Розалина Будаковская
Вспомни меня

Полная версия

Главные новости 11 ноября 1992

Терренса в моей жизни становилось с каждыми вторником и пятницей всё больше: то мы шли немного пройтись после его лекций и только к полуночи вспоминали о времени, то в другие дни внезапно встречались посреди города, вместе обедали, строили планы на выходные, затем расходились и обязательно созванивались или писали друг другу полотна сообщений после ужина. Между тем я всё ещё не могла определить, что чувствую к Терренсу. То меня душила мысль о том, что он просто пытается играть со мной, а затем будет потешаться над тем, как я прониклась, то вновь вспоминались слова мамы о моей чрезмерной влюбчивости. Но влюблённой я себя не чувствовала. Влюблённость – это что-то непостоянное, опасное в какой-то мере, непредвиденное, неконтролируемое… Мне же было, наоборот, спокойно. Как ни с кем до этого спокойно.

Непривычное ощущение рушили только периодические конверты без подписи. Их содержимое с каждым разом заставляло всё больше и глубже копать в интернете, однако понятнее картина до сих пор не становилась. Более того, пазлы головоломки даже складываться друг с другом отказывались. Одну ночь я решительно посвятила наблюдению за своим почтовым ящиком, просидела всё это время на лестничной клетке, но так и не смогла поймать за руку неизвестного отправителя. Забавно то, что стоило мне назвать собственную идею провальной и уйти на пару минут в квартиру, как именно в этом промежутке новый конверт появился в почтовом ящике. Забрав очередную находку, я вернулась к себе и разложила все имеющиеся кусочки головоломки на столе. Теперь их семь: уголок газеты, фотография с неоновой надписью «Мотель», фотография комнаты, фотография подушки в пожелтевшей наволочке, синяя шариковая ручка, брелок в виде знака доллара и обёртка от жвачки. Новой «уликой» как раз стала обёртка.

– И как это может вообще быть связано? – не сдержавшись, сказала я вслух. – Нет, если это просто чья-то дурацкая шутка, а я купилась… – представив такую вероятность, я зарычала от сжала руки в кулаки. – Это должно иметь смысл.

Не один раз я думала попросить Терренса о помощи в поисках информации, но в последний момент передумывала. А ещё после фото комнаты и наволочки я хотела пойти в полицию. Правда, я так и не придумала, что напишу в заявлении: регулярная почта без обратного адреса или слишком сложная загадка? Пришлось искать связь между этими кусочками дальше. Сегодня мне как раз пришла идея просмотреть в библиотеке архив газет. Раз уж в первом конверте был именно уголок газеты, то, наверное, в номере от одиннадцатого ноября девяносто второго есть зацепка. Но Терренс не должен об этом узнать. Я расскажу ему потом, когда пойму, что здесь вообще происходит.

В библиотеку я отправилась немедленно, пока есть немного времени до курьерской смены. Никогда не читала газеты и уж тем более не посещала ради этого библиотеку, но что поделать – любопытство слишком сильно.

На часах без десяти девять. До открытия ещё есть немного времени, никто никуда не опоздает, но у дверей уже собирается толпа любителей читать, учиться или, как я, разгадывать невесть какие загадки. Периодически я оглядывалась по сторонам, боясь, что Терренс может внезапно появиться здесь, и тогда придётся снова придумывать отмазку на ходу. Наверное, любой нормальный человек бы просто сказал правду, но я всё же предпочту пока не посвящать Терренса в моё расследование. К счастью, он не появился.

За архивом газет пришлось топать вместе с одним из библиотекарей чуть ли не в самое дальнее помещение огромного здания. Единственное, что меня смутило – для доступа к содержимому архива пришлось расписаться в журнале посещений. Надеюсь, Терренс не заглядывает в него, когда расписывается сам, а значит не заметит моего имени. Я в этом не до конца уверена, но всё же очень надеюсь.

