Александр Дёмин
Шторм, или как я провёл лето
Глава 1
«Шторм, или как я провёл лето».
Основано на реальных событиях. В основу книги легли рассказы участников СВО, поэтому, имена и "позывные" всех участников, по мере возможности изменены, автор не несет ответственности за случайные совпадения…
*************
Книга написана в память о погибших товарищах …
*************
«КАССЕТА»
Проснулся я от того, что наша кошка Муся, или скорее котёнок, залезла ко мне в «спальный мешок». Она «вошкалась» там, играя пыталась бороться с ладонью моей руки. Свободной от «борьбы» рукой, я достал часы.
Десятый час, пора вставать.
Сегодня был первый «выходной», с утра ехать было никуда не нужно, поездка намечался только ночью. Целый день можно было «отдыхать». Сходить в баню, постираться или заняться другими хозяйственными делами.
Заниматься техникой тоже было не нужно. Моя машина, БМП-2(бэха), одна из десяти в нашем отряде, была после ремонта, в идеальном рабочем состоянии, с полным боекомплектом.
В «бунгало», кроме нас с Мусей никого не было, все парни уже ушли куда-то, по своим делам.
Наш блиндаж, он же «бунгало», был выкопан и построен, почти по всем правилам военной инженерии. Располагался в лесу, примерно в часе езды от посёлка Кременная, на Луганщине.
В длину «бунгало» было метров пять, а в ширину метра три. От входа вдоль левой стены из досок были сбиты двухярусные нары, застеленные туристическими ковриками, на которых спокойно размещались около шестнадцати здоровых мужиков.
Спали мы все в «спальных мешках», под голову вместо подушки, хорошо ложился походный рюкзак.
Стены и потолок блиндажа, были обтянуты блестящим материалом на основе поролона, прикреплённым к дереву обычными скобами степлера. Такой вид внутри помещения, напоминал термос. У правой стены стоял стол и пару стульев, на стене над столом, на вбитых в стену гвоздях, висели походные армейские котелки. Тут же справа, у входа в «бунгало», ютилась самодельная печка «буржуйка», работающая на «соляре». И тридцатилитровый, пластиковый бак с питьевой водой.
На улице шёл август месяц двадцать третьего года, было очень тепло, градусов двадцать восемь, поэтому дверь в блиндаж была открыта. Шум леса и щебетание лесных птиц, было хорошо слышно, а в проёме двери был виден наступающий новый день.
«Девятое августа, завтра ровно девяносто суток, вполне символично» – промелькнула мысль.
Я встал с нар, натянул на себя камуфляжную футболку расцветки «мох», свои любимые камуфлированные «треники». Босые ноги обул в мои любимые чёрные шлёпанцы «адидас», с тремя белыми полосками, привезённые мною сюда из дома. Подошел к столу.
Очень мучила жажда. На столе стояла открытая «полторашка» негазированной воды, я сделал прямо из горла несколько больших глотков. Воды изрядно поубавилось.
«Вчера вечером у «Дока», душевно посидели …» – вспомнил я.
Тут же на столе, на походной плитке, стоял горячий чайник, кто-то из пацанов недавно завтракал. Я сделал себе кружку растворимого кофе, отпил пару глотков бодрящего напитка.
Положил Мусе в её миску, говяжьей тушёнки, она её очень уважала. Взял своё кофе, и хромая пошёл по ступенькам на верх к выходу, покурить.
На импровизированном крыльце блиндажа, присел на самодельную скамейку, приделанную к входу. На улице было тепло, светло и спокойно, я закурил сигарету, пил горячий кофе, курил и наслаждался…
Как ни странно, но на улице рядом никого не было, хотя было слышно, что в расположении лагеря кипит жизнь. После выпитого кофе и выкуренной сигареты, появилось чувство голода.
Внезапно, из неоткуда появляется «Наум», с полным котелком горячего супа, горохового с говяжьей тушёнкой.
– «Наум», братан, это где так угощают? – поинтересовался я.
– «Буддист», прикинь братан, сегодня кухня заработала.
– А кто там кашеварит, «Отвёртка»?
– Не братан, там «Паёк» сегодня на хозяйстве. Иди пока всё горячее.
– Да лень что-то идти, – пробурчал я. – а у нас там в низу, есть чего поесть?
