Роман Ким
Агент особого назначения
– Ты закрыл номер?
– Нет… сразу прибежал сюда…
Вэй быстро встал.
– Беги скорей. Пока не украли бумаги.
Когда Вэй вошел в номер Фу, Ян, сидя на корточках, отвинчивал ножку стула. Но у него ничего не получалось. Ян принялся за другую, она тоже не отвинчивалась.
– Что же такое… только что сейчас открутил…
– Наверно, подменили. Украли тот стул, пока ты ходил ко мне. – Вэй подошел к креслу и попробовал его ножку, она не отвинчивалась. – Кто-нибудь был в коридоре?
– Никого не было. Только на лестнице я столкнулся с господином из сорок восьмого.
– Кто это?
– Австралиец Малори.
– Пойдем к нему. Надо допросить его.
Ян испуганно замотал головой:
– Он убьет нас… одним ударом. Он бывший чемпион южного полушария в весе бантама. – Вдруг Ян вскрикнул: – Откручивается!.. Вертел не в ту сторону.
Отвинтив ножку стула, он протянул ее Вэю. Тот вытащил листочки бумаги и развернул их. Между листочками оказался крохотный узенький конверт с вложенным в него кусочком желтого шелка. На нем были написаны тушью иероглифы:
«Приступили к выполнению вашего приказа, наводим справки. В Баани уже разыскали лекаря ламу, и он подтвердил, что один западный человек, когда фотографировал статую перед храмом, совершил кощунство: свалил молитвенный флаг и не поставил его обратно, и в тот же день его покалечило во время горного обвала, и он был доставлен в монастырь Гюньцин и там умер. После него остались два кожаных чемодана и один маленький железный, но куда они делись, пока неизвестно, сейчас выясняем и через некоторое время доложим дополнительно».
Письмо было подписано иероглифом «жэнь» – девятым циклическим знаком [Циклические знаки (их 12) служат для обозначения эпох, лет, месяцев, частей суток и цифр. Используются также в качестве условных знаков.]. Это была условная подпись.
От второго письма остался только обрывок. Письмо было анонимным. Текст состоял из иероглифов, вырезанных из газет и наклеенных на бумагу.
«…смертный приговор будет приведен в исполнение. Тебя не спасет ничто: ни замки и запоры, ни молитвенные бумажки и заклинания, ни телохранители и полицейские, даже весь гарнизон Гонконга с пушками и аэропланами. Объявляем – с наступлением полнолуния ты будешь казнен. Взирай на луну и считай оставшиеся часы».
Вэй посмотрел на Яна. Потом строгим голосом спросил:
– Читал это?
– Нет. Как только увидел эти листочки, сразу же побежал к вам.
– Первое письмо не имеет отношения к нашему делу. Не представляет никакого интереса. А второе довольно интересное. – Вэй сдержанно улыбнулся. – Ты оказался прав.
Он протянул обрывок письма Яну. Тот, прочитав, тряхнул вихром.
– Значит, все-таки убили. Я так и думал.
Он подошел к окну и отодвинул штору. Ночное небо было совсем чистое. Над Коулунским полуостровом блестела круглая луна. Вэй засунул в карман конверт с кусочком желтого шелка.
– Казнь состоялась вовремя – полнолуние, – торжественно произнес Ян. Кто-то проник сюда и вышел отсюда. Убийство в закрытой изнутри комнате.
Вей набрал номер телефона и, почтительно наклонившись, сказал в трубку:
– Докладываю. Нашел письмо, в котором Фу предупреждают, что он будет казнен. Что? Убийство, вероятно, было совершено между двумя и пятью часами.
Положив трубку, Вэй сказал:
– Приказано искать убийцу. Действуй.
3. Расследование
Секретарь Лян показал, что письмо на желтом шелку принес китаец средних лет, с платиновыми зубами и в зеленых солнечных очках. Это было недели за две до кончины старика Фу.
А письмо со смертным приговором, вероятно, пришло по почте. О нем старик ничего не сказал секретарю. Но о других письмах говорил: в последнее время на имя Фу пришло несколько анонимных писем с угрозами. Эти письма очень напугали старика.
Больше ничего интересного секретарь не знал. Допросы телохранителей тоже ничего не дали. Дело не продвигалось вперед и у инспектора Фентона убийцы и похитители трупа не оставили следов.
