СанаА Бова
СОЗНАНИЕ ТЬМЫ
Глава 2. ГОЛОВОКРУЖИТЕЛЬНЫЙ РОМАН
Осень окончательно вступила в свои права, раскрасив мир в выцветшие оттенки жёлтого и бурого, как будто природа решила приглушить яркость красок, чтобы скрыть под ними что-то тёмное, недосказанное. Деревья, обнажившие свои кроны, стояли, как тени прошлого, их ветви напоминали изломанные линии на сером фоне неба. Листья, опавшие на землю, шуршали под редкими шагами прохожих, а ветер приносил с собой запах сырой земли, гнилых плодов и холодной свежести, которые смешивались в тревожный осенне-мистический аромат.
В квартире Синдел царил полумрак, освещённый только мягким светом настольной лампы, который создавал уютный ореол вокруг стола. Синдел сидела у окна, окутанная мягким пледом глубокого вишнёвого цвета, который обвивал её фигуру, словно защищая от невидимой холодной тени. Её рыжие волосы, обычно сиявшие, как языки пламени, теперь выглядели приглушёнными, их блеск исчез в тусклом свете позднего вечера. Они падали на её плечи лёгкими прядями, оттеняя бледность кожи.
На столе перед ней стояла чашка чая, от которой поднимался слабый, почти ускользающий аромат бергамота. Пар, извивающийся в воздухе словно хотел дотронуться до её лица, но тут же растворялся, теряя свою форму.
Наоми устроилась напротив, на ковре, скрестив ноги, её поза выглядела расслабленной, но взгляд, устремлённый на подругу, был насторожённым и внимательным. Каштановые волосы Наоми были небрежно собраны в хвост, из которого выбивались несколько прядей, мягко обрамляя её лицо. Тёмно-зелёный кардиган, плотно облегавший плечи, добавлял её облику спокойствия, но глаза выдавали внутреннее напряжение. Наоми внимательно вглядывалась в лицо Синдел, и её собственные чувства начали меняться вместе с настроением подруги.
Синдел подняла взгляд на Наоми. Её глаза, голубые и обычно наполненные жизнью, теперь покрывала дымка, словно в них отразился осенний туман за окном. В них читалась боль, но она была подавленной, спрятанной за спокойной маской.
– Я встретила его в парке, – наконец произнесла она. Её голос прозвучал тихо, как далёкий шёпот ветра, но в нём было что-то тяжёлое, а каждое слово несло на себе груз невыразимой тайны.
Наоми молчала, не перебивая, её взгляд оставался сосредоточенным. Она знала, что вопросы могут только спугнуть хрупкий поток воспоминаний, которые были для Синдел одновременно сладкими и горькими.
– Это был такой обычный день… – её интонация стала чуть мягче, будто она начала погружаться в своё воспоминание. Глаза чуть оживились, в них мелькнули отблески далёких чувств. – Осень только начиналась, листья ещё не успели потемнеть, но уже шуршали под ногами.
Она на мгновение замолчала, опустив взгляд на чашку. В комнате повисла тишина, прерываемая только приглушёнными звуками с улицы: шум ветра, стук мелких капель дождя по подоконнику.
– Я шла домой через парк, – добавила она, её голос звучал издалека, как эхо. – Там пахло свежестью… и лёгкой горечью увядающей зелени.
Наоми почувствовала этот аромат в своём воображении, будто он ворвался в комнату вместе со словами Синдел. Это был запах, одновременно пробуждающий воспоминания о тепле уходящего лета и холоде наступающей осени.
– Было… спокойно, – закончила Синдел, но её голос прозвучал так, будто это спокойствие было обманчивым, будто за ним скрывалась тень чего-то тревожного.
Её пальцы на мгновение сжались вокруг чашки, и она снова замолчала. Наоми почувствовала, как воздух в комнате стал тяжелее. В этом молчании не было пустоты, оно было заполнено чем-то невидимым, что давило, обволакивало их обеих.
Наоми сделала глубокий вдох, но не произнесла ни слова. Она знала, что Синдел продолжит, если захочет, и что за этим воспоминанием скрывается что-то гораздо большее, чем просто рассказ о случайной встрече в осеннем парке.
