Роман Афанасьев
Проклятие Оркнейского Левиафана
Ворвавшись в узенький переулок, Томас обнаружил, что незнакомец исчез. Но проход между домами был прямым как стрела и Маккензи решительно углубился в полутьму, исполненный решимости довести дело до конца.
Практически бегом он преодолел переулок и в самой его глубине наткнулся на развилку. Налево уходил крошечный ход между двумя стенами без окон. Направо вел, собственно, сам переулок, что постепенно расширялся и должен был, когда-нибудь, вывести на новую улицу. Томас остановился. Проклятье! Похоже, вся его эскапада закончилась ничем. Куда мог пойти незнакомец? Направо, к выходу на улицы этого квартала, чтобы затеряться в толпе, или налево – в укромные лабиринты задворок? Куда же свернуть?
Размышляя над этим нелегким вопросом, Томас сосредоточился и вдруг услышал за спиной топот ног. Резко обернувшись, он отпрянул от неожиданной картины – у него за спиной, из полутьмы, вдруг возникла настоящая банда преследователей. Их было пятеро – крепких на вид докеров в промасленных куртках, что бежали по узкому переулку, порой сталкиваясь на ходу и отчаянно бранясь. Вел их за собой мерзавец с огромными черными усами, пытавшийся зарезать Томаса прошлой ночью.
Бежать было поздно – это Томас отлично понимал. Преследователи были уже в двух шагах от него, и Маккензи не сомневался, что если он подставит им спину, в нее тут же вонзится нож. Поэтому он отступил на шаг, вжался спиной в грубую каменную кладку, перекинул зонт в левую руку и выставил его перед собой наподобие сабли. Правую руку Томас сунул в карман, нашаривая свое изобретение, что доставляло ему столько неудобств во время погони.
Когда до Томаса оставалась пара шагов, усатый вожак банды замедлил шаг, вскинул руку, призывая своих сообщников к осторожности, и медленно шагнул вперед. Его хищные маленькие глазки, скрывавшиеся под кустистыми бровями, жадно обшарили фигуру ученого. Пятеро громил, остававшиеся на шаг позади вожака, тем временем, вышли на развилку и тихонько, вдоль стен, раздвинулись по сторонам, перекрывая жертве путь к бегству.
Усатый вожак, не отрывающий взгляда от побледневшего лица ученого, сунул руку за отворот двубортного плаща, и легким движением вытащил на свет длинный острый нож. При этом Томас успел заметить, что из-под рукава бандита высовывается кусочек белой повязки. Похоже, его вчерашний удар не прошел даром. Приободрившись, Томас без трепета встретил взгляд разбойника.
– Кто вы такие и что вам надо? – резко спросил он, не желая выглядеть испуганной до полусмерти жертвой.
– Опасно совать свой нос в чужие дела, мистер, – хрипло произнес главарь, делая крохотный шажок в сторону Томаса. – Мы те, кто отрезает чужие любопытные носы. А нужен нам ты, и твой шустрый дружок. И ты нам скажешь, куда он подевался. Правда, красавчик?
Томас до боли сжал зубы, сверля разгневанным взглядом ухмыляющегося бандита. Его подозрения о том, что незнакомец заманил его в ловушку, рассеялись. Пожалуй, в его бедственном положении была виновата только собственная глупость. Кем бы ни был тот подозрительный тип, он явно не играл в одной команде с этими подонками.
– Сначала, – хрипло продолжил усатый, не дождавшись ответа, – я отрежу твое чертово чистенькое ухо. Левое. Потом правое. Потом отрежу тебе оба мизинца и вот тогда, я уверен, ты расскажешь мне, где искать того наглеца.
– И не подумаю, – отрезал Томас, указывая зонтом прямо в грудь вожаку. – И на этот раз, пожалуй, я отсеку твою мерзкую воровскую лапу целиком.
За спиной вожака сдавленно заухал один из громил, и взгляд усача полыхнул вспышкой ярости.
– Тихо! – крикнул он, вскидывая руку. – Займемся сначала этим. А потом найдем того.
– Не думаю, что тебе придется долго искать, – раздался громкий голос из переулка.
