Ростислав Николаевич Коблов
Сатирические формулы

Полная версия

Три цитаты

Познай самого себя.

Старинная максима, любимица Сократа

…не уставай лепить свою собственную статую…

Аллегория Плотина

…улыбайтесь, господа, улыбайтесь!

Г. Горин

Золотое правило чтения

В мировоззренческом, в том числе популярно подаваемом, слушать надлежит лишь отшельников и «больших чудаков».

Авторов-исключений из данного императива – сущие единицы. И конечно же, имейте дело единственно со светлыми душами.

Примите, пожалуйста, дорогие, это моё элементарное наставление, и тогда многие ваши проблемы-напасти отпадут сами собой.

О сих в меру весёлых сентенциях

Странно, однако все мало-мальски известные книги афоризмов – суть легкомыслие, слабовкусие, бессистемность, а главное – кривда. Славный герцог Ларошфуко – и тот ужасающе однобок; интеллигентные читатели в глубине души разочарованно недоумевают, а искомого прогресса – без мелочи ноль. С этим уже давным-давно подоспела пора заканчивать.

Единственно верный афоризм – философский с художественным отливом, причём весьма желательно – чтобы отлив был мягким, юмористическим…

Движение к мудрости должно приносить радость. Чистых улыбок и катарсического смеха – вот чего недостаёт «мировой мысли», не считая, естественно, самой мысли! Философии, тем более популярной, надлежит быть светлой или во всяком случае – праздничной. В ней, как и в священном искусстве, почти непременно должны присутствовать лиризм, юмор и самоирония глашатая-вещуна. Увы, даже многие великие этого ни капельки не понимали… Вообще говоря, подавляющее большинство философов столь угрюмы главным образом потому, что они просто-напросто крайне далеки от искомой истины: их логика слишком несвободна и слаба, а интуиция – молчалива, как штампованное изваяние!

Самая ответственная линия – синусоида. Не бойтесь: где нужно – автор совершенно серьёзен. По большому счёту, он серьёзен всегда. Порой, особенно поначалу, он будет даже чуточку ворчлив, ну да ничего не поделаешь – окружающая людинку явь располагает, очевидно, и к такого рода тонам: на пиру философии не обойтись без редьки.

Замечу, что ряд важных глубоких вопросов затрагиваться напрямик не станут. На то наличествуют кое-какие резоны (например, капризные требования жанра) – автор просит понять его дружески и верно. К тому же им сказано отнюдь не мало: трактат играючи прошёлся почти что по всему периметру знаменитых мировоззренческих проблем… Книга много больше, чем экзерсисы здравого смысла, с коими отчего-то так часто перемешают благородный афоризм.

Центральные темы – счастье и смысл жизни. Разобравшись в этих старинных задушевных пунктах, двигаться далее в славный мир высочайших истин становится куда привольнее и веселее.

Было бы не совсем правильно не сказать отдельно о лёгкости изложения: книга читается как сборник нормальных прозрачных стихов, или, пожалуй, и того проще. Дело тут не только в эфирности изречения самого по себе… словом, хочется пожелать всем действительным философам и философствующим литераторам стремиться не к излюбленной многими тёмной пространности, а напротив – к высочайшей ясности.

Само собой разумеется, ещё пока не встречалось сочинений без неточностей и недосмотров. Наверняка они вскоре обнаружатся и здесь: таковы законы рока, как обычно вздыхали в аналогичных случаях бесценные прародители из Эллады. Только должен, священной истины и ничего сверх того ради, отметить одно своё значительное преимущество перед другими изобретателями максим и прочих фундаментальных благ: почти все совершенства настоящего трактата могу, – простите, пожалуйста, мою фельдфебельскую ноту, – приписать творческим добродетелям собственной персоны, а вот почти любые имеющиеся «отдельные недостатки» – истолковать основательно инородным: мимолётно-старинными ужимками нездоровья.

Далее должно сделать одно очень деликатное отступление, поскольку всё звонче тикают звёздные часы…

Привычная история человечества подходит к концу: грядёт полноценная и в высшей степени благотворная встреча с дружественными иноземными цивилизациями.

