Сара Дж. Маас
Королевство шипов и роз
Глава 5
Каждый шаг к кромке леса был слишком легким и быстрым. Я неумолимо приближалась к неведомым мучениям и страданиям, ожидавшим меня в новой жизни. Я шла, не смея оглянуться на нашу хижину.
Мы достигли леса, темнота за деревьями манила неизвестностью.
Нас дожидалась белая кобыла, без всякой привязи она стояла у дерева. Под лунным светом ее шкура походила на свежевыпавший снег. Увидев фэйри, лошадь наклонила голову, словно бы в знак уважения. Фэйри молча подошел к ней.
Он махнул мне громадной лапой, веля забираться в седло. Лошадь по-прежнему не выказала ни малейшего беспокойства, хотя когтистая лапа фэйри с легкостью могла располосовать ей брюхо. Верхом я не ездила со времен нашей прежней жизни, правда тогда меня сажали на пони. От белой кобылы исходило приятное тепло. Едва я устроилась в седле, лошадь тронулась с места. Мне не оставалось иного, как направиться вслед за фэйри, который прекрасно видел в темноте. Они с лошадью были почти одинаковой величины. Я ничуть не удивилась, когда фэйри зашагал в северном направлении, хотя у меня и свело живот.
Итак, мне предстояло жить с говорящим зверем, проведя все годы своей смертной жизни на его землях. Возможно, он действительно проявил великодушие. Но он ни слова не сказал, какой будет моя жизнь. Соглашение запрещало фэйри брать людей в качестве рабов. Впрочем, кто знает? Быть может, для таких убийц, как я, существовали исключения.
Скорее всего, фэйри держал путь к невидимой расщелине, через которую он выбрался в наш мир. И как только мы окажемся по другую сторону Стены, в пределах Притиании, отец и сестры уже не смогут меня разыскать. Я буду там кем-то вроде ягненка в королевстве волков. Впрочем, нет. Возможно, они и меня считали волчицей. Ведь я убила фэйри.
У меня пересохло во рту. Кажется, только сейчас я по-настоящему осознала это. Я убила фэйри. Но ведь весь его облик и повадки были совершенно волчьими. Я не могла корить себя за содеянное. Я убивала не ради развлечения и не из ненависти. Тот фэйри-волк был моим соперником в сражении за олениху. Я спасала своих близких от голода. Возможно, я убила настоящего злодея, и в мире стало одним фэйри меньше. У меня больше не было рябиновой стрелы, придется искать хитроумный способ убийства этого фэйри. Меня и сейчас не оставляли мысли о побеге.
Горная рябина для фэйри – про́клятое дерево. Их слабое место. Люди узнали их тайну, потому и сумели уцелеть в страшной Войне с народом фэ. Как ни странно, тайну эту выдал людям один фэец. Предатели есть не только среди людей.
Тепло лошадиной спины не согревало мне кровь. Я безуспешно искала среди деревьев хотя бы одну рябину, высматривая признаки этой породы: узкий ствол и обилие ветвей. Никогда еще я не видела лес таким замершим. По сравнению с фэйри вся здешняя дикая живность казалась мне ласковыми ручными зверюшками. Правда, лошадь ничуть его не боялась. Будем надеяться, что, когда мы окажемся в пределах Притиании, он не позволит другим фэйри посягнуть на свою добычу – то бишь на меня.
Притиания. Слово звучало в ушах предвестием гибели.
Владения. Он вскользь обмолвился о своих владениях. Я даже не пыталась представить его жилище, хотя понимала, что вряд ли он живет в норе. Я ехала на сытой, ухоженной лошади, ее седло изготовлено из дорогой кожи. Значит, этот фэйри имел связи с миром, где делались подобные вещи. Я совсем ничего не знала об образе жизни фэйри и фэйцев. Только рассказы об их удивительных способностях и ненасытных потребностях. Чтобы унять дрожь в руках, я плотно сжала поводья.
Людей, собственными глазами видевших Притианию, было очень мало. Добровольно пересечь Стену стремились лишь «Дети благословенных» и одураченные ими. Остальные оказывались там не по своей воле. Однако те и другие никогда не возвращались. Большинство легенд я слышала от жителей нашей деревни и соседнего городишки. В редких случаях что-то нам рассказывал отец, когда в нем просыпалось желание пообщаться с дочерьми.