– Полиция в Гонконге часто бывает бессильна, – сказал Вэй Чжи-ду. Ничего у нас не выйдет. Расследование надо прекратить, а дело сдать в архив с надписью на обложке: «Преступники не обнаружены».
Узнав от Яна, что Вэй Чжи-ду уже совсем пал духом, хозяин гостиницы сказал:
– А он, пожалуй, прав. Если не поймали сразу, то теперь уже ни за что не поймают.
Ян вздохнул:
– Господин Вэй с самого начала не проявлял интереса к этому делу. Приходишь докладывать и видишь, что он думает о чем-то другом… Кто интересуется расследованием, так это господин Шиаду.
– Он интересуется, потому что дружил с Фу Яо, братом старика, – сказал хозяин. – Фу Яо одно время жил у нас в угловом номере на втором…
– Говорили, что он был связан с госпожой Ван Фан-мин, начальницей пиратов, – заметила наложница и стала резать ананас.
– А где сейчас Фу Яо? – спросил Ян и проглотил слюну.
– Куда-то вдруг исчез. – Хозяин погладил себя по животу. – Это случилось незадолго до прибытия сюда старика. Был слух, что они поссорились. В общем, какая-то темная история…
Ян вытащил из кармана тетрадку и, послюнив карандаш, стал что-то записывать.
– Фу Яо, наверно, является прямым наследником. Может быть, он имеет отношение к этому делу. Надо будет спросить у господина Шиаду.
– Шиаду, говорят, собирает деньги среди китайцев-католиков, – сказал хозяин. – Затевает какое-то дело. Может быть, хочет построить храм или веселое заведение.
– Это дело с господином Фу Шу совсем неинтересное, – капризным тоном протянула наложница и передала хозяину ломтик ананаса. – Пусть Ян, как прежде, рассказывает истории из книжек.
Хозяин кивнул головой.
– Сходи в библиотеку и возьми что-нибудь позанятнее. Расскажешь завтра вечером.
– Завтра будем красить пустые комнаты на третьем этаже, – сказал Ян. Кончим поздно ночью.
– Сперва придешь сюда и расскажешь, – ласково сказала наложница, потом будешь красить, хоть до утра. Никто не будет мешать тебе.
На следующий день, когда Ян шел в библиотеку, его остановил у почтамта сутулый человек в надвинутой на глаза ажурной шляпе. Близко поставленные глаза, выпирающая верхняя губа – Ян узнал его. Это был Микки Скэнк, полицейский шпик.
– У меня дело к тебе… – Скэнк говорил по-китайски с сильным акцентом, шепелявил. – Я знаю, что ты помогаешь следователю Вэй Чжи-ду. Я тоже на доверительной работе. Мы должны друг другу оказывать содействие.
Ян покосился на Скэнка.
– А что вам нужно?
– Маленькое конфиденциальное поручение. Вчера у вас в гостинице остановился русский корреспондент, он направляется в Индонезию, Антон Ушаков.
– Да, в двадцать седьмом, на втором.
– Сегодня вечером он должен съездить в аэропорт за багажом. Как только он выедет из гостиницы, сообщишь мне. Я буду сидеть в баре, рядом с меняльной конторой. Пройдешь мимо витрины и будешь потирать лоб правой рукой.
– А он кто? Преступник?
– Его надо проверить.
– Поедете за ним?
– Имей в виду, – Скэнк поднял палец к носу, – это служебная тайна. Если разболтаешь, забьем насмерть нейлоновыми жгутами. Надо побывать у него в комнате.
– Понимаю. Он, наверно, контрабандист, – тихо сказал Ян. – Но с коридора рискованно, все время люди.
– Там общий балкон идет, все двери выходят…
Ян кивнул головой.
– С этой стороны можно. Пройдете на балкон из холла…
Скэнк заглянул Яну в лицо.
– Значит, договорились? Завтра получишь вознаграждение, и мы вместе сходим к девицам.
Он подмигнул и перешел на противоположный тротуар. Ян направился дальше и у отеля «Глостер» столкнулся лицом к лицу с Аффонсу Шиаду.
– Ну как, разгадал тайну закрытой комнаты? – спросил, улыбаясь, Шиаду.
– Пока еще нет, но я уверен, что разгадаем, – ответил Ян.
– А что у тебя в кармане?
