Самуил Бабин
Билет на Луну
Во двор, через высокую арку въехало желтое такси. Увидев машину, Кислый отчаянно замахал рукой и когда машина притормозила, открыл дверцу, втиснувшись внутрь и упав на задние сидение, назвал водителю адрес. «Все. Больше я сюда никогда не вернусь», – в изнеможении подумал он и, откинувшись на спинку, и закрывая глаза.
Алкид Фемистоклович Кислый, известный в городе артист разговорного жанра, отъезжал сейчас от своей шикарной квартиры в элитном доме на Наполеоновском шоссе. Точнее сказать, бежал от своей третьей, молодой жены, с которой он прожил здесь, последние два года. Очередной брак Кислого, подошел к логическому финалу. Впереди светил долгий бракоразводный процесс, но об этом сейчас не хотелось думать. А хотелось скорее уехать от всего этого подальше, и залечь на дно, в небольшой родительской квартирке, расположенной в центре, в старом квасковском районе, с большим столетним тополем посредине двора, рядом с детской площадкой, отделенным от мира стеной кленов с причудливо изогнутыми стволами.
Уже совсем стемнело, когда они въехали в этот старый дворик. Кислый рассчитался и отпустил такси. В городе только установилась первая, по-настоящему теплая майская погода. Среди веток огромного тополя уходящего в небо, мелькнул тоненький лучик молодого месяца. Кислый вспомнил старую примету, если показать денежку такому месяцу, то это к возможному богатству. Он порылся в кармане пиджака, нащупал монетку и достав ее, протянув на открытой ладони вперед, задрав голову вверх, стал обходить тополь, стараясь лучше разглядеть месяц. «Здравствуйте», – неожиданно остановил его басистый голос. Кислый от неожиданности, застыл с вытянутой вперед рукой. Перед ним, на скамейке детской площадки, в слабом свете уличного фонаря, сидела парочка, молодой парень с желтой гитарой и девчушка в рваненьких джинсиках с сигареткой в руке.
– Вам нужны деньги, – затянувшись серьезным тоном, спросила девчушка.
– Зачем, – не понял Кислый.
– Не знаю, – пожала плечами девушка. – Просто вы ходите с протянутой рукой как бомж у метро.
Кислый посмотрел на руку и отдернув ее, сунул ладонь в карман пиджака.
–Я не езжу в метро, – немного раздосадовано ответил он, и развернулся было уходить, как вдруг парень радостно произнес:
– А я вас узнал. Вы Кислый. Известный комик.
– Почему сразу комик, – раздраженно переспросил Кислый. Он очень не любил когда, его так называли.
– Ну, вы же ведете веселые передачи по телеку. Я вас всегда с удовольствием смотрю. Очень смешно. Иногда.
– А при чем здесь комик, – подобрев, усмехнулся Кислый.
– Извините, я просто не знаю, как правильно называть, – растерянным голосом произнес парень.
– Артист. Просто артист, – вздохнув, ответил Кислый, – Ладно, пойду. Хорошо провести время, – и он, махнув рукой парочке, развернулся и собрался уходить.
– Подождите, – парень привстал с лавочки, – А как вы здесь оказались?
– Я здесь живу, – повернув вполоборота голову, ответил Кислый.
– Как, – еще больше удивился парень.
– Как все люди. У которых есть дом, своя квартира. Я не бомж, как решила ваша милая подружка.
– Я тоже. В четвертом подъезде, – обрадовался парень, – Только я вас раньше здесь не видел.
– Я из второго. Соседи значит. Тебя как зовут?
– Толик.
– Хорошее имя. Пойду я. Поздно уже.
– А это Лизка, моя подруга, – махнул рукой в сторону девушки Толик.
– Симпатичная. Как нибудь потом посидим здесь, пивка возьмем. Познакомимся поближе, – и Кислый помахав рукой, направился в сторону своего подъезда.
– Ты поняла, какой человек у нас теперь здесь будет жить, – глядя вслед Кислому, с восхищением произнес Толик, – Это же сам Кислый из Комик-шоу.
–Что-то мне их юмор не доходит, – безразличным тоном произнесла Лизка.
–Но у него есть классные номера.
– Отстой для гламурной тусовки, – вставая, зевнула Лизка, выстреливая окурком в кусты, – Мне домой пора. Проводишь?
