Рэндалл Гаррет
Лорд Дарси. Убийства и магия
Разговаривая, он раскладывал в нужном порядке все необходимые ему при наложении чар инструменты и материалы.
Лорд Дарси любил наблюдать за мастером Шоном во время работы и выслушивать его подробные объяснения, сопровождавшие каждый этап. Многие из них ему доводилось слышать несчетное множество раз, и тем не менее Дарси всегда извлекал из очередного сеанса нечто новое, достойное того, чтобы сохранить в памяти и извлечь в нужный момент. Конечно, лорд Дарси никоим образом не рассчитывал самостоятельно воспользоваться магическим знанием: у него не было ни Таланта, ни желания овладевать мастерством чародея. Однако сама природа его работы заставляла Дарси копить любые крупицы знаний, способных в какой-то момент оказаться полезными.
– Вот, вы видели, милорд, – продолжал мастер Шон, – как янтарь притягивает к себе обрезки бумаги или корпии, если сперва потереть его шерстью, или стеклянная палочка, если потереть ее шелком. В этой процедуре задействован в основном тот же самый процесс, однако здесь он нуждается в упорядочении и концентрации действующей силы. Это трудная часть. Так что пока я нуждаюсь в абсолютном молчании, милорд.
На то, чтобы мастер Шон полностью удовлетворился приготовлениями к следственному эксперименту, потребовалась большая часть часа. Он неоднократно посыпал корпию и кусок обгоревшей ткани разными порошками, бормотал нужные заклятья и чертил жезлом в воздухе все необходимые знаки. Все это время лорд Дарси соблюдал полное молчание. Опасно отвлекать мага от его работы.
Наконец мастер Шон вывалил в бочонок всю коробку с корпией, а также положил кусок зеленой ткани. После чего вставил донце, чертя при этом в воздухе символы и сопровождая их заклинаниями.
– Теперь начинается скучная часть, милорд. Ткань нарезана мелко, однако бочонок придется крутить как минимум часа полтора. Все дело в вероятности, милорд. Поврежденные нити нашего кусочка ткани будут пытаться найти в нашей корпии концы, похожие на те, с которыми соединялись прежде. Потом присоединившаяся нить притянет к себе следующую и так далее. Существует правило, согласно которому чем мельче будет разделен материал, тем точнее воспроизведется предмет. Теоретики считают, что если удастся разделить на мельчайшие частицы чистую субстанцию, например соль, все они окажутся идентичными. Или превратить ее в газ, но к нашей ситуации этот вариант не относится. Дело в том, что если бы мне пришлось воспользоваться, скажем, полудюймовыми отрезками зеленой нити, то потребовалось бы несколько тонн такой корпии, и вращать ее пришлось бы не один день. Не стану утомлять вас математикой процесса. Но в любом случае нам потребуется время, так что…
Усмехнувшись, лорд Дарси поднял руку.
– Терпение, мой дорогой Шон. Я предвидел подобную ситуацию.
Вспомнив, что король всего лишь позавчера сказал ему эти же слова, он потянул за шнурок звонка.
В дверь тут же постучали, и, когда лорд Дарси разрешил войти внутрь, в ней появился застенчивый молодой монашек в одеянии новициата.
– Брат Дэниел, кажется? – спросил его светлость.
– Д-да, милорд.
– Брат Дэниел, это мастер Шон. Мастер Шон, наставник послушников сообщил мне, что Дэниел виновен в мелких нарушениях правил Ордена. Ему определено наказание в виде пары часов монотонной работы. Поскольку вы являетесь лицензированным магом, то есть привилегированной персоной, закон позволяет вам исполнить это наказание в отношении указанного брата, если он сам хочет этого. Что скажете, брат Дэниел?
– Как прикажет милорд, – смиренно произнес монашек.
– Великолепно. Я оставляю брата Дэниела на ваше попечение, мастер Шон. Вернусь часа через два. Хватит ли этого времени?
– Вполне, милорд. Садитесь на табурет, брат. Вам нужно только крутить эту ручку – медленно, аккуратно и ровно. Вот так. Tак. Отлично, и никаких разговоров. Увидимся через два часа, милорд.