Её руки, лежавшие на коленях, казались совершенно неподвижными, но Наоми заметила, как тонкие пальцы Синдел нервно теребят край пледа. Ткань постепенно сминалась в её ладонях, а затем разглаживалась, как будто эти простые, бессознательные движения могли успокоить что-то внутри. Мягкий и уютный плед напоминал о домашнем тепле, но теперь, в окружении густого молчания и тяжёлого воздуха комнаты, он выглядел так, будто стал последним бастионом перед бурей.
– А потом я увидела его, – Синдел прозвучала неожиданно тихо, будто боялась потревожить что-то невидимое.
Наоми нахмурилась. Её взгляд стал более сосредоточенным, как у человека, который готовится услышать то, чего предпочёл бы не знать.
– Он стоял у фонтана, – продолжила Синдел, её голос дрогнул, но затем стал твёрже. – Просто стоял, слегка опираясь на мраморный бортик.
Она закрыла глаза, заново переживая этот момент. На миг показалось, что она была вовсе не здесь, а где-то далеко – в осеннем парке, полном тихого шелеста листвы и запаха холодной свежести.
– И это было так странно, потому что он выглядел совершенно неуместно, – добавила она, её голос наполнился странной горечью.
– Неуместно? – осторожно уточнила Наоми, её слова звучали спокойно, но в них читалась осторожность.
Синдел открыла глаза, и её взгляд стал другим – странным, затуманенным.
– Да, – сказала она. – Весь парк, весь этот мир казался серым, приглушённым, как старая фотография. Всё было обычным, скучным… А он был совсем другим. – Её интонация стала чуть громче, в ней появились нотки странного трепета, будто этот образ всё ещё держал её в плену. – Его волосы – чёрные, густые, как полночь без звёзд. Они будто поглощали свет. Его пальто… тёмное, тяжёлое, идеально сидящее на плечах, как будто оно было сшито специально для него. – Синдел замолчала, на её лице появилось слабое выражение растерянности. – А глаза, – наконец добавила она, её голос едва не дрогнул. – Они были глубокими. Нет, даже не так. Они были… бездонными.
Она замерла, будто утонула в своих мыслях, и на мгновение комната снова погрузилась в тишину. За окном послышался звук ветра, шуршание листвы, и это наполнило воздух странным холодом.
– Я взглянула в них и почувствовала, как внутри меня что-то сдвинулось, – тихо продолжила Синдел, её голос стал ещё более отрешённым. – Словно меня притянуло в эти глаза, как если бы они были чем-то большим, чем просто взглядом.
Наоми напряглась. Она пристально смотрела на подругу, в её глазах читалась тревога. Казалось, что сама комната стала прохладнее, и едва заметный запах сырости пробрался внутрь, как нежеланный гость.
– И он заговорил со мной, – голос Синдел обрёл чуть больше силы. – Спросил, верю ли я в судьбу.
– Это… странное начало, – заметила Наоми. В её интонации была та же осторожность, которую она испытывала к словам, скрывающим в себе нечто большее, чем казалось.
Синдел слегка улыбнулась, но при этом выглядела так, будто на неё набросили вуаль.
– Я так не думала, – ответила она чуть мягче, но в интонации всё ещё ощущалось напряжение. – Наоборот, его голос был таким… чарующим. – Она замолчала, прижав плед к себе ещё сильнее, будто искала в нём защиту. – Он звучал мягко, но в то же время властно, будто он уже знал ответ, но просто хотел услышать его от меня.
Наоми нахмурилась, заметив, как на лице Синдел снова мелькнула улыбка, но она была слишком слабой, словно её свет был размытым, как туман за окном.
– И что ты ответила? – Наоми звучала ровно, но с едва уловимым напряжением, придающим тревожный мотив всему происходящему.
– Сказала, что не знаю, – ответила Синдел. Её взгляд вновь стал далеким. – А он рассмеялся.
Её пальцы разжались, и она замерла, как будто звук этого смеха всё ещё витал в её голове.
