Роберт Шекли
Абсолютное оружие
– Парк, ты слышал, что они сказали? Слышал? Назвали меня своим повелителем! Да с такими бойцами… – Эдсел запрокинул голову и расхохотался, глядя в небеса.
С такими бойцами он обязательно завоюет себе королевство. Будут у него и самые красивые в мире девочки, и… Ох и заживет же он!
– Я генерал! – вскричал Эдсел и нахлобучил шлем на голову. – Слышь, Парк, как я смотрюсь?
Он умолк. В ушах зашептал, забормотал голос: «…что за идиот, прости господи! Надо же, размечтался о собственном королевстве. Бремя такого могущества по плечу только гению, человеку, способному изменить ход истории. И этот человек – я!»
– Кто это сказал?! Парк, ты, что ли?
Эдсел сообразил, что шлем позволил ему услышать чужие мысли. О том, каким мощным оружием в руках правителя могла бы стать эта вещь, он подумать не успел. Парк застрелил его в спину из пистолета, который все это время держал в руке.
– Нет, правда, каков болван! – бормотал под нос Парк, снимая с мертвеца шлем и надевая на собственную голову. – Страну ему подавай! Всю власть в мире можно прибрать к рукам, а он мечтал о крошечном королевстве. – Парк оглянулся на пещеру. – Да с этими солдатами… и с силовым полем, и с оружием я заполучу целую планету!
Говорилось это совершенно бесстрастным тоном – Парк нисколько не сомневался в успехе своего грандиозного замысла. Он двинулся к пещере, намереваясь включить синтетиков, но задержался, чтобы забрать у убитого черную коробочку.
«Абсолютное оружие», – прочел он резные, с плавным начертанием линий марсианские слова.
«И что бы это значило?» – задал себе вопрос Парк.
Он позволил Эдселу прожить достаточно времени, чтобы тот успел испытать все хранящиеся на складе типы оружия. Нет необходимости заниматься этим самому – мало ли что… Но жаль, что эта коробочка осталась непроверенной.
«Ну и пусть, – убеждал себя Парк. – Систем, с которыми я уже знаком, больше чем достаточно. Но что, если эта штуковина способна упростить мне задачу? Избавить от лишнего риска? Что бы она ни представляла собой, я найду ей применение. Да и просто хочется узнать, что марсиане подразумевали под абсолютным оружием».
И он открыл коробочку.
Наружу потянулся дымок. Ядовитый газ? Парк в страхе отшвырнул находку.
Дым повитал бесцельно, постоял столбом, а затем принялся сгущаться. Облако росло вширь и ввысь, обретало форму.
Еще несколько секунд – и над коробочкой повисло нечто материальное, мерцающее в закатных лучах. Наконец Парк понял, что это громадная пасть, увенчанная парой немигающих глаз.
– Хо-хо! – изрекла пасть. – Протоплазма! – И поплыла к трупу Эдсела.
Парк поднял бластер, тщательно прицелился.
– Пассивная протоплазма, – заключила пасть, потыкавшись в тело Эдсела. – Люблю пассивную протоплазму.
Один глоток – и нет покойника.
Выстрел Парка пробил в земле отверстие диаметром в десять футов. Исполинская пасть, хихикая, отплыла чуть в сторону.
– Как же долго я ждал! – сказал монстр.
Парк взял нервы в узду. Сейчас нельзя поддаться панике. Действуя хладнокровно и расчетливо, он активировал силовое поле, окружил себя синеватой сферой. Хихикающая тварь беспрепятственно проплыла через защитный экран.
Тогда Паркер схватил оружие, из которого Эдсел убил Факсона. Великолепно сбалансированный приклад удобно лег в руки. Тварь приближалась; Парк попятился и выпустил луч.
А монстру хоть бы что.
– Сдохни! Сдохни! – судорожно нажимая на спуск, вопил Парк.
Выдержка все же отказала ему.
– Люблю пассивную протоплазму, – сказало чудовище, прежде чем сомкнуть на Парке великанские губы. – Но и от активной никогда не отказываюсь.
Оно сглотнуло и выплыло из силового поля, хищно высматривая кругом миллионы сгустков протоплазмы, как в старые добрые времена.
Где не ступала нога человека
Хеллмен выловил циркулем из консервной банки последнюю редиску. Позволил Каскеру полюбоваться ею и уложил на приборную панель возле бритвы.