Согласно всем легендам и сказаниям, верховным фэйским правителям принадлежали обширные земли северной оконечности нашего мира. Мы жили на громадном острове, узкая полоска моря отделяла его от громадного континента, а бо́льшая часть острова принадлежала фэйцам. Их земля изобиловала бездонными фьордами и ледяными пустынями. Были там и песчаные пустыни. Другая оконечность острова выходила к безбрежному океану. Существовали целые фэйские империи, а также земли, где правили их короли и королевы. Наконец, были и места вроде Притиании, где властвовали семь верховных правителей. Легенды наделяли их силой, которая не снилась даже забытым богам. Они способны сровнять с землей самые высокие и крепкие здания, разметать армию. А еще они могли убивать на расстоянии, с молниеносной быстротой. Почему-то я была склонна верить легендам.
Никто и никогда толком не объяснял мне, почему люди захотели остаться на узком пространстве, да еще рядом с Притианией. Возможно, причина была в человеческой глупости, поскольку только глупцы могли после Войны остаться на этих землях. Соглашение Соглашением, но Стена не давала надежной защиты от проникновения фэйри в наш мир. В ней имелись невидимые бреши, позволявшие опасным существам попадать к нам и развлекаться, истязая людей.
«Дети благословенных» упорно отказывались признавать эту особенность столь восхваляемой ими Притиании. Теперь мне уже не понадобятся сладкие речи под звон серебряных колокольчиков. Скоро я собственными глазами увижу, что из себя представляет Притиания. У меня снова свело живот. Мне придется жить с этим чудовищем. «Жить», – постоянно напоминала я себе. Вряд ли он стал бы тащить меня так далеко, чтобы свершить расправу.
Гадать о жизни, которая ждет меня по другую строну Стены, было бесполезно. По сути, фэйри стал моим хозяином. Он вполне может посадить меня в тюрьму, запереть и забыть о моем существовании. Забудет, что я, как и все люди, нуждаюсь в пище, воде и тепле.
Фэйри неутомимо шагал вперед. Его рога были устремлены к ночному небу, из ноздрей вились струи пара. Через какое-то время нам придется устроить привал, поскольку до границы Притиании еще очень далеко. Когда мы остановимся, я ни в коем случае глаз не сомкну и буду следить за каждым его движением. Хотя он и сжег мою рябиновую стрелу, я сумела захватить с собой и спрятать под плащом острый нож. Быть может, ночью мне представится возможность оборвать это путешествие.
Меня все сильнее захлестывали гнев и отчаяние. Я горевала не о собственной участи. Слушая, как хрустит снег под копытами лошади и лапами этого зверюги, я думала о том, что обрекла отца и сестер на голод. Как бы Неста и Элайна ни относились ко мне, я была им кормилицей. Им и нашему увечному отцу. В мозгу вставали яркие ужасающие картины. Я видела отца ковыляющим по деревне, униженно просящим «подать на пропитание». Односельчане наградят его лишь насмешками. И тогда, тяжело опираясь на палку, он потащится в городишко и там станет клянчить медяки, чтобы прокормить дочерей. Я знала: Неста палец о палец не ударит, чтобы помочь отцу. В случае чего спокойно позволит ему умереть. А вот ради Элайны она будет врать, воровать и изворачиваться. Впрочем, ради самой себя – тоже.
Чтобы не растравить вконец душу тягостными мыслями, я принялась наблюдать за походкой фэйри. Точнее, пыталась найти в нем хоть какую-то слабость. И не находила.
– А ты из какой породы фэйри? – решилась спросить я.
Снег, деревья и темное звездное небо поглотили мои слова.
Фэйри даже не обернулся. За все время он не произнес ни слова. По-своему он был прав. Зачем разговаривать со смертной девчонкой, которая убила его друга?
– А имя у тебя есть? – задала я новый вопрос.
Должны же у них быть имена. Или клички. Любое слово, чтобы мои проклятия не оставались безымянными.
Я услышала знакомый звук. У фэйри он заменял горестный смех.