Ян вытащил из кармана светло-зеленый галстук с мелкими черными узорами.
– Один из жильцов попросил обменять галстук, но в магазине отказались.
Шиаду внимательно разглядывал узоры на галстуке.
– Здесь изображены все сорок пять основных поз из «Кама-сутры». Ритуальный галстук. А я думал, что это книжная закладка. У твоего шефа мистера Вэя – есть закладка как раз такого цвета, но с перышками.
– Перышками?
– Да. Ему подарил англичанин Уикс, – Шиаду хихикнул. – Тот самый, который явился в театр без одежды, совсем пьяный. Так что у вас нового?
Ян оглянулся и, прищурив глаза, прошептал:
– Я могу вам рассказать, хотя это пока секрет… А потом вы мне скажете кое о чем. Хорошо?
– Идет. Выкладывай, что у тебя?
– Вчера китаец-моряк, живущий на третьем этаже, сказал мне, что в ту ночь, примерно в половине третьего, он проходил по коридору и увидел, что дверь в номер старика Фу была приоткрыта. Я тогда позвал Азиза и стал расспрашивать в присутствии моряка. Сперва Азиз отнекивался, но потом признался, что в ту ночь после двух он нечаянно заснул и проспал до утра, пока не зазвенел будильник. Таким образом выяснилось, что в ту ночь можно было проникнуть в номер из коридора.
– Это очень любопытно, надо как следует проверить. А ты что хотел узнать у меня?
– Вы были знакомы с братом господина Фу? Мне хозяин сказал.
– С братом? – Шиаду сделал недоумевающее лицо.
– Да, с Фу Яо.
Шиаду, наклонив маленькую голову, стал припоминать:
– Это было давно… лет десять тому назад. Он жил в номере рядом со мной.
– А где он сейчас?
– Не знаю. Мы не переписывались. А почему это тебя вдруг заинтересовало? Это не имеет никакого отношения к нашему делу.
К ним подошел Вэй в белом пробковом шлеме, держа под мышкой черный нейлоновый портфельчик. Шиаду повернулся к нему и улыбнулся.
– Ваш помощник стал меня допрашивать. Я в панике. Вас можно поздравить с успехом?
– С каким? – удивился Вэй.
Ян быстро заговорил:
– Я вчера засунул вам записку под дверь. О том, что в ту ночь дверь в номер старика Фу…
Вэй покачал головой:
– По-моему, это неправда.
– Это правда, – сердито сказал Ян.
Шиаду рассмеялся:
– Боюсь, что теперь ваш помощник начнет подозревать всех. Будет требовать алиби. А его нет, наверно, даже у вас. Вот скажите, где вы были в ту ночь от двух до пяти?
Вэй спокойно закурил сигарету и ответил:
– Конечно, у себя. Спал.
– И никуда не выходили?
– Не помню… Кажется, не выходил.
– Кажется? – удивленно протянул Шиаду. – Значит, не помните точно?
– Нет, не выходил.
Двинув рукой, Вэй выронил портфельчик, наклонился и поднял его – все это он проделал не спеша. Шиаду подмигнул Яну.
– Можно любого человека смутить. Никто из нас не может доказать свое алиби. Все мы спали в ту ночь у себя в комнатах. И любой из нас мог прокрасться на третий этаж и войти в номер старика. Но… мой юный друг, Шиаду ласково похлопал Яна по плечу, – не упускайте из виду вот чего: для того чтобы убить Фу, надо было не только войти в переднюю, но и проникнуть в его спальню, сквозь закрытую на замок и засовы дверь или сквозь стены. Подумайте прежде всего об этом.
Он провел рукой по спине Яна и пошел дальше.
– Шиаду прав, – сказал Вэй. – Убийцу мы можем найти только в том случае, если разгадаем тайну закрытой изнутри комнаты, а эту тайну мы сможем разгадать только в том случае, если найдем убийцу. Получается так называемый порочный круг. О чем вы тут говорили до меня?
– Я спрашивал его о брате старика Фу. Имеются сведения, что господин Шиаду был знаком с Фу Яо, братом убитого.
– Он подтвердил это?
– Да. Но он сказал, что не знает, где сейчас Фу Яо. Затем хозяин мне сказал, что господин Шиаду собирает деньги среди китайцев-католиков.
– Деньги? – Вэй оглянулся и прошептал: – Докладывай мне об этом все. Понял? Это может иметь прямое отношение к нашему делу.