– Конечно, – спрыгивая на землю, ответил Толик и они, обнявшись, через арку вышли со двора.
***
Кислый с грохотом поднялся на старом полуоткрытом лифте на четвертый этаж, где находились его и еще одна соседняя квартира, в которой по детским воспоминаниям проживала почтенная дама с белой болонкой, и которая по расчетам Кислого давно уже должна была покинуть этот мир.
Он вытащил из портфеля связку ключей и долго подбирая, нашел, наконец нужный и с трудом провернув его в замке, открыл дверь. Черное пространство внутри квартиры обдало его, чуть ли не подземным холодом. Он пошарил рукой по стене, и найдя рычажок выключателя, опустил его вниз. Тусклая лампочка, без абажура, висевшая под потолком осветила небольшой коридор, обклеенный желтыми, сильно потертыми обоями. Эти обои Кислый запомнил еще с детства. Их так и не переклеили, а прошло уже, наверное, более тридцати лет. Кислый положив портфель на столик у зеркала, прошел через высокую дверь в темную гостиннную. Здесь было потеплее, но тоже прохладно и совсем темно. Не найдя выключателя, он на ощупь пробрался к окну и с трудом отодвинул высокую, тяжелую штору. В комнате сразу проник света от неярких, уличных фонарей. Этого было достаточно, чтобы обозначились предметы, стоящие внутри. Здесь был большой круглый стол посередине комнаты, старинный стеклянный буфет с посудой у противоположной стены и кожаный диван с высокой, вертикальной спинкой. Кислый не включая свет, снял пиджак, повесив его на стул, подойдя к дивану, присел, откинувшись к спинке. «Сколько же я здесь не был», – вслух подумал он. И напрягшись, стал вспоминать. Лет десять назад умерла мама. Отец еще раньше. Они с сестрой тогда быстро поделили имущество. Она забрала себе дачу на Копейковском шоссе, а Кислый согласился на эту квартиру. Впрочем, к тому времени он уже жил со второй женой в ее элитной квартире у Папских прудов, а эту через агентство стал сдавать внаем. Однако вскоре ему это надоело. Денег больших это не приносило, а вот возникали постоянные проблемы из-за жильцов. Сначала одни устроили здесь наркопритон, потом вторые затопили соседей снизу, а тритии вообще не платили. И тогда Кислый перестал сдавать, но продавать не стал, договорившись с домоуправом, что тот будет присматривать за ней и раз в полгода приезжать к Сидору за квартплатой и небольшим вознаграждением. «Значит почти десять лет я здесь не был», – подытожил он, как вдруг неожиданно раздался громкий звонок. Сидор ошарашенно вскочило с дивана, не понимая, откуда раздается звонок, и бросился на свет в коридор. Но звонок снова раздался уже из-за спины и Сидор сообразил, что это звонил телефон и вернувшись в гостиннную, по звуку нашел телефон, стоящий на высокие этажерки рядом с дверью. Он поднял тяжелую, холодную трубку и приложив к уху, испуганно произнес, – Але?
– Алкид Фемистоклович, – раздался уверенный мужской голос.
– Да, – пересохшим горлом прошептал Кислый.
– Полковник Моржов, беспокоит. Помните такого?
– Моржов, – неуверенно переспросил Кислый, судорожно вспоминая.
– Начальник городской полиции Центрального округа, – подсказал голос и тихо засмеялся.
– Да, да, да. Припоминаю, – без энтузиазма произнес Кислый. – А как вы меня нашли?
– Работа у нас такая, – снова расхохотался полковник.
–Алкид Фемистоклович, у нас завтра праздник, – отсмеявшись, уже серьезным голосом продолжил полковник.
–Поздравляю, – автоматически ответил Кислый.
– Как всегда ждем вас на торжественном концерте.
– Завтра, – напрягся Кислый.
– Да. В семь вечера. Во Дворце Полиции.
– Я боюсь, что завтра я не смогу, – неопределенно протянул Кислый, – У меня на завтра…
– Постарайтесь. Я вас очень прошу, – перебил полковник, – Здесь завтра все будут, – и он, переходя на шепот, добавил, – Весь генералитет с женами. А машину я пришлю за вами в шесть часов, – бодро продолжил полковник, – Гонорар получите сразу после концерта.
– Я постараюсь, но не гарантирую, – сомневающимся тоном ответил Кислый.