Томас в изумлении поднял глаза и увидел знакомую фигуру в плаще-крылатке, что медленно появилась из темноты переулка прямо за спиной всей шайки. Незнакомец умудрился каким-то образом выбраться из лабиринта переулков и вернуться другим путем, зайдя в тыл к негодяям. Теперь банда оказалась зажатой между Томасом и незнакомцем. Но противников было слишком много – пятеро громил плюс усатый вожак против двоих. Это не слишком хороший расклад.
Видимо так же думал и главарь шайки. Глаза его зажглись радостным блеском, он вскинул руку с ножом.
– Взять его, – крикнул он подручным. – А этот – мой!
И прыгнул прямо на ученого.
– 10 —
Томас встретил атаку противника холодно и расчетливо, словно перед ним был партнер в фехтовальном зале. Оттолкнувшись от стены всем телом, он сделал выпад зонтом, нанеся безупречный укол точно в лицо главаря шайки. Тот был готов к отпору и успел уклониться от удара. Левой рукой бандит смахнул в сторону зонт, не имеющего, увы, острого клинка, и снова бросился в атаку.
Маккензи знал, что зонтиком не остановить уличного убийцу, но он и не собирался этого делать. Все что ему было нужно – задержать его на пару секунд, остановить первую атаку, чтобы вытащить из кармана свое изобретение. И ему это удалось.
Когда усатый бросился на него во второй раз, правая рука Томаса покинула карман, описала короткий полукруг и с силой, размеряно и точно, ударила по руке бандита, сжимавшей длинный нож.
Короткий треск электрического разряда слился с воплем пораженного искусственной молнией бандита. Синие щупальца разрядов скользнули по руке усача, ударили его в плечо, и уличный разбойник отлетел назад, с размаха хлопнувшись спиной о каменную стену переулка. С коротким стоном главарь шайки осел на землю, и застыл в мусорной куче, пуская слюни из раскрытого рта.
Томас на мгновение застыл над противником, сам пораженный произведенным эффектом. Идея оправдала себя на сто процентов! Кристаллы кварца, при сжатии выделяющие ток, крохотные, но емкие аккумуляторы, запасавшие его, пара проводников – и вот, готова карманная молния! Электрический кастет – превосходное оружие обороны!
Вспомнив о том, что сражение еще идет, Маккензи резко обернулся, готовясь встретить новую атаку. Но таинственный незнакомец, как оказалось, превосходно справлялся и без посторонней помощи. Он занял оборону в узком проходе и бодро размахивал перед собой изогнутым ножом, не подпуская к себе бандитов. Один из них уже валялся на земле, держась обеими руками за живот и тихо подвывая. Над ним топтались его дружки, все четверо, пытаясь оттеснить незнакомца в плаще подальше от павшего товарища, чтобы тот не мешался под ногами. Разбойники вовсе не выглядели беспомощными, они тоже не позабыли вооружиться, и действовали весьма умело.
Самый здоровый из них сжимал обрезок железного прута, у другого в руках мелькала огромная острая свайка. Третий был вооружен древним морским кортиком, напоминавшим обрубок сабли, а четвертый сжимал в руках увесистую дубинку, явно залитую изнутри свинцом.
Незнакомец вертелся меж стен переулка как бес на сковороде, демонстрируя чудеса ловкости, достойные акробатов Королевского Цирка. Но постепенно, дюйм за дюймом, он был вынужден сдавать позиции – разбойники тоже не выглядели новичками уличных разборок, и действовали слажено, как одна команда. Пока первый подставлял под удар страшного ножа свой железный пруток, второй пытался дубинкой дотянуться до незнакомца, а остальные дружно атаковали, пытаясь своими орудиями поцарапать руки противника. Пожалуй, перевес был на стороне нападающих, и Томас решил, что его помощь будет не лишней.
Пригладив большим пальцем свои светлые усики, Маккензи оглянулся на бесчувственное тело главаря шайки, а потом решительно зашагал к схватке, что переместилась вглубь переулка. На ходу Томас крепко сжал рукоять своего оружия, до щелчка. Потом еще раз. Слыша, как скрипят кристаллы кварца, Маккензи сжал зубы, так, что на скулах проступили желваки. Он, наконец, получил ответ на тот вопрос, что мучил его прошлой ночью – что он будет делать, если на него снова нападут в темном переулке. Он даст достойный отпор.
