Роман Сергеевич Беляев
Нос. Том 2
– Ну что? За знакомство выпьем, что ли?
– А кроме пива есть что-то? – неуверенно спросил я.
– ВОДКА! – рассмеялся дядя Витя.
Улыбаясь, я немного помолчал, но затем добавил:
– А не алкоголь есть? Сок там, газировка? Да что угодно, в принципе…
– Ну… Ну сходи на кухню, посмотри, может найдёшь чего.
– Да, я сок покупал, вроде, – добавил Миша.
– Хорошо, – сказал я и встал из-за стола.
– А! Блядь! Стаканы-то забыл нахуй! Не в службу, а в дружбу – возьми кружек и стаканов заодно, – сказал мне дядя Витя.
– Без проблем, – ответил я и отправился на кухню.
Выйдя из зала, я повернул направо, – шутливо про себя подметив, что мне знакома подобная планировка и где-то я её уже встречал, – и пошёл на кухню. Подходя к ней, я заметил, что за стеной за ней в темноте находится лестница, ведущая наверх. По всей видимости, на второй этаж. Что логично.
Я завернул на небольшую кухню и чуть подскочил от испуга:
– Ох ты ж ёб… – было начал восклицать я, но потом успокоился, но решил всё-таки закончить ругательство, но спокойно и без испуга: – аный в рот…
У приоткрытого окна на кухне, из которого веяло морозом по полу, сидел синюшный лысый человек, покрытый синеватыми наколками с размытыми контурами, – которые у меня даже не получилось разобрать на какие-то конкретные образы, – болезненно худощавый и курящий в это самое окно. Сигарету он держал в правой руке, тогда как левая была у него на коленях и на ней не было кисти. Я не ожидал его встретить, поэтому и испугался: от неожиданности, от какой-то гоблиноподобности и от этой мерзкой культи.
– О, здорова! – хриплым голосом он поприветствовал меня.
– Здрасте, – ответил я.
– Как звать? – он потушил бычок и повернулся ко мне.
– Нос зовут меня обычно, а так…
– Меня Ванёк звать, приятно познакомиться, – протянул он мне слегка трясущуюся правую руку, улыбаясь почти беззубым ртом, но в глазах его была какая-то наивная доброта.
– Взаимно, – я пожал ему руку, ощутив необычную сухость его ладони.
В поисках альтернативного напитка для себя я полз своим взглядом по кухонным окрестностям вокруг, по стенам с голубой плиткой на них, по столам с посудой и тряпками и всякой утварью, пока, не найдя ничего, не наткнулся на холодильник. Подойдя к нему, я открыл дверцу и начал рассматривать его внутреннее содержание.
Среди обычных продуктов типа масла, яиц, молока, разных овощей, каких-то банок с чем-то, солений и т.д. я не увидел ничего, что было бы похоже на сок или газировку. Немного расстроившись, я закрыл дверцу и почесал затылок. Ванёк всё это время молча следил за мной взглядом.
– Что ищешь-то? – спросил он, перебиваясь на какой-то жуткий кашель.
– Да мне сказали, что тут сок есть или газировка… – вздохнул я.
– Не. Был сок. Я выпил.
– А что, только одна коробка была?
– Да.
– Ну ладно, – я развёл руками и подошёл к столу с утварью.
Пошарившись по ящикам, я набрал пять разномастных кружек и три чашки, расписанные под какие-то узбекские мотивы. Или таджикские. В общем, южно-восточно-СНГшно-азиатские. И, по моим подсчётам, не хватало ещё двух.
– А ещё кружки есть тут? – обратился я к Ваньку, постаравшись избежать обращения на «ты» или на «вы», поскольку не знал, как мне следует к нему обращаться.
Он поводил головой в стороны, осматриваясь, а затем сказал:
– Кружек я не видел, но есть стаканы одноразовые, вроде. Там в пакете посмотри, – и указал мне на пакет, лежащий на полу у холодильника.
Я подошёл к пакету и заглянул в него. Там была стопка больших одноразовых стаканов. Я достал пару из неё, подошёл к столу с кружками и засунул их в одну из них. Ванёк всё продолжал молча наблюдать.
– А что вы не с нами там? – обратился я к нему, автоматически сказав «вы».
– Ну… Ну вот так вышло, – ответил он.