– Чертовски сытная трапеза для двух взрослых мужчин, – проворчал Каскер, плюхнувшись в одно из двух мягких противоперегрузочных кресел.
– Ну, если желаешь отказаться от своей доли…
Каскер замотал головой, не дав напарнику договорить. Улыбнувшись, Хеллмен поднял бритву и осмотрел критическим оком лезвие.
– Не томи, – буркнул Каскер, скользнув взглядом по приборам. Корабль приближался к красному карлику, единственному в окрестностях солнцу с планетой на орбите. – Скоро прилетим, надо к этому времени управиться с ужином.
Хеллмен сделал на редиске надрез и снова сощурился, всматриваясь в лезвие. Каскер, приоткрыв рот, наклонился к панели. Хеллмен осторожно приставил бритву и разрезал редиску точно пополам.
– Молитву прочтешь? – спросил он.
Каскер проворчал нечто неразборчивое и поспешил отправить полредиски в рот. Хеллмен, напротив, жевал медленно. Резкий вкус подобно взрывной волне разбежался по отвыкшим от пищи пупырышкам языка.
– Пищевая ценность – около нуля, – сказал Хеллмен.
Каскер не ответил. Он сосредоточенно изучал красный карлик.
Дожевав, Хеллмен подавил грустный вздох. Они в последний раз нормально поели трое суток назад… если две галеты с чашкой воды заслуживают названия «нормальная еда». Теперь эта редиска, едва ли нарушившая гулкую пустоту двух желудков, – и все, больше на борту нет ни грамма съестного.
– Две планеты, – произнес Каскер. – Одна зажарена с хрустящей корочкой.
– Значит, сядем на другую.
Каскер кивнул и запрограммировал автопилот на спиральное снижение.
Хеллмен поймал себя на том, что уже в сотый раз гадает о причине их с Каскером невезения. Может, на станции Калао он неправильно оформил заказ на продукты? Такое могло случиться, ведь Хеллмена тогда куда больше заботило шахтное оборудование. А может, обслуга станции просто забыла доставить эти последние драгоценные ящики?
Он затянул ремень еще на одну дырку – четвертую из тех, что сам же и проковырял.
Что толку ломать голову? Даже если поймешь причину, ситуацию это не исправит. Хеллмен и Каскер здорово влипли. Ирония в том, что у них предостаточно топлива для возвращения на Калао. Вернее, у их обтянутых кожей скелетов.
– Мы уже входим, – сообщил Каскер.
И как назло, в этой неразведанной области пространства лишь жалкая горстка солнц, а планет и того меньше. Есть мизерная теоретическая возможность пополнить запасы воды, но шансы обнаружить что-нибудь пригодное в пищу, скорее всего, нулевые.
– Ты только глянь! – рыкнул Каскер.
Хеллмен оторвался от тоскливых раздумий.
Планета смахивала на круглого серовато-бурого дикобраза. В скудном свете красного карлика поблескивал миллион гор, длинных и острых, как иглы. Корабль сужал свои витки вокруг планеты, и казалось, эти иглы так и тянутся к нему.
– Только горы? – удивился Хеллмен. – Не может такого быть.
– Не может, – согласился Каскер.
И верно, они обнаружили океаны, моря и озера, – но везде из воды торчали иззубренные скалы-острова. Ни единого пятнышка ровной земли, ни намека на цивилизацию или хотя бы существование жизни.
– По крайней мере, тут кислород имеется, – сказал Каскер.
Спиральная траектория уже ввела корабль в атмосферу; он тормозил. Но его экипаж по-прежнему видел только горы, океаны, моря, озера и снова горы.
На восьмом витке Хеллмен успел заметить одинокое сооружение на вершине горы. Каскер затормозил так отчаянно, что корпус вмиг раскалился докрасна. Совершая одиннадцатый виток, они решили садиться.
– Вот же выбрали местечко под застройку, – проворчал Каскер. – Ума палата.
Здание имело форму бублика, и на горной макушке оно сидело вполне удобно. Окаймлявшую его широкую, ровную лужайку Каскер изуродовал огнем при посадке.
Оно и сверху-то выглядело немаленьким, а вблизи оказалось гигантским. Хеллмен и Каскер осторожно приближались к нему. Хеллмен держал на изготовку прожигатель, но, похоже, это была излишняя предосторожность.