Вернулся лорд Дарси в обществе сэра Томаса Лезе. Брата Дэниела поблагодарили за помощь и освободили от трудов.
– Готово, мастер Шон? – спросил лорд Дарси.
– Да, все готово, милорд. Посмотрим, что у нас получилось.
Лорд Дарси и сэр Томас с интересом наблюдали за тем, как мастер Шон снял донце бочонка.
Для этого коренастый коротышка маг даже надел пару тонких кожаных перчаток.
– Объект нельзя брать влажными руками, – произнес он, запуская руки в деревянный бочонок, – и прикасаться ими к металлу. В таком случае все сразу рассыплется. Так, вынимаем… не торопясь… не спеша… aга!
Когда он извлек предмет наружу, крошечные ворсинки разлетелись от него во все стороны. В руках мага оказалась тонкая ткань, а не беспорядочная куча мелких волокон, корпия приобрела текстуру и форму. В бочонке образовалось длинное, с капюшоном одеяние из мохнатого зеленого полотна. Спереди капюшона было два отверстия для глаз, чтобы можно было все видеть даже при опущенном капюшоне.
Круглый невысокий ирландец осторожно уложил восстановленный балахон на стол. Лорд Дарси и сэр Томас внимательно рассматривали его, стараясь к нему не прикасаться.
– Никаких сомнений, – спустя мгновение проговорил сэр Томас. – Оригиналом для этого наряда послужило облачение, которое носят семеро старейшин Общества Альбиона.
Он посмотрел на чародея.
– Великолепная работа, мастер маг. При всем моем опыте, мне ни разу не приходилось видеть столь превосходный результат. По большей части восстановленные предметы рассыпаются, когда их поднимают. Насколько прочен этот объект?
– Примерно как бумажная салфетка, сэр. К счастью, в последнее время стояла сухая погода. Если бы шел дождь, – Шон улыбнулся, – то эта мантия была бы не прочнее влажной бумажной салфетки.
– Элегантный ответ, мастер Шон, – улыбнулся сэр Томас.
– Благодарю. – Мастер Шон достал рулетку и принялся обмеривать балахон, аккуратно занося результаты в записную книжку. Закончив, он посмотрел на лорда Дарси. – Вот и все, милорд. Эта мантия нам еще потребуется?
– Едва ли. Сама по себе она не является свидетельством; к тому же она рассыплется задолго до того, как мы сможем предъявить ее суду.
– Именно так, милорд.
Мастер Шон взял непрочный наряд за левое плечо, там, где находился клочок зеленой ткани, послуживший ему образцом, и опустил почти весь балахон в коробку с корпией. А затем, удерживая оригинальный кусок ткани между большим и указательным пальцем перчатки, прикоснулся серебряной палочкой к плащу, который с удивительной быстротой вновь превратился в бесформенную кучку корпии, оставив исходный клочок ткани в пальцах мастера Шона.
– Я сохраню его, милорд, – сказал он.
***
Три дня спустя, в пятницу, двадцать второго числа, лорд Дарси обнаружил, что начинает терять терпение. Он как раз закончил черновик отчета, который надлежало отправить его величеству, перечитал его и решительно остался им недоволен. Ничего не прояснилось. Никакой новой информации, никаких улик. Он до сих пор ждал вестей из Эдинбурга от сэра Ангуса Макриди, надеясь, что они внесут какую-то ясность. Тоже ничего.
Останки скончавшегося его милости, герцога Кентского, погребли в четверг, и милорд архиепископ отслужил заупокойную мессу. В Кентербери съехалась половина имперской аристократии, прибыл и его величество. Лорд Дарси даже уговорил милорда архиепископа разрешить ему сесть на амвоне, среди хора – чтобы можно было видеть лица прибывших на похороны. Они также ничего ему не подсказали.
Сэр Томас Лезе сообщил, что либо сам лорд Камбертон, либо сэр Эндрю Кэмпбелл-Макдональд, либо оба сразу, вероятно, состояли в Обществе Альбиона. Однако этот факт ничего не доказывал; к тому же любого из них или даже обоих мог заслать в Общество в качестве своих агентов сам герцог.