– Ну я вчера «харчо» варил, из консервов, вроде в кастрюле ещё осталось, но его греть нужно. – ответил «Наум», убегая по ступенькам вниз.
«Паёк» готовил хорошо, его прислали к нам в «Шторм», с штабной кухни, за какие-то разногласия с руководством. Я был перед выбором идти или нет.
Следом за «Наумом» прибежал «Ахун», тоже с полным котелком супа и с прибаутками, причмокивая спустился в "бунгало".
«Ахун» и «Наум», это экипаж "бэхи" 10/10. Интересные они, после «Саныча», самые взрослые из нас «механов», им каждому по пятьдесят шесть лет.
«Зачем им всё это, что они тут забыли…?» – но это отдельная история…
Я спустился в низ за ними следом, «Наум» и «Ахун» уже сидели за столом, с удовольствием ели горячий суп, обильно приправленный майонезом. От такого умиления, в моём животе заурчало, есть захотелось ещё сильнее.
«Умыться бы» – промелькнула очередная мысль.
Но эта процедура была не быстрая. Необходимо было, в бидончик набрать воды из бочка, который стоял тут же у входа в блиндаж. Затем взять кейс с зубной щёткой, мылом, дезодорантом, полотенце и опять шагать на улицу к дереву, растущему в метрах пяти от входа в "бунгало". На нём висел умывальник.
Есть хотелось больше, чем занимается умыванием. Я взял свой котелок и пошёл на кухню за супом.
Наша кухня располагалась рядом, метрах в пяти за нашим блиндажом и метрах в трёх, через тропинку от блиндажа «Каптёра». Туда я частенько наведывался, за всякими «приколюхами». Мой бывший сосед по нарам «Паёк», сейчас был поваром у офицеров, а «бунгало «Каптёра» они использовали как кухню для них.
Наша же кухня, это самодельный навес, покрытый маскировочной сетью, под которой стояла, на спущенных колёсах, обычная военно-полевая печь на несколько баков. Тут же рядом с печью под навесом, были складированы картонные коробки с тушёнкой и другими консервами, которыми наш «легендарный штурмовой отряд «Шторм», питался весь последний месяц.
Подходя к кухне, я увидел, что недавно привезли «гуманитарку», выгрузили её у края навеса, ближе к лесной дороге, которая проходила через весь лагерь. «Коржик» и «Четра», «гостинцы» уже потрошили, доставали из мешков какие-то вещи. Я подошёл к ним по ближе.
– Привет пацаны. Есть что интересное?
– Не братан, всё как обычно. – лениво с разочарованием ответил «Коржик».
Я окинул взглядом нераспакованные мешки, решил, что кушать я всё-таки хочу больше, чем распаковывать «подарки». И уже точно пошёл к кухне.
Поравнявшись с импровизированным входом, в далеке я услышал «выход» (выстрел из пушки).
Это было обычным делом. Последнее время, расположение лагеря обстреливали часто, раз семь на дню. Танк постреливал, «арта долбила» иногда, шалили миномёты, и даже «град» прилетал. Всё из-за того, что у нас в лагере сломался РЭБ. Как результат, «укроповские птички-корректировщики», стали прилетать к нам чаще.
Внезапно, с оглушающим свистом и ужасным шипением, ко мне прилетел снаряд.
«Мой…!» – понял я, такой звук ни с чем не спутаешь…
В одно мгновение, я рухнул на живот, открыл рот и обхватил голову руками. Котелок отлетел куда-то в сторону. Время сказочно замедлилось и растянулось.
В голове промелькнула мысль: «Господи пронеси…»
Но над головой, чуть ниже верхушек деревьев, раздался оглушительный взрыв …
«Кассета», сука» … – пролетела подсказка в голове.
И в эту-же секунду, мне в бедро правой ноги, повыше колена, будто кто-то, со всей силы, ударил кувалдой …
– Да ну нахер…! – от боли, непроизвольный крик вырвался из меня.