– Кажется, планета брошена, – шепотом произнес он.
– Всякий, кто в здравом уме, предпочел бы отсюда убраться, – сказал Каскер. – Когда кругом полно удобных планет, кому охота ютиться на кончике иглы?
Обнаружилась дверь. Хеллмен попробовал отворить – заперто. Он оглянулся на живописный горный пейзаж.
– Я вот что думаю, – заговорил он. – Когда эта планета была еще горячим жидким шаром, на нее, должно быть, воздействовали несколько громадных лун, которые потом раскололись. Внешние и внутренние напряжения изуродовали ее, придали ей шипастую форму, и…
– Уймись, – невежливо перебил его Каскер. – Я и так помню, что ты был библиотекарем, пока не решил разбогатеть на добыче урана.
Хеллмен пожал плечами и выжег в двери дыру. Они подождали.
Ни звука на горной вершине – кроме голодного урчания двух желудков.
Они вошли.
И очутились в огромном помещении клиновидной формы, судя по всему, складском. Всякая всячина уложена штабелями до потолка, разбросана по полу, навалена у стен. Тут и коробки, и ящики, и контейнеры – любых видов и размеров, от крошечных, с наперсток, до способных вместить слона.
Возле двери Хеллмен углядел стопку пыльных книг – и сразу заинтересованно склонился над ними.
– Наверняка где-то тут есть продовольствие. – У Каскера впервые за неделю повеселели глаза, и он занялся ближайшим ящиком.
– Любопытно, – проговорил Хеллмен, отбросивший все книги, кроме одной.
– Сначала – еда. – Каскер сорвал с ящика крышку.
Тот оказался полон коричневатой пыли. Каскер пригляделся, принюхался, скривился.
– И правда, весьма любопытно, – листая страницы, бормотал Хеллмен.
Каскер вскрыл баночку – внутри поблескивала зеленая слизь. Взял другую – тоже слизь, только тускло-оранжевая.
– Гм… – Хеллмен углубился в чтение.
– Эй, партнер! Будь любезен, брось книжонку и помоги в поисках съестного.
– Съестного? – переспросил, подняв взгляд, Хеллмен. – С чего ты взял, что здесь можно найти хоть крошку? Да будет тебе известно, это фабрика красок.
– Это склад! – рявкнул Каскер.
Он вскрыл банку в форме человеческой почки и вынул мягкую фиолетовую палочку. Но не успел даже понюхать, как она затвердела и рассыпалась в пыль. Каскер зачерпнул пригоршню пыли и поднес ко рту.
– А если это чистый стрихнин? – равнодушно спросил Хеллмен.
Каскер тотчас бросил пыль и вытер руки.
– Даже если это склад, – продолжал Хеллмен, – и даже если он продовольственный, мы ведь не знаем, что у обитателей этой планеты считалось съедобным. Может, салат «Парижский зеленый», заправленный серной кислотой?
– Ну допустим, – буркнул Каскер. – Но все равно нам нужна еда. Как быть со всем этим? – Он обвел рукой сотни ящиков, коробок и бочек.
– Первое, что напрашивается, – отрывисто произнес Хеллмен, – это качественный анализ четырех-пяти образцов. Начать можно с простого титрования. Сублимировать главный ингредиент, определить его молекулярный состав…
– Хеллмен, черт бы тебя побрал! Что ты несешь? Забыл, что ты не химик, а библиотекарь? А я заочно учился пилотированию. Где нам разбираться в титровании и сублимировании?
– Я в курсе, – сказал Хеллмен, – но иначе никак. Это единственно верный путь.
– Понятно. Ну а пока сюда не наведается химик, чем мы займемся?
– Надеюсь, она нам поможет, – поднял книгу Хеллмен. – Знаешь, что это?
– Нет, – процедил Каскер, боясь выйти из себя.
– Карманный словарь и самоучитель хельгского языка.
– Хельгского?
– Планета называется Хельг. Буквы совпадают с теми, что на здешней таре.
Каскер недоуменно поднял бровь:
– Хельг? Отродясь не слышал.
– Вряд ли у этой планеты были какие-нибудь контакты с Землей, – предположил Хеллмен. – Это не хельгско-английский словарь, а хельгско-алумбриджийский.