Честно говоря, я надеялась на бумажные копии газет, но, как оказалось, всё давно оцифровано, чтобы не хранить лишнюю макулатуру. Благо, монитор компьютера довольно большой и яркий, иначе бы я здесь пропала на несколько суток, просматривая сотни страниц с мелким шрифтом. Интересно, а что вообще нужно искать? Из газеты у меня всего лишь дата, а значит с одинаковым успехом загадочный отправитель мог зашифровать как информативную статью, так и объявление с последней страницы. Как понять, что он на самом деле имел в виду, вложив в конверт обрывок с датой? А, может, я усложняю, и дело в самых цифрах, в самом одиннадцатом ноября тысяча девятьсот девяносто второго? Думаю, для начала нужно искать упоминание других кусочков головоломки: мотеля где-то в лесу, наволочки, шариковой ручки, брелока и обёртки от жвачки.

Страницы летели одна за другой, пока наконец на глаза не попалась знакомая вывеска «Мотель» на фоне густого леса. Фото чёрно-белое, не отличающееся высокой точностью и качеством, но мотель я сразу же узнала. Снимок сделан репортёром криминальной сводки для газеты штата Орегон, а в статье всего на пару строк сообщается об убийстве тридцатидвухлетней Карен Сайд. Ни кто она, ни чем занималась, ни кто убийца, ни каких-либо подробностей смерти. Просто факт: Карен Сайд убили на границе штатов Орегон и Вашингтон у какого-то придорожного мотеля посреди леса. В подборке нашлись ещё парочка газет Орегона, но в них было всё то же самое. В соседнем штате так вообще не упоминалась кончина Карен Сайд. Действительно, какое людям будет дело до неизвестной девушки, если её прикончили даже не в их штате? Страницу я распечатала и забрала с собой. Попробую позже поискать что-нибудь ещё в интернете. Теперь-то я хотя бы знаю, в какую сторону копать! Радостная от долгожданной находки я почувствовала себя настоящим детективом и, как любой детектив внезапно вспомнила, что вот-вот опоздаю на работу.

Пробегая мимо кафе и лестницы, мне показалось, что я видела Терренса. Всего лишь краем глаза, но я отчего-то уверена, что это был он. Терренс болтал с баристой и, очевидно, ждал свой утренний кофе. Интересно, что он делает в библиотеке так рано, если лекции начинаются в три часа? Наверное, Терренс появляется здесь не только ради своего клуба любителей истории. Хотя это странно, ведь он ни разу не упоминал другой род занятости. Терренсу есть что скрывать?

Тем же вечером я спешила после смены скорее оказаться дома и с чашкой чая вновь окунуться в своё собственное расследование. На запрос «Карен Сайд убийство Орегон» поисковая система выдала целую кучу несвязных ответов, среди которых по крохам были лишь упоминания о некой мисс Сайд – волонтёре и бывшей студентке полицейской академии. Автор плохенького поста в любительском журналистском блоге – аккаунт удалён, но блог всё ещё в общем доступе – приводит Карен Сайд в качестве примера исключительного упрямства, решительности и неукротимого желания помогать людям.

Кто такая Карен Сайд? Девушка родилась в Портленде. В школе особых успехов у неё не наблюдалось, к спорту интереса она тоже не проявляла, но после кончины отца Карен вдруг твёрдо решила служить в полиции. Отчего скончался родитель мисс Сайд не указано, но судя по её внезапному решению, нетрудно догадаться, что его скорее всего убили. Карен поступила в академию полиции со второго раза, но быстро была исключена за проникновение в архив дел и кражу документов. После этого Сайд не сдалась и подалась в волонтёры. Вместе с другими она бралась за поиск пропавших и подобные дела. О матери девушки упоминается лишь её существование, больше внимания уделено старшей сестре Карен – Меган Кингстон. Именно к ней, в Сиэтл, Карен ехала через лес в ночь своей смерти.