– Вопрос, мой добрый Шон, – поведал он невысокому магу-ирландцу вечером в четверг, – остается точно таким же, что и был в понедельник. То есть: кто убил лорда Камбертона и почему? Информации у нас много, но пока что она не поддается толкованию. Почему лорда Камбертона поместили в гроб герцога? Когда его убили? Сколько времени прошло между моментом его смерти и моментом обнаружения?
Почему лорд Камбертон нес с собой зеленый балахон? Тот самый, который сожгли в понедельник? Тогда почему его обладатель ждал до понедельника, чтобы уничтожить этот наряд? Зеленое облачение было впору и лорду Камбертону, и сэру Эндрю, так как оба вполне рослые мужчины. И, безусловно, не принадлежало никому из де Кентов; самый высокий из них – лорд Квентин, да и тот дюймов на шесть ниже, чем нужно, чтобы ходить в нем, не спотыкаясь ежеминутно о подол. Шон, я человек подозрительный, и мне совершенно не нравится направление, в котором указывают свидетельства.
– Не совсем понимаю вас, милорд, – проговорил мастер Шон.
– Тогда слушайте. Вы бывали в городе, слышали, что говорят люди. Вы читали передовицы «Кентербери Гералд». Люди убеждены в том, что лорда Камбертона убили члены Общества Альбиона. Обычные члены Общества никак не могли не задуматься, зачем использовали вайду.
И с каким результатом? Члены Общества испуганы до полусмерти. А они по большей своей части совершенно безвредные люди, и принадлежность к нелегальной организации доставляет им такое же бесхитростное удовольствие, как краденые яблоки уличному мальчишке. Однако теперь против язычников восстало все христианское общество, и оно требует принятия решительных мер. И не только здесь, но по всей Англии, Шотландии и Уэльсу.
Лорд Камбертон встретил смерть не в качестве жертвы, вольной или невольной. С ним разделались где-то в другом месте, наверное, в глухом лесу.
– Его убили внутри стен Кентерберийского замка, совершая убийство, а не жертвоприношение. Но при чем тогда вайда?
– В качестве консервирующего средства, милорд, – предположил мастер Шон. – Древние бритты достаточно глубоко понимали символизм и знали, что стреловидные листья этого растения можно использовать и для защиты. Поэтому они раскрашивали себя вайдой перед сражениями. Конечно, они не знали, что защитные чары работают другим образом. Они…
– А вы лично использовали бы вайду при составлении фиксирующего заклятья для предохранения трупа от разложения? – перебил его лорд Дарси.
– Ну… нет, милорд. Как вам известно, существуют более надежные чары. В любом случае, заговор на вайду занимает много больше времени, и ей следует покрыть все тело. К тому же подобные заклятья не слишком эффективны.
– Тогда зачем ею воспользовались?
– Ага! Понял, милорд!
Круглое ирландское лицо мастера Шона просияло блаженной улыбкой.
– Ну конечно! Кто-то подбросил труп, чтобы его обнаружили! А вайду использовали для того, чтобы бросить тень подозрения на священное Общество древнего Альбиона и, соответственно, отвести ее от кого-то еще. Быть может, и само убийство было устроено для того, чтобы скомпрометировать Общество… Так?
– У обеих гипотез есть собственные несомненные достоинства, мастер Шон, однако нам до сих пор не хватает данных. Нам нужны факты, мой добрый Шон. Факты!
Однако по прошествии почти суток новых фактов так и не обнаружилось, и, обмакнув перо в чернила, лорд Дарси предал бумаге сей удручающий факт.
Дверь отворилась, и в комнату зашел мастер Шон, почти сразу за ним последовал юный новициат с блюдом, на котором размещался легкий перекус, который только что запросил его светлость. Лорд Дарси отодвинул бумаги в сторону, давая понять, куда следует поставить поднос. Мастер Шон протянул ему конверт.
– Спецпочта, милорд. От сэра Ангуса Макриди из Эдинбурга.
Лорд Дарси резким движением потянулся к конверту.