– Постарайтесь пожалуйста. Очень рассчитываю на понимание, – с надеждой произнес полковник. – Не смею больше отвлекать. Вам обустроится еще надо в старой квартире. Вы же одиннадцать лет там не были?
– Мне кажется, десять, – засомневался Кислый.
– Одиннадцать. Мы точно знаем, – снова хохотнул полковник и отключился.
Кислый еще посидел, прислушиваясь к гудкам в трубке и только потом положил ее на аппарат.
–Все они знают, – невесело произнес он и вдруг почувствовал, что сильно проголодался. Он практически с утра ничего не ел, да еще на нервах весь день.
Встав и подойдя к окну, он выглянул на улицу. Внизу, на противоположной стороне светился стеклянной витриной торговый киоск.
– Подойдет, – обрадовался Кислый и прихватил со стула пиджак, вышел из квартиры и не дожидаясь лифта и перепрыгивая как в детстве через ступеньку, побежал вниз по лестнице, Спустившись он вышел через арку на улицу и подошел к киоску. Вся витрина была заставлена пивными бутылками и пачками сигарет.
– Скажите, а у вас поесть что-нибудь можно купить, – нагнувшись к окошку, спросил Кислый в грудь сидевшей внутри продавщицы.
–Чипсы, – всколыхнулась в ответ грудь.
– А еще что-нибудь, – с надеждой произнес Кислый.
– Чупа Чупс на палочке.
– Обойдёмся без десерта, – махнул рукой Кислый, – Давайте три пива, и две пачки чипсов.
– С чем чипсы, – уточнила продавщица.
– Так у вас еще и выбор есть оказывается, – раздраженно выдохнул Кислый, и уже успокоившись добавил, – Без разницы. На ваше усмотрение, мадам.
Рассчитавшись и взяв пакет, Кислый вернулся во двор и остановился в нерешительности у подъезда. На улице было тепло и уже чувствовался горьковатый запах раскрывшихся тополиных листьев. Возвращаться в квартиру с застоявшимся воздухом не было никакого желания и он, вспомнив про детскую площадку, развернулся и пошел в глубину двора. Скамейка была пуста и Кислый, опасаясь испачкать брюки, залез на нее с ногами, усевшись на спинку. Так он всегда сидел здесь в детстве с пацанами. Вытащив обе бутылки, он горлышком одной легко открыл другую с и наслаждением сделал первый глоток. «Это снова вы?», – неожиданно раздался голос и из темноты на площадку вышел прошлый парень, который раньше сидел здесь с девушкой.
– Ну, я – грубо ответил Кислый, – Что ты ко мне привязался?
– Извините. Я не специально. Я уйду, не буду мешать, – ответил тот и развернулся было уходить.
– Подожди, – остановил его Кислый. Ему вдруг стало неловко за свой тон, – Пиво будешь. – И он со стеклянным звоном потряс пакетом.
– Не откажусь, – обрадовался парень в один прыжок оказался на лавке.
Кислый открыл вторую бутылку и задержав в воздухе, спросил: «Тебе сколько лет?»
– Семнадцать, – ответил Толик.
– А семнадцать разве можно пить пиво?
– Так ведь с четырнадцати пью и ничего, – усмехнулся Толик.
– Тогда на, – Кислый протянул ему бутылку и достал пачку чипсов.
– Если тебе семнадцать, – аппетитно хрустя чипсами, что-то прикидывая, произнес Кислый. –Я вполне мог знать твоих родителей. Кто они? Я уехал отсюда за год до твоего рождения.
– Отца не знаю, – доставая пачку сигарет и закуривая ответил Толик, – А мать звали Анна Селиванова.
– Аня, – поперхнулся Кислый.
– Да. Вы ее знали?
Он знал Анну со школы, она правда училась на два года младше. Но тогда он ее не замечал. А вот уже учась в институте, когда он стал выступать в КВН, с чего и началась его будущая артистическая карьера, Анна влюбилась в него и по вечерам, стояла у подъезда, дожидаясь его возвращения, которое заканчивалась быстрой интимной близостью, там же в подъезде, на подоконнике. А через некоторое время Кислый женился на дочке тогдашнего директора телекомпании и переехал к ней на квартиру, напрочь забыв про Анну.
– Так вы знали мою мать, – переспросил Толик.
– Кажется да, – растеряно ответил Кислый, и запрокинув голову махом выпил остатки пива, – Но точно не уверен. А кто твой отец?