В силу ряда причин, коими мне бы не хотелось сейчас утомлять читателя, она может состояться практически уже в любое соседствующее десятилетие или даже в любой из близлежащих годов.

Вскоре после Контакта, особенно если таковой случится «пораньше», некоторые из моих суждений (надеюсь, всё же не такая уж большая часть) окажутся устаревшими. Заранее прошу извинить. Также мне хотелось бы принести извинения непосредственно нашим родственникам из космоса – за то, что в данной книге доля земных вопросов, быть может, слишком велика; с другой стороны, в таком обилии для милейших братьев и сестёр могут таиться самобытность и определённая прелесть: ведь всё остальное они уже в своём «распрекрасном послезавтра», что там и разглагольствовать, отлично без меня знают.¹

Наиболее горемычны те, кто не любит ни кошек ни дельфинов, ни Одри Хепбёрн ни Андрея Миронова, ни героев двенадцатого года ни бескомпромиссную Шарлотту Корде. Не знаю, сумею ли подобным отчаянным сухарикам хоть чем-то помочь. Однако же всем остальным – т. е. полноценным, духовно оживлённым натурам – пишущему эти строки легко найдётся что конфиденциально поведать и порекомендовать…

«Речь идёт не о пустяках, а о том, быть безрассудным или нет», – метко говорит о мудрствовании античный исполин.

Архитектор весёлых максим обращается непосредственно к уму и сердцу интеллигентного читателя и выпускает свой многолетний универсальный труд, пребывая в нормальном, добром расположении духа.

Становитесь лучше – становитесь счастливее. Такова миссия этой нежной мужеской книги.

Ростислав Коблов

Сочи, первая половина 3-его десятилетия XXI века.²

Часть I. Гуманитарная увертюра

Глава 1. Любопытные ступеньки

§ 1 – 1

Дети – это искренние, свободомыслящие и неиспорченные разбойники.

§ 1 – 2

Детишки поживают своим собственным интеллектом. Иного у них попросту нет.

§ 1 – 3

Младший школьный – возраст наиважнейший: сознание уже малость вылупилось, а испорченность – ещё не пришла.

§ 1 – 4

Пример будем брать с кошек и детей, ибо первые – самые душевные, а вторые – самые прогрессивные.

§ 1 – 5

Решительно не ведаю, «куда уходит детство?»³: моё всегда со мной.

§ 1 – 6

Все подростки – рациональные дуалисты.

Когда им необходима свобода, они – «большие». Когда же им потребна забота – «дети».

§ 1 – 7

«А что такое добродетель?» – осведомится рано или поздно любознательный юноша, пребывающий доколе на стадии исследования порока.

§ 1 – 8

Восемнадцать вёсен – возраст не для интервью.

§ 1 – 9

Юности всегда некогда. В особенности – поразмыслить.

§ 1 – 10

Молодости даровали энергетический фонтан, словно чтобы она могла проявить свою выдающуюся бестолковость в совершеннейшей красоте.

§ 1 – 11

Молодость верит в грядущее, а значит – в себя.

§ 1 – 12

Молодёжь разрушает с музыкой.

§ 1 – 13

Дабы младости принадлежало будущее, надо не дать ей разнести настоящее.

§ 1 – 14

Молодость остро нуждается в каждодневном бале в честь самой себя.

§ 1 – 15

Молодёжь смеётся задорно и бессмысленно.

§ 1 – 16

Ещё спрашивают: «Легко ли быть молодым?»

А без головы легко?!

§ 1 – 17

Труднее всего именно молодым, однако они этого обычно, счастливцы, даже не примечают.

§ 1 – 18

Знамя молодых должно быть ярко-зелёным.

§ 1 – 19

Несмышлёнее всех – клокочущая холостёжь.

§ 1 – 20

Юнцы поживают без кредо, а семейным уже не до умственного баловства.

