Руслан Ишдавлетов
Maestro
© Руслан Ишдавлетов, 2025
ISBN 978-5-0065-9940-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Маэстро. Новелла
Город. Ночь. Не важно как называется этот пропитанный запахами алкоголя, издающий крики из тёмных подворотен, город. Он такой же как любые города мира, в которых наступает ночь. Открывают свои двери бары, притоны и бордели. В нём так же как и везде пахнет похотью и смертью. Смертью. Сегодня этот запах выделялся на фоне остальных ароматов. Его чувствовал мужчина в чёрном пальто. Он уверенно шёл по улице вдоль баров. Его провожали взгляды проституток и торговцев наркотиками.
Запах усиливался. Мужчина не знал, чей это запах. Может быть его самого. Но было плевать. Он завернул в переулок. Надел перчатки. На ходу достал спрятанный за мусорным баком большой разделочный нож (каким разрубают замороженные туши говядины). Но прежде он надел свою устрашающую маску. Маска закрывала его лицо. Широкий кровавый оскал в форме улыбки от уха до уха. Точнее мест, где должны располагаться уши. Что – то среднее между супер-героями и злодеями комиксов.
Уродливое, небрежное, и устрашающе улыбающееся. Мужчина остановился в трёх метрах от автомобиля, в котором сидели двое гангстеров. Высокий, в классическом чёрном пальто, с огромным тесаком в руке, с маской, вызывающей ужас. Но двое в машине, увидев супер-героя, стали искренне смеяться. Они знали, что у них заряжены стволы, и клоун с кухонным ножом их точно не остановит.
– Дави ублюдка, приказал спокойно один. Водитель завёл тачку, дал по газам.
Через мгновение топор украшал череп водителя как нос пеликана, если взглянуть на тень. Мясник выпустил своё оружие с профессиональной точностью. Нож даже не разбил лобовое стекло, а лишь сделал в нём отверстие и вонзился в голову как в арбуз. Машину резко повело. Она воткнулась в стену и остановилась в метре от мясника в маске. Второй выбрался из помятого Кадилака, и достал ствол. В этот миг из темноты вылетел пёс породы австралийская овчарка. Он вонзился в руку бедняги и обезоружил его. Мясник в прыжке оттолкнувшись от стены левой ногой, правой пяткой снёс бандита точным ударом в висок. Тело упало на капот. Мясник хладнокровно поднял голову гангстера, и перерезал ему горло. Тело стихло, спустя короткий приступ конвульсий. Он вынул топор из головы водителя, забрал с заднего сидения чёрную спортивную сумку. И скрылся со своим верным четвероногим напарником. Два трупа в узкой улочке, освещённой тусклым светом фонарей отлично дополнили мрачную картину ночи Богом забытого города.
Двадцатью минутами ранее.
Бар-ресторан. Звуки рояля под аккомпанемент бессмысленных бесед, звона бокалов и танцев полуобнаженных дам. Пианист рисует музыкой атмосферу пространства. В бар вошли двое крепких мужчин так, словно зашли в туалет своей квартиры. Один поправил член под гладко выглаженными брюками. Второй выплюнул зубочистку изо
рта. Они окинули взглядом территорию, словно фермер, зашедший в сарай, что бы выбрать курицу на ужин. Все замолкли. Все в баре знали эту парочку. Знали, что это две руки главаря местной мафии. Об их подвигах ходили легенды: убийства, изнасилования, торговля людьми целиком и по частям. Только музыка пианиста продолжала звучать в полной тишине. Гангстеры были не против. Ведь по их мнению – пианист таким образом выказывал им своё уважение. Первый сел за столик, на котором уже стояла бутылка самого лучшего виски и два стакана. Второй направился за бар в подсобное помещение. Никто не решался продолжить разговаривать пока бандит не скомандовал, громко и надменно смеясь:
– Вольно, петушары. Сегодня не ваш день.
Он опрокинул бокал и усадил на колени молоденькую официантку.
Девушка не естественно улыбалась, понимая, что ничего не мешает бандиту сделать с ней всё, что он захочет. Подельник вышел из подсобки с большой чёрной сумкой.
Выпил стакан, подойдя к столу, ущипнул девушку за грудь
– Так бы и съел сучку.
Расколол золотыми зубами лёд. Бандиты не стали засиживаться и покинули бар. Посетители выдохнули с облегчением, словно миновали смертной казни. Зал вернулся в привычный формат, пианист встал со стула, уступив соло музыкальному автомату.
