Салли Торн
Второе первое впечатление
Но Джерри меня явно не слушает:
– И вы живете прямо здесь. Правильно?
– Да, сэр. Это входит в мой соцпакет. Здесь есть коттедж, разделенный пополам и предназначенный для тех, кто охраняет территорию и следит за порядком. Я оказываю услуги резидентам двадцать четыре на семь.
– И сколько времени? – спрашивает Тедди.
Он что, совсем тупой? Боже мой! Красота увядает.
– Прости. Ты о чем? Весь день и всю ночь. – Я стягиваю с себя слишком теплый кардиган.
– Нет, я спрашиваю, как давно ты здесь живешь? Двадцать четыре года? Семь лет?
– Ой! Все это время. Уже шесть лет.
Тедди потрясен до глубины души. Совсем как тогда, на автозаправке, когда я повернулась и он понял, что я не старуха.
– А ты хоть куда-нибудь ездишь?
– «Провиденс» – замечательный работодатель. В свой отпуск я навещаю родителей. А еще езжу на автозаправку, – добавляю я сухим тоном. – Куда я езжу, собственно, не важно. Важно лишь то, что я всегда здесь.
– Это похоже на абсолютную… – начинает Тедди, но осекается, поймав косой взгляд отца.
– Это похоже на истинную преданность своему делу, – заканчивает за Тедди фразу Джерри. – Это похоже на человека, который выбрал себе стезю и не сходит с нее. На человека, который не гонится за ближайшей блестящей приманкой.
– Я ни за чем не гонюсь, – огрызается Тедди. – И докажу тебе, когда мы откроемся.
– Ну да. Поживем – увидим. – Джерри смотрит на меня с едва заметной улыбкой. – Рути, мне нечасто приходится встречать человека, настолько преданного делу, как вы. Я всегда вижу, когда кто-то работает не только ради зарплаты.
Я таю от его похвалы. Но в то же время мне не по себе из-за уничижительного отношения Джерри к сыну.
– Спасибо большое. Мне здесь действительно нравится. Может, вы хотите осмотреть окрестности?
– Тедди нужно жилье на месяц – другой. Соседи по квартире дали ему пинка под зад, и у него явный дефицит друзей со свободными диванами. А ночевать в картонной коробке для Прескотта как-то не комильфо. Он займет вторую половину вашего коттеджа.
– Там немного запущено. – У меня схватывает живот от волнения; между мной и Тедди будет лишь тонкая стена.
– Хочу поселить его здесь на пару месяцев. Этого достаточно, чтобы он смог снова встать на ноги. Подкопить деньжат. Разобраться в себе. Рути, если вы дадите мне ключи, мы сходим туда и все проверим. Может, вы сумеете сделать там небольшую уборку.
Этим утром мы еще были полностью вне поля зрения ДКП. Кинувшись на помощь своему никчемному, безденежному сыну, Джерри вспомнил о нашем существовании. И вот теперь мне предстоит заниматься уборкой. Я выдавливаю из себя любезное:
– Конечно, нет проблем.
Тедди явно задет. Возможно, подобным отношением ко мне.
– Я могу и сам навести порядок.
Он протягивает руку за ключом, его отец делает то же самое. Но я хорошо знаю, кто мой босс.
Взяв ключ, Джерри говорит:
– Тедди, пока ты здесь живешь, будешь помогать в офисе.
Я стараюсь выглядеть индифферентно. Хотя в глубине души мне этого безумно не хочется.
– Она не хочет, чтобы я ей помогал, – говорит Тедди.
Я для него открытая книга. Ужас!
– Конечно хочет. Полагаю, обучение прямо на месте поможет тебе заинтересоваться нашим бизнесом, – категорически заявляет Джерри и не слишком убедительно добавляет: – Сможешь применить полученные навыки к своему последнему начинанию, если захочешь.
– Но я вовсе не девелопер, – вздыхает Тедди. – Я татуировщик. И никогда не состоял в штате ДКП.
Теперь понятно, откуда у него такое болезненное пристрастие к наколкам. Татуировки, мотоциклы, перекати-поле, которому абсолютно наплевать, где поесть и где заночевать. Неудивительно, что он смотрит на меня как на букашку.
Джерри устремляет задумчивый взгляд на Мелани:
– А вы подписали контракт?
Я отвечаю за нее:
– Да, на два месяца. И я уже обучила ее.