Бандиты, азартно нападавшие врага, не заметили, что к ним в тыл пробрался еще один противник. Томасу не составило никакого труда подойти ближе к дерущимся и выбрать себе мишень. Не привлекая к себе внимания, он дождался удобного момента, а потом просто шагнул вперед, вытянув руку. Электроды кастета коснулись незащищенной шеи здоровяка, чуть выше чудовищно засаленного воротника, и короткая вспышка разряда вновь озарила переулок. Мышцы бандита резко сократились, железный пруток вылетел из сведенных судорогой пальцев, сам он нырнул головой вперед, ткнулся головой в землю, и затих.
Строй атакующих распался. Пораженные внезапной атакой с тыла, бандиты попытались развернуться лицом к новой опасности, но Томас и незнакомец не дали им ни шанса. Маккензи успел щелкнуть рукоятью кастета, перезаряжая его, увернуться от слишком поспешного и неловкого укола свайкой, и припав на одно колено, как при длинном выпаде в фехтовании, ударил в бедро противника. Острые кончики электродов без труда прокололи грязные потертые бриджи, и мощный электрический разряд скользнул по ноге бандита, исторгнув из его луженой глотки душераздирающий вопль.
Сотрясаемый судорогами уличный громила выронил оружие, рухнул на землю, чуть не придавив ученого, и принялся пускать пузыри. Томас же одним рывком поднялся на ноги, успев как раз к окончанию схватки.
Шустрый незнакомец не упустил шанса воспользоваться замешательством в рядах противника. Пока Маккензи разбирался со своими громилами, незнакомец успел атаковать оставшихся на его долю. Бандиту с кортиком пришлось хуже всех – он представлял наибольшую опасность и потому незнакомец проткнул ему руку своим огромным ножом. Еще до того как кортик загромыхал по мостовой, незнакомец свалил ее бывшего обладателя чудовищным ударом сапога в живот. Потом, резко развернувшись, он схватил ладонью дубинку оставшегося бандита, что грозила ударить его по голове, резко ее крутанул на себя и шагнул в сторону. Оставшемуся громиле пришлось сделать шаг вперед, его руки заплелись, дубинка выскользнула из них, чуть ли не волшебным образом перекочевав к незнакомцу. Он, продолжая движение дубинки, взмахнул своим новоприобретенным оружием, отвесил удар по голове последнего бандита и отправил его в нокаут.
Когда бесчувственное тело последнего из шайки упало к ногам незнакомца, пораженный Томас медленно выпрямился. С изумлением он глядел на растрепанного широкоплечего мужчину в плаще, застывшего над грудой поверженных бандитов, сжимавшего в одной руке изогнутый нож, а в другой тяжелую дубинку. Кажется, вся схватка заняла несколько секунд, не больше, и только сейчас Маккензи начинал понимать, какое это было чудо – двое против шестерых в темном Лонбургском переулке…
Незнакомец опустил свои орудия и смерил ученого удивленным взглядом, с заметной долей уважения. Вскинув в притворном удивлении узкую бровь, незнакомец отсалютовал Томасу своим ножом словно шпагой, и сказал:
– Вы снова удивили меня, мистер Маккензи. И на этот раз гораздо больше. Что это за чертова штуковина у вас в руках? Богом клянусь, повидал я за свою жизнь немало, но такого еще не встречал, ни в метрополии, ни в колониях.
Прежде чем ответить, Томас, так и не опуская своего страшного орудия, внимательно изучил фигуру незнакомца, пытаясь понять – на чьей же он, все-таки, стороне.
– Назовитесь, – потребовал Маккензи. – Кто вы такой?
Незнакомец, ухмыльнувшись, распахнул плащ и спрятал в ножны, висевшие на поясе, свой чудовищный клинок. Потом крутанул в руках дубинку, словно примериваясь к ее весу. Томас внимательно следил за этими манипуляциями, не отводя взгляда от странного типа и держа наготове свое электрическое оружие. Маккензи был смертельно серьезен, взгляд его застыл, на скулах играли желваки, плечи напряжены – ученый готов был продолжить схватку, если бы его не удовлетворил ответ незнакомца. Тот, судя по всему, прекрасно это понял. Опустив дубинку, он вскинул руку к черному котелку-дерби, небрежно коснулся его двумя пальцами, и отрекомендовался:
– Никлас Арчибальд Райт, штаб-сержант Второго Пехотного Полка Бангалора, полевая разведка. В отставке. Ныне – охотник за наградой.
