нет никакой надобности.

Мед не мог быть слаще голоса Каламака, и Кеола с трудом сдерживал свое удовольствие.

– Я мог бы иметь концертино несколько недель тому назад, – думал он, – и для этого ничего не требовалось, кроме небольшой смелости.

Леуа он застал плачущею и чуть было не сказал ей, что все обошлось благополучно.

– Нет, – подумал он, – подожду, пока не буду иметь возможности показать ей концертино. Посмотрим, что скажет девочка тогда. Поймет, быть может, и будет знать на будущее, что у мужа ее есть доля ума.

Как только стемнело, тесть и зять спустили на воду шлюпку Пиля и подняли парус. Волнение было на море сильное, ветер дул с подветренной стороны, шлюпка шла легко и быстро, разрезая волны. У колдуна был с собой фонарь; он зажег его и держал в руке за кольцо. Оба они сидели, курили сигары, которые Каламак всегда имел в запасе, и дружески беседовали о магии, о большой сумме денег, которые они могут добыть при занятии ею, то есть магией, что они купят во-первых, что – во-вторых. Каламак говорил как отец.

Потом он оглядел все вокруг, взглянул на звезды, оглянулся на остров, находившийся тремя частями под водою, и точно стал обдумывать свое положение.

– Взгляните, – сказал он, – Молокай уже далеко позади нас, а Мауи похож на облачко. По положению звезд я знаю, что приехал, куда желал. Эта часть океана называется Морем Мертвецов. Здесь оно страшно глубоко, и все дно его покрыто человеческими костями, а в ямах его обитают боги и духи. Течение направлено к северу и чересчур сильно даже для акулы, а если сбросить человека, оно унесет его как дикий конь, в беспредельный океан. Его немедленно ломает, и он идет ко дну, где кости его разбрасываются с остальными, а боги уничтожают душу.

Рейтинг@Mail.ru