Роджер Желязны
История рыжего демона
Глава 5
Аззи снова пустился в путь. От Семимильных Сапог-Скороходов он на этот раз отказался в пользу собственных способностей к левитации. Прочесывая взглядом раскинувшийся под ним лесной ковер, он заметил вдалеке костер и устремился в ту сторону. Он сделал круг над костром, поморгал немного, фокусируя зрение, и, наконец, разглядел Прекрасного Принца, связанного как каплун в ожидании тушения в котле с ароматными травами. Пони уже сунули в котел.
– Вы не можете со мной так поступать! – визжал пони из котла. – Я еще не закончил его инструктаж!
Рыцари-демоны продолжали свое пение.
Аззи быстро приземлился в соседних кустах. Он прикидывал, как бы сподручнее вытащить Принца из-под носа у рыцарей, когда рядом с ним вдруг возник Гавриил – по обыкновению неотразимый в своих белоснежных доспехах. Белые крылья его трепетали.
– Явился похвастаться вашим собором? – шепотом спросил Аззи.
Гавриил смерил его ледяным взглядом.
– Надеюсь, старина, вы не намерены лично вмешаться в то, что происходит?
– Разумеется, намерен, – буркнул Аззи. – Что ты думаешь, я позволю своему герою быть съеденным демонами-ренегатами?
– Не хотелось бы встревать с советами, но ведь я обязан наблюдать за вами! Я вижу, Принц попал в беду. Но вы не хуже меня знаете правила. Вам нельзя ему помогать – по крайней мере, лично. Вы не можете собственными действиями изменять ход событий.
– Я просто передам ему несколько предметов, – сказал Аззи. – Нож. И плащ-невидимку.
– Дайте посмотреть, – потребовал Гавриил. – Гм… Нож, вроде, нормальный. Про плащ, правда, ничего сказать не могу.
– Так он же невидимый, – напомнил Аззи. – Но пощупать-то его тебе никто не мешает.
Гавриил старательно ощупал плащ.
– Пожалуй, и с ним все в порядке, – признал он, наконец.
– А если бы и не в порядке, – хмыкнул Аззи, – кто об этом узнает?
– Я узнаю, – сказал Гавриил. – И доложу куда надо.
Прекрасный Принц тем временем лежал связанный и чувствовал себя дурак дураком. Почему, ну почему не прислушался он к тому, что собирался сказать ему косматый пони? Пока тот мог еще чего-то сказать? Почему он ему не доверился? Уж если не верить пони-оракулу, кому тогда вообще можно верить? Хотя запах из котла шел довольно аппетитный…
Тут он услышал новый звук.
– Эй, – прошептал кто-то ему на ухо.
– Кто здесь? – спросил Принц.
– Это я, твой дядя Аззи.
– Как я рад, что ты здесь, дядя! Можешь вытащить меня отсюда?
– Сам не могу, извини. Но у меня для тебя есть пара вещей.
– Каких?
– Во-первых, волшебный нож. Он разрежет путы.
– А во-вторых?
– Плащ-невидимка. С его помощью ты можешь выбраться из этой заварухи.
– Спасибо, дядя! Будь я на твоем месте, я поступил бы так же!
– Не уверен, не уверен, – Аззи прицелился и бросил нож. Тот воткнулся острием точно в полено, рядом с которым лежал Принц.
– Есть! – доложил Принц.
– Умница. Теперь плащ-невидимка. Не забудь прочитать инструкции. И главное: не срывай их с плаща, это категорически запрещено законом. Удачи! До скорого!
Принц услышал, как что-то с мягким шорохом упало на землю рядом с ним. Должно быть, плащ.
Разрезав волшебным ножом пеленавшие его шнуры, он огляделся в поисках плаща, но не увидел его. Что ж, подумал он, так и должно быть. Непросто найти плащ-невидимку, особенно в ночной темноте.
Глава 6
Рыцари-демоны возвращались от костра. Они шли и горланили песню:
Хлеб истлел, а плоть мертва,
Из башки растет трава,
А из пуза – апельсины:
Он теперь как Джек Фитцсиммонс!