Стоит признать, история Карен Сайд и моё мини-расследование выдалось захватывающим, заставило пораскинуть мозгами, вспомнить, что они у меня всё-таки есть, но я до сих пор так и не поняла, почему отправитель выбрал именно меня? Неужели больше никто не умеет пользоваться интернетом? И раз уж, ладно, автор писем добивался того, чтобы я обратила внимание на дело Карен, почему он не отправил саму статью или фотографию девушки, которой, кстати, почти нигде нет, а на том, что имеется сложно хорошо разглядеть лицо мисс Сайд.

Или дело всё-таки в чём-то другом?

Окно всегда открыто

– Может, останешься у меня? – сквозь смех предложил Терренс. – Уже поздно, а моя квартира совсем близко. Королевские покои не обещаю, но место тебе точно найдётся.

– Я не остаюсь у историков на ночь, – продолжала смеяться я. – Пойду домой.

– Ты кого-то от меня прячешь? – Терренс обнимал меня, и мы медленно кружились. – Ну же, признайся, Дейзи!

– Конечно, – кивнула я. – Вот приду домой и выпущу из ванной огромную собаку, пока она не разнесла там всё к чертям. А ведь с ней ещё и погулять перед сном нужно. Не выпустишь же волкодава одного?

Он снова рассмеялся:

– Я имел в виду ещё какого-нибудь друга-историка у тебя в шкафу.

– Хватит с меня и одного историка, – я обняла его на прощание. – До пятницы!

– До пятницы? – Терренс удержал меня за руку. – Мы не увидимся до этого? Например, – задумчиво протянул он, – завтра или в четверг?

– Не знаю, – я пожала плечами. – Может быть. Спокойной ночи, Терренс.

– И тебе, Дейзи, – уголками губ улыбнулся он, а затем крикнул: – Хороших снов!

В ответ я помахала рукой, перебегая дорогу в неположенном месте, обернулась на другой стороне улицы, помахала ещё раз и побрела домой. Можно подумать, Терренс поступил не как джентльмен, потому что не стал провожать меня до дома в тёмное время суток, но на самом деле я сама отказалась. Всё из-за конверта: новых улик не появлялось уже недели две, и каждый раз, уходя из дома или возвращаясь обратно, я с надеждой заглядывала в почтовый ящик. Но сегодня ничего не изменилось – неподписанного конверта снова не было.

Я легла в холодную постель только с одной мыслью: может, дело Карен Сайд не такое простое, каким показалось на первый взгляд? Может, новые подсказки не приходят, потому что я не со всем разобралась? Хорошо, но как тогда отправитель узнаёт, на каком этапе находится моё расследование? По спине в следующую секунду поползли мурашки – чёрт, не забирается ли он в мою квартиру, пока меня нет? А если и да, то как? Когда? Ладно, с первый вопрос отпадает сам собой – замки здесь держатся на честном слове. Второй вопрос тоже дурацкий – ведь я большую часть времени торчу на работе, а значит и не узнаю, что у меня кто-то был. Но зачем ему это?

С этими мыслями я провалилась в сон.

Лес, холод, моросящий дождь и два крошечных аварийных огонька у меня за спиной. Куртка насквозь промокла, джинсы противно липнут к коже. Только ботинки до сих пор сухие. Не знаю, сколько я уже прошла по этому чёртовому лесу, но до сих пор не увидела ни души. Здесь даже слишком тихо. Неужели в таких дебрях и глухомани не водятся животные? Не хотелось бы наткнуться на кого-то крупного и голодного, но зайцу или на худой конец ёжику я бы обрадовалась. Пальцы онемели, запястья и колени болели от холода. Я буквально молилась, чтобы найти помощь. В машину не вернёшься – бензина на всю ночь не хватит, да и сидеть в ней посреди жуткого леса столько времени, нет никакого желания.