В том, что случилось далее, на самом деле не было ничьей вины. Возле стола собралось трое человек, каждый из которых пытался сделать что-то свое, и юному новициату, старательно маневрировавшему подносом, пришлось подвинуть его в сторону, когда мастер Шон передавал конверт лорду Дарси. Подносом новициат Дэниел задел горлышко бутылочки с чернилами, отчего маленькая емкость повалилась набок и выплеснула свое содержимое на рукопись, над которой трудился лорд Дарси.
Воцарившуюся на мгновение тишину нарушили бурные извинения новициата. Лорд Дарси неторопливо набрал воздуха в грудь, после чего невозмутимо объявил парнишке, что ничего страшного не произошло, что он, монашек, ни в чем не виноват, а он, лорд Дарси, вовсе на него не гневается. Поблагодарив за принесенную пищу, он отпустил юнца.
– И не беспокойся о столе, брат, – объявил мастер Шон. – Я сам здесь уберу.
Когда послушник исчез, лорд Дарси бросил скорбный взгляд на залитые чернилами листы, а потом на конверт, который успел забрать из пальцев мастера Шона.
– Мой добрый Шон, – произнес он спокойным голосом. – Как вам известно, я человек далеко не нервный и возбудимый. Но если этот конверт не содержит добрых вестей или полезной информации, уверяю вас, что в припадке чистой ярости тут же брошусь на пол и вырву зубами клок из этого ковра.
– Я вовсе не стану укорять вас за это, милорд, – ответил мастер Шон, прекрасно понимая, что его светлость ничего подобного себе не позволит. – Пересядьте пока в удобное кресло, а я тем временем устраню последствия сей малой катастрофы.
Лорд Дарси перебрался в стоявшее возле окна большое кресло. Мастер Шон перенес поднос на небольшой столик у локтя его лордства, после чего лорд Дарси съел сэндвич и выпил чашку каффе, одновременно изучая полученный из Эдинбурга отчет.
Перемещения лорда Камбертона по Шотландии, совершавшиеся отнюдь не под пристальным вниманием публики, тем не менее все же не остались незамеченными. Он посещал вполне определенные места, задавал конкретные вопросы, просматривал документы. Проследовав по оставленному им следу, сэр Ангус узнал то же, что узнал и лорд Камбертон, хотя и признался, что не получил ни малейшего представления о том, что именно покойный лорд намеревался делать с полученной информацией, какой гипотезы придерживался, и вообще, что значили все эти сведения даже в глазах самого лорда Камбертона.
Среди прочих учреждений его светлость посетил и общественные архивы, и регистр церковной регистрации браков. Он интересовался прошлым Маргарет Кэмпбелл-Макдональд, нынешней вдовствующей герцогини Кентской.
В 1941 году, когда ей исполнилось девятнадцать лет, Маргарет вышла замуж за некоего Честера Лоуэлла, человека самого неприглядного происхождения. Его отец какое-то время провел в тюрьме, попав туда за растрату, и в конце концов утонул при загадочных обстоятельствах. Младший брат Честера Иэн дважды был арестован и судим за попытки нелицензированного занятия магией, но оба раза был освобожден с вердиктом: «не доказано», однако в итоге на шесть лет угодил в тюрьму за вымогательство, отягощенное незаконным применением магии, и был освобожден только в 1959 году. Сам же Честер Лоуэлл оказался отъявленным шулером, жульничавшим при игре в карты и кости с целью личного обогащения.
После всего трех проведенных в браке недель Маргарет оставила Честера и вернулась к родителям. Очевидно, расставание ничуть его не огорчило, поскольку он даже не попытался вернуть жену домой. Полгода спустя он бежал в Испанию, спасаясь от подозрения в краже; власти Скотленд-Ярда предполагали, что он имеет отношение к исчезновению шести тысяч соверенов из банка в Глазго. Тем не менее свидетельствам против него не хватило убедительности для того, чтобы король Арагона дал разрешение на экстрадицию этого человека. В 1942 году власти Арагона сообщили, что «англичанин» Честер Лоуэлл был насмерть застрелен в Сарагосе во время карточного конфликта. Шотландские власти прислали лично знавшего Лоуэлла следователя, чтобы тот опознал труп, и дело тут же закрыли.