– Этот смех… – сказала она после короткой паузы, её голос дрожал. – Он был каким-то неправильным.
– Неправильным? – повторила Наоми.
– Да, – взгляд Синдел стал пустым. – Не громким, но он, казалось, заполнил всё пространство вокруг нас.
Она сделала паузу, затем посмотрела на Наоми с таким видом, будто впервые осознала, как сильно эта встреча её изменила.
– Это был не смех, а музыка, которой он управлял. Она была повсюду – во мне, вокруг меня…
Синдел замолчала, её руки обхватили плечи, как будто она пыталась защитить себя от воспоминания. Наоми нахмурилась ещё сильнее, чувствуя, как неясное беспокойство наполняет комнату. Казалось, что тени вокруг стали глубже, а воздух гуще, как будто мир вокруг слушал каждое слово.
– И что было дальше? – спросила Наоми, её голос прозвучал мягко, но в нём ощущалась настойчивость, будто она пыталась осторожно распутать сложный клубок тайн, заключённый в рассказе подруги.
Синдел вздохнула, её плечи слегка поникли, как у человека, уставшего от собственных мыслей.
– Мы начали встречаться, – голос был едва слышен, словно она боялась произнести это вслух. – Он приходил ко мне в самое неожиданное время. Иногда я даже не понимала, откуда он узнаёт, где я нахожусь. – Её взгляд скользнул по комнате, как будто она искала подтверждение своим словам в тенях, притаившихся в углах. – Он мог появиться на остановке, – продолжила она, её голос стал чуть сильнее. – В магазине, у дверей моей квартиры.
Наоми нахмурилась. Она склонила голову чуть набок, её каштановые волосы упали на лицо, и она инстинктивно убрала их за ухо.
– И тебе это не казалось странным? – настороженно уточнила Наоми.
Синдел усмехнулась, но эта усмешка была блеклой, как отражение на воде, лишённое яркости жизни.
– Сначала нет, – призналась она, нервно поглаживая пальцами край своего пледа. – Но потом… потом я начала замечать.
Она замолчала, а её взгляд снова ушёл куда-то вдаль, будто она смотрела не на стены комнаты, а на что-то, что осталось далеко в прошлом.
– Что? – тихо спросила Наоми, её голос прозвучал чуть тише, но с той же остротой.
– Он никогда не говорил о себе, – сказала Синдел после долгой паузы. – Никогда не рассказывал, где живёт, чем занимается. – Её пальцы на мгновение замерли, а затем снова начали теребить плед. – Его телефон… – она замялась, будто пыталась найти правильные слова. – Я даже не знаю, был ли он у него.
Наоми подняла брови, и на её лице появилось выражение, которое Синдел всегда называла "исследовательским".
– Но ты продолжала с ним встречаться? – интонация стала мягче, но в ней всё ещё ощущалась лёгкая настороженность.
– Да, – тихо сказала Синдел, её голос звучал почти срывающимся шёпотом. – Я не могла остановиться. – Она сделала короткую паузу, а затем добавила: – Он был… не как все. Он делал меня счастливой. По крайней мере, я так думала.
Её голос дрогнул, и Наоми заметила, как в глазах подруги заблестели слёзы. Эти слёзы не вырвались наружу, но сверкали на краю её ресниц, как роса на увядших листьях.
– А потом он исчез, – прошептала Синдел, её голос стал почти неслышным, словно сама память о том моменте вызывала у неё боль.
Наоми молчала, ожидая, что она скажет ещё что-то, но Синдел не спешила продолжать. Казалось, что слова застряли где-то в её горле, не в силах вырваться наружу.
– Просто исчез? – осторожно уточнила Наоми.
Синдел кивнула.
– Да. Он не пришёл на нашу встречу. И больше никогда не появлялся.
Её голос снова задрожал, и она опустила голову, скрывая лицо в ладонях. Наоми почувствовала, как воздух в комнате стал ещё холоднее. Её глаза не отрывались от подруги, и она заметила, как плечи Синдел начали сотрясаться от сдерживаемых рыданий.