Каскер вспомнил, что планета Алумбриджия – родина мелких предприимчивых рептилоидов и что находится она где-то в центре Галактики.
– Откуда ты знаешь алумбриджийский? – спросил он.
– Видишь ли, библиотекарь не совсем бесполезная профессия, – скромно произнес Хеллмен. – В свободное время…
– Понятно. Так как насчет?..
– Вероятно, алумбриджийцы помогли хельгианам перебраться с этой планеты на более удобную. Они оказывают подобные услуги за деньги. А если я прав, это здание может быть и продовольственным складом.
– Тогда читай надписи, – вяло предложил Каскер. – Может, и найдется что-нибудь питательное.
Они вскрывали ящики, пока не обнаружили довольно аппетитное на вид вещество. Хеллмен с трудом перевел: «Пользуйтесь сниффнерами – самым лучшим абразивом».
– Вряд ли так назвали бы еду, – вздохнул Каскер.
– Боюсь, что ты прав.
Надпись на другом ящике гласила: «Вигрум! Наполни им все свои желудки! И наполни их правильно!»
– Эти хельгиане что, животные? – спросил Каскер. – Интересно, как они выглядели.
Хеллмен лишь плечами пожал.
На перевод следующей надписи он потратил четверть часа. «Аргосел сделает тиззи всю вашу тудру. Содержит тридцать арпов рамстатного пульза, для смазки раковины».
– Должна же тут быть хоть какая-то еда, – с ноткой отчаяния проговорил Каскер.
– Надеюсь, – буркнул Хеллмен.
Двухчасовые поиски ничего не дали, хотя были переведены десятки надписей, а веществ перенюхано столько, что органы обоняния с отвращением отказались работать дальше.
– Давай порассуждаем, – предложил Хеллмен, усаживаясь на ящик с маркировкой «Червитиш – так же прелестен, как и звучание этого слова».
– Давай. – Каскер устало вытянулся на полу. – Рассуждай.
– Если поймем, что собой представляли жители этой планеты, то узнаем, чем они питались и годится ли их еда для нас.
– А как поймем? Все, что мы о них знаем, – это что они оставили после себя гору дрянной рекламы.
Хеллмен будто не услышал:
– Планета – сплошные горы. Какое разумное существо могло появиться на подобном ландшафте?
– Дурное, – хмыкнул Каскер.
Хеллмену он этим нисколько не помог. И тот обнаружил, что горы не дают никакой подсказки. Поди угадай, силикатами питались поздние хельгиане или белками. А может, чем-то йодсодержащим?
– Давай-ка применим голую логику… Эй, ты слушаешь?
– Конечно, – ответил Каскер.
– К нашей ситуации идеально подходит пословица: что для одного мясо, то для другого яд.
– Точно, – сказал Каскер, уверенный в том, что его желудок скукожился в горошину.
– Можно допустить: что для них мясо, то и для нас мясо.
Тотчас у Каскера перед мысленным взором соблазнительно заплясал пяток сочных жареных бифштексов, и он с неимоверным трудом избавился от этой картинки.
– А ежели их мясо – отрава для нас? Что тогда?
– Тогда второе допущение, – ответил Хеллмен. – Что для них яд, то для нас мясо.
– Ну а если их мясо и их яд и для нас яд?
– Тогда мы умрем от голода.
– Ладно, – сказал, вставая, Каскер. – С какого допущения начнем?
– Нет смысла искать неприятностей. Мы на кислородной планете, а это кое-что да значит. Давай предположим, что здешние основные продукты питания годятся и для нас. Вот когда убедимся, что это не так, – примемся за яды.
– Если доживем, – буркнул Каскер.
Хеллмен снова взялся переводить обозначения на таре. Партнеров не привлекли такие заманчивые слоганы, как «Андрогинит! Не пройди мимо!» и «Вербелл – для роста, закручивания и чувствительности усиков». Но вот подвернулась серая коробка, примерно шесть на три на три дюйма, а называлось ее содержимое «Валкорин – абсолютно на любой вкус и на любую пищеварительную систему».
– На вид вроде не хуже, чем все прочее, – заключил Хеллмен и вскрыл коробку.
Каскер наклонился и понюхал:
– Не пахнет.