– Так пойдёмте, там разливают уже. Поможете кружки донести мне.
– Да не. Мне тут хорошо.
– Ну ладно, – сказал я и начал нанизывать ручки кружек на пальцы левой руки.
У меня это вышло, пять кружек за ручки были подвешены на указательном, среднем и безымянном пальце левой руки. На указательный и средний правой руки я надел широкие узбекские чашки. Осторожно, смотря под ноги, я пошёл обратно в зал.
Придя обратно, я подошёл к столу, где все улыбались от чего-то смешного, чего я не застал, и поставил кружки на свободное от расставленных тарелок с едой и без неё место.
– А чё, стаканов-то нет нормальных? – обратился дядя Витя к Фаре.
– Не знаю, надо искать, – сказал он, подняв глаза от книги.
Только сейчас я обратил внимание на красно-белую обложку книги, где было написано название: «История Кампучии. Краткий очерк». Удивившись такому специфическому интересу, я влез в разговор:
– Ну, я поискал – не нашёл.
– Ладно, похуй, – сказал дядя Витя.
Он открыл бутылку пива и начал разливать его по кружкам и чашкам. Оно полилось рывками и пенилось, поэтому не прошло и нескольких секунд, как оно оказалось и на столе. Я вспомнил, что ничего так и не нашёл себе для питья, поэтому взял пластиковые стаканчики и сказал, что сейчас приду.
На полпути к выходу из зала я вспомнил про Ванька, сидящего там, и обратился к дяде Вите:
– Там на кухне вот Ванёк сидит же? Говорит, что сюда не пойдёт. Может ему хоть пива налить?
– Хм… Ну ладно, давай… – непонимающе посмотрел на меня дядя Витя.
Он взял один из стаканчиков из моей руки, поставил его на стол и налил пива с большим количеством пены. После передал стакан мне. Я пошёл на кухню.
На кухне Ванёк снова курил у окна, стряхивая пепел и плюясь в банку, наполовину наполненную бычками и пропитавшейся всем говном с них слюной. Я подошёл к нему и поставил рядом стакан с пивом. Он повернулся и обрадовался:
– О-о! Вот за это от души! – заулыбался он.
Затем он засунул наполовину скуренную сигарету в угол своего широкого рта, почесал свою лысину и взялся за стакан. После аккуратно поднёс его ко рту и начал пить, с удовольствием выпив половину.
Я, тем временем, убедился в наличии воды в чайнике, после чего налил себе полный стакан. Ванёк повернулся обратно к окну, не обращая на меня внимания. Я взял свой стакан и вернулся обратно в зал.
– Ну что? За знакомство? – поднял кружку с надписью «С 23-м февраля!» дядя Витя и поднялся сам.
За ним встала Наташа, за ней отложил книгу Фара и поднялся тоже, ну и остальные присутствующие по эмоциональной инерции последовали их примеру. Я подошёл к ним.
– За знакомство! – неожиданно воскликнула Саша.
Все чокнулись кружками и с моим пластиковым стаканом, а после выпили и сели на места. Я не ощущал, что мы хоть как-то познакомились. Но и не знал, как в такой ситуации знакомиться. Типа что, все должны сесть в круг и начать рассказывать о себе? «Меня зовут так-то, родился тогда-то, закончил ту-то школу, учусь там-то, работаю тем-то, зарабатываю столько-то» или что? Ладно, это ещё не конец вечера, может и познакомимся получше ещё. Хотя… Не могу сказать, что особо горю желанием. В этих людях меня что-то… Не столько отталкивает, сколько не притягивает.
– Ну что? Расскажите, что ль, кто вы, чем дышите, как вообще… Про Марка я вот слышал, а вы вот что? Как с ним связаны? – посмотрел дядя Витя на Свету и Сашу.
– Саша – моя девушка. Света – её одногруппница из университета. Нос – мой друг давний, знакомы класса с пятого где-то, – ответил ему Марк.
– Понятно, понятно… А с Мишей вы как… познакомились? Через отца твоего?
– Да… Где-то полтора или два года назад он домой к нам приходил, с отцом встретиться, ну и мы как-то познакомились и с тех пор подружились.
– Ага, ясно… А ты что, Дэн? Как с Мишей познакомился? – обратился он к Денису.
Денис что-то промямлил, и даже я, сидящий практически напротив него, ничего не услышал. Дядя Витя ничего не ответил и перевёл свой взгляд на Фару.