– Охотник? – Томас с подозрением окинул взглядом крепкую фигуру нового знакомого, не опуская своего оружия. – И на кого же вы охотитесь, мистер Райт?
– На всех, за чью поимку назначена награда, сэр Томас, – невозмутимо ответил тот. – Армия нанимает меня для поимки дезертиров. Суды просят обеспечить явку обвиняемых на заседания, или найти тех, кто уклоняется от исполнения решений суда. Полиция иногда просит найти на Лонбургском дне особо опасных преступников, что на милю не подпускают к себе шпиков. Охотник за головами – так нас называют в бульварных листках.
– Ах, вот что, – Маккензи опустил руку с кастетом и с любопытством окинул взглядом крепкую фигуру мистера Райта.
Томас, конечно, знал об охотниках за головами. Непрерывная череда колониальных войн требовала непрерывного потока новобранцев для славной королевской армии Оркнеи. И далеко не все из них соглашались добровольно принять эту честь – сражаться за Великую Империю. Число уклонистов и дезертиров постоянно росло. Беглецы, вынужденные скрываться от властей, без колебаний вливались в криминальный мир Оркнеи, пополняя и без того немалые ряды преступной гвардии. Преступность росла, военные и полиция не справлялись с охраной правопорядка и, порой, привлекали для решения проблем простых граждан. В основном, конечно, отставных военных, обладавших нужным опытом. Но мистер Райт выглядит слишком молодым…
– Здоровье вынудило меня покинуть действительную службу, – словно угадав мысли собеседника, сказал Никлас, покачивая дубинкой. – Но я по-прежнему на хорошем счету у старых армейских знакомых. В конце концов, я провел в мундире больше десяти лет.
– Больше десяти? – искренне удивился Томас, – но вы слишком молоды…
– Завербовался в пятнадцать лет, завысив свой возраст, – с ухмылкой признался Никлас. – У сына рабочего фабрики дирижаблей есть два пути на выбор – станки и пушки. Я выбрал пушки.
– Понятно, – сухо отозвался Томас и вновь вскинул свое оружие к груди. – А теперь ответьте, мистер Райт, зачем вы следили за домом профессора Макгрегора и зачем заманили меня в эту ловушку? И потрудитесь ответить честно.
Бывший штаб-сержант задумчиво покачал дубинкой, что все еще сжимал в руках, потом оперся на нее, словно на трость, сжал губы в узкую полоску. Потом нехотя, словно преодолевая себя, признался:
– Честно говоря, для слежки у меня была масса причин. Но для начала отвечу на второй вопрос. Увы, мистер Маккензи, ловушка была не для вас, а для этих болванов. Они следили за вами. Я же привлек ваше внимание, надеясь, что моя персона не ускользнет от ваших глаз. Расчет оправдался. Вы пошли за мной, они – за вами. Я заманил всех в укромный уголок, чтобы без помех потолковать с их главарем.
– Подождите! – воскликнул Томас, осознав, что сыграл роль наживки. – Они следили за мной? Зачем?
– Понятия не имею, – Райт пожал плечами. – Вероятно, хотели закончить то дело, что начали прошлой ночью.
– Но я… – Маккензи резко обернулся, сделал пару шагов назад и зашипел, цедя ругательства сквозь стиснутые зубы.
Площадка, где ранее лежал усатый главарь шайки, опустела. Негодяй, видимо, пришел в себя во время самого разгара схватки и, решив не искушать судьбу, убрался подальше.
– Вот именно, – согласился Райт, потыкав дубинкой здоровяка у своих ног, что начал глухо постанывать и шевелиться. – Главарь сбежал в тот самый момент, когда мы разбирались с этими остолопами. К сожалению, я не мог все бросить и последовать за ним. Так что, увы, мой план провалился. Все было зря.