Нет, ни за какие коврижки я не стану сидеть напротив сына своего босса, пока он бьет баклуши по восемь часов в день и решает головоломки онлайн. Для этого есть Мел. Она смотрит на меня с благодарностью, растерянно моргая. Выражение лица Тедди примерно такое же.
– У нас есть подрядчик для ремонтных работ, садовник… Мы полностью укомплектованы.
– Ну а что-нибудь еще? – Джерри перефокусируется на меня, словно лазер. – Какая-нибудь другая случайная работа, которую он мог бы выполнять? – Джерри явно хочет поставить жирную галочку в графе «Проект Тедди». – Рути, вы только что упомянули заправку автомобилей резидентов. Чем не работа?
Похоже, шестеренки у меня в голове крутятся слишком медленно. Это самый настоящий стресс. Я с трудом вспоминаю, как меня зовут, и не могу вдохнуть полной грудью.
Что делать? Работа для Тедди… Что бы такое найти?..
– Автомобиль заправляли для сестер Парлони. – Мелани бросает мне спасательный круг. – Они нуждаются в помощи. Погодите минуточку. – Новенькие шестеренки в голове Мелани крутятся гораздо быстрее моих. – Они хотят нанять помощника. Он вполне может на них работать.
Там на автозаправке, когда Тедди высмеял каждую деталь моей внешности, я почувствовала себя ничтожной и жалкой. И вот пришло время с ним расквитаться.
– Идеально. Молодец, Мел. Тедди, хочешь взглянуть на объявление о работе? Это в основном вождение автомобиля, мелкие поручения и уборка.
Это будет самый странный и унизительный опыт в твоей жизни.
– Идеально, – вторит мне Джерри, который, по-моему, также не прочь расквитаться с Тедди.
Тедди смотрит на меня с подозрением, поскольку я не в силах скрыть злобного ликования.
– Думаю, эти резиденты сперва должны пригласить меня на собеседование. Мне вовсе не нужны привилегии.
С этим трудно поспорить.
– Ты уж постарайся, – говорит Джерри. – Я, пожалуй, пойду прогуляюсь. Всегда приятно, так сказать, потрогать руками один из своих активов.
Джерри выходит из офиса, и, когда он сворачивает на дорожку, я вижу, что в профиль они с Тедди очень похожи.
Мне не слишком хочется, чтобы Джерри без меня осматривал окрестности. У него могут появиться идеи. Я только что это узнала. Ведь, как-никак, жизнь – это перемены. Но я должна ему объяснить, какое важное место «Провиденс», а затем доложить Сильвии, что сделала все возможное.
Поддавшись порыву, я догоняю Джерри:
– Мистер Прескотт? Ой, простите, Джерри? Можно к вам присоединиться?
– Я предпочел бы сходить с Тедди на собеседование. Понимаю, вы хотите получить хоть какие-то гарантии насчет работы. – Джерри окидывает взглядом гору. Вид у него измученный. – Даже не припомню, когда мы купили это место.
– Вы очень занятой человек.
– Слишком занятой. Моя дочь Роуз уже готова переложить на себя часть ответственности. Я собираюсь попросить ее сделать всестороннюю оценку этого места, чтобы рекомендовать совету директоров направление его дальнейшего использования. Я попрошу ее вам позвонить. – Похоже, Джерри доволен таким решением.
– Хорошо, я предоставлю ей всю необходимую информацию. – Я понимаю, что нам понадобится нечто более весомое, чем отчеты, чтобы убедить их не трогать «Провиденс». Какие у меня возможности показать наше влияние на резидентов? Как заставить Джерри влюбиться в наш поселок? – Вы, наверное, вряд ли захотите посетить нашу рождественскую вечеринку в этом году? Я уже начала сбор средств на ее проведение. Обычно у нас очень весело. Наши вечеринки всегда тематические… и это хорошая демонстрация того, чем мы здесь занимаемся.
Джерри явно польщен.
– Пришлите все подробности моему помощнику. Если я буду свободен, то непременно приеду. Почему бы и нет? Звучит заманчиво. – Он начинает подъем в гору. – Пришлите, пожалуйста, приглашение и Роуз тоже. Ей полезно хотя бы иногда выбираться из офиса и встречаться с людьми. Впрочем, сомневаюсь, что Тедди тут надолго задержится. Но пока он здесь, не могли бы вы присмотреть за ним и помочь ему обосноваться?