В следующее мгновение я уже сидел на земле, с вытянутыми вперёд ногами. Правая штанина «треников», выше колена, была кроваво бурого цвета, с приклеившейся к ней грязью и травой. Видимо от шока, в организме наступило онемение, больно уже не было. В голове, что-то шумело, звенело и гудело. Я поднял взгляд, посмотрел туда, где что-то взорвалось. И честно говоря, охренел от увиденного …
Среди деревьев, залитых солнечным светом, прямо на меня оседало большое полупрозрачное серое облако, в виде огромного шара, внутри которого мерцали яркие блестящие огоньки, выглядело всё это завораживающе и пугающе одновременно.
И запах …
Вокруг пахло так, как будто несколько десятков сварщиков, что-то варит электросваркой.
«Странно как-то всё это». – подумал я.
Прямо в этот=же момент, я вижу, что вокруг меня начинается хаотичный дождь, непонятно из чего. Только в место крупных капель воды, в землю врезаются тёмные осколки, непонятно чего.
При попадании в землю, от осколков, образуются маленькие фонтанчики из пыли и грязи. Всё пространство вокруг меня в этих фонтанчиках. Вижу, как некоторые из этих осколков, на огромной скорости, врезаются в мои ноги. От попадания, ткань на штанах разрывается в дребезги, а из образовавшихся дыр, с брызгами вылетает моя кровь. И всё это, происходит как в замедленной съёмке.
«Боли нет!», но ощущение будто кто-то, из всех сил, лупит по мне молотком. И это так долго…
– Да ну на…, сколько можно…! – закричал я.
«Время остановилось», на мгновение всё стихло, я упал набок словно вывалился из какого-то вакуума, подтянул колени к животу, попытался с группироваться.
Стали слышны множественные крики людей, с разных сторон лагеря: «Я триста, я триста …!»
Лежать на боку, в пыли, грязи из собственной крови, мне не хотелось, тем более что сознание, покидать меня, почему-то не сильно торопилось.
Внезапно пришло понимание, что меня ранили: «Как так-то»!? – было обидно.
Три месяца «мясорубки», недельный штурм «нацпарка», «стрельба из бэхи» на минном поле. Постоянные «поездки на передок», где по тебе норовит попасть танк или пытается врезаться «камикадзе».
А тут в лагере, прямо на ровном месте…
Но в голове, кто-то или что то, чётко давал указание: «Кричи, ты триста».
Я попытался приподняться, в горле пересохло, но я постарался крикнуть: – Я триста! – громко или тихо получилось я не понял.
Почему-то силы меня сразу покинули, я рухнул обратно на землю.
Видимо так я лежал не долго.
Почувствовал, что кто-то с двух сторон, меня поднял под руки и куда-то потащил. Дальше все происходило как в тумане.
«Бунгало» – понял я, потому что мы с кем-то спускались в низ, а своими ногами я пересчитал все ступеньки.
Положили меня прямо на пол, тут у входа. Здесь кто-то был, но из-за темноты я никого не видел. Время торопиться не спешило, понимание происходящего ещё полностью не пришло. Лежал я на полу растянувшись во всю длину, как меня и положили, у самого входа.
Неожиданно начала болеть левая нога, под коленом. В тот момент мне показалось это очень странным.
Примерно пару недель назад, на очередном выезде, я сильно ударился коленом об руль в «бэхе», когда по-быстрому «уходили с передка». Выхватил так называемого «дельфина», благо лужа была не сильно глубокой.
Мы ночью подвозили боекомплект, на позицию «миномётки», выгрузились, забрали, что забрать нужно было и поехали «домой». А по дороге назад, по нам начал стрелять миномёт.
Сам я, естественно, этого не видел и не слышал. «По-походному» ехал, «бэха» орёт, на мне шлемофон, ночь, не видно ни хрена. Вдруг в наушниках, «Малой» орёт (мой наводчик).
– «Буддист», газуй! По нам миномёт ебашит!
– Держись! – заорал я в ответ и вдавил «газ» …
Разогнались нормально, вот лужу, я и не заметил.
В общем, на скорости влетели в неё. Машину так подкинуло, что я чуть из люка не вылетел, хорошо за руль держался. Именно в тот момент, коленом ударился.
По возвращению в лагерь, обнаружил, что колено опухло. «Ахун», дал мне какую-то жидкость аптечную в пузырьке. Я мазал, опухоль начала сходить, но до конца не прошла, нога не разгибалась и болела.
И вот сейчас, я снова почувствовал, эту старую боль в ноге и была она какой-то невыносимой.