«Итак! – подумал лорд Дарси, – Маргарет де Кент – дважды вдова».
Детей от кратковременного союза с Лоуэллом не было, и в 1944 году, после восьми месяцев ухаживания, Маргарет приняла титул герцогини Кентской. Сэр Ангус Макриди не знал, было ли известно герцогу о ее предыдущем браке или же он о нем так и не узнал.
Лорд Камбертон также ознакомился с историей сэра Эндрю Кэмпбелл-Макдональда. В его прошлом не было никаких темных пятен, в Шотландии он пользовался хорошей репутацией. В 1939 году он отправился в Новую Англию и какое-то время служил там в рядах Имперского легиона. С честью проявив себя в трех сражениях с краснокожими аборигенами, в дальнейшем он оставил службу в чине капитана и с великолепным послужным списком. В 1957 году варвары совершили налет на его деревню и сожгли ее, попутно учинив великое кровопролитие; какое-то время считалось, что сэр Эндрю погиб во время этого налета. В Англию он возвратился в 1959 году, практически без гроша в кармане, так как его небольшое состояние погибло во время упомянутого налета. Герцог Кентский предоставил ему небольшую должность и пенсию, и сэр Эндрю проживал на нее со своей сестрой и шурином последние пять лет.
Отложив письмо, лорд Дарси в глубоком раздумье допил каффе, не производя при этом впечатления человека, способного в корчах гнева впиться зубами в ковер.
«Теперь не хватает только мага, – сказал он себе. – В каком месте этой истории появляется маг? Или, точнее, кто он?» Единственным чародеем в поле зрения был мастер Тимоти Видо, очевидно, не имеющий никакого отношения к лорду Камбертону или к герцогскому дворцу. Сэр Томас подозревал, что сэр Эндрю может оказаться членом Общества Альбион, однако отсюда никак не следует, что он может обладать какими-то познаниями в области магии.
Более того, лорд Дарси был вполне уверен в том, что сэр Эндрю, являясь членом Внутреннего круга, не стал был привлекать внимание к Обществу в столь вопиющей манере.
– А вот и ваш рапорт, милорд, – подал голос мастер Шон.
Очнувшись от раздумий, лорд Дарси увидел, что мастер Шон стоит возле него с бумагами в руках. Его светлость смутно понимал, что все это время коротышка ирландец был занят каким-то делом в другой части комнаты, теперь же стало очевидно, чем именно он занимался. Листы бумаги несколько отсырели, однако на них не было видно ни следа от пролитых чернил, хотя ровные и аккуратные строки, выведенные рукой лорда Дарси, остались прежними. Эффект этот, насколько понимал лорд Дарси, был достигнут дифференциацией по намерению. Рукописный текст был нанесен преднамеренно и с определенной целью, в то время как чернила были пролиты случайно – таким образом удаляющее заклинание различало частицы чернил.
– Спасибо, мой добрый Шон. Вы, как всегда, сработали чисто и аккуратно.
– Для устранения пятна потребовалось бы много больше времени, если бы вы пользовались этой новинкой, несмываемыми чернилами, – неодобрительным тоном произнес мастер Шон.
– В самом деле? – рассеянно ответил лорд Дарси, просматривая очищенные бумаги.
– Да, милорд. Эти чернила заговаривают особым образом, чтобы сделать их несмываемыми. Они незаменимы для документов, банковских счетов и остального, что нужно обязательно сохранить, но если их пролить, то, чтобы удалить такое пятно, попотеть придется и самому дьяволу. Мастер Тимоти рассказывал, что пару недель назад потратил битых два часа на то, чтобы стереть с ковра пятно в кабинете герцога.
– Согласен, – пробормотал лорд Дарси, не отрываясь от своего отчета. А потом вдруг на секунду замер, спустя еще мгновение неторопливо повернулся и посмотрел на мастера Шона. – А мастер Тимоти не упоминал точной даты, когда это было?
– Ну… нет, милорд, не говорил.
Отложив отчет в сторону, лорд Дарси поднялся из кресла.
– Идем, мастер Шон. У нас возникли кое-какие важные вопросы… точнее, очень важные вопросы, которые следует задать мастеру Тимоти Видо.