Я проснулась от ломящего всё тело холода. Одеяло валялось на полу, подушка свисала с подлокотника, простынь съехала в отверстие между матрасом и каркасом дивана. По квартире гулял сквозняк из открытого окна кухни. Оно распахнуто настежь. Я тут же вскочила с постели и побежала его закрывать. Чёрт, не помню, как вообще к нему подходила, когда вернулась. По-моему, я сразу легла спать, даже в душ идти было лень.

Всё тело сводило холодом и дрожью. Я перестелила постель, надеялась согреться под одеялом, но за полчаса попыток теплее не стало, поэтому я пошла под горячий душ, а если и это не поможет, то собиралась выпить чашку чая и плевать, что сейчас три часа ночи.

Надо позвонить мастеру. Может, это не память меня подводит, а просто с рамой или оконной створкой что-то не то? На всякий случай перед тем, как снова вернуться в постель, я подперла окно кастрюлей с водой. Так его не откроет ни сильный ветер, ни соседский кот. И всё же мне не по себе. В висок настойчиво стучится мысль, будто в моей квартире кто-то был, пока я спала, а открытым окном он просто пытается напугать или свести с ума. К пяти мне удалось опять заснуть, однако через пару часов меня разбудил звонок Терренса.

– Алло? – сонно ответила я, ещё не разлепив веки. – Алло?

– Ты в порядке? – спросил Терренс. – Или я тебя разбудил?

Видимо, голос у меня неважный и ещё более сонный, чем мне слышалось. Покачиваясь, я приподнялась на локте.

– Доброе утро, – сказала я. – Ещё же утро, да?

– Одиннадцать часов ровно, – засмеялся Терренс. – Позднее утро. Ты сегодня не работаешь?

– Нет, – я помотала головой, судорожно вспоминая о ночном инциденте. – Ты случайно не знаешь, кто занимается ремонтом окон?

– Окон? – удивлённо переспросил Терренс. – Что у тебя с окном?

– Не знаю, – в состоянии полулёжа меня неумолимо тянуло в сон, поэтому я собралась с силами и встала. – Ночью я проснулась от того, что оно открыто, хотя точно помню, что не открывала его. Вообще к нему не подходила вчера вечером.

– Может, с утра не закрыла?

– С такой погодой, я бы это заметила, – почти возмущалась я. – Вчера я не настолько устала, чтобы не заметить сквозняк и лечь спать.

– Ладно тебе, я просто пошутил. Не заводись, я не хотел тебя обижать, – в динамике завывал ветер и отдалённо шумели машины. Похоже, Терренс на улице. – Если хочешь, я могу зайти и посмотреть, что с твоим окном. До обеда я абсолютно свободен. Ты дома?

– Да, – я оглядывалась по сторонам и думала, как привести квартиру в порядок за короткое время. – Да, пока дома.

– А потом куда-то собираешься?

– Может быть. Ещё не решила. Когда тебя ждать?

– Дай мне полчаса.

За это время я в панике бегала по квартире, убирая все следы бардака. Да, не идеальная чистота, но уже и не помойка. За оставшиеся две минуты я успела умыться, переодеться и поставить чайник, будто в свой выходной всё, о чём я могу думать, это о ленивом позднем завтраке. Терренс явился точь-в-точь через тридцать минут. С собой он принёс пару свежих пирожных, сказав, что абсолютно случайно увидел их в какой-то кофейне поблизости. Только это неправда. Я знаю все места поблизости, где можно купить свежие десерты, и таких, как принёс Терренс здесь нет. Не знаю, зачем он соврал. Наверное, не хотел говорить открыто о том, что собирался зайти и без предлога в виде окна.

Терренс прошёл на кухню и попросил меня надеть что-нибудь потеплее. Пока он возился с окном, я стояла в свитере, готовила кофе и отчего-то чувствовала себя неловко. Наконец Терренс закончил, несколько раз открыл и закрыл окно прежде чем сообщить, что всё в порядке.