– Каким образом?
– Скажу после.
Вэй подозвал рикшу и поехал. Придя в гостиницу, Ян пошел на второй этаж, оглянул коридор, тихо постучал в дверь двадцать седьмого номера и приоткрыл ее. Русский сидел без рубашки, в трусах, за столом и печатал на машинке. Его тело блестело от пота. Рядом с машинкой жужжал электрический веер.
Ян поклонился и заговорил по-английски:
– Простите за беспокойство. Лопнула труба, придется чинить, и вы не сможете принять ванну сегодня…
Русский шумно выдохнул воздух.
– Без ванны я умру. Как же быть?
– Сейчас свободен тридцать девятый номер, как раз напротив. Там ванна действует. И тот номер вообще лучше, окна выходят во двор, меньше пыли и шума. А во дворе – кокосовые пальмы и много цветов.
Русский поднял руку.
– Стоп. Готов перебраться куда угодно, лишь бы была ванна. Сейчас же звоню администратору. Значит в какой номер?
– В тридцать девятый. Только – Ян почесал затылок и опустил глаза, – не говорите, пожалуйста, администратору, что это я сказал вам насчет свободного номера. Он приготовил этот номер для какого-то американского корреспондента. И не говорите, что хотите переехать из-за ванны. Скажите лучше, что вам нужен номер с окнами во двор. Мне было приказано починить здесь днем, но я не успел и мне сильно попадет, могут выгнать.
Русский кивнул головой.
– О’кей. Скажу, что не могу жить без окон во двор. Он взял трубку и переговорил с администратором. Сейчас же после его переезда в номер напротив Ян поднялся на третий этаж и постучал в сорок восьмой номер. Тренер Малори был дома.
Ян отвесил поклон:
– Простите за беспокойство, сэр. Лопнула труба, придется чинить, и вы не сможете принять сегодня ванну. Малори вытянулся в кресле и сквозь зевок произнес:
– Если не починишь ванну сейчас, я отверну башку тебе и твоему хозяину.
– На втором этаже сейчас свободен номер двадцать седьмой. Там ванна действует. И тот номер значительно лучше, есть балкон, окна выходят на улицу, а не во двор, как у вас. Вид лучше и светлее. А завтра, наверно, начнут побелку нижнего этажа со стороны двора, будет шумно и вонь…
– А долго будешь чинить ванну?
– Несколько дней, потому что сложный ремонт. Двадцать седьмой номер гораздо лучше, а цена такая же, как у вас, – десять гонконгских долларов. И дверь на балкон с противомоскитной сеткой…
Малори провел рукой по лысой голове.
– Без ванны, конечно, нельзя. Ладно, перееду, черт с тобой.
Он протянул руку к телефону. Ян почесал затылок и опустил глаза.
– Только, пожалуйста, не говорите администратору что я сказал вам насчет свободного номера на втором. Он приготовил этот номер для какого-то спортсмена с Тайваня. И не говорите, что хотите переехать из-за неисправности ванны. Скажите лучше, что вам нужен номер на уличной стороне. Мне было приказано починить у вас еще вчера, но я не успел… мне здорово влетит, потому что администратор имеет зуб против меня. Меня выгонят…
– А ты проучи этого администратора. Пошли его разок в нокаут, и он станет уважать тебя.
С помощью Яна тренер перебрался в номер на втором этаже, принял ванну и лег спать. А русский после одиннадцати вышел из гостиницы и уехал в такси. Ян медленно продефилировал мимо бара, потирая лоб кулаком. Потом вернулся в гостиницу и прошел на кухню.
Минут двадцать спустя пришла дежурная горничная и сообщила о происшествии. В двадцать седьмой номер, куда переселился австралиец с третьего этажа, проник с балкона вор. Австралиец поймал его, отделал как следует, выволок на балкон и сбросил вниз, на кусты чайных роз, около тротуара. Вора отправили в полицию на рикше в бессознательном состоянии.
Выслушав сообщение, Ян поцокал языком:
– Наверно, двинул его в каротидный синус.
Вернувшись к себе в каморку, Ян увидел на полу длинный китайский конверт с красной полосой посередине. На листке, вложенном в конверт, были нацарапаны карандашом каракули:
«Советуем тебе прекратить всякое участие в расследовании. Или приготовь гроб для себя. Не будь дураком».