– О чернилах, милорд? – удивился Мастер Шон.
– О них самых. И об объекте настолько дорогом, что он продал в Кентербери только один из этих предметов.
Достав из гардероба свой синий плащ, Дарси набросил его на плечи.
– Пойдемте же, мастер Шон.
***
– Итак, – произнес лорд Дарси по прошествии примерно трех четвертей часа, когда они с мастером Шоном выходили через въездные ворота в наружной стене Кентерберийского замка. – Теперь мы знаем, что работа эта была выполнена днем одиннадцатого мая. И теперь нам нужна пара свидетельств для того, чтобы заполнить последний пробел в моей гипотезе.
Они направились в лавку Уолтера Готобеда.
Мастера Уолтера, как сообщил им подмастерье Генри Лавендер, в данный момент в мастерской не было: он вместе с юным Томом Уилдерспином, взяв тележку и мула, повез стол в город заказчику.
– Ничего страшного, йомен Генри, – проговорил лорд Дарси. – Может быть, вы нам поможете. Скажите, есть ли у вас черное дерево?
– Черное, милорд? Наверняка найдется. На него особого спроса нет, милорд. Больно уж оно дорогое, милорд.
– А не окажете ли мне любезность, добрый Генри… не посмотрите ли, сколько именно его у вас осталось? Это крайне важно.
– Разумеется, милорд. Извольте подождать.
Подмастерье отправился в заднюю часть дома, в служившее складом просторное помещение.
Как только он исчез из виду, лорд Дарси метнулся к задней двери лавки. Она запиралась на простой запор, который невозможно было открыть снаружи. Дарси осмотрел лежащие на полу опилки, стружки и обрезки дерева и тут же приметил необходимый предмет. Подобрав один из брусков, он приподнял дверной засов и подставил под него деревяшку, так что засов остался над двумя скобами, в которые ложился, запираясь. Потом он достал из кармана длинный шнурок, обмотал им деревяшку и вышел наружу, пропустив оба конца шнурка под дверью, а затем закрыл за собой дверь.
Мастер Шон внимательно следил за происходящим изнутри. Веревочка, за которую потянул снаружи лорд Дарси, резко натянулась. Брусок, заложенный под засов, вылетел на пол, и засов, лишившись опоры, с глухим стуком упал в гнезда. Дверь заперлась.
Мастер Шон немедленно поднял засов, и лорд Дарси снова вошел в мастерскую. Они не произнесли ни слова, однако на их лицах читалось удовлетворение.
Через несколько минут вернулся явно ничего не слышавший подмастерье Генри.
– Черного дерева у нас совсем немного, милорд, – произнес он с печалью. – Остатки. Две трехфутовые доски поперечником шесть на три восьмых дюйма. Все, что осталось от работы, которую мастер Уолтер сделал несколько лет назад. Но мы можем заказать все необходимое в Лондоне или Ливерпуле.
Подмастерье опустил обе доски на ближайший верстак. Чередование светлых и темных полос было заметно даже на необработанной древесине, оправдывая ее название зебрового дерева.
– О, этого вполне хватит, – возразил лорд Дарси. – Мне нужна шкатулка для хранения табака. Функциональная – простая, но элегантная. Без резьбы: не хотелось бы скрывать красоту древесины.
Глаза Генри Лавендера зажглись.
– Именно так, милорд! Не сомневайтесь, милорд! Какую конкретную форму имеет милорд в виду?
– Оставлю на ваше с мастером Уолтером усмотрение. Емкостью примерно на два фунта.
Через несколько минут они сошлись в цене и согласовали дату доставки.
– Кстати, йомен Генри… – вдруг произнес лорд Дарси. – По-моему, вы кое о чем забыли, когда я беседовал с вами в прошлый вторник.
– Милорд? – Подмастерье Генри вздрогнул и даже чуть испугался от изумления.
– Вы сказали, что накрепко заперли дверь в субботу вечером, в половине девятого, но забыли упомянуть, что прежде, чем вы заперли дверь, внутрь вошел один джентльмен. Напоминаю вам: он вошел как раз перед тем, как вы заперли дверь, и спросил у вас то, что вы обещали ему принести. А потом вышел вместе с вами через переднюю дверь и стоял рядом, пока вы ее запирали. Разве не так, мой добрый Генри?