– Ну конечно, – нехотя отвечаю я.
Глава 5
Вернувшись в офис, я вижу, что Тедди с Мел непринужденно общаются, словно между ними уже проскочила искра. Я набираю сестер Парлони и, когда кто-то из них наконец берет трубку, слышу, как на заднем плане истошно вопит телевизор.
– Что?! – Рената так орет, что ее голос слышит стоящий в сторонке Тедди. – Кто умер?
– Я нашла вам нового мальчика для собеседования.
Применительно к этим накачанным мускулам слово «мальчик» звучит смешно. Хотя опять же он пришел сюда с папой, точно собрался работать разносчиком газет.
– А я уж было решила, что нам скоро понадобится сиделка менять подгузники, – лает Рената. – Я тут едва не описалась. И каков он из себя? – (Я слышу громкое чавканье.) – Из какой категории?
Рената хочет узнать, кто он:
• унылый Гот;
• отмороженный Скейтбордист;
• Примадонна;
• бездарный Музыкант;
• юный Идеалист;
• относящийся к самым различным категориям, которых я прямо сейчас и не припомню, поскольку в данный момент на меня смотрит красивый мужчина, причем так, будто я могу представлять для него интерес.
Из какой категории? Я только знаю, что глаза у него, как панцирь золотистой черепахи. Карие, зеленые и желтые. Чрезвычайно редкая цветовая гамма. Которая встречается только здесь. Я перевожу взгляд на рукав его футболки и машинально скольжу глазами от предплечья до запястья. Мне безумно хочется увидеть как можно больше произведений этого живого искусства. Под моим взглядом рука Тедди невольно сгибается, словно от случайного прикосновения.
– Он из категории «тату», – произношу я на одном дыхании.
– Это всего лишь подкатегория, чтоб ты знала, – говорит Рената.
– Он сын владельца «Провиденса». Какое-то время поживет здесь, во второй половине моего коттеджа. Очень удобно. Сможет забегать к вам по свистку. Как только понадобится.
Рената восторженно ухает:
– Ура, обещанный мне последний мальчик! Мы заполучили Богатенького Ричи. Я готовилась к этому всю свою жизнь. – (Короткая пауза.) – Ты вроде сказала, сын владельца? А мне нужно хорошо себя с ним вести? – Она в первый раз соизволила подумать, как могут повлиять на меня ее детские забавы.
– Он вовсе не требует особого к себе отношения, – отвечаю я с плохо скрытым мстительным наслаждением. – Просто самое обычное собеседование.
– Я собираюсь устроить Проверку Белой Рубашкой. Сто лет такого не делала. Присылай его к нам. Что мне надеть? – Она заканчивает разговор.
Я отвечаю длинным гудкам:
– Нет проблем. До встречи. – И вешаю трубку. – Все, пошли.
– А можно мне с вами? – Мелани хватает блокнот.
– Ты должна остаться здесь и отвечать на телефонные звонки. – (Мелани подкатывает кресло назад к письменному столу и с размаху врезается в него.) – Между прочим, ты зря старалась, делая записи.
– Я просто копировала тебя и твою манеру все записывать. – Мелани поворачивается к Тедди. – В любом случае, надеюсь, ты получишь эту работу. Всегда приятно поболтать с кем-нибудь молодым.
Тедди бросает на меня быстрый взгляд:
– Мне казалось, я старше Рути.
Осознав, что сморозила глупость, Мелани прикрывает рот рукой и начинает тарахтеть:
– Ну конечно же, у нас здесь трое молодых людей. Я именно это имела в виду. Кстати, ты когда-нибудь слышал о Методе Сасаки? Ну конечно же нет. Это ведь я придумала.
– Звучит солидно. Если судить по названию. – Тедди, явно заинтересовавшись, с ухмылкой облокачивается на захламленный письменный стол Мелани, чтобы присмотреться получше. – Надеюсь, это не финансовая пирамида. Я гол как сокол и чересчур доверчив. Впрочем, какого черта?! Записывай меня. Я согласен.
– Ты не станешь рассказывать ему о Методе Сасаки, – предупреждаю я Мелани.
Тедди берет со стола ее блокнот.