– Что лицо сморщил? – улыбаясь, спросил дядя Витя у него.
– Да пиво я не люблю! Отпил чуток, да чуть обратно не выплюнул. Так и знал, что гадость… – скривил он лицо пуще прежнего.
Дядя Витя засмеялся, после чего сказал:
– Дак ты не чутка отпивай, а нормально несколько глотков хороших сделай! Там и хорошо станет тебе. Эх ты… Только водку так не вздумай пить, по чуть-чуть!
– Да я водку не буду пить! – теперь лицо Фары было недовольное.
– А что ты будешь пить? Воду, как Нос? – он усмехнулся, глядя на меня.
– А вина нет?
– Нет, – встряла в беседу Наташа и вздохнула: – Я бы тоже вина попила лучше, но его нет…
– Чем богаты – тому и рады. Так что пейте что есть, может полюбите со временем.
– Согласна! – сказала Саша и подняла кружку.
Все снова подняли свои кружки, один за другим, снова чокнулись, на этот раз за встречу, и выпили. Фара приступил есть колбасную нарезку, Миша взял бутерброд со шпротами, дядя Витя достал из бумаги какую-то сушёную рыбину. Денис медленно ел пельмени, а Света подцепила вилкой варёную картофелину и старалась есть её, не накрошив на себя и на стол. Марк решил вкусить варёных сосисок. Только я и Саша ничего не ели. И то, как все, без какой-либо команды, синхронно и молча начали что-то есть, меня очень удивило и даже в какой-то мере пугало, потому что это выглядело, как какой-то глупый сон. Но затем я увидел, что Саша жадно смотрит на сушёную рыбу, которую чистит дядя Витя, и понял, что я один ничего не хочу. Передо мной стояла открытая банка с огурцами. И, чтобы особо не выделяться, я подцепил из неё один и положил к себе на тарелку, надеясь, что эти огурцы не просто солёные, а маринованные.
Пока я ел этот огурец, отчуждённо наблюдая за странным процессом принятия пищи другими, мой разум гадал, почему это всё воспринимается мною в таком ключе. Это не было похоже на какую-то карикатурную сцену из какого-нибудь фильма, глумящегося над жадными до удовольствий пьяными обжорами, похожими на животных. Нет, наоборот: все ели умеренно и более-менее культурно. Просто то, как все, словно по расписанию, молча приступили к еде, выглядело как нечто неестественное, ненатуральное. Как будто группа инопланетян изучила застольные повадки людей, залезла в костюмы этих людей, и, следуя заранее написанному сценарию, теперь их, эти повадки, пытается сыграть.
Отчуждение проявилось в наиболее ясной и ощутимой форме когда я, ненароком, представил себя со стороны и увидел, насколько я здесь лишний, пусть и открытых намёков на это мне не поступало, либо я их не осознал умом, но увидел и обработал подсознательно. Ещё никогда я не ощущал себя настолько чужим и отрешённым в знакомой компании, пусть и немного разбавленной незнакомцами.
Медленно прыгая пустым взглядом от предмета к предмету на столе, создавая видимость присутствия моей личности на этом мероприятии, жуя огурец, захваченный этими ощущениями медленного самоизгнания, я панически метался по своему разуму в попытках найти вариант для побега: если не от этих чувств, то хотя бы места, куда можно убежать под их гнётом. Но мой разум был привязан к кровати в больничной палате сознания, а тело было заключено в камеру в тюрьме социального сосуществования. Мне стало не хватать воздуха – им задышивались окружающие, нагло и даже не задумываясь украв мою часть и дыша ей.
– Пап. Папа… – услышал я детский голос, раздавшийся откуда-то слева.
Повернув голову, я увидел, что худенькая девочка лет десяти, с длинными блондинистыми волосами, в светлом платье с сердечками и в толстых чёрных колготках, дёргает Слона за футболку.
– Да, доча. Чего тебе? – ласково обратился он к ней, повернувшись вполоборота.
– Я кушать хочу, – заявила она.
– Кушать… А ну-ка давай, иди сюда, на коленки ко мне!
Он усадил её к себе на колени, после чего повернулся обратно к столу:
– Ну, смотри, выбирай. Что хочешь кушать? Колбаска вот есть, сыр, пельмешки, огурчики-помидорчики… – водил он рукой над тарелками, указывая дочери на имеющуюся еду.