Ян сейчас же поднялся к Вэю и показал письмо.
– Наверно, и мне пришлют… – чуть слышно произнес Вэй. – Они не хотят, чтобы мы продолжали расследование.
– Я вот о чем думаю. – Ян поднес палец к носу. – До сих пор ничего не присылали, а теперь вдруг прислали. Почему? Потому что мы на верном пути. Как вы считаете?
– Ну, допустим… Но… так или иначе, это письмо не пустая угроза. Я думаю, что тебе следовало бы отойти от дела…
– Теперь начинается самое интересное, – Ян энергично почесал голову. Мы, кажется, напали на след. И в это время бросать дело из-за какой-то записочки. Судя по почерку, письмо написал какой-то школьник.
– Написано либо малограмотным человеком, либо левой рукой. Это для того, чтобы скрыть почерк. – Вэй притянул к себе телефонный аппарат. – Я поговорю с Фентоном.
– Как только узнают, что вы сообщили полиции об этом письме, что-нибудь сделают с вами…
Вэй положил обратно трубку.
– Может быть, тебе бросить это дело? Зачем зря рисковать?
Ян смял письмо и заявил:
– Ни за что не брошу.
Об этом решении он сказал через несколько дней и, своим друзьям студенту Хуану и механику Чжу. Они сидели на скамейке около конечной остановки фуникулера на вершине горы.
– Кто-то пошутил, а я должен бросать дело? Когда стали выясняться такие интересные обстоятельства… Прямо дух захватывает. Позавчера одна из служанок сказала мне, что в ту ночь она видела, как к Лян Бао-мину приходил кто-то около часу ночи и ушел примерно в три. И сразу после этого Лян тоже ушел куда-то и вернулся незадолго до начала истории.
– А ты сообщил об этом Вэй Чжи-ду? – спросил Хуан.
– Конечно. А он доложил Фентону. И сегодня нам уже сообщили из полиции, что за Ляном стали следить.
– Он, кажется, работал в гоминдановской полиции, – сказал Чжу, негодяй порядочный. Пускай англичане следят за ним и хватают его. Жалеть его нечего. Но впредь будь осторожен. Могут вдруг пойти показания на какого-нибудь приличного человека, чтобы сбить с толку следствие. А ты доложишь Вэю, он – полиции, и этого человека арестуют. Поэтому, перед тем как докладывать Вэю о ком-нибудь, сперва советуйся с нами.
Хуан сказал:
– А может быть, письмо подброшено для того, чтобы напугать не тебя, а Вэя? Ведь ты только выполняешь поручения этого франта.
– Я думаю, что они узнали, что расследование, по существу, ведет Ян, а не Вэй, – сказал Чжу. – Поэтому письмо было адресовано именно Яну. И к письму надо отнестись серьезно. Гонконг – это тот же Чикаго, полиция часто не может справиться с бандитами. В течение многих лет здесь орудовала большая шайка пиратов, ими правила некая Ван Фан-мин, королева пиратов, как ее величали американские корреспонденты. Английская полиция ее не трогала, очевидно, были причины… – Помолчав немного, Чжу добавил: – А Вэй мне кажется каким-то странным… не нравится мне он…
– Почему? – спросил Ян.
Чжу пожал плечами:
– Не знаю почему.
Уже начинало темнеть. На паромных судах, сновавших между Гонконгом и Коулуном, на океанских лайнерах, эсминцах, катерах и шаландах зажигались разноцветные огни. Внизу на набережной вертелись и прыгали неоновые латинские буквы и иероглифы. За деревьями мелькали двухэтажные трамваи. Низко над пиком Виктории пролетел пассажирский самолет в сторону аэропорта на той стороне бухты. У острова Келлет виднелся силуэт американского авианосца с широкой приплюснутой трубой на корме. Он был окутан синеватой мглой, как маскировочной сеткой.
Ян пристально смотрел на город.
– Где-то там, внизу, прячутся люди, посвященные в тайну, – он вздохнул, – в интересную тайну: как можно войти в закрытую комнату и выйти из нее. Надо найти этих людей. Но как?
Хуан усмехнулся.
– Похоже, что эта история с убийством сильно увлекла тебя. Не мечтаешь ли ты, чего доброго, о карьере сыщика?