– А не все ли тебе равно, смертная? – вопросом ответил он.
Я промолчала. Он вполне мог передумать и оборвать мою жизнь в лесу.
Может, судьба мне все-таки улыбнется и я сумею сбежать. Я доберусь до нашей хижины, и мы тихо покинем деревню, сядем на корабль и уплывем далеко-далеко от этих жутких мест. Или же я попытаюсь его убить. Пусть попытка окажется совершенно бессмысленной. Пусть она станет вторым необоснованным нападением на фэйри. Но я – не овечка, покорно идущая на заклание. Фэйри не ценят нашу жизнь, зато я ценю свою собственную. Уцелела же та наемница; быть может, и я уцелею. Быть может.
Я хотела еще раз спросить его имя, но услышала недовольное рычание. Затем произошло то, к чему я оказалась совершенно не готова и потому не могла сопротивляться. Мои ноздри обжег странный металлический запах. На меня навалилась неимоверная усталость, и я провалилась в черноту.
* * *
Пробуждение было резким, словно меня вытолкнули наружу. Я по-прежнему сидела в седле, привязанная невидимыми веревками. Высоко в небе светило солнце.
Магия! Вот откуда металлический запах. Магия удерживала меня в седле, не давая выпасть. Магия не позволила мне схватиться за нож. Я нутром, костями чуяла ее силу и свой ужас перед этой силой. Наверное, сработала наследственная память, доставшаяся мне от далеких предков. Сколько же времени я провела в бессознательном состоянии? Точнее, сколько времени фэйри удерживал меня в таком состоянии, избавляя себя от моих разговоров? От нашей хижины до Стены и южных границ Притиании – два дня пути. Неужели фэйри нагнал на меня сон и я целых два дня спала, болтаясь в седле?
Я скрипнула зубами. Мне захотелось заорать на фэйри и потребовать ответов. Он по-прежнему невозмутимо шагал, забыв обо мне. Потом у меня над головой с веселым щебетанием пронеслись птицы. В лицо подул теплый ветер. Впереди я увидела живую изгородь и металлические ворота.
Что ожидало меня за ними – тюрьма или спасение? Я не знала.
Ворота распахнулись сами собой. Фэйри вошел и двинулся дальше. Лошадь последовала за ним. Моего желания никто не спрашивал.
Глава 6
На зеленом холме раскинулась обширная усадьба. Ничего подобного я прежде не видела. По сравнению с нею наш бывший особняк казался маленьким домиком. Здание утопало в розах и плюще, к нему примыкали открытые и крытые дворики, стены изобиловали балконами и легкими внешними лестницами. Усадьбу окружали сады, простиравшиеся так далеко, что я едва видела кромку леса. Меня захватило изобилие красок, света и потрясающее разнообразие форм… Мои глаза жадно впитывали все это и никак не могли насытиться. Любая картина с натуры стала бы бледной копией, неспособной передать всю красоту реальности. Восторг перед увиденным мог бы оттеснить прежние страхи, не будь вокруг столь тихо и пустынно. Даже сад, по которому мы шли, и гравийная дорожка, ведущая к парадному входу… – все пребывало в каком-то сне. Над клумбами аметистовых ирисов, белых подснежников и масляно-желтых нарциссов, лениво покачивающихся на ветру, витал запах металла.
Я поняла: все местное великолепие существовало благодаря магии. Потому здесь и стояла весна, когда наши земли утопали в снегу. Какими же силами владели фэйри, если их земли столь разительно отличались от наших, если времена года и погодные стихии подчинялись им, как богам? Моя спина взмокла от пота. Одежда, не спасавшая от мороза, превратилась в душный панцирь. Я взмахнула руками и поерзала в седле. Невидимые веревки исчезли.
Пройдя еще несколько шагов, фэйри бесшумно вскочил на просторную мраморную лестницу, что вела к тяжелым дубовым входным дверям. Двери неслышно распахнулись, и он исчез внутри. Конечно же, все путешествие сюда было им тщательно продумано. С помощью магии он погрузил меня в бессознательное состояние, чтобы я не знала, где нахожусь, и не смогла найти дорогу домой. Я и понятия не имела, далеко ли отсюда до Стены и через земли каких фэйри пролегает дорога. Я сунула руку в потайной карман – он опустел. Мой нож исчез.