– «Медвежонок»? Боже мой! Убейте меня прямо сейчас! – Он хватает ручку, вычеркивает эту строчку и продолжает читать. – «Пора подстричься. Шикарная шевелюра. Процедуры для лица на поле для гольфа». Полезная запись. Хорошая работа. А что это значит? «Еще раз предостеречь Рути насчет того самого».
Мел передергивает плечами:
– Просто хотела предупредить начальницу, чтобы не клюнула на красивые волосы.
Тедди переводит на меня глаза и гладит себя по голове кончиками пальцев. Его взгляд цепляет меня. Рути, не дергайся. Спокойствие, только спокойствие. Он улыбается мне без тени смущения и вычеркивает фразу «Еще раз предостеречь Рути».
Мелани, как ни странно, ничего не замечает. Ее не так-то легко сбить с мысли.
– У нас здесь, в «Провиденсе», возникла дилемма. Никак не можем решить, какие у Рути требования в ее профиле для сайта знакомств. Высокие или низкие. Что скажешь?
– Профиль для сайта знакомств? – Тедди немного растерян, но, спохватившись, делает вид, что думает. – Хм… Дай-ка прикинуть.
Здорово. Двое хихикающих подчиненных. Каково это быть объектом для шуток? Сперва даже забавно. Но я, которая все свое детство была Правдивой Рут и Дочерью Преподобного, сейчас не видела в этом ничего смешного.
– С помощью Метода Сасаки я добьюсь, чтобы Рути…
– Довольно, Мелани! – Я обрываю ее тоном, способным заставить золотистого ретривера сделать лужу. – Возвращайся, пожалуйста, к работе.
– Вас понял, – без тени обиды отвечает Мелани и, повернувшись к Тедди, добавляет: – Надеюсь, это не ты был тем человеком, который задел чувства Рути.
Тедди с удивлением смотрит на меня, но я целеустремленно иду к выходу и уже в дверях слышу, как Тедди с сожалением говорит:
– Да, со мной такое бывает. Я знаю, что иногда веду себя как безмозглый придурок.
– Не вздумай сделать это снова. – В голосе Мелани слышатся стальные нотки. – А не то я тебя убью.
– Пойдем! У тебя собеседование! – Я чувствую мстительную радость.
Надеюсь, Рената Парлони оставит от него мокрое место.
Я почти бегу по дорожке, однако Тедди меня легко догоняет:
– А как тут насчет животного мира?
Мы натыкаемся на двух золотистых черепах. Они спариваются. Я, конечно, за них очень рада, но все равно фу! Желая обеспечить им хоть какую-то интимность, я врезаюсь в Тедди и отлетаю к изгороди. Тедди хватает меня за руку, чтобы поддержать. Мы оказываемся лицом к лицу.
– Осторожнее, – назидательно говорит Тедди, словно я какая-то безмозглая туристка.
Словно я тут просто погулять вышла, а не рву задницу ради сохранения инвестиций его семьи. И я вне себя от ярости. «Провиденс» выпал из поля зрения владельца. О нас забыли. Прямо сейчас Джерри Прескотт на другом берегу озера фотографирует, дает поручения, строит новые планы.
– Может, они просто играют в какую-то игру. – Тедди показывает на тропинку, где трахаются черепахи. – Может, это совсем не то, что мы думаем. – Тедди явно хочет, чтобы я тоже стала более игривой.
– Особи с желтыми пятнами на панцире – вымирающий вид золотистых черепах. Ради бога, не наступи на них! А иначе мне придется их отскребать, а потом заполнять специальную форму.
А ты даже не будешь знать, где искать клипборд с формами, дружок.
Тедди, с шумом выдохнув, оглядывается на офис.
– Никогда еще не испытывал такого унижения. Медвежонок! – стонет он, снова вспоминая запись в блокноте Мелани. – Эй! Неужели мне удалось вызвать на твоем лице тень улыбки? – Тедди осторожно сжимает мою руку, которую почему-то продолжает держать.
Неужели я… паникую? Странная дрожь внутри – может, это оно и есть?
Заметив мою реакцию, Тедди медленно складывает руки на груди, словно я зверушка, которую он боится вспугнуть. Я вижу костяшки пальцев правой руки: на них написано «ДАЙ». «ДАЙ» и «БЕРИ». Боже мой, ну почему, почему мне так трудно подобрать нормальные слова и произнести их вслух?