– Я же говорю не знаю. Нагуляла меня с кем то, – равнодушно ответил Толик.
– Она сейчас здесь живет, – Кислый открыл следующую бутылку.
– Нет. В Австралии.
– В Австралии, – с облегчением перепросил Кислый.
– Да, вышла замуж за местного аборигена и уехала.
– А ты почему здесь?
– Мне здесь больше нравится, -ответил Толик, ставя бутылку, – А можно чипсы?
– Да, конечно, – Кислый протянул ему вторую пачку чипсов, продолжая отсчитывать в уме годы его романы с Анной и внимательно разглядывая лицо Толика. «А ведь похож», – подумал он, но в это время из кустов раздался злобный собачий лай и перед ними возникла фигура дородной дамы с маленькой, белой болонкой на поводке.
– Это, что здесь за притон, – прошипела дама, а собачка снова истерично залаяла.
«Как же она похожа на мою соседку по лестничной клетке из прошлого», – с удивлением подумал Сидор и примирительным голосом произнес:
– Да мы вроде никому не мешаем. Мы же тихо сидим.
– Тихо, – заорала в ответ тетка, – А с ногами и с пивом на детской площадке. Кто разрешил?
– Так, женщина, мы сейчас уйдем. И вы идите, а то поздно уже, – примирительно произнес Кислый.
– Я уйду, я сейчас так уйду, – замахала в ответ дама и потянув за собой собаку скрылась в темноте.
– Дура. Бесполезно с ней говорить, – махнул рукой Толик, – А у вас пиво больше нет?
– Нет, – пошарив рукой в пакете, Кислый, – Только чипсы. Сходи, возьми еще. Посидим, что-то домой не хочется. – И он, достав деньги и протянул их Толику и тот убежал в темноту.
«Может действительно сын? И что теперь делать», – озадачено потер лоб Кислый. – «А с другой стороны, ну, не встретились бы, так и бы и жил, не зная ничего», – рассудил он и эта мысль его вернула в равновесие.
Скоро вернулся Толик с пивом. Они открыли бутылки тем же способом и чокнулись
– Я очень рад, нашей встречи, – искренне произнес Толик.
–Почему, – насторожился Кислый.
–Вы знаете, я вырос на ваших миниатюрах.
– Что ты такое несешь, – чуть не поперхнулся Кислый, – Все нормальные дети вырастают на Жуль Верне, Дюма, в крайнем случае на Пушкине.
– На Пушкине конечно тоже, – согласился Толик, – Просто у нас в доме были все диски с вашими выступлениями. Мама почему-то их собирала.
– Я не одобряю вкус твоей мамы. Там же сплошная похабщина, как это можно было давать слушать детям, – искренне возмутился Кислый, – Через слово, жопа.
– Ну, почему. Ранние ваши вещи, когда вы высмеивали порядке в стране, очень даже ничего. А некоторые и сейчас очень актуально бы звучали.
– Глупость это все, – поморщился Кислый.
– Ничего не глупость, – обиженно ответил Толик, – Кстати, это не мое личное мнение.
– А чье еще, мамино, – насмешливо спросил Кислый.
– При чем здесь мамино. Моим товарищам по борьбе многим нравится ваш юмор.
– По какой еще борьбе, – опешил Кислый.
– С полицейским режимом, захватившим власть в стране. Кстати в воскресенье митинг будет против строительства на месте Собачьего сквера. Можем вместе сходить. Правда он несогласованный. Поэтому винтилово будет.
– Что будет, – с недоумением переспросил Кислый.
– Полиция будет задерживать, кто придет. Но вы можете на другой стороне дороги постоять. Там обычно не забирают.
– И зачем мне это надо, – сделал брезгливое выражение лица Кислый.
– Вам разве не безразлично, что происходит у нас в городе?
– Не безразлично. Но при чем здесь эти хулиганские сборища, – с негодованием воскликнул Кислый.
– Ну, вы же сами в своих миниатюрах, высмеивали власть и призывали быть не равнодушными.
– Это было давно и не правда, – спрыгивая на землю, усмехнулся Кислый, – Все, прощай. На сегодня концерт закончен. – И он было собрался уходить, как вдруг сзади раздался грозный окрик: «Стоять!», и из темноты вышли двое полицейских в сопровождении дамы с болонкой.