§ 1 – 21

Плох тот вундеркинд, что не сделается к тридцати годам несноснейшим ворчуном.

§ 1 – 22

Лучшая пора молодости – ранняя зрелость.

§ 1 – 23

Приглядевшись, узришь испорченных детей, играющих во взрослых.

§ 1 – 24

Не зная, что же им делать далее, многие приступают к деградации.

§ 1 – 25

Собственная старость способна стать поистине выдающимся впечатлением.

§ 1 – 26

Старость не столько посмеивается над молодостью, сколько переходит в плачь.

§ 1 – 27

Прекрасна не молодость, – а тоска по ней.

§ 1 – 28

На склоне лет чýдно глядится на морские волны… и знатно ворчится на грешное человечество.

§ 1 – 29

Зато на излёте жизни можно праздновать уже каждый божий день…

§ 1 – 30

«Старость не радость». А молодость – вообще глупость.

§ 1 – 31

Долгожитель чем-то похож на великого человека, а чем-то – на заурядного второгодника.

§ 1 – 32

Детство созерцает, молодость – вытворяет, зрелость – осмысляет, а старость – сожалеет.

§ 1 – 33

«Мои года – моё богатство» (наш Роберт Рождественский).

§ 1 – 34

Стремитесь слушать старших и слушаться богов.

Глава 2. Педагогические нюансы

§ 2 – 1

Мы делаем кошек инфантильнее, те в ответ делают более инфантильными нас самих, а автор этих усатых строчек лелеет и приумножает инфантилизм своего читателя.

§ 2 – 2

Лучших воспитывают кошечки и собачки.

§ 2 – 3

Перед тем как поесть телятины, сходите на мясокомбинат.

Прежде чем отдать ребёночка в детский сад, загляните в детдом.

§ 2 – 4

Детский сад придумал де Сад.

§ 2 – 5

Сложив жалкие крохи с незабвенным товарищем Сталиным, получаем в сумме типичного многоопытного педагога.

§ 2 – 6

«Классическая педагогика» – это фрёкен Бок.

§ 2 – 7

Предел пошлости и бездушия – случайное сборище однолеток.

§ 2 – 8

Образование глумится над интеллектом.

§ 2 – 9

Из обучающегося лепят попугая.

§ 2 – 10

Лицо мировой профессуры – герр Серебряков.

§ 2 – 11

Когда профессор начинает излагать свои собственные мысли, впору криком кричать: «Спасайся, кто может!»

Замечание. Не профессорское это дело – излагать собственные мысли.

§ 2 – 12

Два ключевых словечка для беседы с котёнком – «тя-тя-тя-тя-тя» и «тю-тю-тю-тю-тю».

Рекомендуем всем сознательным профессорам использовать ровно такой же стиль общения в отношении господ студентов.

Замечание. «Тя-тя-тя-тя-тя» и «тю-тю-тю-тю-тю» – суть базовые принципы педагогики.

§ 2 – 13

Наставнику не обязательно пребывать снаружи.

§ 2 – 14

Наука ниже искусства и философии, ибо, среди прочего, она совершенно не в состоянии избавиться от малопочётного родства с доселе вечно вульгарной образовательной системой.

§ 2 – 15

Знание не одухотворяет – токмо мудрость и красота.

§ 2 – 16

Взрослые вне культуры – те же беспризорные дети.

Глава 3. Есть такое слово – «коллектив»

…разнообразные не те.

Е. Евтушенко

§ 3 – 1

Трудно выглядеть нормальным, пребывая среди безумцев.

§ 3 – 2

Стадо и пошлость стремятся друг к дружке, точно они какие-то влюблённые голубки.

§ 3 – 3

В стае нетипичных травят нетипичных нетипичных.

§ 3 – 4

Родина конформиста – стая.

§ 3 – 5

Конформист как песчинка – бесконечно малая величинка.

§ 3 – 6

Чем меньше мыслей, тем монолитнее орда.

§ 3 – 7

Чем мельче мысли, тем монолитнее орда.

§ 3 – 8

Где «коллектив», там и примитив.