– А эти? – Макензи взмахнул рукой. – Они еще…
– С парочкой его дуболомов я уже успел побеседовать раньше, – откликнулся охотник за головами, потыкав палкой стонущего бандита. – Они ничего не знают, просто выполняют распоряжения своего босса. А он, конечно, не спешит делиться своими планами с этим мясом. За главарем я и охотился сегодня, но, увы…
– И что же делать? – с досадой воскликнул Томас. – Как теперь узнать, зачем я им понадобился? И что, вообще, во имя всех святых, тут творится?
Спохватившись, он обернулся к охотнику за головами, пронзил его острым взглядом и постарался взять себя в руки.
– Вы многого недоговариваете, мистер Райт, – сказал ученый. – В прошлую ночь вы не случайно оказались рядом с домом Макгрегора, как и сегодня. Зачем вы следите за домом?
– Даже не знаю, что вам ответить, сэр Томас, – отозвался Никлас, перешагивая через поверженного негодяя. – Надо сказать, у меня есть свой интерес в этом деле. Иногда я работаю сам на себя, чисто из интереса. И смерть профессора Макгрегора весьма меня заинтересовала. Я стал приглядываться к дому сэра Себастьяна, заметил подозрительную компанию, следившую за вами, пошел следом за ними… Итог вы знаете. Сегодня все повторилось.
– Чем вас заинтересовала смерть Макгрегора? – резко спросил Томас, начинающий терять терпение.
Никлас резко повернулся, взмахнул дубинкой и обрушил ее на голову здоровяка, что пытался подняться на колени, воспользовавшись тем, что его противники заняты разговором. Дубинка с глухим стуком опустилась на затылок бандита, и он рухнул обратно на брусчатку.
– Не поймите меня неправильно, сэр Томас, – мягко произнес охотник за головами, обернувшись к собеседнику, прожигавшего его взглядом. – Быть может, мои слова покажутся вам странными, но… Я думаю, что профессора Макгрегора убили.
Томас смерил своего собеседника изумленным взглядом. Выражение его лица не ускользнуло от бывшего сержанта разведки, и он ухмыльнулся.
– О! – сказал Никлас. – Вижу, вы тоже подумывали о таком варианте, верно мистер Маккензи?
– Откуда вы… – начал Томас и тут же оборвал сам себя на полуслове. – Ладно. У меня тоже есть некоторые подозрения.
– Как интересно, – медленно произнес охотник за головами, прикоснувшись указательным пальцем к своему острому подбородку. – У вас есть подозрения насчет убийства профессора, за вами следит банда наемных громил, пытается вас убить… Вам не кажется, мистер Маккензи, что в этом надо разобраться?
– Еще как кажется, – бросил раздосадованный Томас. – Я думаю, нам с вами нужно многое обсудить.
– Согласен, – отозвался Никлас и вскинул указательный палец к небу. – Но – не здесь.
Томас обернулся, окинул взглядом поле боя. Пострадавшие громилы начинали потихоньку приходить в себя. Тот, что был повержен первым, уже успел сбежать, последовав за своим вожаком. Оглушенный дубинкой бандит лежал без чувств, но второй, раненный в руку, уже успел тихонько отползти в сторонку, оставляя за собой едва заметный кровавый след. Здоровяк, первым получивший электрический разряд, глухо постанывал и, судя по звукам, собирался извергнуть на мостовую содержимое желудка.
– Вы правы, – согласился Томас, пряча в карман свое оружие. – Вы точно не желаете побеседовать с этими подонками?
– С этими? – охотник за головами хмыкнул. – Этот, что стонет, Вильям Глаз, с ним я уже беседовал прошлой ночью. Вон тот – Свайка из доков, он даже имени своего настоящего не знает. Увы, сэр Томас, это все пустышки, этим мясникам никто не доверит тайну. Я уже выяснил, что для беседы мне нужен тот усатый главарь.
– Хорошо, – сказал Томас. – Может быть, вы знаете, как нам отсюда выбраться?
– Знаю, – отозвался Райт. – Здесь неподалеку остановка омнибуса. Можно доехать до вышки грузовых дирижаблей, а там поймать кэб.