– Вот, они голубчики. Каждую ночь здесь собираются, напьются и песни орут. А этот, – дама указала рукой на Кислого, – У них, главный.
– Документики предъявите товарищ, – сделал шаг в направлении Сидора милиционер и крепко схватил его рукав.
– У меня нет с собой, – растерянно произнес Кислый. – Я тут живу.
– Вам придется проехать с нами, – милиционер с силой притянул к себе Кислого, – Вы арестованы.
– За что?
– За нарушение общественного порядка и распитие алкогольных напитков в не положенном месте, – и милиционер, отработанным приемом заломил руку Кислому и толкнув его в спину скомандовал, – Следуйте вперед.
А в это время второй уже тащил вырывающегося Толика и их вывели к дому, где возле подъезда стоял желтый полицейский Уазик.
***
–Значит, документы предъявить не можете, – сонно смотря на Кислого, спросил его дежурный майор, оформлявший протокол, когда их привезли в отделение полиции.
– Как же я могу, если они остались дома, – возмутился Кислый.
– Кто может подтвердить вашу личность, – невозмутимо продолжал допрос дежурный.
– Кто, кто, – задумался Кислый, – Наверное жена. Но она живет по другому адресу. Дайте телефон, я позвоню, она подтвердит. – Кислый протянул руку к столу, на котором лежали изъятые у него при осмотре вещи.
– Я сам позвоню, – ударил его по руке дежурный, – Номер телефона назови.
Кислый не задумываясь, быстро, назвал Светкин домашний телефон.
– Помедленнее, – приказал дежурный, набирая на диске номер.
– Але, – через некоторое время произнес дежурный в трубку, – Дежурный шестнадцатого отделения полиции Козлов. У нас находится без документов гражданин называющий себя Кислым, э-э-э…
– Алкид Фемистоклович, – радостно вытянулся к столу Кислый.
– Утверждает, что он ваш муж. Вы можете подтвердить личность задержанного, – отмахнулся от Кислого полицейский и сморщился, прислушиваюсь к ответу.
– Понял. Не знаете такого. Спасибо, – и положил трубку и внимательно посмотрев на Кислого, покачал головой, – Не знает она тебя.
– Врет, – возмутился Кислый. – Подождите. Ну вы то меня должны знать. Я известный артист. Юморист, если хотите. Меня по телевизору каждую неделю показывают в Комик-шоу. Не узнаете, – и он стал крутить головой, чтобы полицейский его лучше рассмотрел.
– Известные артисты в ресторанах дорогой коньяк пьют, а не дешевое пиво в песочнице, – не глядя на него, резюмировал дежурный и дал знак стоящим полицейским, чтобы они его увели.
– Вы не имеете право. Я буду жаловаться, – гневно крикнул Кислый, но согнулся от болезненного удара по печени.
Полицейские подхватив его под руки, протащили по длинному коридору и с грохотом открыв железную дверь, втолкнули в слабоосвещенную камеру с сидящим там на деревянных нарах Толиком.
– Ты тоже здесь, – потирая ушибленный бок, простонал Кислый.
– Ну, а где мне быть. У них бизнес класса нет, – ответил Толик, отодвигаясь, освобождая место Кислому, – Что били уже?
– Это беспредел, – гневно блеснул глазами Кислый.
– Я же вам говорил, в стране полицейский режим, а вы не верили.
– Кстати, насчет полиции. Я ведь могу сообщить полковнику Моржову. Он у них самый главный в районе, – и он, бодро вскочив и подбежав к двери стал с силой колотить, – Откройте, я хочу позвонить полковнику Моржову.
–Остановитесь, – подскочив, Толик с силой оттащил его от двери, – Они сейчас зайдут и изобьют нас дубинками.
– Но как мне сообщить полковнику, что я здесь, – тяжело дыша, произнес Кислый.
– У вас деньги с собой есть?
–Деньги, – Кислый стал шарить по карманам, – Нет. Они забрали кошелек, телефон все.
– Без денег они не дадут позвонить, – с сожалением произнес Толик.
– Кто, – не понял Кислый.
– Менты. Кто еще.
– У меня вот часы есть. Швейцарские. Дорогие, – задрав рукав пиджака показал запястье Кислый.
– Не жалко, – разглядывая часы, спросил Толик.
–Нет. У меня еще много таких.
–Тогда будем ждать, – Толик отошел и сел на нары.