Смысл этой песенки не понятен никому. Должно быть, сочинили ее в незапамятные времена, когда нелепица считалась верхом гармонии.
Сытые и пьяные рыцари-демоны разбрелись по всему лагерю. Они кряхтели, пыхтели, потягивались и зевали. Скоро все стихло, если не считать храпа и редкой благородной отрыжки.
Тогда Прекрасный Принц возобновил поиски плаща. Поначалу у него ничего не получалось, но потом он увидел маленький ярлычок – квадратный лоскут, на котором тускло светились буквы. Они гласили: НЕ СРЫВАЙТЕ ЭТОТ ЯРЛЫК ПОД УГРОЗОЙ БОЖЕСТВЕННОЙ КАРЫ. ПОЖАЛУЙСТА, ПРОЧИТАЙТЕ ИНСТРУКЦИЮ НА ОБОРОТЕ. Принц перевернул ярлычок, но надпись на обороте была написана обычными, не светящимися буквами, и он не смог ее разглядеть.
Тем не менее, он, как мог, завернулся в плащ и, мягко ступая, стал пробираться меж спавших на земле вповалку рыцарей-демонов.
Это удавалось ему на протяжении нескольких десятков шагов, а потом он споткнулся о бугорок и наступил на одного из них.
– Эй! – рыцарь наугад вытянул руку и ухватил его за край плаща. – Эгей, парни, смотрите-ка, что у нас здесь!
– Что это у тебя в кулаке зажато, Ангус? – кричали остальные.
– Сдается мне, друзья мои, что у нас тут невидимый шпион.
– Я не шпион! – возмутился Принц.
– Но ты же не будешь отрицать того, что ты невидим, нет?
Принц вырвался и бросился бежать. Рыцари повскакали с мест и с криками бросились в погоню.
Поначалу крики слышались только у него за спиной. Однако очень скоро им начали вторить крики спереди. Принц надеялся, что это эхо. Однако крики спереди становились все громче, и вскоре он понял, что его окружили. Крики раздавались теперь со всех сторон. Должно быть, кто-то из демонов успел опередить его и забежать вперед. Ничего не поделать, придется как-то просочиться сквозь вражеский заслон.
Он задержался, чтобы поправить сбившийся плащ, и с удивлением увидел, как рука его исчезла, стоило ей нырнуть под ткань плаща. И не просто исчезла: сквозь ткань плаща и руку он видел землю так же ясно, как если бы их не было вовсе.
Разумеется, та часть руки, что высовывалась из-под плаща, осталась видимой как обычно. Даже больше, чем обычно, ибо висевшая в воздухе словно отрезанная, но не кровоточащая кисть руки, согласитесь, прямо-таки бросается в глаза.
Принц поспешно завернулся в плащ так, чтобы он закрывал как можно большую часть его тела, и бросился бежать дальше. Теперь перед ним раскинулось поросшее высокой травой поле. В дальнем конце его возникли залитые лунным светом силуэты всадников. Один из них привстал на стременах и выставил руку в его направлении.
– Гляньте вон туда! Там, где трава расступается! Определенно, это он и крадется!
Прекрасному Принцу пришлось нырнуть обратно в лес и отыскать неглубокую пещеру. Там он и схоронился на время, достаточное для того, чтобы оторвать у плаща подкладку. Как он и надеялся, ее материал, каким бы тонким он ни казался, обладал теми же свойствами, что и сам плащ. Таким образом Принцу удалось соорудить себе маску на лицо, так что теперь от посторонних взглядов скрылась и его голова.
А вот со следами своего перемещения он поделать ничего не мог. Каждый его шаг сопровождался шуршанием листвы; к тому же ему приходилось раздвигать ветви и траву. Хорошо хоть, обнаружить его под плащом было делом более сложным, чем если бы плаща не имелось вовсе.