– Я знаю, папа поставил тебя в реально трудное положение. Обещаю, что уберусь отсюда, как только подкоплю деньжат. Всего парочка месяцев. А «Провиденс» – это что-то, да?
– Это место действительно особенное. Ну ладно, нам пора.
– Угу. Погоди. – Тедди явно не торопится, что на него не похоже. – Дай мне вобрать это в себя.
«Провиденс» расположен вокруг естественного озера, которое питается ручьями, стекающими с крутой горы справа от нас. Неприветливый низкорослый лес не подходит для хайкинга и пикников на подстилке. Я пробовала и то и другое. В этом лесу лишь комары да экскременты снежного человека. Черепахи лениво пасутся на берегах озера, а весной берега покрываются колокольчиками и белыми тюльпанами, которые я сажаю.
Впрочем, Тедди любуется отнюдь не видом: он разглядывает таунхаусы.
– Эти дома вызывают у меня странное чувство. Будто что-то такое вертится на кончике языка, чего я не могу выразить словами. Ощущение дежавю. – Тедди переступает через спаривающихся черепах и осторожно идет вперед. – Может, мне это место приснилось. – Он смотрит на очки, висящие у меня на груди. – Последнее время мне снятся самые разные сны.
– Не сомневаюсь. – Чем суше я разговариваю, тем шире он ухмыляется. Я машу рукой в сторону домов. – Но ты не сможешь это развидеть. Обещаю.
Тедди останавливается перед таунхаусом номер 1, где проживает миссис Элисон Такмайр, и задумчиво подпирает подбородок кулаком. Он выглядит очень мило, когда размышляет. Ему не мешало бы делать это почаще.
– Дай мне подсказку. Все дело в архитектурном стиле?
– А ты что, интересуешься архитектурой?
– Мне нравится дизайн. – Тедди пожимает плечами.
Кто бы сомневался. Он с головы до ног в дизайнерских наколках.
– Архитектура колониального возрождения. Двойные колонны по обеим сторонам дверей и сводчатые окна с узорными наличниками. Деревянные ставни и крыша из шифера. Я уже давала тебе наводку, когда нахваливала это место. Оно построено в конце тысяча девятьсот шестидесятых.
Тедди со стоном разворачивается ко мне:
– Все, больше не могу. Расскажи.
– «Грейсленд», – говорю я, и Тедди смотрит на меня так, будто земля разверзлась у него под ногами.
– «Грейсленд», – повторяет он с искренним удивлением. – «Грейсленд» – это вынос мозга.
До смешного точное определение.
– Архитектор, разработавший проект «Провиденса», Герберт Сент-Айвс, был фанатом Элвиса. Здесь в общей сложности сорок домов с выносом мозга. – Я обвожу рукой гигантский квадрат домов по берегам озера. – В свое время они были суперсовременными и шикарными. А сейчас это просто… – Я пытаюсь придумать, как удачнее закончить фразу. – Просто поддерживается по мере возможностей.
Тедди виновато потирает шею:
– Прости, если задел твои чувства на автозаправке. Тяжелый случай словесного поноса. Меня действительно немного занесло, а ты тогда поразила мое воображение. Впрочем, ты тут ни при чем. Прости.
Странно, что я вообще могла хоть что-то зажечь в его душе. Мы стоим, молча уставившись друг на друга, и я понимаю, что мне не суждено услышать фразу, которую я ждала больше всего: «На самом деле ты вовсе не выглядишь старой».
Тишина явно начинает угнетать Тедди.
– Похоже, здесь живут супербогатые старики.
Я слышала различные вариации этого утверждения от самых разных людей.
Охрана резидентов – поднять щиты!
– Нам сюда. – Я прохожу вперед.
Я начинаю понимать, что некоторые парни могут заставить тебя остро чувствовать их… маскулинность. У меня такое чувство, будто за мной следует тираннозавр. Гранитная брусчатка выразительно поскрипывает под подошвами ботинок Тедди. Его тень тянется впереди нас, закрывая мою. Вообще-то, я не знаю, что происходит, когда чувствуешь чей-то интерес, но у меня почему-то сползает стягивающая волосы резинка, а колготки на пару дюймов съезжают с талии.
Ход моих мыслей нарушает мужской голос, низкий и хриплый:
– А могу я поинтересоваться, в чем будут состоять мои обязанности?