– Он ушёл, оставив меня с пустотой, – наконец произнесла Синдел, её голос был полон горечи. – Я не знаю, кем он был, но я не могу его забыть, Наоми. Не могу!
Последние слова прозвучали как отчаянный крик души, и на мгновение в комнате стало так тихо, что слышался только её неровный, тяжёлый вдох.
Наоми молчала. Она чувствовала, как в воздухе повисло что-то невидимое, что-то, что невозможно описать словами. Холод проникал под её кожу, а в носу ощущался едва уловимый запах увядших цветов и застоявшегося воздуха. Этот аромат, густой и почти удушающий, казался воплощением боли, которая заполнила комнату.
Она не знала, что сказать. Слова казались недостаточными, чтобы утешить подругу, и одновременно слишком тяжёлыми, чтобы их произнести. Она смотрела на Синдел, на её яркие рыжие волосы, которые теперь выглядели потускневшими, словно угасающее пламя.
Её подруга, всегда такая живая, такая энергичная, превратилась в тень самой себя. В этот момент Наоми поняла, что то, с чем они столкнулись, было только началом. Это лишь первый шаг в неизвестность, которая уже ждала их обеих, притягивая к себе, как бездонная пропасть.
Глава 3. РЕЗКИЙ ОБРЫВ
Холодный вечер обнял город своими невидимыми руками, пропитывая улицы густым туманом, похожим на бледный саван. Небо, покрытое тяжёлыми свинцовыми облаками, выглядело как зеркало, отражающее безмолвие земли. Даже ветер, обычно беззаботно гуляющий по узким переулкам, стих, оставляя мир в пугающей тишине.
Наоми стояла перед дверью квартиры Синдел, ощущая необъяснимую тяжесть в груди. В коридоре пахло сыростью, затхлостью и едва уловимым ароматом воска – откуда-то доносился слабый свет свечей. Постучав, она услышала движение внутри, но дверь открылась лишь через несколько секунд.
Синдел появилась на пороге, бледная, с растрёпанными рыжими волосами, которые напоминали языки угасающего пламени. На ней было свободное серое платье, казавшееся на ней слишком большим, и шерстяные носки. Её глаза – те самые глаза, которые всегда сверкали озорством – теперь выглядели потухшими, как остывший уголь.
– Ты пришла, – тихо сказала она, и её голос прозвучал с таким надрывом, будто каждое слово обжигало её изнутри.
Наоми кивнула и молча вошла.
Квартира Синдел, обычно наполненная ароматами свежего кофе и сладкими нотками её любимых ванильных духов, теперь казалась чужой. Воздух здесь был тяжёлым, пропитанным чем-то застоявшимся, словно пространство долгое время оставалось запечатанным, как старый сундук. Этот запах смешивался с горечью, напоминающей о сгоревших свечах, и с тонким, едва уловимым ароматом чего-то увядшего. Пространство дышало тишиной, которая казалась почти осязаемой, будто каждый звук мог нарушить хрупкое равновесие между прошлым и настоящим.
На столе в центре комнаты лежала пустая чашка, её края были испачканы тонким кольцом засохшего чая, а рядом валялась смятая бумажка. Наоми сразу заметила её: листок был исчерчен дрожащими строчками, каждая из которых словно хранила часть чьей-то боли. Это было письмо, которое Синдел, судя по всему, перечитывала снова и снова. Лист выглядел таким же уставшим, как его владелица, будто впитал в себя её тревогу и тоску.
– Сядь, – вдруг сказала Синдел, указывая на диван быстрым, почти нервным жестом.
Её голос звучал устало, словно он тянул за собой тяжесть, которую она больше не могла нести.
Наоми кивнула, не желая спорить. Она осторожно присела на мягкий, но давно потерявший форму диван, его ткань пахла пылью и чем-то затхлым, как будто он долго стоял в тени, не впуская свет. Её взгляд был прикован к Синдел, которая беспокойно шагала по комнате, напоминая запертую птицу, ищущую выход.