– Тогда – ведите, – решительно выдохнул Маккензи. – До моего дома довольно далеко и нам надо поторопиться.
– К чему такая спешка? – удивился Никлас. – Мы можем, например, добраться до моста и посидеть за кружкой пива в одном из…
– В таком виде? – возмутился Томас, указывая на свой измазанный грязью плащ и заляпанные зеленой жижей ботинки. – Вы, надеюсь, шутите, мистер Райт?
– Ну, я же не предлагаю вам отправиться в Королевскую Оперу, – немного обиженно заметил бывший сержант, чей плащ был замаран ничуть не меньше.
– Ко мне домой, – отрезал Томас. – И побыстрее. Ко мне должна прийти племянница профессора Макгрегора. Нам нужно собраться всем вместе и обсудить смерть сэра Себастьяна.
– Та рыжая? – Райт заинтересованно хмыкнул. – Так вот, кто эта девица. Что ж. Конечно, нельзя заставлять леди ждать. Вперед, сэр Томас, вперед!
Томас ожег нового знакомого суровым взглядом, не разделяя его вульгарного отзыва о молодой леди, но, увы, его гнев пропал даром. Охотник за головами успел отвернуться и быстрым шагом устремился вперед по узкому переулку, и рассерженному Томасу пришлось просто отправиться следом.
– 11 —
Обратная дорога измотала Томаса. Уже на пути к вышке дирижаблей он чувствовал себя невероятно утомленным и разбитым. Возбуждение от схватки прошло, оставив после себя ноющие мышцы ног, растянутую кисть и горечь на языке. Гнев, что давал молодому ученому силы, истощился, сошел на нет, оставив после себя пыль и пепел разочарования. Маккензи удивлялся сам себе – как он, ученый, верящий в неизбежность наступления золотого века человечества, джентльмен и мыслитель, мог опуститься до банальной уличной драки? Самым худшим было то, в чем Томас мог с трудом признаться самому себе. Он получал удовольствие от того, что произошло в переулке. Схватка разбередила древние инстинкты, заставила пульсировать в жилах кровь, почувствовать себя живым. И Томас, как приматы сэра Дарвина, о коих ученый писал в своих заметках, пошел на поводу этих самых инстинктов. Размахивая оружием, Маккензи чувствовал себя на вершине наслаждения от чувства власти, что давала ему технология. Теперь же он испытывал лишь стыд от своего дикарского поведения.
У ворот порта грузовых дирижаблей спутники смогли сесть в омнибус, регулярно курсирующий по своему немудреному маршруту. Большой экипаж, набитый рабочими, медленно увез их прочь от огромной иглы причальной вышки дирижаблей, еще долго маячившей над крышами окраин Лонбурга. Томас хмуро смотрел прямо перед собой, стараясь отрешиться от тряски и тесноты омнибуса. Сырая солома на полу сгнила и невероятно воняла. Испарения грязных тел попутчиков так же не прибавляли очарования долгому путешествию. По счастью, обошлось без скандалов между пассажирами и кондуктором, традиционными для подобных рейсов. Новый знакомый сидел рядом с Макензи, но за все время дороги спутники не обменялись ни словом – разговаривать при посторонних было глупо, да и Томас, надо признаться, пребывал не в лучшем расположении духа и не стремился к общению.
У вокзала Анны оба сошли с омнибуса и прошлись по площади в поисках свободного кэба. Между рядов из колесных экипажей сновали мальчишки с лотками, предлагая разнообразные мелочи, но спутников интересовал лишь транспорт. Хэнсома найти так и не удалось – все они были или заказаны заранее или ждали седоков. Пришлось нанять четырехколесный брум, арендовав его на двоих. За это пришлось выложить чуть больше денег, но Томас, утомленный дорогой, без разговоров выложил остатки мелочи из кошелька – лишь бы побыстрее добраться до дома.
К тому времени как брум остановился на улице Пекарей напротив лавки Финниганов, едва не задавив молочника с опустевшей тележкой, Маккензи пребывал в самых глубоких пучинах меланхолии. Последней каплей стало то, что он осознал, что опять сломал в пылу драки новейший зонт. Кроме того, хотя Томас и подобрал свой упавший цилиндр, он обнаружил на нем чудовищные пятна грязи, что грозило головному убору капитальной чисткой, а его владельцу – новыми расходами.
