Роберт Андреевич Оболенский
Коплята
Пение вмиг смолкает, вижу отблеск желтых глаз в отражении окна.
– Что встал, дубина? – спрятав от меня взор, говорит оно и повторяет: – Руки, стол, с-счастье.
– Да, понял я, понял, – смиренно отвечаю.
Помыв руки, сажусь за стол; оно рядом, сидит спиной ко мне и что-то воркует себе будто голубь.
– Ешь, – говорит и, не оборачиваясь, тычет пальцем на тарелку.
Я беру вилку, пробую – вкусно. Слышу во дворе сирену, выглядываю. Два санитара грузят старика с пятого в машину реанимации. Я хочу сказать, задать вопрос и прокомментировать, но оно опережает.
Запрыгнув на спину, царапает когтем и говорит:
– Ешь, дубина, и спать.
– Это, кажется, дед Мишка с пятого.
А оно вновь царапает и повторяет настойчивее:
– Ешь, спать.
– Да погоди ты…
Я хочу встать, но оно сцепляет когти на шее, толкает к тарелке и чувство такое, будто лапа стала больше.
– Ешь, спать! – и тут же смягчившись, добавляет, – с-счастье.
– Да понял я, ем, – а про себя думаю: «Завтра про Мишку спрошу».
Оно загоняет меня спать в полдесятого. Будит в пять и всё талдычит без устали:
– Шлах, курма, полундра, – и склонившись над ухом, – с-счастье.
– Ты совсем уже – в такую рань будить?
Вновь укол когтем, одеяло летит прочь. Оно стаскивает меня на пол, словно и нет во мне веса под центнер.
– Зарядка, грядка.
– Перестань!
Я сопротивляюсь-отмахиваюсь, а оно забирается мне на голову и, стянув на висках волосы, командует:
– Руки-ноги, вверх и вниз, дубина. Два по пять и шесть по сорок.
Позже: я в мыле, сердце бешено бьется, а оно гонит меня в душ, кружит и жалит когтем, прям как сторожевой пес. Я под потоком, а на кухне грохот. Выхожу без сил, на часах шесть, а на столе завтрак. Сбегаю на работу, как никогда прежде. Так всю неделю, к четвергу я уже не обращаю на него внимания.
Вечером на свидание, всё проходит успешно. Через неделю встречаемся вновь. Еще через неделю оно велит пригласить ее опять, но уже не в четверг, а в пятницу. Я, не задумываясь, приглашаю девушку к себе на ужин, встречаю у такси и только у порога вспоминаю о нём. Она смотрит на меня, а я, пытаясь не подать виду, копаюсь в кармане.
Она спрашивает:
– Потерял?
– Да как же я ключик от твоего сердца потеряю? – отвечаю я не своим голосом и тут же думаю: «Вот сейчас будет!»
Нащупав ключ, отпираю дверь, ожидая скорый крик и побег. Но открыв, замираю сам, внутри всё так словно и квартира не моя. А от его присутствия и следа нет. Проводим вечер на переоборудованном в веранду балконе, теплый свет ламп, сладкие напевы Чакка Берри фоном, и она рядом. Странно, но кажется, с ней я могу говорить о чём угодно. Возможно ли такое?
Проснувшись, я аккуратно выскальзываю из объятий, иду на цыпочках, не желая ее сон потревожить, и не понимаю, в чью квартиру я сам попал. Иду по коридору, словно в музее своих грез. Всё вроде прежнее, но откуда эта латунная лампа и постеры фильмов на стенах. Где я их видел и когда желал купить? Кажется, давно, в другой жизни. То руки не доходили, а чаще средства не позволяли. Опомнившись, проверяю мобильное приложение банка – долгов нет, все кредиты закрыты.
Хочу закурить и тут же вижу табличку на кухне: «Курим в вентиляцию и думаем, как бросить!»
– Откуда она у меня? – спрашиваю себя в голос и понимаю, что речь не только о табличке, но и о самой вытяжке.
«Это всё очень странно, словно весь лист желаний медленно и верно преображается в явь без твоего участия», – от размышлений отвлекает сирена с улицы, вновь реанимация и пожилой человек на носилках.
Хочу выглянуть в окно, но из-за спины слышу:
– С-счастье.
Оборачиваюсь, в проходе девушка. Стоит, улыбаясь, и тянется.
– Что? – изумленно спрашиваю я.
– Доброе утро, говорю, – отвечает она и поправляет на плече мою рубашку, которая на ней, как чехольчик с танка.
– И тебе, – отвечаю я и провожаю машину реанимации взглядом.
***
Проходит месяц, мы с ней пара. А оно исчезло, словно и не было его. Растворилось в счастливых буднях, как наваждение или мираж. Что если и пристало видеть, то только больному скорбью мозгу.
Я всё реже его вспоминаю. Счастье так меня переполняет, я никогда не верил, что так может быть. Встаю с улыбкой, завтрак на двоих, и вот совсем уже не замечаю тех стариков, носилок и желтых машин скорой у подъезда. Знакомлюсь с ее родителями, а она с моими. На январь у нас уже намечен совместный отпуск в стране пальм и белых лагун.