В коробке лежал эластичный красный кирпич. И подрагивал на манер студня.
– Кусни-ка, – сказал Каскер.
– Я? – спросил Хеллмен. – А почему не ты?
– Твой же выбор.
– Предпочел бы посмотреть со стороны, – с достоинством возразил Хеллмен. – Я не слишком проголодался.
– Я тоже.
Они сидели на полу и разглядывали студнеподобную массу. Через десять минут Хеллмен зевнул, поудобнее прислонился к ящику и закрыл глаза.
– Ладно, трусливая твоя душа, – с горечью произнес Каскер, – я попробую. Но только учти: если отравлюсь, тебе с этой планеты не выбраться. Ты-то на пилота не учился.
– Съешь совсем чуть-чуть, – посоветовал Хеллмен.
Каскер наклонился и вперился взглядом в кирпич. Потыкал большим пальцем.
Упругий красный параллелепипед хихикнул.
Каскер взвизгнул и отпрянул.
– Ты слышал?
– Ничего я не слышал. – У Хеллмена затряслись руки. – Пробуй.
Каскер снова ткнул пальцем в кирпич. Тот хихикнул громче, на сей раз с неприятным жеманством.
– Понятно, – сказал Каскер. – Что дальше?
– В каком смысле – что дальше? А с этим что не так?
– Я не ем того, что хихикает, – решительно заявил Каскер.
– Послушай-ка меня, – сказал Хеллмен. – Возможно, существам, которые это произвели, хотелось эстетичного звучания, а не только приятных формы и цвета. Почему бы не допустить, что хихиканье предназначено для развлечения едока?
– Вот сам и отведай, – предложил Каскер.
Хеллмен недобро посмотрел на партнера, а к желейному кирпичу не прикоснулся. После долгой паузы он сказал:
– Ладно, ну его к черту.
Они запихнули кирпич в угол. Там он и лежал, тихо посмеиваясь.
– Что дальше? – спросил Каскер.
Хеллмен прошелся взглядом по штабелям и грудам таинственных неземных припасов. И заметил двери в обеих длинных стенах.
– Давай посмотрим, что в других секциях, – предложил он.
Каскер апатично пожал плечами.
Они поплелись к левой стене. Дверь оказалась заперта, но эту задачку Хеллмен решил с помощью корабельного прожигателя.
Соседнее помещение также имело клиновидную форму, и в ней тоже хранилась местная продукция.
Путешествие к двери в правой стене показалось длиной в милю, но партнеры лишь слегка запыхались. Хеллмен выжег замок, и они заглянули внутрь.
– То же самое, – с горечью заключил Каскер и затворил дверь.
– Здание круглое – наверное, состоит из таких секций, – предположил Хеллмен. – И вряд ли нам хватит сил проверить их все.
Каскер прикинул диаметр здания, отнял от него пройденный путь и тяжело опустился на длинный серый предмет.
– Стоит ли пытаться? – спросил он.
Хеллмен попробовал собраться с мыслями. Необходимо найти какую-нибудь подсказку, ключ к решению проблемы. Но где он может прятаться, этот ключ?
Он взглянул на предмет, выбранный Каскером на роль скамьи. По форме и размерам ни дать ни взять большой гроб, с незначительным углублением наверху. Материал, из которого он сделан, тверд, но тронут коррозией.
– Как думаешь, что это за штука? – спросил Хеллмен.
– Да какая разница?
Хеллмен запомнил знаки на боку «гроба», потом заглянул в словарь.
– Любопытно, – пробормотал он минуту спустя.
– Что-то съедобное? – У Каскера в душе забрезжила надежда.
– Нет. То, на чем ты сидишь, называется морогским суперподъемником, изготовленным на заказ для некоего разборчивого хельгианина, пожелавшего иметь лучшее транспортное средство для вертикальных перемещений. Это машина!
– А-а… – уныло протянул Каскер.
– Это важно! Взгляни на нее! Интересно, как она работает?
Каскер неохотно слез с морогского суперподъемника и подверг его тщательному осмотру. И с трудом обнаружил на углах четыре отделяющиеся части.
– Похоже на убирающееся шасси, но непонятно, как…
– Тут написано: заправьте его тремя амфусами высокопродуктивного ингеторского топлива, добавьте один ван тондерской смазки масла и первые пятьдесят мунгусов не гоняйте на скоростях свыше тысячи рулов.