§ 3 – 9

Цель многих страждущих – втиснуться в первую встречную стаю, дабы задышать в ней воздухом интриг.

§ 3 – 10

Стая не в состоянии вытерпеть индивидуальность… и соседнюю стаю.

Изумительная красота: прима натуры тургеневская барышня, а рядом – ни единого коллектива.

§ 3 – 11

Опасайся тайных сборищ.

§ 3 – 12

У интернета душа улицы, у улицы – каталажки.

§ 3 – 13

Без общества индивид дичает, а с оным – деградирует.

§ 3 – 14

Горе от ума, как тонко подмечено Грибоедовым, случается единственно в «коллективе».

Глава 4. Мозаика обыденных диковин

§ 4 – 1

Сыщиков лиха – тьма.

§ 4 – 2

Прикладное сочтут за основное, само же основное не разглядят и в упор.

§ 4 – 3

Земной человек – азартный ловец третьестепенного.

§ 4 – 4

Примечают тех, что соблаговолили наследить, – а вовсе не тех немногих, что соизволили надумать.

§ 4 – 5

Потребность в пророках ощущается трудящимися в самую последнюю очередь.

§ 4 – 6

Человечество обожает пену.

§ 4 – 7

Министры берутся из лототрона.

§ 4 – 8

Вещают заученными фразами, реализовывают волю посторонних, а полагают себя политическими фигурами.

§ 4 – 9

Вполне может создаться такое топорное ощущение, что люди делятся только на глубоко порочных и неоднозначных.

§ 4 – 10

И робкие иногда покрикивают – дабы выжить в этом любопытном мире.

§ 4 – 11

Многие интеллектуалы ни за какие коврижки не изъясняются по существу.

§ 4 – 12

Крылов на голубом глазу обидел кралю Стрекозу.

§ 4 – 13

Некто мнил себя крупным мыслителем и классическим большим человеком.

А был лишь крупным эпигоном и субъектом больших страстей.

§ 4 – 14

Для отдельных экспансивных натур «быть собой» означает находиться «не в себе».

§ 4 – 15

Замечательной идеей прогресса нередко увлечены те, кто практически не в состоянии ступать по магистральной дороге добродетели.

§ 4 – 16

Большинство учёных мужей даже в самые зрелые годы не в силах подняться выше радикального юноши Базарова.

§ 4 – 17

Один из краеугольных элементов истории идей – брань между ведущими теоретиками.

§ 4 – 18

Для многих тяжёлая ошибка подобна рюмке: им хочется продолжения банкета.

§ 4 – 19

Всякое 14 июля в сердце Европы поклоняются сущей собачке Баскервилей.

§ 4 – 20

Наиболее душевно здоровые – эстеты, но добрая половина таковых – форменные сумасшедшие: услаждаются произведениями а-ля «Иван Грозный убивает своего сына».

§ 4 – 21

Духовно угловатые… А иных почти что и нет.

§ 4 – 22

В эпоху антикультуры можно страстно затосковать по временам культуры с приставкой «псевдо».

§ 4 – 23

Кто на скандальную выставку, а кто – на демонстрацию медуз.

§ 4 – 24

Некоторые с годами разочаровываются в глупом чтиве, увлекаясь многоумной медицинской энциклопедией.

§ 4 – 25

Физическая культура славно преумножает количество культурных единиц.

§ 4 – 26

Высшая каста татуированных – татуированные по-латыни.

§ 4 – 27

Человек готов даже шпаги глотать и ступать по битому стеклу босиком – лишь бы не рефлексировать.

§ 4 – 28

Только очень и очень немногие решаются занять почётную должность пастуха самого себя.

§ 4 – 29

Большинство рассуждает примерно так: «Зачем трудиться – выискивать правду, если повсюду мириады бесплатной кривды?»

§ 4 – 30

Неизменно популярна кульминация крика пошлости – брак заведомо посторонних душ.

§ 4 – 31

Бывает, что ребёночек изнывает в заточении детского сада, а в это же самое время, неподалёку, его собственная grand-maman нянчится с ненаглядным телевизором.