Тут вдруг снова, «бабах» на улице, где-то рядом. Я по сторонам гляжу, ага, я в «бунгало «Каптёра», темно, но свет с улицы в открытую дверь падает. Слышу кто-то рядом есть, о чём-то тихо спорят.
Я на них как заору: – Вы какого хуя меня тут у прохода бросили!? Сейчас следующим взрывом меня ещё сильнее расхуярит!
Чувствую схватили меня и в глубь блиндажа затянули.
Неожиданно на пороге блиндажа, появился «Капля», с света в темноте не видит ничего, спрашивает: – «Трёхсотые» есть?
Ему кто отвечает: – Да, вот лежит, «тяжёлый» …
«Капля» посмотрел на меня оценивающе, да как заорёт: – Вы суки, что на него смотрите?! Срочно перевязывайте его, пока он не вытек!
И как-то всё ожило сразу, зашевелилось. Со всех сторон пацаны подошли, «треники» срезали, давай что-то заматывать бинтами на ногах. А я не чувствую ничего, только левая нога, предательски ноет под коленкой.
«Ахун» сидел рядом справа от меня, что-то там «колдовал», я не видел, что именно, так как голова моя лежала на полу. А подняться и посмотреть, мне не давали. Он что-то бормотал по-татарски, в пересмешку с русскими словами, поэтому мне было не особо понятно.
Я по-прежнему ничего не чувствовал. Решил спросить у «Ахуна», как там обстоят мои дела. Страшно, почему-то совсем не было.
До этого момента, я в своей жизни, уже очень много раз видел покалеченных или убитых людей и не только на войне. Лучше не описывать, что я видел. Поэтому, всю реальность происходящего, я понимал.
Сейчас, даже было как-то не ловко, перед ребятами.
Я «Буддист», «авторитетный воин» в каком-то смысле. Лежу тут перед ними, без штанов, весь перемазанный кровью, в беспомощном состоянии. Хорошо хоть не ору от боли.
Жена моя, перед отправкой в Украину, сказала мне: – «главное, фамилию не опозорь…».
Видимо на подсознание, эта установка, сохранилась как чёткое указание. Плюс шок от полученных ранений.
– «Ахун» братан, что там, сильно меня «размотало»? – спросил я.
– Да не…, нормально в целом всё.
– Братан, я не чувствую ни хрена, дай я посмотрю.
– Не братан, не нужно, не смотри. Сейчас всё перевяжем, потом посмотришь.
– Блин, братан, я своих яиц не чувствую… Если яйца оторвало, или ещё там, что пострашнее, тогда братан прошу тебя, кровь не останавливай…
– «Буддист», ты чего гонишь? Да всё в порядке у тебя, поцарапало слегка, сейчас мы всё перевяжем и будет всё нормально. Так что не гони…
Я конечно «Ахуну» не поверил, но вид сделал понимающий…
Время тянулось уж как-то очень долго. Наконец-то перевязывать меня закончили и оставили в покое. Чувствительность так и не пришла. Только ныло под коленкой, левой ноги.
Замечаю «Кота», он суетится возле выхода из блиндажа. Понимаю, «Кот» в шоке от произошедшего, но кроме него почему-то больше никого не вижу.
– «Кот», братан, по-братски, помоги, мою ногу левую приподними и в колене согни, а то болит зараза.
«Кот» быстро нашёл какой-то небольшой ящик и подложил мне под ногу.
– «Буддист», братан держись, не «залипай». Сейчас тебя эвакуируют. Пацаны «бэхи» пошли заводить, отвезут тебя в госпиталь. Все братан будет нормально. – затараторил «Кот».
Грохот от разрывов прекратился, я понял, что «прилёты» закончились, на улице были слышны голоса, заводились БМП, одна, вторая, третья.
Промелькнула мысль: «видимо не одного меня сегодня «размотало …»
На пороге в «бунгало» появился «Жгут» (один из наших медиков), посмотрел на меня, спросил: – Бля … И тебя тоже зацепило… Как ты?
– Я нормально, держусь. Ты то, сам как?
– Я нормально.
– Обезболивающее ему поставили? – к кому-то обратился «Жгут».
– Нет, не делали. – кто-то ответил.
– Срочно делайте.