Синдел двигалась неуверенно, её пальцы скользили по мебели, но она ничего не трогала, будто боялась, что прикосновение разобьёт хрупкий порядок комнаты. Она остановилась перед окном, но не посмотрела наружу – её взгляд был направлен внутрь, в какой-то невидимый мир, где происходило то, чего Наоми ещё не понимала.
– Что случилось? – осторожно спросила Наоми, её голос звучал мягко, но в нём ощущалась тревога.
Синдел застыла на месте, её кулаки сжались, и Наоми заметила, как её плечи начали мелко дрожать. Эта дрожь казалась ей знаком чего-то невыразимого, почти физического напряжения, которое, казалось, заполняло всю комнату.
Синдел сделала глубокий вдох, словно собираясь с силами, и медленно повернулась к подруге.
– Он ушёл, – прошептала она.
Её голос дрогнул, и в этот момент всё в комнате будто остановилось. Даже огонь свечи, стоявшей на полке в углу, перестал трепетать, замерев в тишине.
– Виктор? – уточнила Наоми, хотя в глубине души уже знала ответ.
Синдел не ответила словами, только молча кивнула. Она выглядела так, будто каждое движение давалось ей с огромным трудом, словно её тело сковывала невидимая сила. Через мгновение она медленно опустилась на пол, её фигура сложилась, будто сломанная кукла. Она подтянула колени к груди и обхватила их руками, словно пыталась защитить себя от холода, который был не физическим, а внутренним, пронизывающим её до самого сердца.
Огонь свечи вновь зашевелился, и его свет заиграл на лице Синдел, отбрасывая неровные, пляшущие тени. Эти тени делали её лицо ещё более мрачным, подчёркивая тёмные круги под глазами и бледность кожи.
– Что случилось? Почему он ушёл? – спросила Наоми, её голос звучал ровно, но внутри она ощущала нарастающее беспокойство.
Синдел медленно подняла взгляд. Её глаза, обычно яркие и наполненные жизнью, теперь были чужими. В них Наоми увидела что-то новое, что-то, чего никогда раньше не видела: смесь страха, ярости и отчаяния.
– Он просто ушёл, – произнесла она, её голос был тихим, но в нём звучала боль, которая казалась слишком сильной для слов. – Словно меня не существовало.
Она замолчала, её дыхание стало неровным. Комната наполнилась напряжением, которое казалось почти физическим. Наоми молчала, стараясь не нарушить это хрупкое равновесие, но её собственные мысли кружились, как воронки.
Запах воска усиливался, смешиваясь с ароматом бумаги и затхлости, создавая густую, почти удушающую атмосферу. Это был запах заброшенного дома, где каждое мгновение пропитано забвением.
– Я не знаю, кем он был, – вдруг сказала Синдел, её голос прозвучал неожиданно резко. – Но он оставил пустоту, которую ничего не может заполнить.
Её плечи начали сотрясаться от сдерживаемых рыданий. Наоми почувствовала, как по комнате скользнул холодок, словно дверь в эту пустоту открылась, выпуская из себя тени.
Наоми медленно поднялась, её шаги были почти беззвучными на мягком ковре. Она не знала, что сказать. Каждое слово казалось недостаточным, каждая попытка утешить – бессмысленной.
Её подруга, её яркая, всегда такая живая Синдел, теперь выглядела, как тень самой себя. И Наоми осознала, что это был только первый шаг в неизведанную глубину, которая уже начала затягивать их обеих.
– Он сказал, что у него другая жизнь. Что я не должна была быть с ним, – произнесла Синдел, её голос прозвучал хрипло, словно каждое слово оставляло за собой невидимые раны.
Эти слова отозвались в комнате глухим эхом, наполнив её ощущением тяжести, которое Наоми сразу почувствовала. Её спина покрылась мурашками, как будто холодный ветер проник внутрь, пробравшись сквозь стены. В воздухе повисло напряжение, густое, как туман.
– Он что, просто исчез? – спросила Наоми, стараясь сохранить ровный тон, но в её голосе слышалась скрытая ярость.
Синдел, сидя на краю дивана, посмотрела на неё, и её взгляд был полон измождённости. Она слегка кивнула и тихо добавила:
– Нет. Перед этим он оставил записку.