– Чего ждать?
– Когда менты следующего задержанного приведут. Садитесь давайте. Здесь нельзя стоять у двери, – и Толик похлопал рукой по нарам.
– И что будет, когда они привезут следующего, – присаживаясь поинтересовался Кислый.
– Попытаюсь обменять ваши часы на звонок маме.
– Какой маме? Анне Селивановой?
– При чем здесь Анна Селиванова? Она в Австралии, – засмеялся Толик, – Полковнику вашему, как его?
–Моржову?
–Моржову, Дудкину. Какая разница. Вы номер телефона его помните?
– Помню. У меня профессиональная память, – успокаиваясь, ответил Кислый и с иронией добавил, – А ты я смотрю, в теме. Похоже часто тебя менты винтят, как ты сказал.
– В такой стране живем. Тут под раздачу каждый попасть может.
– А я вот почему-то не попадал еще ни разу, – с вызовом произнес Кислый.
В это время в двери раздался скрежет ключа. Через мгновение она открылась и в камеру давешний мент ввел худого молодого человека в очках.
– Давай часы,– прошептал Толик. Кислый судорожно расстегнул ремешок и сунул ему часы.
– Гражданин начальник, – Толик встал с нар и посмотрел на полицейского, – Можно сделать звонок маме. Чтобы не беспокоилась.
– У нас телефонная связь в стране платная, – взглянул на него полицейский.
– Денег нет. Вот возьмите это. А я потом выкуплю, – Толик протянул часы полицейскому.
Тот мельком взглянул на часы, сунул их в карман и достал оттуда старенькую модель мобильного телефона и протянул его Толику.
– Это его мама, – Толик кивнул в сторону и взяв телефон передал его Кислому и наклонившись прошептал, – Звони. Мы в шестнадцатом отделении.
– Ага, – Кислый схватил телефон и вспоминая набрал номер. -Але, это Кислый, – услышав голос Моржова, радостно воскликнул он. – Товарищ полковник, я в шестнадцатом отделении полиции. Меня задержали по ошибке. Спасите пожалуйста. Я вас…
Но тут Толик вырвал трубку и вернул ее полицейскому: «Спасибо. Господин начальник»
Полицейский, молча забрал, телефон и вышел, с грохотом закрыв дверь.
– Садись, – предложил Толик, скромно стоящему у стены парню в очках.
– Спасибо, – поблагодарил тот и присел на краешек нар.
– За что тебя повязали, – продолжил Толик.
– Я на скрипки играл в переходе метро.
– Серьезное правонарушение, – покачал головой Толик, – Тебя как зовут?
– Иоганн.
– А по отчеству не Себастьянович случайно,– автоматически пошутил Кислый.
–Нет. Иванович, – серьезно ответил парень. – Я студент. В музучилище учусь. А вас за что?
Кислый не успел ответить, как заскрежетал замок и в камеру заглянул все тот же полицейский.
– Кислый, выходи, – произнес полицейский.
– А ребят, когда, – подходя к двери, поинтересовался Кислый.
– Про ребят приказа не было,– кивнул полицейский и, вытолкнув его из камеры, и повел по коридору.
В комнате их уже встречал дежурный майор с виноватым лицом.
– Вы уж простите нас, товарищ Кислый. Свет у нас видите слабый, не признал вас сразу. Я ведь страстный поклонник вашего многогранного таланта, – и он протянул руки с телефоном и кошельком Кислого, – Вот ваши вещи, проверьте. А мои оболтусы, вас доставят к месту жительства.
– Спасибо, – не глядя, сунул вещи в карман Кислый. – А что с ребятами будет, которые в камере остались.
– Ничего с ними не будет. Не переживайте. Отвезем завтра в суд. Пятнадцать суток выпишут и на нары.
– На какие еще нары, – испугался Кислый.
– Да, это образно я сказал, – засмеялся майор, – В спецприемник конечно отправим. У нас здесь никаких условий. Сами видели.
– Подождите, – замялся Кислый, – а нельзя их тоже выпустить?
– Как выпустить, – майор растерянно захлопал глазами, – Без суда?
– Понимаете, – беря под руку майора, вкрадчивым голосом продолжил Кислый, – Мне с ними завтра на концерте ко Дню полиции выступать. Они мне ассистируют. Один на скрипочке, а другой, – тут Кислый задумался на мгновение, – А другой, свистит. Хотите, я позвоню полковнику Моржову.