– Не, не, не нужно. – запротестовал я. – Если мне сейчас этот «дурадол» поставят, то я точно «кони двину». Так что не нужно. Ты «Жгут» не переживай, я пока терплю. Если терпеть станет невмоготу, поставим «обезбол».
«Жгут» выбежал из «бунгало» на улицу. Сверху донёсся звук подъехавшей «бэхи».
Кто-то крикнул в низ, в блиндаж: – Срочно тащите его на верх! – имея ввиду меня.
Парни, которые были рядом со мной, взял меня под руки, под ноги и вытащили из блиндажа на белый свет.
А на улице, всё также ярко светило солнце на голубом небе. Лёгкий ветерок обдувал лесной прохладой, снова щебетали птицы. Природа продолжала жить своей жизнью, как будто пять минут назад, ни никакой «войны» не было.
Когда-то давно, ещё в молодости, когда я служил срочную службу на «Северном флоте». Наш корабль «шёл» по океану, до самого горизонта вокруг нас никого не было, только одна океанская вода почти сливалась с небом.
Тогда я внезапно осознал: «если я упаду за борт и погибну, то ничего в мире не изменится, всё продолжит двигаться дальше, вода, корабль, только уже без меня …».
Вот и сейчас, у меня появились такие-же разочаровывающие мысли: «Если сейчас я умру, то абсолютно ничего не измениться, весь мир с своими заботами, продолжит жить дальше, только уже без меня». Умирать ме как-то расхотелось.
Только вот сейчас, всю эту идиллию, портили три «бэхи», стоявшие тут-же рядом на лесной дороге, с гудящими двигателями и знакомые ребята из отряда, с серьёзными лицами снующие туда-сюда.
На улице, возле входа в «бунгало «Каптёра», меня положили на мягкие, синие носилки, чем-то лёгким, блестящим накрыли ноги. Я своим взглядом встретил взгляд «Кота», было заметно, что он сильно переживает за меня.
У «Кота», это уже был третий случай, когда «по-тяжёлому трёхсотит» кого-то из знакомых.
Первый был «Сват». Примерно пару месяцев назад, его «размотало» на выходе из блиндажа, когда он вышел покурить. Снаряд разорвался рядом с ним. Осколками, «Свату» вскрыло живот, переломало ноги. Когда «Свата» эвакуировали, он был ещё жив, даже разговаривал. Позже, где-то через месяц, мы узнали, что «Сват»-двести».
Потом «затрёхсотило «Бандита», «Кот» участвовал в его эвакуировал с «передка». А вот теперь я «попался» …
– «Кот» братан, по-братски, рюкзак мой принеси из «дома», там документы мои и «трубка». А то походу, я надолго уеду. – попросил я его.
«Кот» побежал к нашему блиндажу …
Это же я «завербовал «Кота», из простых «штурмовиков» стать «механом». Как раз с ремонта пришла «бэха» 10/3. Водителя на ней не было.
А «Кот», моего возраста, ему тоже пятьдесят два, он с Алтая. На «гражданке», дома у него, целый автопарк. Да и не в том возрасте мы уже, чтобы пешком по этим «лесопилкам» бегать. А на «бэхе», другое дело…
У нас в отряде, почти на всех БМП, механики-водители мужчины взрослые, серьёзные, «пятьдесят плюс». Потому-что работа серьёзная.
Доставка десанта на штурмовые позиции, огневая поддержка десанта при штурме. БМП – 2 – для этих целей самое-то, если работает с далека.
Эвакуация «трёхсотых, двухсотых» и всех остальных. Доставка боекомплекта (БК), а также всего необходимого, на передовую (передок). Доставка «БК», на миномётные позиции, за раз, россыпью по двести мин привозили.
Правда, если по дороге в машину, что-то попадёт, то быстро и легко, можно превратится в облако…
Поэтому в «механах» работали серьёзные, смелые мужчины. Просто «бэха-на передке», цель приоритетная…
– Давайте грузить! – услышал я крик «Жгута».
Посмотрев по сторонам, я увидел, что возле деревьев вдоль дороги лежат ещё пацаны, человек пять. «Жгут» крутился возле них, показывая другим бойцам, принимавшим участие в эвакуации, что делать. Я почему-то подумал, что меня первым рейсом не повезут.