Неужели когтистые лапы шарили у меня под плащом, разыскивая оружие? Одна эта мысль отозвалась противной сухостью во рту. Меня охватил ужас, к которому добавились ярость и отвращение. Однако все эти чувства мне пришлось подавить. Лошадь остановилась возле лестницы. Итак, мне ясно дали понять: сопротивляться бесполезно. Роскошная усадьба смотрела на меня, застыв в ожидании.
Я обернулась через плечо: ворота по-прежнему были открыты. Если бежать, то сейчас.
Мне подумалось, что вернуться домой не так уж и сложно. Нужно постоянно идти на юг, тогда через какое-то время я доберусь до Стены… если не столкнусь с новыми опасностями. Я натянула поводья, пытаясь развернуть лошадь. Белая кобыла стояла как вкопанная. Напрасно я дубасила ее по бокам и даже зарычала от досады. Ничего, я могу и пешком уйти.
Я хотела спрыгнуть на землю, а смогла лишь сползти. Перед глазами замелькали разноцветные пятна. Я ухватилась за седло и поморщилась. У меня ломило все тело, живот сводило от голода, а мысли путались.
Бежать отсюда. Бежать немедленно. Мне нельзя здесь задерживаться… но я не могла сделать ни шагу. В довершение к пляске цвета у меня дико закружилась голова.
Только последний глупец решится бежать в обессиленном состоянии, не имея даже скромных запасов пищи. Я едва успею пройти четверть лиги, как фэйри меня догонит и разорвет в клочья. Как и обещал.
Я шумно втянула в себя воздух. Надо сначала раздобыть пищу, а потом выждать удобный момент и бежать – это представлялось мне довольно разумным замыслом.
Постепенно мелькание пятен прекратилось. Я побрела в дом, лестницу одолевала, отдыхая на каждой ступеньке. Достигнув верха, я с замиранием сердца вошла в открытые двери и оказалась внутри.
Меня поразила роскошь убранства. Пол походил на громадную шахматную доску – под моими ногами сверкали черные и белые мраморные квадраты. Это был коридор со множеством дверей. Посередине начиналась внушительная лестница, а в дальнем конце, за толстыми стеклянными дверями, виднелся второй сад, еще больше и величественнее первого. Ни малейшего намека на тюрьму. Снизу не доносилось ни криков, ни стонов. Только откуда-то слышался странный гул, напоминающий рычание. От него подрагивали горшки с гортензиями, расставленные на невысоких столах коридора. Словно в ответ на мой молчаливый вопрос, слева распахнулась отполированная двустворчатая дверь. Это был немой приказ войти.
Я протерла глаза. У меня тряслись пальцы. Я слышала, что фэйская знать по всему миру строила себе дворцы и храмы. Часть из них мои смертные предки разрушили после Войны. Зачем? Просто из ненависти к могущественным врагам. Я не задумывалась о том, как живут они нынче, в каком богатстве и роскоши. Мне и в голову не приходило, что фэйри – свирепые чудовища – могут обитать в поместьях, великолепием своим превосходящих жилища самых богатых смертных. Быть может, слухи врут и Притиания вовсе не изобилует ужасами и жестокостями?
С замиранием сердца я вошла в комнату, которую правильнее было бы назвать залом.
Бо́льшую его часть занимал длинный стол. Намного длиннее того, что когда-то стоял в нашей столовой. Стол был уставлен едой и винами, из-под блестящих крышек кастрюль поднимался пар. Пахло так, что мой рот мгновенно наполнился слюной. Многие яства оказались мне знакомы: курятина, хлеб, горох, рыба, спаржа, зажаренный барашек… Такой пир могли себе позволить только очень богатые люди. По крайней мере, фэйри питались тем же, чем и смертные, – с удивлением отметила я. Хотя стоит ли удивляться?
Фэйри, привезший меня сюда, протопал к громадному креслу во главе стола.