– Шашлык же ещё есть! – вдруг вспомнил Миша.
– Точно! – шлёпнул дядя Витя рукой по своему бедру и обратился к дочери: – Будешь шашлык?
– Буду, – ни секунды не колеблясь сказала она.
– Только подождать придётся немного, ладно? Надо его пожарить ещё. А то отец твой, башка дырявая, забыл совсем про него! Подождёшь?
– Подожду, – ответила дочь, выдерживая серьёзное спокойствие, как и в предыдущие разы своих ответов.
– Ну тогда беги пока, я тебя позову, когда готово будет, – дядя Витя крепко поцеловал её в щёку и она слезла с его колен и ушла, по всей видимости отправившись на второй этаж.
Дядя Витя отхлебнул пива из кружки, встал из-за стола и обратился ко всем нам:
– Ну шо? Пошлите жарить шашлык? Миша, давай тащи мясо. А вы все одевайтесь, пойдёмте на улицу, – и сам поспешным шагом отправился куда-то.
Мы все медленно поднялись из-за стола и направились в прихожую. Кто-то с желанием, кто-то без, кто-то раньше, а кто-то позже, но все мы со временем оказались на морозном ночном загородном воздухе на дворе за домом, собравшись рядом с мангалом, который разжигал дядя Витя, вертясь вокруг него.
– Блять, забыл совсем про шашлык-то! – бормотал он. – Вспомнил бы, так хоть раньше бы разжёг огонь, сейчас бы угли уже были. А так блять… Ну ничё, ничё…
Он сбегал в какой-то сарай, принеся оттуда мешок углей, и высыпал их в мангал. После обильно полил жидкостью из белой бутылки, заливая ей всю поверхность углей. Потом чиркнул спичкой и бросил её туда же.
Пламя разгорелось со странным сладковатым химически-фруктовым запахом, кое-где быстро угасая. Но дядя Витя подливал изрядно жидкости, и оно не тухло.
– Во! – радостно воскликал он. – И не зря угли купили и жидкость. Вот и пригодились. Фара, есть чем помахать?
Фара замялся на месте, потом сказал:
– Там же в сарае надо посмотреть.
– Ну так сбегай, посмотри! Я ж не знаю где что у тебя тут! – чуть повысил голос дядя Витя.
Нехотя, Фара отправился в сарай, включил там свет и пропал в глубине постройки. Мы же ютились поближе к огню, так как на улице было достаточно холодно. Я вжимался вглубь воротника своей куртки и радовался, что на мне подштанники. Слон всё так же ходил вокруг мангала, брызгая тут и там, вызывая огонь.
– Слушайте… – обратился он к нам, всё так же следя за огнём и ходя вокруг мангала. – Марк, Света, Саша… Нос… Вы для меня всё равно как-то малознакомыми остаётесь, какими-то плоскими… В том плане, что мало вы рассказали о себе, – потом повернулся к нам, развёл руки в стороны, улыбнулся и сказал: – Не, я не настаиваю как бы, не приказываю, не обязываю… Вы не подумайте… Просто мне реально интересно… Поэтому расскажите, если сами не против.
Мы с ребятами переглянулись, не зная, что ещё он хочет от нас услышать. Да, очевидно, что рассказали мало. Но потому, что у нас и не было времени, чтобы успеть рассказать много. И что конкретно-то он хочет знать?
К этому моменту вернулся Фара, держа в руках что-то типа нескольких небольших подсохших, но с оперением, крыльев какой-то, по всей видимости, когда-то заколотой домашней птицы. Или нескольких, так как этих крыльев было три штуки, а я не знаю ни одной птицы с тремя крыльями.
– Это что? – удивлённо спросил дядя Витя.
– Ну вместо опахала будет, – ответил Фара.
– Бля… – вздохнул дядя Витя. – А другого-то ничего не было?
– Чё тебе, противно что ли?! – возмутился Фара.
– Да это просто не очень удобно, да и вдруг загорятся они…
– Ну загорятся и загорятся, в снег кинь и всё.
Дядя Витя ничего не ответил, лишь злобно посмотрел на Фару и взял крылья. Из дома вышел Миша, неся кастрюлю, по моим предположениям, мяса. Он крикнул нам:
– Мясо вот, но шампура я не знаю где. Димон, можешь принести?
