Рональд Дойл
Демония: хроника первого дня
1
Фрэнк миновал ворота и почти уже проехал Бридж-Лейн, когда боковым зрением уловил нечто странное, и глянул влево. Долю секунды он видел то, что, вероятно, и было началом кошмара; какой-то парень ползал на четвереньках по газону Мисс Мэндэрс. Затем всё исчезло. За окном мелькали дома его соседей и деревья. Фрэнк тут же забыл об увиденном: ему и в голову не могло прийти, что кого-то убивают, и что остановившись узнать, всё ли в порядке, он мог подписать смертный приговор самому себе. К счастью, у него не было времени думать о пьяных парнях на Бридж-Лейн. Ему нужно было заканчивать книгу.
Вспомнив о ней, Фрэнк невольно рассмеялся. То, что он написал этим утром, уж точно не подлежало публикации. Но он собирался оставить этот крохотный, смелый фрагмент своего креативного гения на жёстком диске. Прежде чем отправиться в Кей-Эф-Си, он сидел дома и писал свой тридцать второй роман, который в очередной раз планировал опубликовать под псевдонимом Луиза Роджерс. В этом романе главная героиня по имени Тэрри Карстэйрс из кожи вон лезла, чтобы помирить своего избранника – который был по профессии уголовным адвокатом – с его сестрой, которая была полицейской. И вот, Тэрри Карстэйрс не придумала ничего лучше, чем организовать неожиданную встречу брату и сестре в маленьком придорожном кафе, куда под надуманным предлогом заманила их обоих, дабы они сели и поговорили и вновь стали дружной семьёй. Вышло всё немного не так: сестра, увидев брата, выхватила свой служебный пистолет и прострелила колени избраннику Тэрри. Затем, на всякий случай, сестра отстрелила брату гениталии, а потом залепила ему пулю аккурат промеж глаз. После чего преспокойно вышибла мозги себе самой. Такая вот вышла семейная встреча.
Фрэнк истерично смеялся, когда писал всё это. Закончив проливать кровь и оставив кричащую Тэрри посреди закусочной, окружённую трупами и яичницей с беконом, оладьями, кровью и мозгами, Фрэнк смеясь откинулся на спинку кресла, а затем поднялся и отправился к холодильнику. Он налил себе стакан минералки со льдом, затем понял вдруг, что ему зверски хотелось есть, и поскорее. Поэтому он оделся, прыгнул в машину и сгонял в ближайший Молл, где умял куриный сэндвич и картошку фри и запил это всё большой Колой. Фрэнк заказал ещё одно ведёрко курятины на вынос, и купил рожок мороженого, которое жадно поглотил по дороге к машине. А теперь вернулся домой. О книге во время ланча он даже не думал, хотя искренне собирался решить судьбу Тэрри Карстэйрс за едой. На деле у него редко получалось планировать что-либо во время еды. Собственно говоря, когда он ел, он предпочитал, чтобы его не трогали. Одна из его первых ссор с Дженнифер произошла из-за того, что он ел, а она всё никак не могла заткнуться. Конечно, затем он извинился перед ней, а она извинилась перед ним, и они отправились наверх и занимались любовью два часа, с короткими перерывами на курение. И Фрэнк не был уверен до конца, но скорее всего именно в тот день произошло зачатие Сэнди. Иногда они ссорились, но они любили друг друга. Даже когда ссорились, любовь не прекращалась. А когда мирились, она вспыхивала с новой силой. И их отношения никогда бы не изменились, если бы не тот проклятый грузовик. Сэнди тогда было пять лет. Их похоронили рядом. Два гроба – большой и маленький. Сейчас ей было бы двенадцать.
Через два года после той аварии Фрэнк Дэлрой начал писать. Он написал три дамских романа, а затем четыре месяца ничего не писал, ибо сам решил, что всё это ерунда. Он просто выплеснул из себя те книги по какой-то непонятной ему самому причине. У него не было ни малейшего желания продолжать, и он искренне планировал оставить свои творения собирать пыль в недрах своего компьютера, пока по какой-нибудь причине не накроется жёсткий диск, и все три файла не канут в вечность. Фрэнк не был самым богатым жителем Дэйтон Плэйс, но когда, овдовев, он продал свою компанию в Индианаполисе, его состояние выросло до трёх с небольшим миллионов. К тому моменту, как он написал те три книги, он ещё много лет не оказался бы на мели. А оказавшись, скорее всего пошёл бы наверх, взял револьвер тридцать восьмого калибра, оставшийся от жены, и наверное, даже не стал бы думать дважды. Просто сунул бы дуло в рот и разукрасил бы стену над кроватью, в которой он столько раз бывал счастлив. Тем не менее на момент написания книг денег у него было полно.