– Думаю, будет лучше, если ты спросишь об этом во время собеседования, – отвечаю я, осторожно обходя кругом как вопрос, так и черепаху на дорожке. – Сестры Парлони не мои боссы, а твои.
– Вот если бы ты меня о чем-нибудь попросила, я бы все для тебя сделал. – Не знаю почему, но то, как Тедди это говорит, меня чертовски нервирует. Не получив ответа, он продолжает уже нормальным голосом: – Тебе жалко дать хотя бы малюсенькую подсказку, что меня ждет?
– Хочу посмотреть, как ты будешь работать под давлением.
Ускорив шаг, он идет рядом со мной:
– Не волнуйся. У меня особый дар – нравиться людям.
– Ну и как, получается? На все сто процентов?
Вопреки моим ожиданиям Тедди явно теряется. С него сразу слетает маска самоуверенности. Возможно, он думает о своем отце.
Тедди замечает мой пристальный взгляд:
– Ты тоже отлично работаешь под давлением. Уж я-то знаю, какой это жуткий напряг торговаться с моим папашей.
Прежде чем позвонить в дверь сестер Парлони, я одергиваю кардиган и говорю:
– Джерри планирует попросить твою сестру Роуз провести оценку этого места.
– Вот черт! Мне очень жаль. Можешь паковать вещи.
Тедди делает глубокий вдох, затем с шумом выдыхает. Определенно нервничает. Хотя он и хороший актер.
Дверь открывается. На пороге стоит Агги в выигранном в лотерею брючном костюме. Такой плотной жаккардовой тканью можно обтягивать или кресла, или богатых старух.
– Рената выбирает новый наряд. Здравствуйте, молодой человек.
Я берусь представить их друг другу:
– Теодор Прескотт, познакомься с Агатой Парлони.
– Тедди, – с улыбкой поправляет он. – Рад познакомиться, миссис Парлони.
Они обмениваются коротким рукопожатием.
– Зовите меня Агги. Нам сюда, молодой человек. – Она замечает мой блокнот. – Рути, ты что, собираешься присутствовать?
– Если не возражаете. – Я плетусь за ними.
В доме царит жуткий бардак. За спинкой дивана высится четырехфутовый штабель одежды в мешках из химчистки. Стол заставлен кружками. А ведь я только вчера вечером поставила грязную посуду в посудомойку, пытаясь выпустить пар после того, как меня за мои же двадцать долларов подняли на смех. Это воспоминание меня заводит. Все, я больше не собираюсь помогать Тедди.
– Здесь немного не прибрано, – устало вздыхает Агги. – Итак, вы легко нас нашли?
– Да. А Рути любезно меня проводила.
– В этом вся Рути. – Агги и не подозревает, что я мечтаю о некоем ритуальном унижении. – Такая добрая.
– Слишком зажатая, – безапелляционным тоном произносит возникшая у нас за спиной Рената.
Какой подарок судьбы – бесплатный мастер-класс по выступлению с комедийным номером! Рената направляется к нам. Бонусный модный показ.
Тедди потрясен:
– Надо же, какое все зеленое!
На Ренате зеленый ансамбль. Очень широкие штаны, шелковая блузка, расшитая пайетками поясная сумка и козырек с надписью «Деньги». На ногах переливающиеся туфли без каблука. И в довершение всего – изумрудно-зеленый парик. Рената гордо называет его «Рыбы», как знак зодиака. Все это дополняет толстый слой косметики, которую зрители смогли бы разглядеть с заднего ряда бродвейского театра, поскольку неброский макияж – это «для молодых, у которых вся жизнь впереди».
У Тедди отвисает челюсть. Если Рената и довольна подобной реакцией, то умело это скрывает. Она обходит Тедди кругом, словно он только что доставленный холодильник. Кто производитель и что за модель?
Подобная театральность заставляет Агги вздыхать:
– Тедди Прескотт, это Рената Парлони.
– Рапунцель, распусти волосы! – приказывает Рената Тедди, и мы видим настоящую рекламу шампуня для блестящих шелковистых волос. – Получится роскошный парик. Как насчет того, чтобы мне продать?
– Простите. Без волос я ничто.
– Попытка не пытка. А ты пробовал их подстричь?
– Моя сестра Дейзи подравняла их на Рождество. На патио за домом. Она единственная, кому я доверяю. Все остальные побреют меня налысо. – Для наглядности Тедди дергает себя за волосы.