– Давай еды поищем, а? – взмолился Каскер.
– Ну как же ты не понимаешь, что это крайне важно! – вспылил Хеллмен. – Возможно, решит нашу проблему. Если сумеем понять, на какой логике основана конструкция этого устройства, то поймем и образ мышления хельгиан. Что, в свою очередь, позволит разгадать их нервную систему, откуда только шаг до биохимической организации.
Каскер замер и прислушался к ощущениям: хватит ли у него сил, чтобы прикончить Хеллмена?
– Вот скажи, – продолжал тот, – какого рода транспортное средство применимо в здешних краях? Колесное? Нет, колесам нужны горизонтальные поверхности. Антигравитация? Возможно, но какого именно типа? И почему эта штука имеет форму ящика, ведь куда удобнее было бы…
Каскер с тоской понял, что сил у него слишком мало. А жаль – с каким удовольствием он бы сейчас придушил этого болтуна!
– Сделай милость, – проговорил он со всем спокойствием, на какое был способен, – прекрати корчить из себя ученого. Давай просто поищем то, что можно закинуть в брюхо.
– Как скажешь, – мрачно отозвался Хеллмен.
Каскер смотрел, как его партнер бродит среди банок, бутылок и ящиков. И вяло гадал, откуда у Хеллмена столько энергии. В конце концов решил: он же вечно мудрствует – когда ему прислушиваться к жалобам желудка?
– А вот это уже интересно, – заявил вдруг Хеллмен, стоя перед большой желтой бочкой.
– Что там написано? – спросил Каскер.
– Перевести трудновато, но если приблизительно… «Моришиллево вузи с добавлением лакто-экто для новых вкусовых ощущений. Все пьют вузи! И до еды, и после – одинаково вкусно и полезно! Никаких неприятных последствий. Годится и для детей! Лучший напиток во Вселенной!»
– Заманчиво звучит, – признал Каскер, допуская, что Хеллмен не такой уж и безнадежный дурак.
– Это позволит нам раз и навсегда выяснить, является ли их мясо и нашим мясом, – сказал партнер. – Похоже, вузи – самый универсальный напиток из всех, о которых я читал или слышал.
– А может, – с надеждой проговорил Каскер, – это просто вода?
– Посмотрим. – И Хеллмен сорвал крышку, вместо рычага использовав прожигатель.
В бочке оказалась хрустальной чистоты жидкость.
– Ни малейшего запаха? – сделал вывод склонившийся над ней Каскер.
Хрустальной чистоты жидкость вздыбилась.
Каскер отступил так поспешно, что запнулся о ящик и упал. Хеллмен помог ему встать, и они снова приблизились к бочке. Тотчас жидкость поднялась на три фута и двинулась навстречу.
– Что теперь делать? – спросил, осторожно пятясь, Каскер.
Жидкость медленно перелилась через край бочки и потекла к нему.
– Хеллмен! – взвизгнул Каскер.
Партнер стоял возле бочки, вперившись в словарь. По хмурому сосредоточенному лицу сбегали струйки пота.
– Кажется, я неправильно перевел, – сообщил он.
– Сделай же что-нибудь! – заорал Каскер, которого жидкость пыталась загнать в угол.
– Что я могу? – буркнул Хеллмен, не отрываясь от чтения. – Ага, вот она, ошибка! Я принял объект за субъект. Не «Все пьют Вузи!», а «Вузи пьет всех». И это уже кое-что! Вероятно, хельгиане впитывали жидкость через поры. Если так, то вполне естественно, что они предпочитали не пить, а быть выпитыми.
Каскер уворачивался от жидкости, но та, весело журча, отрезала ему все пути. В отчаянии он схватил небольшой ящик и швырнул в вузи. Вузи поймал ящик и «выпил». Но уже в следующий миг исторг его и снова устремился к Каскеру.
Хеллмен тоже бросил ящик. Вузи попробовал и его, и третий, и четвертый, которые метал Каскер. Но наконец, явно выдохшись, потек обратно в свою бочку.
Каскер захлопнул крышку и уселся сверху. Его била неистовая дрожь.