Скорее всего не появился бы Фрэнк Дэлрой – писатель, если бы не Брайан и Сара Филлипс. Друзья до аварии и друзья после неё, когда Фрэнк остался совсем один. Каждые выходные Сара готовила прекрасный ужин, и Фрэнк либо появлялся, либо вынужден был потом как минимум полчаса извиняться по телефону, а затем приезжать и забирать пластиковый контейнер со своей долей от пиршества и снова приносить извинения. Откреститься от этих посиделок было невозможно, и Фрэнк давно перестал пытаться. Каждую субботу он послушно ехал в дом Филлипсов, где с удовольствием ел и разговаривал со своими друзьями. Оглядываясь назад, он понимал, что наверное свёл бы счёты с жизнью давным-давно, если бы не эти вечера с хорошей едой, хорошим вином и сигаретами.
Однажды вечером четыре года назад они с Брайаном курили на заднем крыльце. Рэйчел помогала Саре с посудомоечной машиной: ей тогда было тринадцать – Фрэнк заметил, что Рэйчел растёт невероятно быстро, и Брайан согласился. Затем, ни с того ни с сего (очевидно, под воздействием паров алкоголя), Фрэнк проинформировал Брайана, что он написал три книги. Брайан уставился на него так, словно у Фрэнка отросла вторая голова.
– Иди ты! – ответил он.
– Ага, – кивнул Фрэнк. Он глубоко затянулся сигаретой, выпустил дым через ноздри и снова кивнул. – Сам не могу поверить.
– Ты опубликовал их?
– Нет! Что ты! Нет конечно!
– Почему нет?
– Да ладно! Я не стану ничего публиковать. Это просто…
– Что?
– Они просто вышли из меня. Как-то само получилось. Я не собираюсь делать карьеру.
Брайан задумался, затем спросил:
– Почему нет?
Фрэнк вздохнул:
– Потому что это просто три глупых дамских романа, вот почему.
Брайан Филлипс приподнял брови:
– Ты пишешь порнуху?
– Нет, не пишу. Это романтические романы. Ну, знаешь… Женщина, которой за тридцать, встречает рыцаря в сияющих доспехах. Как правило миллиардера, или бывшего военного, или пожарного, или копа, или… Ну, ты понял.
– А, ясно. – Брайан многозначительно покивал. Секунду они молчали, затем Брайан спросил: – Но в какой-то момент он ведь трахает её так, что у неё мозги из ушей текут?
– Да, это он делает непременно, – согласился Фрэнк.
– Только не говори, что ты это пропускаешь.
– Ни в коем случае. Как раз об этом я пишу довольно подробно.
– Слушай, мужик, я должен это прочесть.
Фрэнк застыл. Он поверить не мог, что не учёл вероятности подобного требования, перед тем как взялся рассказывать о своём новом писательском хобби. Он и правда был пьян. Он собрался было что-то сказать – что-нибудь вроде “Да ладно, перестань, я не могу”, или “Это дерьмовая писанина, и я её даже ещё не редактировал, и мне жутко стыдно её показывать, так что прошу тебя, давай лучше забудем всё, что я сказал”, но тут появилась Сара с пачкой Мальборо, и Брайан немедленно поспешил поделиться новостью о новом таланте Фрэнка.
– Что, правда? Дашь мне прочесть?
Сара отказов не принимала. Меньше недели спустя все три книги оказались у неё. Мигом прочитав их, она вынесла вердикт: ей бы в голову не пришло, что они написаны парнем. Ещё она добавила, что позволила себе отредактировать рукописи и исправить опечатки. Фрэнк, сидевший напротив Сары и уминавший вторую порцию её отбивной, кивнул и поблагодарил её, но добавил, что какая разница, ведь он всё равно их публиковать не станет.