Её рука дрогнула, когда она указала на смятую бумажку на столе. Лист лежал, словно оставленный в спешке, но при этом привлекавший внимание своим измятым видом.
Наоми медленно протянула руку, взяла записку и развернула её. Она ожидала увидеть что-то банальное, но её взгляд сразу зацепился за идеальный почерк, чёткий и изящный, словно выведенный не рукой человека, а машиной. Буквы тянулись ровными, безупречными линиями, будто были написаны с ледяным спокойствием, что только усиливало их тяжесть.
Всего несколько слов: "Прости. Я не могу быть с тобой. Это для твоего же блага."
Наоми почувствовала, как в груди поднимается волна гнева. Эти слова, такие холодные и безразличные, звучали, как приговор, вынесенный без права на апелляцию. Её пальцы сжали записку, превращая её в смятый комок, но она ничего не сказала.
Синдел наблюдала за ней, её взгляд был тяжёлым, как будто она ждала осуждения, но в то же время боялась услышать что-то другое.
– Ты думаешь, я заслужила это? – вдруг спросила она, её голос дрогнул, словно эти слова вырывались из глубины её души.
Наоми удивлённо взглянула на неё. Она видела перед собой женщину, которая всегда была сильной, уверенной, яркой. Но теперь это был человек, потерявший себя, её уверенность сменилась страхом и болью.
– Ты ни в чём не виновата. Это его вина, – твёрдо сказала Наоми, её голос прозвучал как якорь, который должен был вернуть подругу к реальности.
Синдел покачала головой, и её плечи поникли ещё больше.
– А если я виновата? – прошептала она, её голос был таким тихим, что Наоми пришлось напрячь слух, чтобы разобрать слова.
Эти слова прозвучали как молчаливый крик, наполненный горечью. Тишина, которая наполнила комнату, стала почти ощутимой, она давила на уши, как невидимый груз. За окном завыл ветер, его стон ударил по оконной раме, которая ответила глухим стуком.
Наоми не могла этого выносить. Она встала, её движения были резкими, но её голос остался спокойным, когда она подошла к Синдел и осторожно положила руку ей на плечо.
– Синдел, послушай меня. Ты ничего не сделала плохого. Это он… он виноват.
Слова звучали твёрдо, но в них было столько тепла, что они словно наполнили комнату светом.
Синдел подняла глаза, и в их голубой глубине вспыхнула искра. Но это была не надежда. Это был взгляд человека, который отчаялся, но ещё пытался найти объяснение тому, что с ним произошло.
– Ты не понимаешь, – прошептала она, её голос дрожал, но в нём была скрытая твёрдость.
Наоми опустилась на колени перед подругой, глядя ей прямо в глаза.
– Тогда объясни, – сказала она, её голос стал мягче, но в нём всё ещё звучала настойчивость.
Воздух вокруг словно застыл. Запах застоявшегося воздуха смешался с лёгким ароматом воска от свечи, стоявшей на столе. Эта смесь была удушливой, как туман, окутывающий их разговор. Наоми чувствовала, что они стоят на краю чего-то большого, что каждая следующая фраза может открыть дверь в неведомое.
Синдел вздохнула, и её дыхание прозвучало как слабый ветерок, едва разгоняющий тишину. Она открыла рот, но слова застряли где-то глубоко внутри. Казалось, что объяснение, которого ждала Наоми, было слишком сложным, слишком тяжёлым, чтобы его можно было выразить словами.
Синдел отвернулась, и её плечи снова затряслись, как у человека, которого не покидает непосильная внутренняя боль. Она обхватила себя руками, словно пытаясь сдержать волну, готовую прорваться наружу. Её волосы, обычно сияющие рыжим пламенем, теперь тускло свисали, отражая свет одинокой свечи на столе.
– Он был… он не был обычным, Наоми, – прошептала она, её голос звучал как эхо далёкого шёпота, полное горечи и сожаления. – Я чувствовала это. С самого начала.
Она замолчала, её взгляд скользнул по теням в комнате, как будто она искала там ответы на свои собственные слова.