Он спешил, даже понимая, что оставляет за собой хорошо заметный след. Ему подумалось, что, возможно, стоило бы перемещаться медленнее и осторожнее, чтобы его не заметили даже те преследователи, которые находились в непосредственной близости от него. Так, наверняка, поступил бы принц из сказки, но никак не он. Длинные ноги сами несли его бегом прочь от опасности. Если бы его ноги были наделены зрением, он представлялся бы им неким летящим… ну, или перемещающимся огромными прыжками существом. Правда, однако, заключалась в том, что всадники перемещались все равно быстрее. Они скакали по обе стороны от Принца, задерживаясь лишь ненадолго, чтобы дождаться очередного шевеления ветвей, выдававшего его продвижение.
Они надвигались на Принца, нацелив на него железные наконечники своих копий. Впереди замаячил просвет, но он сомневался, что успеет туда добежать. Это было тем более досадно, что там выходила на поверхность известняковая гряда. По каменной поверхности он перемещался бы, не оставляя никаких следов.
Просвет приближался, приближался…
Один из всадников прицелился в него копьем и пришпорил коня.
Спасение пришло в самый последний, отчаянный момент. Принц так и не понял, произошло это случайно, или вмешался каким-либо образом Аззи. Только что воздух был неподвижен, и вдруг поднялся ветер. Да не просто ветер, а самый что ни на есть настоящий ураган с ливнем и градом.
Со всех сторон вихрем летела сорванная с земли и веток листва, полностью скрыв его перемещения.
Первый всадник проскакал в каких-то пяти футах от него. Второй – гораздо дальше. Всадники рассеялись, пытаясь снова взять его в кольцо. Однако Принц без труда проскользнул между ними и поспешил к известняковому выступу. И впрямь, следов за собой он на каменной поверхности не оставлял. Когда он, наконец, остановился, ветер снова стих, а звуки погони удалялись, пока не воцарилась тишина. Он понял, что от демонов, или рыцарей, или как их там – он отделался.
Глава 7
Прекрасный Принц бежал, пока ноги не отказались слушаться, а в легких не разгорелся пожар. Когда силы окончательно оставили его, он просто рухнул на землю и заснул.
Проснувшись, он обнаружил себя на залитом солнечным светом лугу. В дальнем конце его тянулась к небу гора – этакий сказочный Маттерхорн, весь из разноцветного стекла. А перед горой, преграждая ему путь, темнел лес из деревьев, которые издалека показались ему металлическими.
Принц пересек луг и остановился у опушки. Деревья, и впрямь, оказались склепаны из ощетинившихся шипами железных труб, не выше семи футов высотой. Стоило Принцу приблизиться, и из них с громким свистом и шипением пошел желтоватый газ, который почти сразу же воспламенился от каких-то спрятанных под землей зажигалок.
Возможно, Принц так и не догадался бы, в чем здесь дело, когда бы не вспомнил листок бумаги, который Аззи, прочитав, оставил у себя на столе, а сам Принц из чистого любопытства в него заглянул. Это оказался счет из Объединенной Газовой Компании Магических Регионов за проводку газа к деревьям-огнеметам.
И если дядюшка Аззи, действительно, заплатил за газ в этих деревьях – а никаких других вариантов Принц, как ни старался, придумать не мог – значит, им, Принцем, определенно манипулировали. Теперь, когда он осознал это со всей ясностью, он испытывал странное ощущение: словно он сделался картонным человечком, пришпиленным к доске. Эта мысль пугала, но явилась она к нему как раз тогда, когда ему нельзя было отвлекаться. Поэтому он отложил ее на потом и двинулся вперед.
Если эти горелки включили, значит, их можно было и выключить. На поиски у него ушел почти целый час, зато в результате он нашел в неглубокой яме вентиль. Стоило Принцу повернуть его, как пламя погасло. И зачем, спрашивается, устраивали весь этот цирк?
Он пересек лес из металлических деревьев.
И вышел к деревушке Стеклянная Гора – последнему базовому лагерю для тех, кто намеревался одолеть горячий от солнца, почти отвесный склон огромной горы, на вершине которой, как поговаривали, стоял волшебный замок Спящей Красавицы. Здесь смельчаки могли запастись провиантом, снаряжением и сувенирами.