– Не надо. Я все понял, – воскликнул майор, загораживаясь рукой и повернувшись к полицейскому, скомандовал, – Сержант, быстро сюда доставить задержанных.
–Есть, – козырнул тот и выбежал из помещения и через несколько минут ввел обратно Толика и Скрипача.
– Забирайте ваших ассистентов, – махнул рукой майор.
– Скрипку верните, пожалуйста, – вежливо произнес Иоганн.
– Ах, да, конечно. – Майор забежал за перегородку и вернулся, неся в руках футляр со скрипкой. – Вот ваша скрипка. А это вам свисток, – и он протянул Толику серебристый свисток на цепочке, – Настоящий, полицейский. Свистеть теперь на концертах будешь в него.
– Спасибо. Приятно было познакомиться, – поблагодарил Кислый, протягивая руку.
– Взаимно, – схватившись двумя руками за его руку с энтузиазмом ответил майор, – Сейчас вас отвезут по домам.
– Чего тут везти. Один квартал всего. Сами дойдем, – ответил Толик.
– Действительно. Не беспокойтесь. Мы прогуляемся, – с трудом вырывая руку у майора, ответил Кислый.
Они вышли на крыльцо
– А который сейчас час, – Кислый механически посмотрел на запястье руки.
– Сейчас, – воскликнул Толик и юркнув обратно в дверь, вернулся через несколько минут, протягивая часы Кислому.
– Первый час уже, – Кислый взглянул на циферблат.
– До свидания, – вежливо произнес стоящий в стороне скрипач, – Я тут недалеко в общежитие консерватории живу.
Они, попрощавшись со скрипачом, и направились дворами к своему дому.
– А ты один, что ли живешь, – остановившись у подъезда, поинтересовался Кислый.
– Нет, конечно. Там много нас. Бабушка. Дядя с семьей, – невесело ответил Толик, – Я, поэтому стараюсь попозже возвращаться.
– Знаешь, что, – Кислый сунул руку в карман, достал связку ключей, перебрал, отсоединил ключ от квартиры и протянул Толику, – Вот возьми.
– Что это, – удивленно посмотрел на него Толик.
– Ключ от моей квартиры. Она большая, трехкомнатная. Я там один и то не всегда приезжать буду. Так, что пользуйся.
– Зачем?
– Чтоб не болтался во дворе и в полицию не залетал, – раздраженно ответ Кислый и потянул к дверной ручке, – Да и, – тут он сделал паузу, подумал и, отвернувшись, добавил, – Можешь девушку эту свою приводить. Как ее зовут, забыл?
– Лизку?
– Лизку. А то трахаются в темноте по подъездам, и не помнят, потом от кого у них дети рождаются, – и он, быстро шагнув в подъезд, с силой захлопнул за собой дверную створку.
Поднявшись в квартиру, он сразу принял душ. Нашел в шкафу постельное белье, застелил его на диване и лег, включив настольную лампу, стоящую в изголовье на этажерке, рядом с телефоном.
«Что на меня нашло? Зачем я ему ключи отдал?», – с сомнением подумал Кислый, укладываясь на диване, как вдруг резко зазвонил телефон, стоящий рядом на этажерке.
– Да, – подскочив, он схватил трубку и прижал к уху.
– Все нормально надеюсь,– раздался немного насмешливый голос полковника Моржова.
– Да, спасибо товарищ полковник. Я просто вышел в магазин, забыл документы, а тут эти полицейские, – быстро стал рассказывать Кислый.
– Да, ладно. Общее дело делаем, – остановил его Моржов.
– Общее, – удивленно переспросил Кислый.
– Конечно. Мы порядок в стране наводим, а вы нам настроение создаете. Не
Забыл кстати насчет концерта?
– Нет, конечно. Буду. Обязательно буду.
– Это правильный ответ, – самодовольно пробасил Моржов. – Только ты это. Будешь выступать, про жопу не надо, это их будет шокировать. Они этого не понимают.
– Кто они, – не понял Кислый.
– Жены генералов. Они же все домохозяйки, жизнь улицы не знают, – объяснил полковник.
–А про что тогда можно?
– Ну, хотя бы про студента этого, из кулинарного техникума. Который ногти все грыз и в женскую консультацию на практику попал, – захохотал в ответ полковник.
– Ну, это очень старое и не я написал, – застонал Кислый.