– Да. Щас, – сказал Фара и быстро ушёл в дом.
Подойдя к нам, Миша встал рядом с мангалом, ожидая Фару с шампурами. Дядя Витя, махая опахалом из крыльев, сказал ему:
– Да поставь ты пока эту кастрюлю! Всё равно углям надо разгореться ещё. Надо помешать их, кстати. Только чем, блять?..
Миша поставил кастрюлю в снег, а дядя Витя пошёл в сарай, где шарился пару минут, после чего вернулся с какой-то металлической палкой. Ей он начал мешать угли. Мы же всё так же стояли молча, изредка переглядываясь друг с другом.
– Так. На чём остановились мы? А, ну да. Так что, расскажете что-нибудь? – снова обратился он к нам.
Постояв, помолчав и подумав, никто из нас так и не нашёл, что тут можно рассказать.
– А что тут рассказывать? Обычные люди мы… Что конкретно-то интересует? – не выдержала Света и решила задать этот вопрос от всех нас.
– Ну… – замешкался дядя Витя. – Ну, какие же вы обычные? Обычные люди сейчас по домам спят, потому что завтра утром рано на работу. А вы тут. Так что вы не обычные. Вы молодые и свободные, а такие не могут быть обычными. Вот, например… Ты, Саша. Чем ты по жизни занимаешься-то вообще?
– Ну… – так же замешкалась она. – Ну в данный момент я учусь в университете, не работаю, живу с Марком.
– А на кого учишься?
– На психолога, – сказала Саша, хотя, вроде как, училась она на психиатра вместе со Светой.
Дядя Витя хмыкнул и сказал:
– Зря. Впустую тратишь время и деньги.
Саша не ожидала такого ответа и слега потерялась со своим ответом, но потом собралась и сказала:
– Это ещё почему? И я учусь на очном, так что деньги не трачу, а наоборот получаю даже. Через стипендию. А время-то с чего я трачу?
– Ну потому что это всё хуйня, – просто ответил дядя Витя, пока доставал красную пачку «Примы», из которой потом достал папиросу и подкурил её от ещё горящих кое-где углей.
– Я так не считаю, – немного возмущённо сказала Саша.
– Ну а я считаю, – продолжал настаивать Слон. – Потому что вся эта психическая, психологическая хуйня – бред надуманный. Люди себе хуйню выдумывают несуществующую, а потом страдают как долбоёбы.
– Ну, во-первых… Во-первых, если люди страдают, значит не такая уж и несуществующая это хуйня. Даже если несуществующая и выдуманная, то люди всё равно страдают от неё, и мы им помогаем с этим справиться, найти причину и предотвратить повторение этого. Пусть человек себе что-то надумал. Кто-то разве говорит, что такого быть не может? Может. Но человеку от этого не лучше. Так что мы ему объясним, что он что-то надумал, и решим проблему. А во-вторых, если это всё выдумано, то почему это работает?
– Да нет, нихуя не работает. Нет ничего этого. И я охуеваю, что на жуликов у нас в университетах учат. До чего дошли времена блять…
Саша хотела что-то ещё сказать, но Марк что-то шепнул ей на ушко, видимо, отговаривая от ненужных споров, и она не стала ничего говорить.
– А ты? – обратился дядя Витя к Свете. – Вы же с одной группы? То есть тоже на разводилу психо-лохов учишься?
– На психолога тоже, да, – ответила она.
– Пиздец… – процедил он, сплёвывая. – Нормальной-то работой молодёжь уже заниматься не хочет?
– Ну я подрабатываю в магазине так-то иногда. Продавщицей.
– О! Ну хоть какая-то польза обществу…
Мы постояли молча минуту-другую. Дядя Витя обратился к Мише:
– Ну чё там, где шампура-то? Миш, сходи, глянь, а?
– Ага, – сказал Миша и двинулся в сторону дома.
Не заходя в сам дом, он подошёл к окну в зал и заглянул в него, после чего крикнул:
– Пиздец. Сидит книжку читает…
– Слов нет нахуй… – раздражённо пробубнил дядя Витя. – Ну сходи тогда сам возьми! Спроси у него где и возьми!
– Ладно! – крикнул Миша и пошёл в дом.
– И титьку пива открытую захвати, будь другом! – крикнул ему в след дядя Витя.