Его спутник, напротив, пребывал в чудесном расположении духа. Выбравшись из экипажа, он помог выйти Томасу, а потом окинул пытливым взором улицу Пекарей.
– Милое местечко, – сказал он, осмотрев окрестности. – И недалеко от центра.
Томас лишь вздохнул и побрел к двери лавки Финниганов давным-давно потемневшей от лонбургского смога и непогоды. Распахнув дверь, он тут же попятился – миссис Финниган, выпорхнув из-за стойки, бросилась прямо к своему жильцу, чуть не сбив его с ног.
– Сэр Томас! – воскликнула она. – Сэр Томас, простите, мы ничего не могли сделать, совсем ничего…
– Что, – Маккензи попятился. – Что такое?
– Она у вас в комнате, сэр Томас, мы не хотели ее пускать, но она была так настойчива, так настойчива, сэр Томас мы не могли…
– Кто? – резко спросил Райт, появляясь за спиной ученого.
Мери Финниган отпрянула, бросив испуганный взгляд на своего постояльца. Томас нахмурился и обернулся к спутнику.
– Миссис Финиган, это Никлас Райт, мой… – Маккензи на секунду замешкался, не зная, как представить гостя, но потом нашелся, – мой компаньон. Мистер Райт, это Мери Финниган, моя домохозяйка.
– Очень приятно, – тут же выпалил Никлас, отодвигая Томаса и проходя в лавку. – Так что случилось с комнатой Томаса?
– Эта леди, – пролепетала Мери, переводя взгляд с ученого на его спутника и обратно. – Она явилась час назад и сразу прошла в вашу комнату, хотя мы ей говорили, что так нельзя…
– Рыжеволосая, молодая, та, что была здесь утром? – осведомился Райт, разглядывая корзинки с пирожными, выставленные на прилавок.
– Да, именно она! Эндрю сейчас с ней, негоже оставлять ее одну в вашем кабинете, но мы…
– Все в порядке, миссис Финниган, – устало произнес Томас. – Я назначил ей встречу, но, к сожалению, не имел времени, чтобы уведомить вас. Прошу извинить нас за беспокойство.
– О, ну что вы, сэр Томас, – домохозяйка, успокоившись, отступила на шаг, поглядывая в сторону Никласа, что с интересом осматривал лавку. – Просто… просто так неловко вышло.
– Ничего, – терпеливо произнес Томас, обрадованный возможностью вновь увидеть племянницу профессора, и тут же понизил голос до шепота. – Миссис Финниган, не будете ли вы так любезны послать кого-нибудь в трактир на углу Горшечной? Пусть принесут что-нибудь из дневного меню. Ветчины, хлеба, устриц, например. Думаю, мы все некоторое время проведем у меня в кабинете и…
– Конечно, сэр Томас, я все понимаю, – таким же шепотом ответила домохозяйка, бросив косой взгляд на Райта, что терпеливо дожидался окончания разговора. – Я что-нибудь придумаю.
– Благодарю, Мери, – проникновенно отозвался Томас, надеясь, что фантазия домохозяйки позволит ей соорудить закуску, подходящую для молодой леди.
Повернувшись, Маккензи сделал Райту знак следовать за ним, и прошел за прилавок, свернув в крохотный коридор, ведущий к узкой лестнице. Уже поднимаясь по скрипучим ступенькам, он услышал глухой рокот голоса Эндрю, что не решился оставить гостью наедине с вещами хозяина кабинета. Это было очень мило, с его стороны, но совершенно излишне.
Поднявшись по лестнице, Томас свернул к своему кабинету и тут же наткнулся на хозяина дома, что стоял у распахнутых дверей, бросая в комнату сердитые взгляды. Отставной сержант и рта не успел раскрыть, как Томас тут же взял разговор в свои руки.
– Все в порядке, Эндрю, – быстро сказал он. – Мы побудем у меня в кабинете. Помогите, пожалуйста, жене с ланчем.
Эндрю захлопнул открытый рот и смерил пронзительным взглядом Райта, что бесшумной тенью следовал за своим новым знакомым. Бакенбарды Эндрю встопорщились, он прищурил один глаз и, удовлетворенный своим осмотром, хмыкнул:
– Пыльные сапоги.