– Столь же истинно, как Святое Евангелие, милорд, – с трепетом выговорил краснодеревщик. – Каким образом вы все это узнали, милорд?
– Иначе все просто не могло произойти.
– Так все и было. Это был лорд Квентин, милорд. То есть новый герцог, а тогда он был просто лорд Квентин. Он спросил у меня кусок тика, который был нужен ему в качестве груза для бумаг. Он знал, что у нас есть брусок полированного тика, и решил купить его. Я его продал, но разве же это плохой поступок, милорд?
– Вы не сделали ничего плохого, мой добрый Генри, кроме того, что забыли об этом рассказать. По счастью, это больше не имеет значения, но вам все же следовало об этом сообщить.
– Смиренно молю о прощении, милорд. Я даже не подозревал, что это может иметь значение.
– Безусловно. Но на будущее знайте: если вас будет о чем-нибудь расспрашивать офицер королевской службы, постарайтесь припомнить все детали. В следующий раз это может оказаться более важно.
– Я запомню ваше наставление, милорд.
– Очень хорошо. Доброго дня, йомен Генри. Буду ждать свою шкатулку для табака.
Выйдя из лавки, мужчины направились через людный двор к главным воротам.
– А если бы у них не оказалось черного дерева, милорд? – спросил мастер Шон. – Как бы тогда вы выманили его из лавки?
– Спросил бы тик, – сухо ответил лорд Дарси. – А теперь нам надо телесонировать в Шотландию. Кажется, в ближайшие сутки мне удастся дописать итоговый отчет.
***
В комнате собралось шесть человек. Маргарет, вдовствующая герцогиня Кентская, была бледная и осунувшаяся, однако все еще полна королевского величия, как владычица на территории собственной гостиной. Квентин, наследник титула герцога Кентского, с угрюмым видом выжидал возле камина, настороженно полуприкрыв глаза. Сэр Эндрю Кэмпбелл-Макдональд стоял с внушительным видом возле окна, чуть расставив ноги и опустив руки в карманы домашней куртки. Леди Анна сидела в небольшом, с прямой спинкой, кресле возле сэра Эндрю. Лорд Дарси и мастер Шон располагались лицом к ним.
– Еще раз прошу прощения у ваших светлостей за то, что снова вторгаюсь подобным образом в вашу жизнь во время столь тяжкой утраты, – начал лорд Дарси, – однако у нас остается неулаженным один небольшой вопрос, касающийся уголовного дела о предумышленном убийстве, раскрытом Королевской службой… небольшая подробность из области уголовной практики. Одиннадцатого мая сего года лорд Камбертон возвратился из тайной поездки в Шотландию, располагая весьма интересной информацией, которая при определенных обстоятельствах могла стать основанием для шантажа. Именно по этой причине лорд Камбертон и был убит. Тело его сохранялось до вечера субботы или раннего утра в воскресенье, в каковое время усопший был помещен в гроб, предназначенный для его милости покойного герцога.
Информация носила более чем скандальный характер; при надлежащем использовании она могла бы нанести тяжкий удар репутации семьи покойного герцога. Если бы кто-то предъявил доказательства того, что первый муж ее милости герцогини еще жив, она не могла бы более претендовать на титул, но превратилась бы просто в Маргарет Лоуэлл из Эдинбурга, a дети ее были бы объявлены незаконными и потому не могущими претендовать на любую долю во владениях герцогства Кентского и на управление ими.
Пока он произносил эти слова, вдовствующая герцогиня подошла к ближайшему креслу и с бесстрастным видом опустилась в него.
Лорд Квентин не шевельнулся.
Леди Анна вздрогнула, словно получила невидимую пощечину.
Сэр Эндрю просто переступил с ноги на ногу.
– Прежде чем продолжить, мне хотелось бы познакомить вас с одним из моих коллег. Впустите его, мастер Шон.
Коренастый ирландец-маг открыл дверь, и в комнате появился остролицый и светловолосый мужчина.