– А может водочки? Чтобы согреться? – неожиданно пропела Саша.
– Не, водку для мяса оставим. К тому же там ещё пиво недопитое. Мы водки напьёмся, а потом? Градус понижать? Да и пиво выдохнется. Лучше сперва пиво выпить, потом к водке перейдём… – ответил ей он.
Мы ещё помолчали немного. Тишину своими почему-то смешными голосом и манерой разговора прервала Наташа:
– А сложно на психолога-то учиться? – она обратилась к Саше и Свете.
Те переглянулись, после чего Саша ответила:
– Да не особо, знаешь ли. Но это если интерес есть. Ну или общаешься хорошо. Потому что если интерес есть, то всё усваивается легко и запоминается и понимается отлично. А если его нет, но общаться умеешь, то всё равно легко будет, потому что кто-то да поможет всегда тебе. Ну или если деньги имеются, то тоже легко.
– Но это везде так, в общем-то, – дополнила Света. – В любой сфере всё легче, если есть интерес, деньги или умение договариваться.
– А-а-а… – Наташа дала понять, что поняла.
Вскоре вернулся Миша, таща подмышкой бутылку пива, а в руках держа шампура.
– Кружки не захватил, уж извините, – улыбаясь сказал он.
– Да ладно, из горла попьём, – похлопал его по плечу дядя Витя и взял шампура.
Миша принёс кастрюлю и держал её в руках, а дядя Витя насаживал сочащееся мясо на шампура, не забывая про колечки лука. Предвкушая жареное мясо мой живот даже немного поурчал. И пока дядя Витя нанизывал шашлык, он, стараясь не уронить почти докуренную папиросу из поджатых губ, продолжал ранее начатый разговор, который, как мне казалось, не нравился никому, кроме него.
– А ты, Света, тоже стипендию получаешь?
– Ага.
– Интересно получается… И вот вы, две студентки, ударницы или даже отличницы, наверное, раз стипендию получаете… Вы сейчас тут. А что, занятия-то у вас на завтра отменили что ли? Или праздник какой-то, каникулы?
– Ну… нет… – замешкалась Саша. – Мы просто на них завтра не пойдём. Ну или пойдём. Посмотрим по самочувствию и настроению.
– А-а-а, вот оно как… Ещё интереснее тогда. Отличницы-стипендиатки, а занятия вот так просто прогуливают, по настроению и самочувствию ходят на них… Как же вам удаётся учиться-то хорошо?
– Ну мы же не постоянно так делаем, не систематически прогуливаем, – возмутилась Света. – Так, пару раз в семестр там или как пойдёт…
– Да, – поддержала её Саша. – Мы не прогульщицы, но иногда надо людям отдыхать. Да и проблем никаких не будет от этого ни у кого. Пропущенный материал мы наверстать всегда можем, и результаты будут отличные по итогам. Да и никто и не спросит с нас даже за это.
– Ага, вот как, значит… Типа, раз отличницы, то можно иногда попрогуливать, статус позволяет… Такое у вас мышление… Хорошо, понял я вас… Вот! Вы уже не такие уж и плоские в моих глазах. Узнал я вас чуть получше! – рассмеялся дядя Витя, не обращая внимания на возмущённые взгляды девочек.
Мясо жарилось на мангале, из которого исходил слабый красноватый свет, иногда быстро вспыхивая ярким огоньком от загоревшегося жира, а бутылка с пивом передавалась от выпивших к желающим выпить. Саша и Света курили, к ним присоединился Марк и Наташа. Дядя Витя почистил руки снегом и теперь изредка помахивал оперением над углями и быстро забирал бутылку с пивом у людей, чтобы полить из неё немного пива на очередное разгоревшееся пламя в углях, а затем отдавал её обратно.
– А ты что, Марк? Ну, про твою жизнь-то я косвенно что-то знаю, отец твой рассказывал. Но он так, мельком и в общем рассказывал. Ты сам-то что расскажешь? Чем увлекаешься? Какие планы на жизнь?