§ 4 – 32

Аlter ego «современного человека» – телевизионный аппарат.

§ 4 – 33

Все людские помыслы кружатся вокруг парадигмы текущего момента.

§ 4 – 34

В головушках обретаются околесицы, наподобие перлов коммерческой пропаганды.

§ 4 – 35

У длинного ряда западных кинозвёзд было более чем своеобразное обаяние – обаяние субъектов, способных ограбить бензоколонку.

§ 4 – 36

Интеллигент с ангельским началом запросто может оказаться оппортунистом.

§ 4 – 37

Важная составляющая женского шарма – эгоизм.

§ 4 – 38

Многие думают только о себе.

Многие вообще ни о чём не думают.

§ 4 – 39

Пьянчуги равняются на кружку, а поганцы – друг на дружку.

§ 4 – 40

Жизнь многих – это рестораны и самообманы.

§ 4 – 41

«Кругом пошлость и мерзость», – скажет пессимист.

«Но пошлости больше», – подметит оптимист.

§ 4 – 42

Чем землянин нормальнее, тем сильнее он смахивает на пришельца с другой планеты.

Часть II. Болотные круги

Глава 5. Безвекторное пространство

§ 5 – 1

Все обыватели – язычники, их идол – сиюминутное.

§ 5 – 2

Практически единственный интерес образованного сословия – бессмысленные шатания современности.

§ 5 – 3

Ступать вперёд способны лишь считанные единицы. Подавляющее большинство бессрочно обретается в игривом состоянии броуновского движения.

§ 5 – 4

В отличие от дела, вздором можно заниматься без конца.

§ 5 – 5

В наш непутёвый век корыстолюбец сидит уже отнюдь не на сундуке.

Корыстолюбец посиживает на корыстолюбце.

§ 5 – 6

Каждый второй монумент – это немилосердное напоминание о глупости и пошлости соответствующего поколения.

§ 5 – 7

Эрудит перепутал голову с кладовкой.

Замечание. Всё ведают отнюдь не эрудиты, а таксисты и бабушки.

§ 5 – 8

Гвардия торопыжек – суетные интеллектуально.

§ 5 – 9

Суетное мышление довольно малопривлекательно и даже некоторым образом родственно графомании.

§ 5 – 10

Многие доктора наук идут на любопытное повышение: становятся свадебными генералами.

§ 5 – 11

Глубинный смысл безделушки – в последующем разочаровании.

§ 5 – 12

Нет такого бурного течения мысли, коего не смог бы прервать жизнерадостный коммивояжёр.

§ 5 – 13

От коммивояжёра отдаёт вечностью.

§ 5 – 14

Достоин он презренья, помимо уваженья.

Примечание. Загадка не для чад.

§ 5 – 15

Если к Феденьке ежедневно приходят крупные мысли, значит, Феденька работает в печати.

§ 5 – 16

Журналист-международник обожает порассуждать об экономике.

§ 5 – 17

Способный делает дело. Ни на что не способный – карьеру.

§ 5 – 18

Негоциант никогда не думает: он дорожит драгоценным временем.

§ 5 – 19

Когда предприниматель вопит: «Время – деньги!» – ему следует с деликатностью разъяснить:

«Нет никакого времени, нет никаких денег: читайте книжки по философии».

§ 5 – 20

Смущают труженики. 99% из них – неисправимые духовные бездельники.

§ 5 – 21

Труженику недостаёт благородства.

§ 5 – 22

Травай⁴ и травай – и заработаешь на персональный трамвай.

§ 5 – 23

Фауна торопится ровно так же.

§ 5 – 24

Ехала машина, ехала… По своим куриным делам.

§ 5 – 25

Во тьме всю жизнь играют в чехарду.

§ 5 – 26

Бревнышко никогда не колеблется. Только плывёт.

§ 5 – 27

Время-то терпит… Да глупость торопит.

§ 5 – 28

Суетность врачуется суетой.