Почти все население деревни – или, скорее, небольшого городка – было занято в обслуживании тех, кто надеялся достичь вершины Стеклянной Горы. Сюда стекались искатели приключений и скалолазы со всего мира. Всех манила великолепная награда, обещанная победителю.
Принц шел вдоль ряда лавок на главной улице. Большинство их специализировалось на торговле снаряжением для подъема на стеклянную гору. Стекло – вещество, которому трудно дать однозначную оценку. Послушать горожан, так оно меняло свойства каждый раз, когда на солнце набегала тучка. Склоны горы состояли из всех разновидностей стекла: Стекла Текучего и Стекла Коварного, Стекла Затейного и Стекла Болотного. Имелись там и Смертельное Горное Стекло, и Гладкое Равнинное Стекло. И всякая разновидность была сложной по-своему, поэтому в лавках продавались брошюры с советами, как одолеть каждую из них.
Хотя многие полагали, что эта Стеклянная Гора единственная в своем роде, не имеющая в мире ни одного аналога, находились умники, настаивавшие на том, что тяга людей к покорению стеклянных склонов может объясняться лишь врожденной памятью, истоки которой теряются в глубокой древности, во временах зарождения людского рода, и что с тех самых времен люди карабкались вверх по стеклу бесчисленное количество раз. Согласно этим теориям, Стеклянная Гора являлась архетипом человеческого опыта, физическое подтверждение которого всегда происходило на бесчисленных уровнях, от первого мгновения бытия и до последнего мгновения бесконечно далекого будущего.
Книжные лавки деревни Стеклянная Гора также были забиты под завязку справочниками о том, как покорялись стеклянные горы в тот год, а как – в этот. Здесь были книги по истории, путеводители, сборники интервью со скалолазами и теоретиками. В городке имелось также несколько лавок, в которых продавались исключительно кошки для скалолазов – всех видов и разновидностей, включая кошки с алмазными наконечниками.
По вопросу, можно ли взбираться на Стеклянную Гору верхом на лошади, в городке так и не сложилось единого мнения. Впрочем, преобладала точка зрения, согласно которой лошади сложнее взбираться по стеклянному склону, чем человеку.
Дело в том, что конские копыта не обладают точностью попадания в нужную точку поверхности. Нет, лошади, конечно, благородные создания, совершенно незаменимые на равнине или в степи, да и в лесу и даже не слишком плотных джунглях они тоже неплохо справляются, а вот на стеклянные горы взбираются неважно. Поэтому мнение специалистов начало склоняться к использованию для этой цели козлов.
Ревнители традиций и на дух не принимали эти модные тенденции. Все ожидали, что Прекрасный Принц заберется на Стеклянную Гору верхом на коне. Поколения иллюстраторов (некоторые из которых утверждали, будто их вдохновляли потусторонние силы) изображали карабкавшихся по стеклянному склону лошадей с Прекрасными Принцами в седле. Правда заключается в том, как не уставали указывать критики замшелых традиций, что лошадь, даже если ей и удалось бы добраться до вершины, достигнет ее изможденной духовно и физически. Но, несмотря на это, идея подъема на козлах тоже никому не нравилась.
Принц в этом отношении ничуть не отличался от других.
– Вы, наверно, шутите? – спросил он, когда ему предложили в качестве транспортного средства козла. – Ни за что!
– В таком случае, – заверили его, – вам придется приобрести кошки и карабкаться на гору самому.
– Я? В кошках? – к этим вообще-то весьма полезным приспособлениям он (как и многие другие) относился с суеверным ужасом.
– Но это профессиональное оборудование для скалолазания.
– Нет уж, благодарю покорно. Вам не удастся напялить на меня эти штуковины.
– Но без них вам ни за что не взобраться на вершину. Сами понимаете, склон ведь стеклянный. Скользкий.
Подобно многим молодым людям той поры Принц с предубеждением относился и к кошкам, и к козлам. Все же ему – пусть и со вздохом – пришлось выбрать из двух зол меньшее.
– Ладно, пусть будет по-вашему. Седлайте мне козла.