Я предложила отметить это чашечкой кофе. Конечно же, Терренс не стал отказываться. По-моему, он вовсе не из-за окна пришёл сюда так быстро. Звучит очень самоуверенно с моей стороны, но, думаю, я не ошибусь, сказав, что я Терренсу интересна. Чем дольше мы с ним обещаемся, тем чаще и больше я замечаю, как мой новый друг пытается показать себя в лучшем свете. Сначала мы вроде как дружили, но сейчас на дружбу это походит всё меньше. И он так смотрит каждый раз, будто я должна всё понять сама.

Неловкую тишину прервал, конечно же, Терренс. Для меня одновременно комфортно и тревожно было утопать в собственных мыслях, понемногу подъедать пирожное и пить кофе, пока не остыл.

– Я тебя смущаю?

Вопрос был задан вполголоса, довольно тихо, но так сильно меня им прошибло, что я сидела и смотрела на Терренса круглыми от удивления глазами, не понимая, как ответить.

– Пока мы на улице, ты шумная, разговорчивая, а сейчас сидишь тише мыши. Даже глаза от меня отводишь. Как будто мы не знакомы, – он серьёзно смотрел на меня, слегка нахмурив лоб. – Если не хотела меня пускать в квартиру или видеть здесь, так бы и сказала, Дейзи.

– Нет, нет, нет! – затараторила я, зачем-то взяв Терренса за руку. – Просто очень много думаю. Ты здесь не при чём, – через секунду мне показалось, что фраза прозвучала двояко, поэтому я поспешила пояснить: – В том смысле… Окно как-то выбило меня из колеи.

По лицу Терренса было видно, что он не поверил моей отмазке, но хотя бы перестал задавать вопросы.

– Может, всё-таки останешься сегодня у меня? – он мягко, почти смущённо улыбнулся, поправляя очки на переносице. – Фильм посмотрим. Приготовим ужин вместе. Ну или пиццу закажем, если ты не любишь готовить. И ты выспишься нормально, и я не буду полночи думать, что ты опять не спишь из-за окна.

– Ты же вроде его починил?

– Ну мало ли? – ретировался Терренс. – Вдруг опять откроется?

Я обещала подумать, а пока спровадила настойчивого друга. Стоя на пороге квартиры, я, конечно же, вспомнила про почтовый ящик и не могла дождаться момента, когда смогу его проверить. Так мне пришло в голову проводить Терренса до самой двери на улицу. Но Терренс никак не уходил, продолжал о чём-то говорить, уже в третий раз напомнил о своём предложении насчёт вечера и, разумеется, ждал моего согласия. Однако всё моё внимание забирал невзрачный почтовый ящик. Он плотно закрыт, из него не торчит ни листовок, ни газет, ни прочей макулатуры, но у меня стойкое чувство, что внутри наконец появился новый конверт. Какая улика будет на этот раз? К чему она приведёт? Что из жизни Карен Сайд нужно узнать ещё, чтобы разгадать тайну её смерти?

– Ты меня вообще слушаешь, Дейзи?

Терренсу следовало бы злиться – я бы на его месте уже давно всё крушила и рычала – но он из раза в раз спрашивал спокойно и ровно. Иногда только хмурился, что придавало ему больше печальный вид, чем сердитый.

– Или о чём ты сейчас думаешь? Я же вижу, ты сейчас даже не со мной, Дейзи!

– С тобой, – заторможено отвечала я. – Частично с тобой, частично с собой.

– И в каком же мире сейчас находится та твоя часть, которая меня не слушает?

Ладно, скажу ему. Если сейчас в ящике будет новый конверт, то обязательно во всё посвящу Терренса и… Чёрт, и приму его предложение остаться сегодня у него! Вот так! Да, пусть так и будет. Я решительно направилась к почтовому ящику, до дрожи боясь теперь, что внутри в самом деле окажется конверт. И чёрт возьми, он в самом деле там был!

– Ты так из-за почты переживаешь?