– Да что тут рассказывать-то… – застеснялся немного Марк, но после принял позу уверенного себе человека и соответствующе заговорил: – Музыкой увлекаюсь. Сочиняю, песни пишу иногда, пою немного. На гитаре люблю играть. Ну и время интересно как-нибудь проводить. Открыт ко всему новому. Группы Куинн мне нравятся, Дорс, Роллинг Стоунс, Вельвет Андерграунд, ну и всякое ещё многое, перечислять долго. А планы… Да как-то не знаю даже. Не строил особо никаких планов. Ну… Развиваться интеллектуально… Ну музыкантом хочу попробовать стать профессиональным. Группу там организовать то есть…
– А учиться как-нибудь на кого-нибудь не планируешь?
– Да нет, играть-то я умею.
– Я имею в виду какую-нибудь специальность получить, профессию… Ну корочку короче.
– Типа чтобы на обычной работе работать? Не-е-е… Это не для меня.
– Даже на всякий случай?
– На всякий случай у меня всегда есть деньги. Отец обеспечивает.
– А ты сам себя обеспечивать не хочешь? Ну, в смысле вообще. Можно же не работать на кого-то, а дело своё начать. Не хочешь?
– Да зачем это надо? Зачем всё усложнять, когда всё просто? В деньгах я не нуждаюсь, всем обеспечен. Разве не ради этого люди работают или дела свои начинают? Считай, мне повезло, и я достиг цели без особого труда. Нахера мне работать-то в таком случае? Ну, как бы, если я буду хорошие деньги занимаясь музыкой получать, то это хорошо. Но если не буду, – в чём я сомневаюсь, – то ничего плохого и не случится.
– Понял, понял, – вздохнул дядя Витя. – Ну и что? Когда концерт-то первый?
– Да надо группу пока собрать. Я продумываю всё ещё.
– Ясно… Ясно…
– Да! Он нам пел, играл, офигенно у него получается! – встряла в разговор Света. – Так что он хорошим музыкантом будет!
– Ну билетик мне отправь потом, как созреешь, – посмеялся дядя Витя.
– Обязательно, – горделиво ответил Марк.
Мы немного постояли в тишине. Замерев, я монотонно глядел в мангал, расслабив глаза и наблюдая узоры на углях. Их свет и узоры всегда каким-то образом обманывали мой мозг, заставляя считать, что угли на самом деле мокрые. Ребята курили, – кроме дяди Вити, Миши и Дениса, – и не спеша пили, изредка подёргиваясь от холода.
– Ну, а ты… Нос… – дядя Витя обратился ко мне, и в его паузах чувствовалось, что он это делает как-то… Не то чтобы нехотя, но… Как будто с подозрением, присматриваясь, готовясь тут же это подозрение преобразовать в презрение, если что-то пойдёт не так. И мне непонятно, отчего в нём такой настрой по отношению ко мне. – Тебе тоже никуда завтра не надо?
– Нет. Не надо, – без особого интереса ответил я, не рассчитывая на продолжение беседы и даже не отводя глаз от мангала.
Дядя Витя немного помолчал, после чего, по всей видимости, решил всё-таки продолжить беседу.
– Тебе тоже занятия можно прогулять потому что ты отличник? Или тоже работать не надо потому что обеспечивают тебя?
– Да нет. Мне можно прогулять пары потому, что я двоечник. И вообще не учусь нигде. А работать надо. Как раз для того, чтобы обеспечивали меня. Вчера вот Саша и Марк обеспечили меня едой и кровом. А сегодня, по всей видимости, вы.
Дядя Витя усмехнулся:
– И каким же образом это надо работать, чтобы тебя обеспечивали? Работают же наоборот для того, чтобы сами себя обеспечить могли.
– Ну, это ж не просто так всё достаётся, а за проделанную работу в сфере общения с другими людьми. Поддерживать дружбу и хорошие отношения и интерес к тому, чтобы со мной продолжали общаться и делиться едой – это тоже работа, причём нелёгкая порой.
– Паразитируешь, значит, на окружающих? – улыбаясь, спросил он.
– В какой-то мере… Но и окружающие, вроде как, не против, – посмотрел я на Сашу и Марка, которые сами пригласили меня к ним и сами же предложили еду и ночлег.
Саша неловко улыбнулась и потянулась к бутылке пива, что была у Светы, и которую она держала как ребёнка. Марк посмотрел на меня и подтвердительно кивнул.
– Хорошо, хорошо… – похоже, дядя Витя был доволен моим ответом. – А планы-то у тебя на жизнь какие? Не всё же на других паразитировать?