– Мне просто хочется разгадать тайну, – ответил Ян. – Ни о какой карьере не думаю. Смешно мечтать о ней в Гонконге. Из китайцев здесь могут процветать только толстосумы, контрабандисты, бандиты и шпики.
– Здесь надо не мечтать, а бороться, – сказал Чжу. – Рано или поздно, Нанкинский договор [Первый неравноправный договор Китая с иностранной державой. Был заключен в 1842 году в результате так называемой опиумной войны, окончившейся поражением Китая. По этому договору для англичан было открыто пять китайских портов и передан Англии остров Гонконг для создания военной и торговой баз] будет аннулирован и Гонконг, где девяносто восемь процентов населения – китайцы, снова станет китайским городом. – Чжу повернулся к Яну: – А тебе надо ехать туда. Там станешь настоящим человеком.
Ян покачал головой:
– Я поеду туда только с вами.
Чжу положил Яну руку на плечо.
– Мы уже много раз бывали на родине до Освобождения и прошли там жизненную школу. А теперь мы должны быть здесь, чтобы бороться за права соотечественников. Китайские моряки знают меня, доверяют, Хуан тоже нужен, он журналист и юрист, у нас обоих есть дело. А ты родился здесь и никогда не был на родине своих родителей. Тебе следует поехать туда.
– А как я поеду? Кто меня примет там?
– Примут мои друзья, они помнят твоего дядю и отца.
– Мы должны там непременно встретиться. – Ян помолчал и добавил глухим голосом: – Для меня вы оба самые близкие.
Чжу энергично кивнул головой:
– Встретимся непременно.
– Как в романе «Троецарствие», – Хуан поднял руку, – три героя – Лю Бэй, Гуань Юй и Чжан Фэй – дают клятву в персиковом саду…
– Постой, как там они говорили? – Чжу стал припоминать. – Клянемся быть братьями и делить невзгоды…
Хуан заговорил нараспев:
– Соединить свои сердца и силы, помогать друг другу, поддерживать друг друга в минуты опасности, послужить государству и принести мир простому народу…
– Послужить государству и принести мир простому народу, – повторили в один голос Чжу и Ян.
– И после этого, – продолжал Хуан, – три героя принесли в жертву черного быка и белую лошадь, воскурили благовония и устроили пиршество.
– Вот это вместо благовония, – Чжу закурил сигарету, – а вместо пира отведаем сейчас лапши на улице. Только быка и лошади для жертвоприношения у нас нет, но, думаю, небо извинит нас.
Они зашагали к фуникулеру.
– Вместо быка и лошади хорошо было бы принести в жертву какого-нибудь шпика, – произнес Хуан. – Вроде Микки Скэнка.
– Это уже сделано, – сказал Ян.
Его рассказ о недавнем происшествии в гостинице доставил удовольствие Чжу и Хуану.
– Хотел, наверно, подбросить что-нибудь, – сказал Чжу. – Готовили провокацию, сволочи.
Когда Ян вернулся в гостиницу, администратор подозвал его к конторке:
– Может быть, тебе пригодится… Вчера я подслушал. Лян Бао-мин звонил в студенческое общежитие и вызвал кого-то из пятой комнаты, но я ничего не понял, потому что он говорил на пекинском диалекте. Затем тебя спрашивал Вэй Чжи-ду.
Ян вежливо поблагодарил администратора.
С тех пор как Ян стал участвовать в расследовании, администратор резко изменил к нему отношение – больше не ругался, не придирался, был крайне любезен.
Ян постучал в дверь и вошел в номер Вэя. Тот сидел перед зеркалом и чистил уши крохотной лопаточкой из слоновой кости.
– Вы меня спрашивали?
Вэй ответил не сразу – засунув лопаточку в ухо, он осторожно вертел ею. Закончив наконец эту деликатную операцию, он сказал:
– Фентон приказал не спускать глаз с Лян Бао-мина. Полиция выяснила, что он состоит в незаконных отношениях с одной китаянкой, проживающей около госпиталя королевы Мэри. Ее муж – крупный делец на Тайване. Ее вызвали в полицию, припугнули, и она выложила все. И в частности сказала, что в ту ночь Лян прибегал к ней в половине четвертого ночи, был трезв, но говорил, как пьяный, и ничего толком не объяснив, убежал. Она решила, что он продулся в карты. В общем, за Ляном надо следить.