Я аккуратно вытащила конверт двумя пальцами. Такой же плотный, как и предыдущие, но в этот раз на лицевой стороне алыми чернилами выведена надпись – Вспомни меня. Я жадно перечитывала её, не выпуская конверт из рук. Клей свежий, легко отошёл от бумаги. Руки задрожали от предвкушения и азарта. Это фотография, на которой изображена пара, но их лица выцарапаны чем-то острым. Не знаю, что за парень, а девушка, судя по всему, как раз Карен Сайд. Возможно, рядом с ней её парень, друг или муж? Не знаю, была ли она замужем? Об этом нигде не говорилось.

Не знаю, с какой целью отправитель изуродовал лица на фото, но теперь предложение Терренса звучит как никогда кстати. Пожалуй, мне всё-таки стоит переночевать сегодня у него.

– Так у тебя кто-то есть? – Терренс заметно расстроился, видя мою реакцию. – Чёрт, я надеюсь, это твой бывший никак не может успокоиться, а не какой-нибудь псих?

– У тебя ещё есть время? – вполголоса спросила я. – Мне нужно кое-что тебе рассказать.

Вечер признаний

Помню зависть, когда одноклассницы обсуждали ночёвки друг у друга. Как они плели друг другу косички, делились секретами, занимались всякими девчачьими делами, а потом обменивались самодельными браслетиками дружбы. Со мной такого не случалось. Я была кем-то вроде изгоя в классе. Со мной не дружили ни девочки, ни мальчики, ни ровесники, ни младшие, ни старшие. Похоже, что-то было во мне такое, что отпугивало других детей.

Когда я выросла, стала замечать, как некоторые одноклассники следуют за мной до самого дома. Мысли в голове в то время роились пугающие, отчего я ускоряла шаг, петляла и пыталась скрыться от малолетних преследователей. Как выяснялось позже, я им просто очень нравилась, они хотели предложить встречаться, но надеялись, что я сама об этом догадаюсь, когда замечу, как меня провожают до дома. Не знаю, какой логикой руководствовались эти парни, но мне в голову приходило всё, что угодно, кроме того, что такое преследование может выражать предложение встречаться.

Терренс давно не школьник, да и ведёт себя не так по-идиотски. Вечер у него сложно назвать девчачьими посиделками, несмотря на слишком уж драматичный фильм с приторной романтической линией, букет свежих ароматных цветов на обеденном столе и приглушённый верхний свет. Да мама или бабушка, узнай, где я сейчас нахожусь, принялись бы повторять до хрипоты, что мужчинам нужен только секс, а я наивная и дурная, если вообще согласилась поехать к кому-то домой.

Мысли жужжали, подобно рою ос, не позволяя расслабиться. Виски сдавливала боль. Минут десять назад я отлучилась в ванную и до сих пор пытаюсь растормошить себя, привести в чувства или хотя бы взять себя в руки, только бы не стоять истуканом посреди комнаты. Терять Терренса из-за собственной неуверенности и тараканов в голове совсем не хотелось. Из всех моих предыдущих знакомых он не только умеет говорить, не используя мат через слово и зная что-то больше жалоб на правительство и несправедливость жизни, но и относится ко мне как-то… по-другому. Чёрт, да я чувствую себя рядом с ним принцессой! Раньше я утверждала, что такое не для меня – быть чьей-то принцессой – но в тайне ото всех мне хотелось побыть ею хотя бы денёк. Почему у одних девчонок это в порядке вещей, а другим остаются лишь призрачные надежды?

– Дейзи, как ты там? – Терренс аккуратно постучался. – Скажи, если что не так. Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь?

– Всё в порядке, – отозвалась я, старательно делая голос хоть чуть-чуть не таким встревоженным, каким он был на самом деле. – Я сейчас вернусь.

Терренса в самом деле волновало моё состояние, и это разрывало мне сердце. К горлу подступал ком, на плечи ложилось чувство вины и отчаяния. Я снова всё портила. Кажется, это мой истинный и единственный талант.

– Налить тебе чего-нибудь? – он выдержал паузу, ожидая ответа, а затем продолжил: – Я открыл вино, будешь? Красное, сухое.