Я осталась у порога, пожирая глазами горячие, восхитительно пахнущие кушанья, запретные для меня. Это – первая заповедь, которую мы узнавали с раннего детства. Все сказки, стихи и песенки твердили об одном: если вы вдруг окажетесь в обществе фэйри, ни в коем случае не ешьте их пищи и не пейте их вин. Никогда. Иначе они поработят вашу душу и разум и вы окажетесь в Притиании. Что ж, вторая часть предостережения уже исполнилась. Но отдавать душу и разум в рабство фэйри я не собиралась.
Мохнатый зверь плюхнулся в кресло, которое заскрипело под его тяжестью. В следующее мгновение зал озарился белой вспышкой и зверь превратился в золотоволосого человека. Правильнее сказать, в существо, почти неотличимое от человека.
Я сжала зубы, чтобы не закричать, и уткнулась спиной в дубовую стенную панель. Ногой я нащупывала бордюр, окаймлявший дверь. Дальше начинался порог. Я прикидывала, с какой скоростью сумею выскочить в коридор и убежать. Зверюга, вломившийся в нашу хижину, оказался вовсе не фэйри! Он – из фэйской знати, правящей государствами. Я слышала, что их правители отличались внешней красотой, но были безжалостны и очень опасны.
Он молод. Во всяком случае, его лицо показалось мне молодым. Его нос, часть лба и щеки скрывала искусная золотая маска. Ее украшали стебли и листья, выполненные из изумрудов. Наверное, у фэйской знати существовала нелепая мода прятать лица за масками. Глаза остались прежними, какие я видела в его зверином обличье. У него был сильный подбородок, губы – плотно сжаты.
– Тебе надо поесть, – сказал он.
В отличие от изящной и дорогой маски, его темно-зеленый камзол был самого простого покроя. Вместо украшений – кожаная перевязь для меча. Такая одежда больше годилась для сражений, чем для жизни среди роскоши. Между тем ни меча, ни даже кинжала я у него не увидела. Получалось, я попала в плен не просто к фэйскому аристократу, но еще и к воину.
Я старалась не думать о причинах, заставивших его так одеваться. Солнечный свет, что лился из широких окон за спиной моего пленителя, сверкал на кожаной поверхности перевязи. Но меня сейчас привлекала не амуниция, а синее безоблачное небо. Как давно я не видела такого неба! Фэец потянулся к затейливому хрустальному графину, налил себе бокал вина и залпом выпил. Видимо, ему спешно понадобилось промочить горло.
Я придвинулась к двери. Мое сердце колотилось так, что я боялась, как бы меня не вытошнило. Пальцы нащупали холодные металлические петли. Если выскочить не мешкая, я за считаные секунды добегу до ворот. Несомненно, фэец бегает быстрее, но я могу по пути опрокинуть несколько столов с гортензиями и тем самым создать ему преграду. Я посмотрела на заостренные фэйские уши. Такие уловят малейшее мое движение.
– Кто ты? – решилась спросить я.
Волосы у него были того же цвета, что и шкура звериного обличья. Интуиция убеждала меня не обманываться вполне человеческим видом. Наверняка где-то внутри и сейчас таились громадные когти зверя.
– Садись и поешь, – угрюмо произнес он, указывая на свободные стулья.
Я снова и снова вспоминала предостережения против их пищи. Нельзя идти на поводу собственного желудка, пусть и отчаянно голодного. Один раз насытить брюхо, чтобы оказаться полной рабыней этого фэйца?
– Или тебе хочется от голода потерять сознание? – спросил фэец и глухо зарычал.
– Ваша еда опасна для людей, – ответила я.
Пусть обижается! Но он лишь засмеялся. Его смех не изменился, оставаясь звериным.
– Можешь не бояться. Наша еда отлично переваривается и в человеческих желудках.
Его пронзительные зеленые глаза пригвоздили меня к месту. Он чувствовал, что каждый мускул, каждая жилка в моем теле настроены дать деру.
– Если хочешь уйти, уходи, – добавил фэец, сверкнув зубами. – Я не собираюсь удерживать тебя силой. Ворота открыты. Можешь жить в любом уголке Притиании.
Где меня быстро слопает или замучает какой-нибудь кровожадный фэйри… И все же, пусть эта усадьба сказочно красива, мне нужно возвращаться в мир людей, к своей семье. Обещание, данное умирающей матери, – это все, что придавало смысл моей жизни. Я по-прежнему стояла у стены и не приближалась к столу.