Не всякому козлу дано взобраться на Стеклянную Гору. Это должен понимать каждый, кто полагает, будто для того, чтобы завоевать принцессу, достаточно одного козла. Козел, конечно, необходим, однако в конце концов, достигнув вершины, вам скорее всего захочется сменить козла на коня: ведь когда с вас будут писать портрет победителя, смотреться вы будете гораздо солиднее верхом на коне. Впрочем, и это можно устроить.
Короче, очень скоро Принц скакал вверх по склону верхом на козле – до тех пор, пока не оказался перед воротами волшебного замка, башни которого вздымались к самым небесам. Прямо перед собой он увидел лестницу. Он понял, что попал в нужное место, когда прочитал объявление на куске картона, повешенного на железную стойку. Оно гласило:
ВЫ ПРИБЫЛИ В ВОЛШЕБНЫЙ ЗАМОК.
СПЯЩАЯ КРАСАВИЦА В ПЕРВЫХ ПОКОЯХ СПРАВА ОТ ВЕРХНЕЙ ЛЕСТНИЧНОЙ ПЛОЩАДКИ.
ПОЗДРАВЛЯЕМ!
Дрожа от возбуждения, Прекрасный Принц совершил последнее восхождение на бастион, вплавь одолел ров с ледяной водой, а затем, промокший насквозь, спустился по галерее и через проходы в башне, и, наконец, через покои, в которых храпели заколдованные слуги – к лестнице с болезненно изломанными маршами, а с нее – к покоям принцессы.
Он отворил дверь и сделал два шага в комнату. В центре ее стояла кровать с балдахином на четырех столбах. На ней лежала с закрытыми глазами самая прекрасная женщина, какую ему только доводилось видеть. Та самая, в чей миниатюрный портрет он влюбился. Впрочем, во плоти она выглядела несравненно прекраснее своего живописного изображения.
Глава 8
Глазам даже больно было видеть ее красоту. Но драконьи глаза Прекрасного Принца видели и еще кое-что. Они разглядели умысел Аззи и поняли затеянный им подвох. Драконьи глаза видели, что его, Прекрасного Принца, лицо принадлежало раньше коварному совратителю. Что сделает она, увидев такое лицо? Драконьи глаза видели здесь угрозу катастрофы. Однако Принц отмахнулся от предостережения и склонился над принцессой.
Вот он, тот самый момент, ради которого Аззи трудился столько времени. Поцелуй! Смертельный поцелуй!
Аззи заранее положил на тумбочку, в пределах досягаемости руки Скарлет, отравленный кинжал. Вот что схватит Спящая Красавица, стоит ей открыть глаза и понять, кто ее поцеловал: ненавистный совратитель!
Спрятавшись за шторой, Аззи обратился к невидимым зрителям, на глазах у которых разворачивалась эта драма.
– Дамы и господа! Леди и джентльмены! Порождения Света и Тьмы, друзья мои демоны, соперники мои ангелы! Позвольте представить вам финал древнейшей, нравоучительной драмы о Прекрасном Принце и принцессе Скарлет. Итак, пробуждающий поцелуй и его последствия!
Еще не стихло эхо этих слов, а Прекрасный Принц со своими драконьими глазами уже ясно видел весь замысел Аззи с начала и до конца.
– Ага, – пробормотал Принц. – Теперь мне ясно, что я ничто, почти случайный набор разрозненных частей, и что мой так называемый дядюшка Аззи при всей своей обходительности – коварный демон, который, собирая меня из разрозненных кусков, дал мне лицо совратителя Скарлет, дабы она убила меня тотчас, как я ее разбужу.
– Что ж, чему быть, того не миновать. Убей же меня, прекрасная принцесса, если это тебя утешит. И хотя я всего лишь ничтожество, собранное из кусков и оживленное коварным врагом, сердце у меня в груди бьется настоящее, и я одно лишь скажу тебе, прекрасная принцесса: поступай со мной так, как тебе будет угодно!
Скарлет ощутила прикосновение мужских губ. Глаза ее отворились, но сначала она не увидела ничего: слишком уж близко к ней находилось лицо поцеловавшего ее мужчины. Поэтому первой мыслью ее стало: что за счастье, когда тебя будят вот так!