– Но я позволила себе поверить, что это не важно, – добавила она, её голос дрогнул, и в нём появилось отчаяние, словно это признание разрывает её изнутри.
Наоми сделала шаг вперёд, собираясь задать вопрос, но в этот момент Синдел вдруг резко встала. Её движения были резкими, почти неестественными, как у марионетки, которой не хватает силы. Она подошла к окну и остановилась, опершись рукой на подоконник.
Наоми наблюдала за ней, стараясь понять, что творится в её голове. За окном раскинулся ночной город, погружённый в густой туман, который напоминал морскую гладь. Свет фонарей, пробивавшийся сквозь эту завесу, казался размытым, как штрихи акварели на холсте. Всё вокруг выглядело как мираж, сотканный из света и мрака, словно границы реальности больше не существовали.
– Он забрал часть меня, – произнесла Синдел, не оборачиваясь. Её голос звучал глухо, будто слова застряли где-то глубоко в груди. – Что-то, чего я не могу вернуть.
Эти слова повисли в воздухе, словно горькая правда, от которой невозможно отвернуться. Наоми почувствовала, как холод проникает в её сердце, заставляя её ощутить ту же тяжесть, что и подруга.
– Я не знаю, что мне делать, – добавила Синдел, и её голос сломался.
Она опустила голову, её пальцы дрожали, сжимаясь на подоконнике. Наоми сделала ещё один шаг, но не успела ничего сказать. Синдел вдруг резко развернулась, её движения были быстрыми, но полными отчаяния.
Она схватила Наоми за руки, её хватка была неожиданно крепкой, словно она цеплялась за неё, как за последний якорь в бушующем море.
– Наоми, ты должна пообещать мне, что, если я… если со мной что-то случится, ты найдёшь его, – произнесла она, её голос был низким, но в нём звучала нотка безумной настойчивости.
– Что ты имеешь в виду? – Наоми почувствовала, как сердце забилось быстрее, её голос стал резким, но в нём звучало больше тревоги, чем злости.
Синдел смотрела ей прямо в глаза, и в этом взгляде была вся её боль, отчаяние и страх.
– Просто пообещай, – настаивала она, и её взгляд стал отчаянным, почти диким.
Наоми, пытаясь понять, что происходит, почувствовала, как её собственное беспокойство накатывает волной. Она неохотно кивнула, надеясь, что это всего лишь момент слабости, который пройдёт.
Синдел отпустила её руки, как будто её силы внезапно иссякли. Она медленно опустилась обратно на диван, её движения были вялыми, как у человека, который больше не видит смысла в сопротивлении.
– Мне нужно время, – тихо сказала она, её голос звучал пусто, безжизненно. – Просто время.
Наоми осталась с ней ещё на несколько часов. Она сидела рядом, иногда пыталась что-то сказать, но Синдел больше не произнесла ни слова. Она сидела молча, словно всё внутри неё замерло, а её глаза смотрели в пустоту.
Когда Наоми наконец ушла, на улице уже давно наступила ночь. Туман, который плыл по городу, стал ещё гуще, словно преграждал путь, делая улицы похожими на коридоры лабиринта. Фонари едва пробивались сквозь плотную дымку, их свет был слабым, почти угасающим.
Наоми чувствовала, как тяжесть ложится на её плечи. Эта тяжесть была не просто физической – она была частью её мыслей, её тревог, того, что она не могла объяснить. Воздух пахнул сыростью и холодом, и этот аромат смешивался с тонким запахом увядших цветов, который казался неуместным, но преследовал её с момента выхода из квартиры.
Она не могла избавиться от ощущения, что что-то незримое следит за ней. Каждый шаг, каждый звук казались слишком громкими, словно тени, ожившие в тумане, следили за её движениями, прячась за углами домов.
Наоми обернулась, её взгляд пробежал по пустой улице, но ничего не увидел. Она глубоко вздохнула и ускорила шаг, чувствуя, как тревога сжимает её сердце.
И она не ошибалась. За ней действительно наблюдали. Но кто – она ещё не знала.