– Как хочешь, – прорычал он и принялся за еду.
Я дважды отказалась. Наверное, это имело какие-то последствия, однако я не успела даже подумать о них. Мимо меня кто-то прошел и направился дальше, к столу.
– Итак? – произнес незнакомец.
Он тоже был из фэйской знати: рыжеволосый, в красивом камзоле цвета тусклого серебра. И у него часть лица скрывала маска. Вошедший слегка поклонился хозяину поместья и встал, скрестив руки на груди. Похоже, меня он даже не заметил.
– Итак… что? – вопросом ответил мой пленитель, вскинув голову.
Его жесты больше напоминали звериные, нежели человеческие.
– Значит, Андрас мертв?
Мой пленитель – или спаситель – кивнул.
– Прими мои соболезнования, – тихо добавил он.
– Как… его убили? – спросил незнакомец и напрягся, даже костяшки пальцев побелели.
– Рябиновой стрелой, – ответил сидящий. Рыжеволосый зашипел. – Судебный порядок, регламентированный Соглашением, обязывал меня разыскать убийцу. Я нашел эту смертную и… дал ей прибежище.
– Получается, какая-то девчонка… смертная девчонка убила Андраса.
Это не было вопросом или признанием случившегося. Слова рыжеволосого вылетали, точно стрелы, обильно смазанные ядом. Он посмотрел на стул, предназначавшийся мне.
– Значит, суд нашел эту девчонку виновной, – произнес рыжеволосый, словно размышлял вслух.
Обладатель золотой маски невесело рассмеялся и указал на меня:
– Магия Соглашения привела меня к порогу ее лачуги.
Незнакомец изящно, как в танце, повернулся в мою сторону. Его маска была бронзовой, напоминающей лисью морду. Открытыми оставались лишь нижняя половина лица и верхняя часть лба. Я сразу заметила страшный шрам, оканчивающийся на подбородке. Бо́льшая часть шрама скрывалась под маской и тянулась, наверное, до самого лба. Рыжеволосый успел не только заиметь шрам, но и потерять один глаз, замененный золотым. Поразительнее всего, что металлическое глазное яблоко двигалось, как настоящий живой глаз.
Даже издали я видела, как округлился его второй глаз, красновато-коричневого цвета. Он принюхался. Губы изогнулись, обнажая белые прямые зубы.
– Ты шутишь, – сказал рыжеволосый, поворачиваясь к хозяину поместья. – Думаешь, я поверю, что это худосочное существо свалило Андраса всего одной рябиновой стрелой?
Придурок! Одноглазый придурок. Жаль, что сейчас у меня не было лука и еще одной рябиновой стрелы. Я бы ему показала, как это делается.
– Она созналась в убийстве, – сдержанно произнес обладатель золотой маски и постучал по ободу бокала.
Я заметила, что его ноготь на мгновение стал звериным когтем. Звук был просто… брр! Я старалась не сбивать себе дыхание, особенно после его слов:
– Она даже не пыталась отрицать.
Обладатель лисьей маски присел на краешек стола. Его длинные рыжие волосы красиво вспыхнули, поймав солнечный луч. Здесь маска не вызывала у меня вопросов. Кому понравится показывать изуродованное шрамом одноглазое лицо? Но тогда зачем маску носит мой пленитель? Возможно, они друзья и это знак дружеской солидарности. А может, моя первая догадка была верной и среди фэйской знати существует странная мода.
– И что мы имеем в результате твоего бесполезного великодушия? – сердито прошипел рыжеволосый. – Ты разрушил…
Я шагнула вперед, сделав всего один шаг. Я не знала, какие слова скажу, но то, что я услышала, мне очень не понравилось… Мой шаг и без слов оказался достаточно красноречивым.
– Скажи, человеческая девчонка, ты наслаждалась, убивая моего друга? – спросил рыжеволосый. – Испытывала ли ты сомнения? Или твое сердце было полно ненависти и у тебя и мысли не мелькнуло пощадить его? Наверное, для такой маленькой смертной козявки, как ты, убить фэйри равнозначно подвигу.