Вместо внятного ответа я промычала что-то утвердительное.

– Отлично, – усмехнулся Терренс. – Я жду тебя.

Дейз, возьми себя в руки! Сколько можно реветь?! Я злилась на себя и, имей бы такую возможность, ударила бы саму себя, но затем мои глаза поднялись к зеркалу. Из отражения смотрела девушка совершенно растерянная и загнанная. Ей страшно. Она вроде и выросла, а глаза такие же детские, всего боятся, но больше всего в них читается страх того, что снова придётся зализывать раны несчастной любви. Вдруг Терренс, как и остальные, однажды утром просто наговорит всякого дерьма и оставит её разгребать и как-то жить с этим? Вдруг Терренс, как и твой бывший, забудет заблокировать экран телефона или оставит ноутбук открытым, где будет откровенная переписка с другой девушкой? Тушь продолжали размывать слёзы.

– Всё будет в порядке, ясно? – едва слышно дрожащим голосом сказала я, глядя себе в глаза. – Тебя больше никто не обидит.

Собравшись с духом и натянув улыбку посчастливее, я наконец вернулась из ванной к Терренсу. Он сидел на диване перед телевизором, фильм поставил на паузу и крутил за тонкую ножку бокал с вином на подлокотнике. Рядом на передвижном столике стояла бутылка, тарелка с размякшим от комнатной температуры сыром и второй бокал. С кухни тянуло чем-то вкусным, но ещё не совсем готовым. Терренс собирался готовить стейки. Как он сказал, ему не знакомо более романтичное и в то же время не затейливое блюдо. Пахло розмарином, который мы искали по всему магазину минут пятнадцать. А ещё чёрным перцем и, помимо того самого розмарина, другой какой-то травой из дорогущего пучка «зелени для мяса».

Полумрак невольно заставлял расслабляться. Правда, в моём случае появлялась возможность, что я просто опять разревусь, а не буду чувствовать себя спокойно. Яркий свет горел над плитой, в духовке, где доходило мясо, и в коридоре около ванной комнаты. Я почти кралась к дивану, чтобы не шуметь, но Терренс всё равно услышал и обернулся.

– Привет, – тепло улыбнулся он. – Ты вернулась.

– Привет, – смущённо улыбалась я и села рядом с ним. – Немного задержалась, извини.

– Надеюсь, всё в порядке?

– Конечно, – кивала я. – Давай фильм смотреть?

Терренс потянулся за пультом, но взгляда с меня не сводил. На экране задвигалась заставка, замелькали имена актёров и сценаристов. Я пыталась расслабиться, вникнуть в сюжет и перестать бесконечно думать обо всём на свете, кроме происходящего прямо под носом.

– Дейзи? – Терренс подался вперёд. – Могу я тебя обнять?

– Д-да, – растерянно промычала я. – Конечно.

– Просто, чтобы ты знала, Дейзи, – он мягко обнял меня, прижимая к себе, – если у тебя что-то не так, можешь сказать мне. Хорошо? – Терренс отстранился, ловя мой взгляд. – Я волнуюсь за тебя.

– Не стоит, – машинально ответила я вместо «спасибо», о котором думала, и сообразив, что ляпнула совсем не то, что собиралась сказать, добавила: – Ты тоже будь в порядке, ладно?

– Обещаю, – устало улыбнулся он. – Но только с тобой.

Пообещав друг другу нечто неразумное, мы продолжили смотреть фильм. В какой-то момент я в самом деле немного расслабилась не то от вина, не то перестав бояться всего на свете, и прильнула к плечу Терренса. Он особо не шевелился, но я знаю, что не мог сдержать улыбку. В одной из сцен фильма главные герои рассматривали фотографии родителей. Один снимок напомнил мне новую улику из сегодняшнего конверта. По сюжету родители героев давно развелись, но бережно и с теплотой в тайне друг от друга пересматривали фото со своей скромной свадьбы. Этот момент навёл меня на мысль, что снимок из конверта тоже может говорить о том, что пара на нём – супруги. Тогда почему их лица выцарапаны? И как я должна вспомнить их или кого-то из них, если даже понятия не имею, кто запечатлён на фото?