– А я только что узнал, что у Ляна есть знакомый в студенческом общежитии. Там работает слесарем-водопроводчиком родственник нашего повара. Я пойду туда и постараюсь узнать что-нибудь.
Вэй посмотрел на стенные часы.
– Пожалуй, уже поздно. Не забывай о письме насчет гроба. Может быть, уже ходят за тобой.
Опасения Вэя оправдались.
Когда Ян поднимался в гору по темному узенькому переулку позади университета, его вдруг ослепил свет электрического фонарика. Он остановился и зажмурил глаза. И в этот момент его сильно ударило в голову. Послышались удаляющиеся шаги, сверху покатились камешки, сбоку, со стороны каменной лестницы, затявкала собачка.
Ян почувствовал режущую боль около глаза и приложил руку к виску – шла кровь. Он быстро пошел обратно, прижав платок к голове. В гостинице роль врача выполнила старшая горничная – промыла рану и забинтовала голову.
– Кто-то бросил острый камень, – сказала она. – Задело висок, а если бы чуточку правее, то попало бы в очки, и ты бы окривел. Сходи завтра в мечеть на Шелли-стрит и возблагодари Аллаха. Он накажет твоих врагов.
Старшая горничная – уроженка Фучжоу – была ревностной мусульманкой.
У Вэя сидел Шиаду. При виде забинтованной головы Яна, Шиаду вскочил со стула.
– Стреляли? Видел их? – крикнул он.
Ян рассказал, как было дело. Шиаду покрутил головой.
– Да, положение серьезное. Они твердо решили расправиться с тобой.
– Кто они? – спросил Вэй. – Бандиты? Или, может быть, гоминдановцы-террористы?
Подумав немного, Шиаду взял карандаш со стола и написал что-то на листочке блокнота. Вэй прочитал, выдрал листочек, аккуратно порвал его на мелкие кусочки и бросил их в корзину.
Ян встал.
– Я пойду туда завтра утром, – сказал он.
– В том переулке и днем никого не бывает, – сказал Вэй. – По-моему, лучше совсем не ходить.
– Нет, надо пойти, – тихо, но твердо сказал Ян и, поклонившись, вышел.
– Его могут прикончить в любую минуту, – сказал Шиаду. – И в следующий раз его угостят не камнем, а более современным способом. И спасти его от неминуемой смерти можно только одним способом – уговорить хотя бы на время отойти от расследования. Ведь вы можете обойтись без него?
Вэй пожал плечами.
– Пожалуй, смогу. Правда, он очень интересуется делом и выполняет всю техническую работу…
– Мальчика на побегушках всегда можно найти. А оставлять Яна на этой работе, значит, обрекать его на смерть. Надо уговорить его.
Вэй поморщился, тихо вздохнул.
– Он сказал мне как-то, что его дед и отец были лодочниками и что он сам родился на воде и является потомственным «танмином» – водяным человеком. А они славятся своим упрямством. Может быть… – он посмотрел на Шиаду, – и мне бросить это дело?
– Письмо прислали именно Яну, а не вам. Очевидно, потому, что им не нравится излишняя активность вашего ассистента.
– Отсюда вывод, – Вэй усмехнулся, – не слишком стараться. Выполнять только приказания начальства.
Шиаду кивнул головой:
– Вы понятливый человек.
Поздно ночью, когда Вэй уже собирался лечь, раздался звонок. Это звонил Ян – доложил, что сходил в общежитие и узнал, что в пятой комнате жил китаец-студент. Он получил телеграмму о смерти матери и уехал на пароходе на Тайвань.
– Ты же хотел пойти завтра утром? – спросил Вэй.
– Я решил не откладывать до завтра.
– Фентон сказал мне, что по всей вероятности ему скоро удастся поймать похитителей трупа. Как только их поймают, выяснится и тайна убийства и тайна похищения. Поэтому то расследование, которое ведем мы, не имеет серьезного значения. И ради него нет смысла жертвовать жизнью.
После недолгого молчания Ян ответил:
– Это еще неизвестно, был ли камень брошен именно в меня. Может быть, случайно… Надо точно установить факт…
– Когда тебя продырявят, это будет факт, – мягко сказал Вэй, – но уже будет поздно. Ты просто из упрямства…
– Я приду к вам завтра утром, – вежливо сказал Ян. – Спокойной ночи.