Хозяин поместья молчал, но я видела, как напряглась его челюсть. Оба фэйца внимательно смотрели на меня. Я потянулась за ножом, которого у меня не было.
– Что ж, – продолжал рыжеволосый, отвратительно ухмыляясь. Наверное, будь у меня в руках охотничий нож, он и тогда бы ухмылялся. – Возможно, найдется способ…
– Ласэн, – тихо произнес мой пленитель, и я уловила знакомое рычание, – изволь вести себя прилично.
Ласэн замер, потом спрыгнул со стола и отвесил мне глубокий поклон.
– Примите мои извинения, любезная госпожа. – (Еще одна шутка в мой адрес.) – Разрешите представиться: Ласэн, придворный, исполняющий роль посланника.
Он церемонно взмахнул рукой:
– Ваши глаза подобны звездам, а волосы – как золота поток.
Чувствовалось, он ждал, что я назову свое имя. Я не собиралась говорить ему ни как меня зовут, ни где находится мой дом.
– Ее зовут Фейра, – сказал хозяин поместья.
Должно быть, он запомнил мое имя еще у нас дома. Зеленые глаза встретились с моими, затем взглянули на дверь.
– Асилла проводит тебя в твою комнату. Тебе не помешает вымыться и сменить одежду.
Я не знала, считать его слова оскорблением или нет. В этот момент чья-то крепкая рука взяла меня за локоть. Я вздрогнула. Рядом со мной стояла дородная женщина, ее лицо также скрывала птичья маска. У женщины были каштановые волосы, гармонирующие с ее коричневым домотканым платьем. Поверх платья красовался накрахмаленный до хруста белый фартук. Служанка. Кивком головы женщина указала в сторону двери. Похоже, в Притиании все носят маски.
Если здесь так заботятся об одежде – даже об одежде слуг, возможно, я сумею сыграть на их тщеславии или найду иной способ их обмануть? Хозяин поместья может одеваться как воин, но вдруг все это такая же игра, как их маски?
Это если посмотреть с одной стороны. С другой стороны, я попала в дом фэйской знати и должна вести себя разумно, тщательно продумать побег и выбрать наиболее благоприятное время. И сейчас я не буду противиться, а спокойно позволю Асилле увести меня в комнату. Не в камеру. Слабое, но утешение.
Похоже, служанке было любопытно и самой послушать разговор господ, – во всяком случае, она меня особо не торопила. Мы не пошли, а побрели к двери, и я услышала еще часть разговора.
– А не вмешался ли Котел в случившееся? – сердитым тоном спросил Ласэн. – Она сама убила Андраса? Или ей помогли? Нам нельзя было посылать его туда. Никого из них. Я с самого начала говорил, что это дурацкая затея.
Его рычание становилось все более угрожающим. Я бы не удивилась, если бы он сейчас превратился в волка или другого зверя.
– Может, нужно было заявить о своей позиции? Настало время сказать: «Хватит!» С девчонкой нечего церемониться. Затолкни ее в какой-нибудь глухой угол. А лучше – убей. Меня ее судьба не волнует. Здесь она нам только в обузу. Она скорее пырнет тебя ножом в спину, чем станет говорить с тобой или с кем-то из нас.
– Нет, – резко возразил хозяин поместья. – Действовать мы будем не раньше, чем убедимся, что по-другому никак. А девчонка останется здесь. Никто ее пальцем не тронет. Больше на эту тему не говорим. Видел бы ты лачугу, в которой она жила. Сущий ад.
У меня вспыхнули щеки. Я старалась не смотреть на Асиллу, зато чувствовала ее взгляд на себе. Лачуга. А чем еще могло показаться наше жилье тому, кто привык жить в подобной роскоши?
– В таком случае, приятель, сам всем этим и займешься. Не сомневаюсь, она окажется прекрасной заменой Андрасу. Быть может, даже сумеет упражняться на границе наравне со всеми.
Ответом Ласэну стало раздраженное рычание хозяина.
Больше я ничего не слышала. Словно опомнившись, Асилла вывела меня в коридор.