Но вдруг, с башни «бэхи», недалеко стоящей от меня, спрыгнул «Профком», он был «старшим механом», начальником, вместо «Шмеля», которого в это время на базе не было, из-за постоянных неотложных дел, вне базы.
«Профком» крикнул парням, которые стояли рядом со мой: – «Буддиста» грузите первым, ко мне! «Буддиста» первым повезу!
«Жгут» попытался возразить «Профкому», но тот, многозначительными жестами дал понять «Жгуту», что будет так как сказал он. Парни подняли меня на носилках и стали засовывать в «десант бэхи».
Это уже потом, спустя какое-то время, я понял, почему «Жгут» не хотел везти меня первым. Я был тяжело ранен. Особой надежды, что я выживу у него не было, «Жгут» воевал давно и уже успел насмотреться.
– Пусть кто-нибудь со мной поедет, иначе я тут себе башку расшибу! – заорал я.
Не понаслышке я знал, что такое везти «тяжёлого трёхсотого в десанте». Если нет сопровождающего, который будет тупо держать раненого, то шансов добраться живым и целым, у «трёхсотого» просто нет.
Когда я вывозил с «передка», «тяжёлых трёхсотых» без сопровождения, то их там внутри «десанта», придерживал «Малой» (мой наводчик). Вот именно тогда, доедем мы или нет, до места назначения, целиком и полностью зависело от меня. Потому, что «гонять» на БМП, это вам не за Камазе кататься.
Сопровождать меня вызвался «Ямал», молодой парнишка из нашего взвода. У нас в «штормах» он бы недавно, перевели его к нам из «мех.роты», за какие-то «синие косяки». «Ямал» залез первый в «десант». Меня погрузили головой ему на колени.
«Молитва», как же я забыл» … – вдруг с досадой вспомнил я. – «Тунгус» говорил-же, повторяй её постоянно. Видимо я расслабился, от постоянного «везения».
– Господи, Иисусе Христе, сын божий, помилуй меня грешного. – стал шептать я про себя.
В шуме гудящей «бэхи», этого точно никто не слышал.
Молитве меня научил мой «корефан», с позывным «Тунгус». С начала правда он выяснил у меня, что я крещённый и православной веры, а то-что был сторонником «буддийской философии», для него было абсолютно не важно.
Мне он так и сказал: «Это не важно…, Бог один».
Сдружились мы с «Тунгусом», с первого дня нашего знакомства, он был моего возраста, приехал сюда с Алтайского края. В отряде «Тунгус» выполнял обязанности начальника караула (начкара), так себе удовольствие, если честно.
Целыми сутками носится, как угорелый по лагерю, не обращая внимание на «прилёты». Проверять посты, если они «поймали тишину» на смене. А «прилипнуть», под снарядом от танка, при проверке поста, было делом плёвым.
Плюс постоянные «разводы и построения», на «волне у начальников». После которых необходимо распределять людей, кого, куда и с какими целями. А если людей, для выполнения поставленных задач, не хватает, то нужно «метнуться» по лагерю и найти свободных бездельников. В общем завидовать было нечему.
Он постоянно пытался «сорваться» с этой неблагодарной должности. Но этот «фокус» у него не получался. Кто-то же должен, был быть «начкаром». Таковы «военные правила».
У «Тунгуса» была какая-то проблема с ногами. Ходить ему было тяжело, хотя он был худой и среднего роста. Именно из-за ног и возраста, его не пускали в «штурмовики».
Ещё по началу, после прибытия в лагерь, «Тунгус» был «вдохновлённым военным», но после нескольких месяцев, проведённых в лесу, выполняя обязанности «начкара» и периодически замещая командира взвода, весь его идеализм, куда-то улетучился.
Зато «Тунгус» был реальным «шаманом» или экстрасенсом, точно не знаю, как называются эти способности. В его способностях, я убедился неоднократно…
Однажды разведчики собрались на «передок», по своим каким-то очень важным делам. Им в группу, зачем-то сильно понадобился второй «запасной пулемётчик». «Стриж» (командир разведчиков), ходил по взводам и «прибалтывал» пулемётчиков, пойти с ними.
Из всего отряда, согласился идти только наш «Бандит», видимо по моложе, желающих не было никого …
На задании, разведчики попали в засаду, был бой, прикрывать отход пацанов, остался «Бандит».