Никлас ответил сержанту точно такой же кривой ухмылкой и тихо произнес:
– Мокрые штаны.
Эндрю заухмылся во весь рот, ухая не хуже филина, и тяжелой поступью двинулся к лестнице, протиснувшись мимо гостей. Томас же, приготовившись вежливо улыбнуться, поспешил в кабинет.
Эмма действительно была в его комнате. Она устроилась за столом самого Томаса, примостившись на грубом деревянном стуле, порой заменявшему ученому журнальный столик. Вся аппаратура Маккензи была небрежно сдвинута на дальний край стола, а в самом центре Эмма разложила кучу бумажных листов. Сама она что-то быстро писала карандашом на грубой картонной папке, бросая взгляды на пожелтевший лист бумаги, лежавший рядом.
От такой бесцеремонности Маккензи слегка опешил, и вежливая улыбка угасла на его губах. Эмма была прекрасна – это Томас отметил сразу. Она успела сменить свое платье на другое, более свободное, из грубой серой материи. Это не портило ее – наоборот, простенькое платье без лишних рюшечек и модного турнюра, с узкими рукавами и закрытыми плечами лишь подчеркивало природное очарование владелицы. Ее волосы теперь были аккуратно уложены в пучок. Лишь одна длинная, завитая спиралькой прядь, опускалась из-за уха на хрупкое плечо.
Услышав шаги, Эмма резко обернулась, и ее щеки вспыхнули румянцем.
– Томас! – воскликнула она, поднимая карандаш. – Наконец-то!
– Мисс Макгрегор, – пробормотал Томас, делая шаг вперед, и отчаянно жалея, что у него сейчас нет возможности спрятать грязный цилиндр, что он сжимал в руках, и выбросить ко всем чертям заляпанный разной дрянью из переулков плащ. – Простите за это вынужденное ожидание, но, к сожалению, я только сейчас смог добраться до дома…
– Ничего, – отозвалась девушка, бросив острый взгляд на Райта. – Я уверенна, что вас задержали воистину важные и неотложные дела.
– О, простите, – спохватился Томас, – мисс Макгрегор, позвольте вам представить Никласа Райта, штаб-сержанта пехотной разведки в отставке.
– Мисс Макгрегор, – тут же подал голос охотник за головами, делая шаг вперед. – Счастлив познакомиться с вами.
– Взаимно, – коротко отозвалась Эмма, смерив нового знакомого сердитым взглядом. – Это ваши дела задержали Томаса?
– О, нас задержали… общие дела, – тут же откликнулся Райт.
Томас с раздражением взглянул на своего нового знакомого, но потом медленно выдохнул, постаравшись взять себя в руки. Похоже, именно ему надлежит быть сегодня гласом разума.
– Одну минуту, – громко сказал он. – Позвольте мне сначала кое-что сделать.
Эмма и Никлас с удивлением взглянули на хозяина кабинета, но не произнесли ни слова. Томас же отправился за ширму, скрывавшую его крохотную гардеробную, где избавился, наконец, от грязного цилиндра и плаща. Выйдя из-за ширмы, он решительно прошествовал к дверям кабинета, плотно закрыл обе створки и даже повернул в замке ключ. Лишь после этого он обернулся к новым друзьям, подошел к столу и твердо произнес.
– Настало время для серьезного разговора. Кажется, нам всем надо кое-что рассказать друг другу. Согласны?
Райт ограничился небрежным кивком – свой котелок он, конечно, уже держал в руках и потому его пышная черная шевелюра качнулась. Эмма же медленно перевела взгляд с Томаса на нового знакомого, потом снова взглянула на ученого и тихо произнесла:
– Определенно, кое-кому стоит дать некоторые объяснения.
Молодой ученый откашлялся, все еще чувствуя себя виноватым перед племянницей профессора за вынужденное ожидание и неловкую сцену с Финниганами. Он, конечно, собирался еще раз принести свои извинения, но решил, что это дело немного подождет. Сейчас он был возбужден, как гончая, напавшая на след, и не собирался отступать, пока хоть что-нибудь не проясниться.