А потом она разглядела его лицо. То самое лицо! О боги! Она сразу же узнала его. Лицо человека, который соблазнил ее и бросил.
Глаза ее расширились. Та ее рука, что была светлее, прижалась к груди – ни дать, ни взять, одна из потерявшихся голубок богини Геры. Он! Это точно он! Вторая, темная рука ее нащупала какой-то предмет, лежавший на тумбочке – рукоять кинжала. Пальцы ее сомкнулись на рукояти. Она подняла кинжал и…
Эту сцену Аззи прорабатывал с особой старательностью. Он знал, что кинжал скользнет в ее руку словно сам собой. Зрители, невидимые, но тем не менее присутствующие, затаили дыхание. Сейчас судейская коллегия Турнира увидит, как Скарлет отведет руку назад и вонзит острие кинжала в беззащитную спину Принца – прямо в его сердце! И тогда, пока Прекрасный Принц будет испускать дух на полу спальни, на сцену выйдет сам Аззи.
– Увы, моя маленькая принцесса, – скажет он (эту речь он репетировал долго-долго). – Ты убила единственного мужчину, которого могла бы полюбить. Мужчину, которому было предначертано стать твоим спасителем!
После таких слов, как казалось Аззи, идеальным завершением спектакля стало бы самоубийство принцессы Скарлет, которая тем самым обрекла бы себя на вечные муки в Бездне – желательно, в одной из самых глубоких ям. Он подумывал даже о том, не оживить ли Принца на время, достаточное для того, чтобы он полюбовался на смерть Скарлет, дабы это подвигло его на такие проклятия и богохульства, что их хватило бы на такую же участь в Бездне. Отличный финал для тех, кто любит, чтобы над «i» были расставлены все точки до одной.
Именно в таком исходе Аззи не сомневался, когда вышел из-за гардины и предстал перед принцессой Скарлет.
– Небеса, – возгласил он с подчеркнутой иронией, – всегда изыщут способ погубить своей любовью твое счастье. Однако же, ни мир тебе нынче не друг, и ни мирской закон.
После довольно долго спорили, почему именно столь тщательно проработанный план Аззи не сработал. Сам Аззи не сомневался в том, что кинжал в силу взаимности просто обязан был оказаться в руке у Скарлет, вслед за чем вонзиться в беззащитную спину юного Принца. Однако жизнь с ее здравой склонностью к неопределенности решила по-другому.
Аззи не принял в расчет глаз Скарлет. При том, что в отличие от драконьих глаз Принца они не обладали способностью видеть истину, они ясно распознавали искусственность и тривиальность, и именно это она увидела, оценивая текущую сцену: себя, Прекрасного Принца и отравленный кинжал. Глаза художника мгновенно оценили всю искусственность этой сцены – тому, кто привык писать с натуры, это никак не могло понравиться. Из чисто художественных принципов она отказалась вонзать кинжал, а чуть позже и чувства ее начали вторить ее эстетическим суждениям.
– О чем это вы? – удивилась Скарлет.
– Тебе не стоило его убивать, – сообщил ей Аззи. – Совершив это, ты, юная дева, сама обрекла себя на муки вечные…
Скарлет расхохоталась.
– Да ты, никак, смеешься надо мной? Вот я тебе…
И тут начали смеяться уже двое. Вторым был Принц – он стоял рядом с ней, положив руку ей на талию. Принц, восставший из мертвых! Или кинжал так и не исполнил своего назначения? Аззи в замешательстве сделал шаг назад.
Они были живы, оба, и любовь каким-то неведомым образом одержала верх над проклятием, которое Аззи так старательно сплетал. При виде этой прекрасной пары у всех до единого зрителей, будь то ангелы или демоны, увлажнились глаза.
– Это не то, что я имел в виду! – вскричал Аззи. – Совсем не то!
Однако результатом всех его стараний стало именно это: красивая сказка о любви и искуплении, которая понравилась всем и подтвердила, что на протяжении следующей тысячи лет определять судьбу людских душ будет Добро, а не Зло.