Находясь в лагере, мы все знали, что «Бандит» остался, поэтому очень сильно за него переживали.
Тогда-то «Тунгус» сказал мне: «все вернутся живыми, «Бандит» тоже живой будет, только ранит его сильно».
Куда ранит и как, «Тунгус» мне не рассказал …
В тот момент, как именно всё закончится, никто знать точно не мог, даже «Бандит» сам не знал. Только спустя время, из рассказа самого «Бандита», я узнал, что, прикрывая отход пацанов, его самого сильно ранило в ногу. А когда он раненый, полз к своим, по его душу прилетела «птичка», сбросила на него гранату. Добравшись до своих, истекая кровью, он ещё долго ждал эвакуации.
Всё это подтверждали другие парни, бывшие там при эвакуации «Бандита». Поэтому, в тот момент, когда шёл бой, никто знать точно не мог, как именно всё закончится. Никто, кроме «Тунгуса» …
Кстати, за совершение этого подвига, нашего «Бандита» наградили «Орденом Мужества», но тяжело раненую ногу, врачи сохранить не смогли, ампутировали.
Потом ещё много чего было, всякого не объяснимого, с участием «Тунгуса», но это отдельная история…
Молитве, «Тунгус» научил меня, когда мы уходили на штурм «нацпарка». Он тогда, очень сильно переживал, что начальство не отпускает его вместе с нами.
Подошёл ко мне и сказал: «… повторяй молитву постоянно, при любой возможности, только тогда вернёшься живой и целый…»
Так я и делал …
«Нацпарк» мы штурмовали неделю, там такая «мясорубка» была, это полный «трэшняк». Первые пять дней, «укроповцы» нас «разбирали на запчасти», из всего, что у них было. Миномёты, «арта», танки, «град», «ведьмы и камикадзе», всё это, там я видел своими глазами.
Первый раз в своей жизни, я был в роли «бородатой дичи» …
До этого штурма, по моей позиции, раньше никогда из танка не стреляли. А там в «нацпарке», как говорится, «я прочувствовал всё на собственной шкуре». Ощущение я вам скажу, ещё те…
Когда лежишь в «броне» с боекомплектом и автоматом, в ямке глубиной сантиметров пятьдесят, а по тебе «хреначит» танк прямой наводкой, весь атеизм растворяется в воздухе без следа. Вспоминаешь про Бога сразу. Не зря люди говорят, «не верующих на войне нет». Все начинают верить в что-то …
При попадании снаряда рядом, тебя просто подбрасывает от земли, сантиметров на пять. Вот тогда главное не закрывать рот, чтобы не лопнули «барабанные перепонки». Иначе контузия обеспечена сто процентов. Лежишь и молишься, в слух…
Сейчас я знаю точно ответ на вопрос: «Что страшнее танка?», «… это сука, два танка!». Когда они одновременно, прямой наводкой, «долбят» по твоей позиции…
Именно тогда, в «нацпарке», мне было очень страшно. Не из-за того, что меня убьют, нет. К смерти я отношусь спокойно «по-философски». Страшно было, из-за того, что могут сильно покалечить. А вот этого, мне не хотелось.
Вот там, про молитву, я вообще не забывал. Повторял её постоянно, путал слова, но повторял…
Повторял, даже когда всемером ходили в лес, на штурм «укроповских» позиций. Повторял, когда был артобстрел, или когда прилетали «ведьмы». Повторял, когда через минное поле, под миномётным обстрелом, эвакуировал «трёхсотого «Комара». Повторял молитву постоянно, на каждом выезде на «передок» и обратно. Повторял, на протяжении всего времени, пока тут был. Повторял, до сегодняшнего дня…
А тут проснулся, расслабился. И вот результат. Обидно, конечно. За три месяца ни одной царапины, хотя столько всяких возможностей было, а тут сразу бац и «по тяжёлому».
Вот лежу я в «десанте бэхи «Профкома», за рулём «бэхи «Ман», голова моя на коленях «Ямала», он держит меня за руку. А под нами, на дне «десанта», лежит лента от пушки на сто пятьдесят выстрелов, а нам ещё до Кременной в госпиталь, доехать нужно. Через весь этот «чёртов лес», полный сюрпризов и приключений.