На что Сара возразила, подливая себе вина, что вообще-то публиковать он их будет. По крайней мере издательский контракт ему уже предлагают.
Оказалось, что их хорошая подруга работает в Чикагском офисе издательства “Рэд и Лок”, специализировавшемся на любовных романах. Сара позвонила ей, и её подруга, Кэтрин Рот, прочла рукописи и попросила Сару передать этому парню, что издательство готово подписать с ним контракт на две книги.
Подумав всего секунду, Фрэнк вдруг понял, что он совсем не против. Если не ради денег, то ради того, чтобы сохранить остатки рассудка. Если бы первые два романа не выстрелили, то третий бы не опубликовали. Но они выстрелили, и ещё как. А потому был опубликован третий, и четвёртый, и вот недавно тридцать первый. Плюс книга о Тэрри Карстэйрс, только что лицезревшей, как её любимого жестоко расстреляла его родная сестричка-коп. Материал для книги крайне сомнительный. Ему требовался перерыв. Небольшой. Может, несколько дней. Начиная с завтрашнего. Сегодня, разумеется, ему придётся переписать сцену в закусочной. С хорошей концовкой и без стрельбы.
Фрэнку нравилось исторгать из себя эти романчики. Они не были великой литературой, но заканчивались всегда счастливо. Героев ожидало только счастье. Светлое будущее, полное любви. Фрэнк Дэлрой знал, что так бывает. Его собственные любовь и счастье были уничтожены огромным грузовиком, но по крайней мере он знал, что означают эти слова.
Он выглянул в окно. Мистер и Миссис Марино перешли дорогу, миновали дом Фрэнка и направились к озеру за его домом. Они гуляли там каждый день. Двигались они, как всегда, медленно. Миссис Марино опиралась на приспособление для ходьбы, и они делали много остановок чтобы она могла отдышаться. Они оба – и она и Джозеф – были заядлыми курильщиками, но он держался молодцом, по крайней мере внешне. А вот Эвелин Марино в последнее время сильно сдала. Сейчас она уже харкала кровью по несколько раз в день, но ей было восемьдесят четыре. Двое взрослых детей. Свою долгую, счастливую жизнь она провела с мужчиной, который не мыслил себя без ненависти к ней и не мог без неё жить. Эту сказку грузовики не уничтожали.
По какой-то причине он вновь подумал о том, что видел на Бридж-Лейн. Какой-то парень на четвереньках на газоне у Мисс Мэндэрс. Вся картина предстала его взору лишь на мгновение, на долю секунды. Всех деталей он разглядеть не успел. И тем не менее во всём, что он увидел, было нечто неестественное. Парень полз по газону. Иногда люди сидят на газоне, или даже встают на четвереньки. Но то, как этот парень полз по траве… Что-то в этом было ненормальное. Мисс Мэндэрс Фрэнк тоже увидел. Она шла – или бежала – за этим парнем, и казалась выше, чем обычно. И её волосы были растрёпаны.
Фрэнк мотнул головой. Чушь это всё.
Полчаса спустя он говорил с Брайаном по скайпу, а потому не услышал криков на улице.
2
Рита Мэндэрс была семидесятипятилетней вдовой с длинными редеющими волосами, жёсткими чертами лица и остеохондрозом, который дико беспокоил её последние пятнадцать лет, а в последние лет семь здорово подсаживал ей сердце и лёгкие. Став монстром, она немедленно избавилась от проблем со здоровьем, что, несомненно, являлось положительным моментом. Проблема была в том, что у неё выросли клыки и когти: именно это так напугало разносчика пиццы, которого Фрэнк Дэлрой увидел, проезжая мимо.
Мисс Мэндэрс заказала пиццу, как делала это всегда по субботам. Большую пиццу с лазаньей, ветчиной, салями и оливками. Остаток дня она обычно проводила за просмотром старых фильмов с Джеймсом Кэгни или Хамфри Богартом, а иногда крутила старые добрые вестерны с Джоном Уэйном и Гарри Купером. В общем, балдела от крутых парней из своего прошлого.