* * *
Служанка вела меня по сверкающим коридорам, отделанным золотом и серебром. Нигде ни пылинки. Мы пришли в просторную, богато убранную комнату. Признаюсь, я не особо сопротивлялась, когда Асилла вместе с двумя служанками – тоже в масках – вымыли меня и укоротили мне волосы. Я стала похожа на ощипанного цыпленка. Кто знает, а вдруг фэйри не брезгуют человечиной?
От этой мысли я бы упала в обморок, не пообещай хозяин поместья оставить меня на всю жизнь в Притиании. Если бы не заостренные уши, все трое служанок вполне бы сошли за обычных человеческих женщин. Я хотела спросить у них, чем занимаются здесь слуги из числа людей, но не решилась. Они не делали мне больно, не издевались надо мною, и все равно от их присутствия, от прикосновения их рук меня била дрожь. Я думала только о том, чтобы не выглядеть в их глазах трусихой.
На кровати лежало принесенное Асиллой бархатное платье бирюзового цвета. Поплотнее запахнув белый халат, я уселась в мягкое кресло и стала умолять служанку отдать мою прежнюю одежду. Асилла не соглашалась. Я снова начала канючить, стараясь, чтобы голос звучал как можно жалобнее. Не выдержав, служанка ушла. Я очень давно не носила платьев, к тому же моей главной целью оставался побег, а платье для странствия по лесу совершенно не годилось.
Завернувшись в халат, я сидела, слушая птичье щебетание за окном. Их трели были единственными звуками – ни криков, ни звона оружия, никаких намеков на пытки и убийства.
Комната, в которой меня поселили, была больше нашей хижины. Ее бледно-зеленые стены искусно расписали золотыми узорами и украсили вдоль потолка лепным золотистым бордюром. Такое обилие позолоты могло показаться безвкусным, если бы не уравновешивалось коврами и мебелью цвета слоновой кости. Кровать – тоже цвета слоновой кости – размерами превосходила ту, где я еще недавно спала вместе с сестрами. Ветер, дувший из открытых окон, теребил подзоры на высокой передней спинке кровати. Представляю, как бы вытянулись лица у моих сестер, увидь они этот халат из тончайшего шелка, отороченного кружевами. Я водила пальцем по его лацканам и думала, думала.
Я никак не могла объяснить себе разницу между страшными историями о фэйри и тем, что меня окружало. Может, пятьсот лет разделения миров сделали свое дело? Или кому-то было выгодно держать людей в страхе? И все же я призывала себя не терять бдительности. Я по-прежнему находилась в положении добычи: слабая, не имеющая никаких магических способностей. Но от этого места веяло таким спокойствием и умиротворенностью… А вдруг все это не более чем иллюзия? И лазейка в Соглашении лишь уловка, чтобы усыпить мою бдительность, перед тем как они меня уничтожат. Я слышала истории, утверждавшие, что фэйцы любят вдоволь наиграться со смертными, а потом их… съесть.
Скрипнула дверь. Вернулась Асилла, держа в руках охапку одежды.
– Неужели ты хочешь ходить в этом? – спросила она, показывая мне заскорузлую рубашку грязно-серого цвета.
Рубашка и рукава были все в дырках.
– Узнаёшь свой наряд? – спросила служанка. – Прачки не успели запихнуть твою одежду в корыто, как она стала разваливаться по кускам.
Асилла помахала передо мной коричневыми лоскутами:
– А это все, что осталось от твоих штанов.
Мне захотелось выругаться, но я сдержалась. Пусть Асилла всего-навсего служанка, но она вполне могла меня прихлопнуть.
– Ну как, наденешь платье? – спросила она.
Я понимала: надо встать и согласиться, однако продолжала сидеть в кресле. Смерив меня взглядом, Асилла снова ушла.
Я думала, она больше не вернется, но ошиблась. Еще через несколько минут служанка принесла штаны и камзол, которые великолепно мне подошли. Все это было превосходно сшито из ярких тканей. Может, несколько вычурно, но я не жаловалась, надела белую шелковую рубашку, затем темно-синий камзол, застегнула пуговицы. Не удержавшись, потрогала шероховатую золотую нить, которая оторачивала лацканы. Такая одежда стоила безумных денег и тоже не слишком годилась для леса. Но я не могла целиком заглушить в себе тягу к красоте, а потому искренне восхищалась новым нарядом.