Мельком я обратила внимание на руки Терренса. Разумеется, левую мне видно плохо – она лежит на моём плече, а вот правую, что покоилась на подлокотнике, вполне себе хорошо. У него нет кольца. Интересно, он был женат? Если да, то хранит ли фото бывшей жены? Давно ли развёлся? Почему? Не знаю, каким образом предмет моих размышлений сместился с расследования на личную жизнь Терренса, но теперь я не могла перестать об этом думать.

Мне не терпелось задать вопрос, однако я выжидала подходящего момента и, к счастью, на экране один из героев как раз спросил другого нечто подобное. Это мой шанс!

– А ты? – я положила голову поудобнее, будто вопрос родился спонтанно, а не думала я над ним уже несколько минут. – Ты был женат, Терренс?

– Да, – без особой охоты ответил он, слегка кивнул и сжал правую руку. – Был. Давно.

– Извини.

– Ничего, – также без резких движений Терренс помотал головой. – Спрашивай, если хочешь. Это не какая-то там тайна. В конце концов, все рано или поздно женятся.

– Вы развелись?

– Она умерла. Мы не разводились, – он тяжело вздохнул. – Хотя по-разному бывало. Иногда ругались, конечно же, тогда и грозились развестись. А потом проходило пару часов и остывали, – мой друг грустно улыбался и шумно дышал. – Мирились так, что на шум приходили жаловаться соседи, – с горечью рассмеялся он. – Грозили полицией, но нам было всё равно, да и разводиться мы больше не собирались.

Чем больше рассказывал Терренс – а делал он это с необычайной теплотой – тем больше мне становилось неловко вообще за то, что я подняла такую тему. Чёрт, я сама совсем недавно сидела у него в ванной и с ужасом вспоминала все свои прошлые отношения, а теперь заставила и Терренса говорить о своих! Разница в том, что мои просто кончались, хоть и вытрепали все нервы, но у Терренса супруга всё ещё была любимой и умерла, а не ушла от него. Разумеется, есть и такие, кто нагло лгут о смерти партнёров, но Терренс так бы не сделал. Я знаю, я чувствую, что он действительно её потерял.

Любопытство, игнорируя здравый смысл и нормы морали, требовало спросить о причине смерти, времени дате и прочих малоприятных подробностях. В этот раз мне удалось его обуздать и переиначить вопросы на более приемлемые. В первую очередь меня, конечно же, интересовали фото – ведь не зря я задумалась о личной жизни Терренса после сцены со старыми свадебными снимками на экране.

– А ты тоже хранишь фото со свадьбы?

Мой вопрос будто загнал Терренса с тупик. У меня сложилось впечатление, что он его не ожидал.

– У нас их не было, – наконец ответил он. – Да и свадьба-то получилась очень скромной, в баре с текилой и парой сэндвичей. Только мы и пара друзей.

– А родители?

– Не одобряли, – Терренс помотал головой. – Говорили, пройдёт, но за несколько лет так и не прошло, вот и поженились, как только смогли.

Повисло молчание. На фоне шептались герои фильма, на кухне тикал таймер духовки и, наконец, он прозвонил. И я, и Терренс одновременно выдохнули, будто освободились от чего-то давящего и невыносимого, а затем рассмеялись.

– Раз уж ты меня спросила о моих отношениях, могу ли я задать тебе тот же вопрос, Дейзи?

– Нечего спрашивать, – отмахнулась я. – Замужем я ещё не была, а те козлы, с кем рассталась, вряд ли заслуживают упоминания.

– Даже так? – смеялся Терренс. – Настолько провинились?

– Я злопамятная.

– Да-да, злопамятная и любишь деньги, я помню.