§ 5 – 29

Действующий глубоко заблуждается: он пассивен.

§ 5 – 30

Рефле́ксия, абстрактное мышление и мудрость как ничто иное противостоят тотальному нелепому галопу.

§ 5 – 31

И философ склонен к суете. Остальные – склонены ею.

§ 5 – 32

Вздоры вздорные – бега соответствующие.

Глава 6. Разбор телевизионных полётов

§ 6 – 1

Помимо прочего, мудрость говорит: «Не забудьте выключить телевизор!»

§ 6 – 2

Телезритель – расточитель.

§ 6 – 3

Не читать газеты – это не подвиг. Подвиг – не смотреть телевизор.

§ 6 – 4

В умственном малолетстве компасом служит программа телевизионных передач.

§ 6 – 5

Изучение программы телепередач развивает аналитические способности.

§ 6 – 6

В одном из телевизионных эфиров речь тихой сапой зашла о том, как правильно ловить мух.

§ 6 – 7

Всенепременный пункт популярной музыкальной программы: вульгарная татуированная девица берёт интервью у шалопаев с наружностью рецидивистов.

§ 6 – 8

Сущность любой телепередачи – кулинарное шоу.

§ 6 – 9

В кошках восхищает многое, и в том числе – их бесстрастно-пренебрежительное отношение ко всякому телеэфиру.

§ 6 – 10

Зрящий в книжку от рекламы не страждет.

Замечание. Одна из привилегий маленького любимца высочайших сил.

§ 6 – 11

Реклама и телесериалы представляют собой единое идейное целое.

§ 6 – 12

Человек в беспредельном тупике: он уткнулся в телевизионный приёмник.

§ 6 – 13

Если нечего делать, то делать нечего – придётся смотреть ТВ.

§ 6 – 14

Человек зациклен на хлебе и шоу-бизнесе, а голубой экран – на шоу-бизнесе и пересудах о хлебе.

§ 6 – 15

Уснуть перед голубым экраном – это ровно то же, что сгореть на работе.

§ 6 – 16

Перебои со светом – это хорошо: значит, и перебои с телевизионной брагой.

§ 6 – 17

Один из величайших парадоксов бытия: носитель Искры, уставившийся в богопротивное телешоу.

§ 6 – 18

Индивид явственно ощущает: пора наконец угомониться, чтобы сосредоточиться на чём-то важном.

Он в темпе укладывается на диван и включает телевизионный приёмник.

Забавнейшее из вселенских чудовищ.

§ 6 – 19

Отключите шарманку – включите мысль.

Глава 7. Плебейский век

§ 7 – 1

Низы – это все те, кто стремится к низменному.

§ 7 – 2

Ключевое свойство палеолитической натуры – жгучая потребность в непотребном.

§ 7 – 3

Вопли вожаков псевдоэстрады живо напоминают рёв джунглей.

§ 7 – 4

«Массовая культура» дружно играет на тоске человечества по пещерам, копытам и хвостам.

§ 7 – 5

Самодеятельность – либо глупость, либо пошлость. Шоу-бизнес – все удовольствия разом.

§ 7 – 6

Большинству хочется одного и того же: банального под криминальным соусом.

§ 7 – 7

Основное лакомство публики – коктейль из грохота и блёсток.

§ 7 – 8

Это сколько же вокруг парадоксалистов, заполняющих порожнее порожним!

§ 7 – 9

Изысканная шутка: раздать на дискотеке томики с вещицами Фёдора Михайловича.

§ 7 – 10

Кто просмотрел «Человека-муху» – отдыхать ни за что не станет. Примется за «Человека-осу».

§ 7 – 11

Обезьяньи кинопродукты собирают свои рекордные кассы среди жутковато поразмыслить кого.

§ 7 – 12

Выбор миллионов твёрд – помои и отрава.

§ 7 – 13

Одному нравятся телесериалы. Другому – рекламные ролики.

Назовём всё это дело нежно: «Приехали».

§ 7 – 14

«Массовая культура» – точно не одуванчик.