– Какая разница кто. Им это точно понравится. Все, остановились на студенте. Спокойной ночи, – закончил полковник и отключился.
– Ладно, завтра в интернете найду эту миниатюру. С ней кажется Казанский выступал тогда, – успокаивая себя, подумал Кислый.
Он еще полежал немного, пытаясь заснуть. Потом резко скинув одело, достал из кармана пиджака висевшего на стуле сигареты, и пройдя босиком на кухню, подошел к окну и закурил, выпуская дым через открытую форточку. На небе из темноты облаков, вдруг появился узенький серпик месяца. Кислый снова вспомнил, как бабушка, еще в детстве учила его, давая пятачок, увидев молодой месяц: «Положи перед ним монетку. Это к богатству». Кислый усмехнулся, и пошел в комнату. Поискав по карманам пиджака, достал какую мелочь и вернувшись на кухню, положил ее на подоконник и подумал: «А хорошо, что я вернулся домой».
***
Проснулся Кислый поздно. Из открытой форточки доносились негромкие звуки улицы. На стене тихо тикали часы. Из кухни раздавался негромкая музыка из радиоточки. Ему вдруг показалось, что он снова оказался в детстве. «Так бы лежал и не вставал», – подумал он, но тут раздался звонок с мобильного лежащего на стуле у дивана. Кислый дотянулся и включил экран телефон. «Жена», – высветилось на экране.
– Да, – с неудовольствием ответил Кислый.
– Я собрала, твои вещи, – не здороваясь, вызывающим тоном, произнесла Света, – До двенадцати должен приехать, забрать.
– К чему такая спешка, – недовольно засопел Кислый.
–Я в двенадцать уезжаю в аэропорт и улетаю на две недели.
– Я могу не успеть, – он посмотрел на настенные часы, которые показывали половину десятого, – Ты езжай тогда. У меня есть ключи. Я заеду потом.
– Я сменила замки. Не приедешь. Выброшу все с балкона, – безразличным тоном ответила Светка и отключилась.
– А ведь точно выбросит, – с досадой произнес Кислый.
Он, быстро умывшись и зайдя на кухню, нашел в шкафах банку растворимого кофейного напитка «Летний» и поставил чайник на старую газовую плиту. Вдруг из гостиной раздался громкий, пугающий звонок домашнего телефона.
– Доброе, утро, – сняв трубку, он услышал уже знакомый голос полковника Моржова.
– Здравия желаю, – выдавил Кислый.
– Это по-нашему, по-армейски, – захохотал в трубку полковник и Кислому даже показалось, что от трубки пошел, запахло портупеи и крепкого табака. – Уточняю задачу, – перестав смеяться, командным голосом продолжил полковник. – В шесть приезжает машина. В семь начало концерта. Вы выступаете третьим номером. Студент кулинарного техникума на практике в горбольнице.
– Подождите. А может все-таки, что нибудь другое. Я уже не помню текст, – взмолился Кислый.
– Поздно. Все программки распечатаны и разосланы гостям, – почему то обрадовался полковник. – До шести времени много. Вспомните.
– Постараюсь, – согласился Кислый, кладя трубку, но тут на весь дом, сигналом воздушной тревоги засвистел чайник. Он подскочил со стула и бросился на кухню.
Выключив плиту, он насыпал в стакан две ложки кофе и залил кипятком. Кофе всплыл двумя большими горками, но растворяться не стал. Только активно размешав ложкой, ему удалось, наконец, частично утопить часть нерастворимого порошка. Но как только он сделал первый глоток, с улицы раздалось противное завывание сирены. Кислый подошел к окну и выглянул наружу. Внизу, мимо дома, в сопровождении полицейской машины с мигалкой и сиреной проезжал огромный трейлер, груженый какой-то металлоконструкцией. Чуть впереди дорога расходилась, образуя небольшой пустырь, на котором спокон веков, местные собачники выгуливали своих четвероногих друзей, поэтому в простонародье это место и называлось «Собачим сквером». Теперь же, вся площадка была огорожена временным забором, за которым виднелись стрела большого автокрана. В это время, полицейская машина остановилась. Из нее вышли двое гаишников и перекрыли дорогу, освобождая проезд трейлеру и тот мощно зарычав двигателями, переехал бордюр и с трудом вписываясь в узкий проезд в заборе, въехал на площадку.