Он посмотрел на бармена и попрощался. Спокойно вышел на улицу. Закрутил папиросу и прикурил. Огляделся и пошёл в сторону, надевая по пути перчатки. Завернув за угол, он надел ужасающую маску и достал топор, спрятанный за помойным баком. Его верный пёс ждал его и был на готове.
Музыкант доиграл реквием двум счастливчикам, которые покинули эту жизнь. Отправились ли они в ад, пианиста не интересовало. В его руках сумка с кучей денег, и это было единственной задачей, с которой он виртуозно справился. Светало.
Утро вкрадывалось в каждую щель зданий. Солнечный свет беспощадно стёр налёт зла с улиц, и вселил надежду в каждый атом кислорода и отразился в каналах, украшенных аккуратными мостиками. Муравьи не спеша, потирая глаза, высовывались из убежищ. Жизнь приняла смену у своей сводной сестры. Мясник-пианист отмывал свой топор правосудия в разрубочной мясного магазина. Магазин находился в заброшенном полуразрушенном здании театра комедии. Покосившаяся ободранная вывеска «Театр комедии» каждое утро намекала мяснику о том, что он просто клоун на сцене жизни.
Что он чувствует? Ничего. Он уже давно ничего не чувствует. Музыка раньше спасала его. Теперь и она стала отражением его одиночества. Только его верный пёс напоминал о том, что на этом свете есть ещё любовь и преданность. Пианист кинул
шмат мяса. Пёс вцепился в него, принялся страстно впиваться зубами, которые даны ему природой для защиты овец от волков, разрывая последним глотки. Мясник идеально расположил свои ножи по местам. Переоделся. Снял тушу свинины с крючка в холодильной камере. Разрубил на части, подготовил витрину к открытию. Продавец открыла дверь магазина. От неё как всегда пахло перегаром, мужским потом и дешёвыми духами. Встала за кассу, не обращая внимания на мясника. Мясник сделал свою работу. Закинул свой костюм ночного мстителя в сумку с деньгами и вышел, щурясь от полуденного солнца. Тело наполнилось теплом и каким – то знакомым чувством из далёкого детства. Погладил пса, и двинулся по восставшему из ада городу.
Муравьи придерживались своих годами истоптанных маршрутов в тоннелях метро. Ровными струйками текли параллельно в разных направлениях. Каждые две минуты их заглатывал вагон и уносил в тёмную бездну подземелья.
Наш герой со своим псом сидит и смотрит в своё отражение. Что он видит? Мужчина средних лет. Без единого намёка на присутствие эмоций, чувств. Никто не замечает его. Он как и все – невидимка. Фантом в иллюзии времени и пространства. Как его зовут? Это не важно. Его имя ничего не значит в сценарии этого бездарного сюжета. Ошибка выжившего в марафоне миллиарда сперматозоидов. Назовём его просто Икс. Так же позднее дадим подобные имена остальным причастным к этой пьесе. А пока Икс по-прежнему одинок, его взгляд опустошён и ни о чём не может рассказать тому, кто посмотрит в его глаза.
Так бывает в этой игре. Необъяснимая случайность в хаотичном танце химических реакций. Девушка на другой стороне вагона застыла, протыкая взглядом Икса.
Молодая, красивая. Что она увидела в нём? Может она его вспомнила? Она смотрела на него, как буд-то узнала своего давно забытого друга. Словно раньше они были знакомы и любили друг – друга. Но точно не в этой жизни. Её искренние глаза и улыбка словно сбой программы игры в жанре апокалипсис. Ангел спустился с неба.
Икс вышел из тоннеля на улицу. Скрутил папиросу и стал дожидаться зелёного сигнала светофора. Вдруг из стороны возник голос. Нежный и родной.:
– Простите, у Вас не будет сигареты?
– У меня самокрутки.
– А Вы не могли бы мне скрутить? Я сломала свою сигарету на три части.
– Может это знак? Икс начал скручивать девушке папиросу.
– Бросить курить?
– Или сломать всё на три части. Отдал ей папиросу. Девушка взглянула на него
– Может быть.
В этот момент время остановилось. Икс попал навсегда в её сети. Он утонул в океане её глаз. Эхо её голоса звучало как пение ветра над водой. Ему захотелось поцеловать её. Она единственная настоящая среди голограмм. Он чувствует это. Девушка улыбается и абсолютно всё понимает, хотя взгляд Икса не поменялся. Но она заглянула к нему в душу. В этой холодной душе ещё никогда не было так тепло и уютно.