Раздался стук, и Мисс Мэндэрс подумала, что пиццу никогда ещё не привозили так быстро, ведь она заказала её всего десять минут назад. Она крикнула:
– Иду!
…и поспешила к двери. Но дверь была частично стеклянной, и Мисс Мэндэрс сразу заметила, что на пороге никого нет. Она приоткрыла дверь и огляделась: поблизости не было ни машины разносчика пиццы, ни кого-либо из её соседей. На пороге стояла посылка. Большая жёлтая картонка с несколькими печатями сверху и по бокам. Мисс Мэндэрс дотронулась до неё, и коробка показалась ей довольно лёгкой. Мисс Мэндэрс подняла её и прочла адрес. Её имя было написано сбоку. Адрес тоже её. Значит, не ошибка. И всё же… На секунду она подумала, не стоит ли ей вызвать полицию. Или хотя бы позвонить на почту. Всё это могло бы сохранить ей жизнь, или по крайней мере продлить её. Но в итоге она решила открыть посылку и посмотреть, что внутри, подумав, что наверное это подарок от её сестры Эбби, жившей в Портлэнде. Они редко общались, в основном по телефону, но по-прежнему обменивались открытками на дни рождения, на Рождество, Дни Благодарения и четвёртое июля. Иногда, очень редко, они отправляли друг другу какие-нибудь недорогие подарки. Так что посылка не являлась чем-то необычным для Риты Мэндэрс. Но эта посылка была не от Эбби, и за неё почтальон не просил расписаться в ведомости. Потому что сам почтальон отсутствовал. Улица была пуста, когда она вышла: человек, оставивший коробку на её коврике с надписью Добро пожаловать либо очень быстро ретировался, либо прятался за углом её дома. Так что, да, Мисс Мэндэрс подумала, не позвонить ли в полицию. Или на почту, или, хотя бы, своей сестре. Но всё это означало говорить с ними, а Рита Мэндэрс терпеть не могла общаться с людьми без особой надобности. Поэтому она решила просто открыть посылку.
Внутри находилась картонная коробочка ещё меньших размеров. А внутри неё оказалась маленькая шкатулка с тускло поблескивающим серебристым замком. Рита Мэндэрс открыла её. Внутри на тёмно-красной бархатной обивке лежал небольшой шарик из чёрного металла. Размером со сливу. Покрытый крохотными острыми шипами. Он выглядел неприятно, и первым желанием Риты Мэндэрс было захлопнуть шкатулку и избавиться от неё. К сожалению, поступила она не так. Она коснулась пальцем одного из шипов. Ей казалось, что она сделала это осторожно, но шип был таким острым, что Мисс Мэндэрс даже не заметила, как он начал проникать в кожу. Неожиданный укол заставил её отдёрнуть руку, и от резкого движения кожа разъехалась ещё сильнее.
– Проклятие! – пробормотала она и попыталась отсосать кровь из раны, но немедленно поняла, что кровотечение сильное. – Господи Иисусе! Что за говнюк прислал мне этот кусок дерьма?
Да, Рита Мэндэрс никогда не отказывала себе в крепком словце. Она пошла в ванную комнату, достала из аптечки йод и салфетки, и, прижигая рану, почувствовала себя…немного странно. Сначала лёгкое головокружение. Затем едва заметная головная боль. Возможно, из-за того, что слишком долго стояла, склонившись над раковиной.
Мисс Мэндэрс подняла голову, и, глядя в зеркало, на миг подумала, что это вовсе не её отражение. Затем её вдруг пронизало неверие во всё происходящее. Неужели это её лицо? Её дом? Её жизнь? Может ли быть, что всё это и правда она? Мысль эта исчезла так же быстро, как появилась, но головная боль усилилась, а с ней пришла тошнота. Рита Мэндэрс облокотилась на раковину, оставляя на ней кровавые отпечатки своих ладоней.
Тук. Тук. Тук.
Она пощупала виски. Стук отдавался в пальцах.
“У меня что, инсульт?”
Внезапная резкая боль парализовала всё тело. Когда в глазах её прояснилось, она поняла, что лежит на полу и смотрит в потолок.
– Господи боже! – попыталась сказать она, но не узнала собственного голоса. Он звучал как-то иначе.
Новая волна боли стёрла её сознание в порошок.