– Ну… Хотелось бы перебраться в Америку, стать уродцем в бродячем цирке и жить хорошо. Если не уродцем, то хотя бы помощником каким-нибудь. Заработаю денег, женюсь на бородатой женщине, вместе заработаем ещё. Потом уйдём из цирка, она сбреет бороду, и мы заживём нормально и счастливо в нашем доме на окраине небольшого городка, иногда путешествуя по стране.
– Ха! – громко он усмехнулся. – Отличные планы! Только почему уродцем-то?
– Не знаю… Так себя ощущаю… – после небольшой паузы ответил я.
– Не надо так себя ощущать. Нормальный ты парень, вроде…
Потом он забрал бутылку у Светы и отпил из неё, поставив её на снег рядом с собой после этого, и покрутил шампура.
– Ну а если по-серьёзному… – снова обратился он ко мне. – Ты вообще нигде не учишься и не работаешь?
– Нет.
– Тунеядствуешь, то есть, как и Марк, – широко заулыбался он.
– Да не совсем… Не так уж и тунеядствую. Не так много времени прошло с того момента, как я стал тунеядцем, чтобы классифицировать меня как тунеядца. Я учился… Потом прекратил… А работу ещё найти не успел. Так что я пока просто начинающий маргинал, а не тунеядец.
– Как это не успел? А что тебе мешало? Нет, её, конечно, не так-то просто найти. Но это если ты требования заёбистые к работе имеешь. Если попроще быть, то что мешает-то? И учиться прекратил… Зачем? – говорил он так, как будто уже знает меня не один год.
– У меня были поважнее немного дела, поэтому прекратил. И поэтому же ещё не успел найти.
– Что за дела важнее этого могут быть? – удивился он.
– В дурке лежал.
– Вот те на! – изумлённо шлёпнул он руками по бокам. – Охуеть! Две психологички и пациент! У вас тут клуб по интересам что ли? Пиздец… Раньше как говорили… Половина страны сидит, а половина охраняет. А сейчас что? Треть страны психи, а две трети их лечат?..
– Да разве ж я похож на психа?
– Да хуй знает, на кого ты похож, если честно, – захохотал он.
– Эта партия готова, мне кажется, – внезапно в разговор влез Миша.
– Давай кастрюлю тогда, снимать будем, – сказал дядя Витя и взялся за шампуры.
– А чё-то я её забыл… Ща, сбегаю, – сказал Миша и пробежался в дом.
Дядя Витя так и стоял с шампурами, ожидая Мишу. Угли в мангале потрескивали, разводя, вместе с редкими завываниями ночного ветра, своими звуками тишину.
– И чё… Как там в дурке? – внезапно заговорила со мной Наташа.
– Ну… – после реакции дяди Вити я не ожидал вопросов на эту тему, поэтому моё сознание переключилось на восприятие информации, а не на её отдачу, поэтому я замешкался. – Скажем так: время, проведённое там, можно провести гораздо лучше миллионом других способов.
– М-м-м, – понимающе мыкнула она. – А интересное там что-нибудь происходило? Истории какие-нибудь есть?
– Ой! Он нам рассказывал истории свои, это пиздец. Не надо лучше, – заныла Света.
– Ну вообще-то… – я быстренько порылся в своей памяти и выудил из тёмного омута кое-что. – Так-то есть пара.
– Расскажи тогда, – попросила Наташа, передёрнувшись от холода.
– Ага, нам оч-ч-ень интересно, – прошипев, сказал дядя Витя.
– Короче… Так уж получилось, что я побывал и в детском отделении, и во взрослом. И вот во взрослом, в отличие от детского, встречались интересные и не слишком удручающие случаи. И видел я там мужика, который рассказывал всем, что встретил своего клона. Вернее двойника. Он его как-то называл, первая часть слова схожа с «дюбель»…
– Доппельгангер, – подсказала Саша.
– Да, вроде так.
– Это злой двойник.
– Да, тогда точно так. И вот что он рассказывал… Сперва его знакомые, друзья, коллеги на работе начали ему изредка говорить, что видели на улице людей, похожих на него. Мол, даже перепутали с ним и хотели заговорить, но не было возможности: он либо был далеко, либо люди спешили по своим делам. Ну такие случаи были раз-два в полгода-год, он говорил. Но на протяжении где-то четырёх лет так было. А потом он сам начал видеть его…