Рената не привыкла легко сдаваться:
– Я заплачу максимальную цену.
Агги откашливается. Как всегда, когда ситуация приобретает нехороший оборот.
– Давайте перейдем на застекленную веранду.
– Моя самая нелюбимая комната. – Рената отходит подальше от пятна теплого желтого света. – Будь моя воля, я вообще не открывала бы ставни.
– К счастью, не на все есть твоя воля, – мягко отвечает Агги, и я понимаю, что кое-что упустила в развитии их отношений. Рената при всей своей субтильности громогласная, как иерихонская труба, однако босс здесь Агги.
– Присаживайтесь, – предлагает нам Агги, что мы и делаем.
– Тедди Прескотт, твое первое задание – сделать так, чтобы солнечный свет больше никогда не касался моей кожи. Вам двоим даже невдомек, что у вас есть КОЖА. – Мы с Тедди подскакиваем от неожиданности и оглядываем себя, а Рената произносит нараспев, точно маньяк-убийца: – Прекрасная молодая кожа.
– Неужели мне придется закончить свою жизнь на дне колодца, втирая в свою кожу лосьон? – спрашивает Тедди.
– Что ты делаешь в свое свободное время, меня не касается, – заверяет его Рената. Она замечает наколки у него на костяшках пальцев: – «ДАЙ» и «БЕРИ». Ты правша или левша?
– Левша.
– Значит, ты признаешь, что берешь больше, чем даешь. – Подобная манера поведения характерна для Ренаты: коварные аргументы, строящиеся на самооценке кандидата.
А ведь мы здесь всего минуту, не больше.
– Зависит от того, с кем я нахожусь.
– Уточни, – зловещим тоном приказывает Рената.
– Если я на дне колодца наедине с лосьоном, то да. Но если я не один, то все зависит от обстоятельств.
Тедди смотрит на меня своими разноцветными глазами, возможно желая увидеть мою реакцию на несколько двусмысленный ответ. Однако меня это лишь откровенно забавляет, и в его глазах появляется озорной блеск.
– Очко в пользу Тедди, – берет на себя судейство Агги.
– А вот здесь мы имеем абсолютно чистый холст. – Рената хватает меня за руку и, расстегнув манжет, закатывает рукав. – Сделай ей тату. Я плачу. Что бы ей такое набить? Знаю. Большую Деву Марию. – Рената при всей своей внешней хрупкости на удивление сильная, ее ногти врезаются мне в кожу.
– Ой! – громко протестую я.
Впервые за все это время Тедди явно тушуется.
– Это что, первый вопрос собеседования? Какую татуировку я, лицензированный татуировщик, набил бы Рути? Все, что ни попросит. А теперь отпустите ее, пожалуйста.
В его голосе звучат низкие модуляции, характерные для мужчин, желающих добиться своего. И мы, три женщины, неожиданно вспоминаем, кто он такой.
Рената выпускает мою руку с отчетливыми полукруглыми следами от ногтей и устанавливает зрительный контакт с Агги, которая остается индифферентной. Они ведут беззвучный разговор глазами. Затем Рената поворачивается ко мне:
– Нам придется изобрести новую категорию. Не так ли, Рути? – Это ее извинение.
– А что за категории? – спрашивает Тедди, не обращая внимания на эксцентричное поведение Ренаты. – Быть может, я смогу подсказать, к какой именно меня отнести.
Рената начинает загибать пальцы:
– Деревенщина. Маленький Потерянный Мальчик. Слишком Тупой, Чтобы Жить. Фальшивый Внук – это те, кто надеется получить наследство.
– Дитя Природы – никаких дезодорантов, – добавляет Агги.
– Я пользуюсь дезодорантом.
– Еще одно очко в пользу Тедди. Хотя, полагаю, иногда здесь попахивает Мэтью, а ведь с тех пор прошло столько лет, – говорит Агги.
Я пытаюсь внести свой вклад:
– Замученный Художник?
Если татушки сделаны по его эскизам, то он очень талантливый.
– Да, я уже чувствую себя слегка замученным, – соглашается Тедди.
Рената смотрит в окно, словно припоминая нечто особенное:
– Моими любимцами были Страдающие Бессонницей Нарки. Они обеспечивали меня травкой, и мы могли сидеть всю ночь напролет, обсуждая, кто из знаменитостей умрет следующим.