– Леди и джентльмены, – проговорил лорд Дарси. – Разрешите представить вам старшего сыщика мастера Александра Гленканнона.
Мастер Александр поклонился хранившей молчание четверке.
– Ваши милости. Леди Анна. Большая честь для меня, заверяю вас. И тебя с добрым утром, Лоуэлл. – С этими словами он повернулся к сэру Эндрю и посмотрел ему прямо в глаза.
Человек, называвший себя сэром Эндрю, только улыбнулся.
– И тебя с утречком, Гленканнон. Попался я, значит?
– Можно и так сказать, Лоуэлл.
– А вот я в этом сомневаюсь. – Резким движением Лоуэлл, бывший «сэр Эндрю», оказался за спиной леди Анны и ткнул одной рукой, остававшейся в кармане куртки, в бок девушки. – Не рискнул бы стрелять в присутствии двоих офицеров его величества, но если подымется шум, девица умрет. А повесить человека, как вам известно, можно всего один раз.
В его голосе слышалось холодное спокойствие человека, привыкшего к отчаянным ситуациям.
– Леди Анна, – спокойным тоном проговорил лорд Дарси, – выполняйте в точности то, что он скажет. В точности, вы меня поняли? Так поступим и все мы.
Он был в гневе на себя за то, что не сумел предусмотреть этот маневр Лоуэлла. Дарси не был в полной уверенности, что у Лоуэлла действительно пистолет в кармане, но не смел поступить иначе.
– Благодарю вас, милорд, – с кривой улыбкой произнес Лоуэлл. – Надеюсь, среди присутствующих не найдется дурака, готового ослушаться совета его светлости.
– И что дальше? – спросил лорд Дарси.
– Мы с леди Анной уходим. Выходим в эту дверь, потом идем через двор, затем из ворот замка. Все вы остаетесь здесь ровно сутки. За это время я сумею надежно укрыться. В таком случае леди Анне будет позволено вернуться домой – в целости и сохранности. Если поднимется шум и крик… ну, надеюсь, понятно, что этого не должно произойти?
Он ухмыльнулся еще шире.
– А теперь отойдите от двери. Пойдем, Анна, прогуляешься с любимым дядюшкой.
Девушка поднялась из кресла и вышла из комнаты вместе с Лоуэллом, не сводившим с остальных глаз. Он закрыл дверь.
– Надеюсь, я не услышу скрип отворяемой двери, – донесся его голос снаружи. Зазвучали шаги по коридору.
В комнате была еще одна дверь, и лорд Дарси направился к ней.
– Нет! Пусть уходит!
– Он убьет Анну, глупец!
Лорд Квентин и герцогиня крикнули одновременно.
Лорд Дарси не стал обращать на них внимания.
– Мастер Шон! Мастер Александр! Проследите за тем, чтобы эти люди не шумели и оставались на месте до моего возвращения!
И исчез за дверью.
Дарси наизусть знал все входы и выходы из Кентерберийского замка. Он давно взял себе за правило внимательно изучать планы всех великих замков Империи. Пробежав по коридору, он выскочил на каменную лестницу и поднялся по ней, шагая через две ступеньки. Преодолев один за другим несколько пролетов, он поднялся к бойницам наверху стен огромного каменного сооружения.
И остановился на крыше, чтобы отдышаться и посмотреть вниз. В шестидесяти футах под собой он увидел Лоуэлла и леди Анну, неспешно продвигавшихся через двор – так, чтобы не привлекать к себе внимания толпы. Они едва одолели четверть пути.
И Дарси бросился бегом по стене.
Наверху стена была всего шести футов шириной. От взглядов снизу его с обеих сторон закрывали зубцы высокой крепостной стены. Пригнувшись, он побежал к башне, высившейся над главными воротами. Остановить его было некому: солдаты более не расхаживали по стене, ведь враги не подступали к замку уже не одно столетие. Внизу башни находилась огромная и массивная подъемная решетка, переплетение железных брусьев, которую можно было быстро опустить в случае нападения врагов. Теперь она была поднята и закреплена на месте, тяжесть ее удерживал огромный противовес, спускавшийся в глубокий колодец возле ворот.