– Это плохая новость, – заключил Хеллмен. – Мы считали само собой разумеющимся, что пищевые предпочтения у хельгиан близки к нашим. Но, естественно, у нас не было никаких оснований…
– Не было оснований! Верно, сэр, их не было, никаких! Я полагаю, мы теперь убедились, что их не было! Да и с чего бы нам считать иначе, сэр?..
– Прекрати! – жестко приказал Хеллмен. – Сейчас не до истерик.
– Ну, извини. – Каскер медленно отошел от бочки с вузи.
– Похоже, мы убедились, что их мясо – яд для нас, – задумчиво проговорил Хеллмен. – Теперь надо выяснить, является ли их яд мясом для нас.
Каскер промолчал. Он пытался представить, что случилось бы с ним, если бы его выпил вузи.
А в уголке по-прежнему хихикал эластичный кирпич.
– Вот это на вид сущая отрава, – спустя полчаса произнес Хеллмен.
Каскер успел прийти в себя, разве что губы еще судорожно подергивались.
– А что там написано?
Хеллмен покатал на ладони крошечный флакон.
– Называется «пвасткинская шпаклевка». Есть предупреждение: «Внимание! Будьте предельно осторожны! Пвасткинская шпаклевка предназначена для заполнения круглых и продолговатых отверстий объемом не более двух кубических вимов. Категорически нельзя употреблять в пищу! Действующее вещество рамотол, благодаря которому шпаклевка обладает такими замечательными свойствами, чрезвычайно опасно при попадании внутрь организма».
– Ну до чего же заманчиво, – хмыкнул Каскер. – Съедим – и раздуемся до небес, да?
– Может, у тебя имеются другие предложения? – спросил Хеллмен.
Каскер задумался. Теперь уже нет сомнений, что съедобное для хельгиан несъедобно для людей. Что же до несъедобного… И разве не стоит рискнуть, если альтернатива – голодная смерть?
Он посоветовался с желудком и решил: стоит.
– Валяй, – сказал Каскер.
Хеллмен взял прожигатель под мышку и свинтил с пузырька пробку. Перевернул. Потряс.
Ничего не произошло.
– Предохранительная пленка, – указал Каскер.
Хеллмен проколол пленку ногтем и поставил флакон на пол. Из горлышка полезла зловонная зеленая пена.
Хеллмен смотрел на нее с сомнением. Она образовала над горлышком шар и свалилась на пол.
– Дрожжи, что ли? – Он взял на изготовку прожигатель.
– Ну давай же, смелее, – сказал Каскер. – Робкое сердце – не друг пустому желудку.
– Может, сам попробуешь? Я удерживать не стану.
Шар все разбухал, он уже был величиной с человеческую голову.
– И сколько еще это будет продолжаться? – спросил Каскер.
– Реклама утверждает, что это заполнитель, – ответил Хеллмен. – Очевидно, он занят своим делом – заполняет объем.
– Это понятно. Но какой объем?
– К сожалению, я не могу пересчитать два кубических вима на нашу меру. Но вряд ли его хватит надолго…
Тут они спохватились, что шпаклевка заняла уже почти четверть помещения и останавливаться явно не собирается.
– Надо было сразу поверить надписи! – прокричал Хеллмену партнер с той стороны распухающей глыбы. – Сказано же: опасно!
Шпаклевка, почувствовав свободу, ускорила свой рост. Вот она коснулась липким краем Хеллмена, и тот отскочил.
– Берегись!
Хеллмен уже не видел Каскера за гигантским комом пены. Попытался обежать, но шпаклевка опередила, разделив помещение надвое. Обнаружив, что масса уже движется к стенам, Хеллмен повернулся и кинулся к двери.
– Убегай! – прокричал он партнеру.
Хеллмен распахнул дверь, опередив шпаклевку на считаные дюймы.
Он услышал, как лязгнула дверь в противоположной стене. Больше не ждал – юркнул в соседнее помещение и запер дверь за собой.
Постоял несколько секунд, переводя дух. Прожигатель в руках казался неимоверно тяжелым – Хеллмен был на грани обморока, побег отнял последние крохи сил. Хорошо хоть, что Каскер тоже успел выскочить…
Но угроза еще не миновала.
Шпаклевка весело лилась из отверстия в двери, где прежде был замок. Хеллмен выстрелил на пробу, а зеленоватой массе хоть бы что… Впрочем, разве не таким должен быть качественный заполнитель?