– Будем считать, я этого не слышала. – Я, должно быть, начинаю размякать. Должно быть, это все вечернее солнце, которое греет мне спину.
– Когда ты станешь такой старой, тощей и опустошенной, это все, что останется у тебя в жизни. Ну и любовь, конечно, – говорит Рената, погладив сестру по руке. – Ах, je suis très romantique…[2] Быстро. Я жду комплимент. – Это тест, приготовленный для Тедди.
– У вас красивый дом, – отвечает Тедди.
И действительно, вид из окна очень красивый. Подстриженные лужайки, тянущиеся до английской изгороди из самшита. Возле изгороди поилка для птиц и развесистая глициния.
– Банально. Неудачная попытка. Если бы не мой преклонный возраст, я вернулась бы в свой лофт в Трайбеке. – Старая песня! Глаза Ренаты опасно сужаются. – Я имела в виду комплимент лично мне.
Тедди готовится к удару. Щурится от яркого солнца. Поднимает биту. И говорит прочувственно и очень искренно:
– Мне еще не доводилось встречать более элегантной женщины, чем вы.
Зрители вскакивают на ноги. Заслоняют ладонью глаза. Отличная работа. Комплимент пробивает ветровое стекло автобуса в далеком пригороде.
– О… – Рената оглядывает себя. – Ты имеешь в виду этот прикид? – Она улыбается и любовно оглаживает себя по тонкому, как палка, бедру, словно любимого домашнего питомца. – Это старая пара брюк палаццо с круизного показа Диора две тысячи шестнадцатого года? Это винтажная блузка от Баленсиаги? Что ж, он очень хорош. Десять очков, – бесцеремонно обращается Рената к Агги, которая начинает дремать в нагретой комнате.
Тедди и не думает злорадствовать.
– В чем будет состоять моя работа?
– Ты водишь машину? – спрашивает Рената. – Это единственное, что меня волнует. Один парень сказал нам, что не водит машину из-за выбросов углекислого газа.
Тедди улыбается. Ему идет.
– Я езжу на мотоцикле. Но не прочь прокатиться на вашем «роллс-ройсе».
Агги стряхивает с себя сонное состояние:
– Расскажи еще о себе.
И в этот самый момент Рената говорит:
– А какой у тебя рост?
И почему пожилые дамы так зациклены на росте молодых людей?
– Мне двадцать семь лет. Мой рост шесть футов четыре дюйма. Как я уже говорил, я татуировщик, но в свое время работал водителем на доставке.
Агги обдумывает его слова.
– А почему ты не работаешь в выбранной области?
– Возможно, я попробую найти какую-нибудь внештатную работу. По вечерам, если не возражаете.
– Мы очень требовательные, – перебивает его Рената. – Я хочу, чтобы ты всегда был под рукой, чтобы поднести вещи или отвезти нас куда нужно. Ну и куча вещей для химчистки. Легкая работа. Не понимаю, почему у молодых людей с ней столько проблем. Покупать нам цветы. Пиццу. Бронировать столики в ресторане. Хм, что там еще? – Рената вопросительно смотрит на меня.
– Ремонтные работы, уборка, прачечная, спонтанные комплименты. – (Всеобъемлющая роль, основанная на способности проглотить обиду и наступить на свою гордость.) – А еще беготня за снеками и помощь в покупках онлайн.
– Кстати, я немного умею готовить, – говорит Тедди.
Он не сводит с меня глаз. Он что, ожидает от меня каких-то вопросов? Я для него спасательный жилет? Закрыв рукой свой блокнот, чтобы Тедди не подглядывал, я начинаю записывать:
• Татуировщик/водитель-доставщик.
• 27 лет, 6 футов 4 дюйма, шикарные волосы.
• Умеет готовить, говорить искренние комплименты.
Я также не упускаю из виду пункты, которые были вычеркнуты или обойдены молчанием. Мелани не была так уж не права, предположив, что я захочу делать заметки во время собеседования. Добавить слишком зажатая в мой профиль на сайте знакомств.
Я проверяю, не выбились ли непослушные пряди из пучка. Жую губами, чтобы равномерно распределить блеск для губ. Почему так тихо? Я поднимаю глаза. Тедди продолжает на меня смотреть. Сестры смотрят на Тедди, который смотрит на меня.