Я много раз ездил по этому маршруту. Знаю каждый поворот, яму и пригорок, сколько времени занимает эта дорога. А сейчас вот лежу в «десанте» и шёпотом молитву про себя повторяю…
Наконец то тронулись….
Метров пятьдесят, по прямой и налево поворот. Выехали из лагеря, теперь опасный участок пару километров, его постоянно обстреливают, но «Ман» топит на третьей». «Бэха» несётся как по волнам, меня и «Ямала» постоянно подбрасывает с места. Понимаю «Мана». Необходимо побыстрее проскочить этот участок, держусь и про себя шепчу молитву: «Господи, Иисусе Христе…»
Ну всё, поворот налево, проскочили, можно выдохнуть…
Теперь сюда только «арта» добивает, ну ещё «град» может прилететь, но для «бэхи» это не проблема. Не особо точные они. БМП, да под управлением профессионального «механа», от обстрела всегда уйдёт.
Теперь примерно минут тридцать дороги, и мы в Кременной. Хотя какие дороги в лесах под Кременной. Это не дороги – это направления.
Один раз, я даже видел застрявший танк, после затяжного дождя, он «врюхался» в большую глубокую лужу из грязи. Так и стоял, в этой жиже, на половину затопленный. А ещё говорят: «танки грязи не боятся». Так, что нам, предстояло ещё доехать…
От монотонной тряски и видимо от большой потери крови, мысли в моей голове стали путаться. Что было удивительно, боль в организме не ощущалась, перестала ныть даже левая нога.
Хотя «обезбол», я так и не принял. Организм сам собой стал расслабляться, почему-то захотелось спать. Промелькнула мысль, что я так и не вышел на связь с женой, молчал уже дня три. В лагере были проблемы с интернетом.
В общем, в какой-то момент, я видимо всё-таки отключился. В себя я пришёл от боли в кисти левой руки, которую в своих руках держал «Ямал».
Он тряс мою руку и орал мне в ухо: – «Буддист», братан, не засыпай!
Очухавшись, я закричал ему в ответ: – Да нормально всё! Не сплю я! Угомонись, а то ты мне сейчас руку сломаешь!
«Ямал» хватку ослабил.
«Братан». Раньше я не особо понимал значение этого слова, но тут на фронте все «братаны». Не зря все это называется «фронтовое братство». Сто процентов на «гражданке», с многими из этих людей, я бы и общаться не стал. А теперь они для меня настоящие «братаны». И в этом слове, очень много смысла, для меня появилось.
«Ямал» всё не унимался, опять начал орать мне в ухо: – Держись братан, скоро приедем!
По «Ямалу» было видно, что он переживает за меня, больше, чем я сам. Ну это и понято, молодой ещё…
По ощущениям неровности дороги и по манёврам «бэхи», я понял, что до асфальта Кременной, нам ещё ехать минут десять. Вдруг весь организм начал болезненно ныть, особенно ноги и живот, но боль была тупая, ноющая. Терпеть её было можно.
Шепча про себя молитву, я подумал: – «… ну вот «Буддист», тебе очередное испытание, на прочность. Какое-то дежавю. В моей жизни, уже аналогичное испытание было, что я сделал не так в тот раз, что не понял. Для чего сейчас мне это всё, Господи …»
Поворот влево, заезд в глубокую яму и под траками «бэхи» ощутился асфальт Кременной.
«Ещё минут семь, держись, не засыпай» – промелькнуло в голове.
Заехали мы прямо на территорию госпиталя, бронедвери «десанта» открылись. На улице стояли какие-то парни, они с лёгкостью вытащили меня наружу и понесли внутрь здания. Конечно, в это время кто-то, что-то говорил и спрашивал. Но я особо не вникал, меня настигала вторая волна «расслабона».
Разместили меня лёжа на «каталку», стояла она возле стены, на которой висел стенд с разными нашивками. Их там было достаточно много, но почему-то патча нашего «Шторма» я не увидел, или не заметил. Мне показалось это как-то неправильно. Я сам лично многих из наших, сюда привозил. А нашивки нашей, с скорпионом – нет.
Тут ко мне подошла девушка, по-видимому доктор. Молодая, симпатичная. Стянула с меня блестящее покрывало. Оценивающе посмотрела.