И совсем не похоже, что он скоро выдохнется.
Хеллмен поспешил к противоположной стене. Дверь, как и все предыдущие, оказалась на запоре; пришлось и в ней сжечь замок.
Долго ли еще будет расширяться шпаклевка? Эх, знать бы, сколько это – два кубических вима. Что, если две кубические мили? Он где-то читал, что такими заполнителями лечат трещины в планетной коре.
В следующем помещении Хеллмен позволил себе передышку. Он помнил, что здание имеет форму диска. Значит, можно прожечь себе путь через оставшиеся двери и встретиться с Каскером. Вместе они пробьются наружу и…
Но у Каскера нет прожигателя!
От этой мысли Хеллмен побледнел. Каскеру удалось проскочить в помещение справа, потому что партнеры побывали там раньше. И конечно же, пена просачивается туда через проделанное человеком отверстие. Каскеру не выбраться! Слева – заполнитель, справа – запертая дверь!
Собравшись с последними крохами сил, Хеллмен побежал. Ящики будто нарочно загораживали ему дорогу, попадались под ноги, замедляли движение. Он продырявил дверь и устремился к следующей. Справился с ней – и побежал дальше… Масса не успеет целиком заполнить помещение, в котором находится Каскер!
Или успеет?
Казалось, не будет им конца, этим секциям с запертыми дверями, с горами неземной продукции… Хеллмен налетел на ящик, свалился, поднялся и снова упал. Он истратил последние силы, но не сдался. Ведь Каскер – его друг.
К тому же без пилота отсюда не выбраться.
На дрожащих от слабости ногах Хеллмен пробрался еще через два помещения. И рухнул перед дверью в третье.
– Хеллмен, это ты? – проник через дверь голос Каскера.
– Ты как, жив? – с трудом прохрипел Хеллмен.
– Тут стало тесновато, – сообщил Каскер, – но шпаклевка больше не растет. Хеллмен, вытащи меня!
Хеллмен лежал на полу и судорожно хватал ртом воздух.
– Минуточку, – прохрипел он.
– Минуточку?! – завопил Каскер. – Какого черта! Выручай! Я нашел воду!
– Воду? Как? Где?
– Вытащи меня отсюда!
Хеллмен попытался встать – и обнаружил, что ноги категорически против.
– Что случилось? – спросил он.
– Когда я понял, что пена скоро заполнит все помещение, мне пришло в голову забраться в супертранспорт. Может, получится вышибить им дверь. И я заправил его до отказа высокоэффективным топливом «Интегор».
– И что дальше? – спросил Хеллмен, силясь вернуть контроль над ногами.
– Хеллмен, этот супертранспорт – животное! А топливо «Интегор» – вода! Да выпусти же меня наконец!
Со вздохом несказанного облегчения Хеллмен привалился спиной к стене. Если бы хватило времени, он бы и сам разобрался с помощью голой логики. Но теперь все стало предельно ясно. Попробовал бы он вообразить самое эффективное средство для перемещения по этим вертикальным и острым как иглы горам, и что первым делом пришло бы в голову? Конечно, животное, очень цепкое, возможно, с убираемыми присосками. Это существо держат в анабиозе, а когда нужно путешествовать, ему дают воды. Что до корма, то и он должен годиться для человека. И пусть Хеллмену с Каскером почти ничего не известно о жителях планеты, уже нет никаких сомнений в том…
– Прожги дверь! – сорвался на визг Каскер.
А Хеллмен размышлял над иронией ситуации. Что делать, если чье-то мясо и яд – для тебя только яд? Конечно, искать мясо и яд кого-нибудь другого…
Вот как просто, оказывается.
– А с чего ты взял, что это животное вроде наших, земных? – спросил он.
– Оно дышит, болван ты этакий! И воняет так, будто луку нажралось!
За стеной загремели падающие банки, зазвенели разбивающиеся бутыли.
– Да скорей же!
– Что там у тебя? – Хеллмену удалось наконец встать, и он направил прожигатель на дверь.
– Супертранспорт! Загнал меня в щель между штабелями. Хеллмен, похоже, он решил, что я для него мясо!
Но спасибо прожигателю – мясом стал супертранспорт. Хорошей прожарки – для Хеллмена, с кровью – для Каскера. И его как раз хватило на обратную дорогу до Калао.
