bannerbannerbanner
Утреннее сияние

Сара Джио
Утреннее сияние

Полная версия

Глава 6
Ада

К двум часам я успела проголодаться и решила наведаться в маленький супермаркет Пита, о котором мне сообщил Джим. Я шла по причалу и вдруг обратила внимание на очаровательный плавучий домик слева с белой обшивкой и ящиками на окнах, в которых когда-то, вероятно, росли прекрасные цветы. Очевидно, этот дом пустовал, потому что медный почтовый ящик у двери был переполнен корреспонденцией, которая уже вываливалась из него. Я опустилась, чтобы поднять упавшее на землю письмо, и прочитала имя адресата: Эстер Джонсон. Я запихнула его обратно в почтовый ящик. Интересно, кто такая эта Эстер Джонсон и вернется ли она когда-нибудь сюда, чтобы забрать свою корреспонденцию?

Небольшая прогулка в магазин позволила мне рассмотреть причалы, к которым были пришвартованы плавучие домики, и я с любопытством изучала каждый из них. Они все были разными, и каждый хорош по-своему. Некоторые были весьма причудливы и изобиловали необычными деталями, другие выкрашены в яркие цвета, украшены китайскими колокольчиками, издававшими мелодичный звон при малейшем дуновении ветерка. Часть строений представляли собой дорогие современные дома, где на кухнях, несомненно, красовались морозильные камеры и плиты, отвечающие требованиям самых взыскательных любителей изысканных блюд. Тем не менее, несмотря на разницу стилей, это скопление плавучих домиков в целом выглядело совершенно отдельной экосистемой, наполненной самыми разнообразными формами жизни.

Я перешла улицу и наконец увидела магазинчик Пита. Войдя в маленький супермаркет, я взяла тележку и принялась бродить от одной стойки с товарами к другой. Примерно через полчаса продавец с седой бородкой уже упаковывал пакет молока, яблоки, бананы, хлеб, головку сыра чеддер, яйца, морковь, пять упаковок замороженных овощей, две куриные грудки, упаковку базилика, головку чеснока, пачку спагетти и бутылку белого вина. Когда я расплачивалась кредиткой, то заметила, что он улыбается мне.

– Недавно приехали? – спросил он.

– Да, – ответила я. Я чувствовала себя так, словно на моей спине прилеплен знак, на котором крупными буквами написано: РАЗВЕ НЕ ВИДИТЕ – Я НЕ МЕСТНАЯ!

– Остановились в плавучем домике?

Я кивнула.

– На каком причале?

– На Лодочной улице, – ответила я.

– А, на Лодочной, – продолжал он, поднимая бровь. – Это одна из моих любимых. Знаете, у нее своя история.

– Правда? – спросила я, принимая из его рук чек.

Он склонился ко мне, словно хотел поведать какую-то тайну, не предназначенную для чужих ушей.

– Давным-давно там пропала одна леди. Просто исчезла однажды ночью. Полиции так и не удалось установить, что же с ней все-таки случилось. И, если хотите знать, обитатели Лодочной улицы не слишком помогали в расследовании.

Стоящая позади меня женщина с наполненной до краев тележкой многозначительно закашляла.

– Что ж, – произнесла я. – Благодарю вас, мне пора…

– А в каком плавучем домике вы остановились? – спросил продавец, передавая мне два бумажных пакета с продуктами.

– В последнем на этом причале, – ответила я.

Его глаза расширились.

– Так она там и жила.

* * *

Было уже девять вечера, и к этому времени я должна была бы устать, но почему-то чувствовала себя совершенно бодрой. Меня охватило беспокойство – похоже, вернулась бессонница. Я натянула легинсы и ночную рубашку и вышла на палубу. Было тепло, что, как я слышала, редко бывает в Сиэтле в июне. Солнце садилось, и над моей головой висели темные облака, словно ждали, когда солнце спрячется за горизонтом, чтобы окутать все небо и завладеть ночным городом. Я вдруг вспомнила, что где-то на полке видела банку какао, направилась на кухню, вскипятила в миске немного молока и насыпала туда щедрую порцию шоколадного порошка. Я закрыла глаза и снова увидела ее лицо – лицо моей малышки.

* * *

– Мама! – кричит Элла, вбегая в комнату вместе с Джеймсом. Шапочка с двумя розовыми заячьими ушками болтается на шее. У нее не хватает одного переднего зуба. Розовощекая мордашка просто излучает жизнерадостность. – Посмотри, что я сделала для тебя в школе! – Она вручает мне рисунок и расплывается в улыбке. На нем изображены все мы: я, Джеймс и Элла. Мы стоим перед неким подобием пряничного домика. – Это Северный полюс, – уточняет малышка.

– Смотри! – она указывает на санки, несущиеся в небе. – Это же Санта и Рудольф!

Я обнимаю ее. Она слишком мала для девяти лет и легкая, как перышко, поэтому я люблю качать ее на руках.

– Милая, мне так нравится твой рисунок. – У нее такие холодные щечки. – Тебе надо согреться, – говорю я. – Хочешь горячего шоколада?

Она хлопает в ладоши от радости.

– Да-а-а!

– Сегодня, видимо, пойдет снег, – говорит Джеймс, целуя меня в щеку. У него тоже холодные губы. – На улице уже минус двадцать.

Я хмурюсь.

– Думаешь, Санта все же сможет до нас добраться?

– Конечно, – отвечает он. – У него же внедорожник.

Я не могу сдержать улыбку. Несмотря на то что Джеймс жил в Нью-Йорке последние пятнадцать лет, он вырос в Монтане и провел все детство, помогая родителям на ранчо. Они до сих пор не понимали, как он может комфортно себя чувствовать в кишащем толпами городе после необъятных просторов Запада, но тем не менее очень гордились сыном. Джеймс великолепно учился в школе, с отличием окончил университет, прошел стажировку в «Вашингтон пост», после чего получил должность заместителя редактора в «Нью-Йорк таймс», где в конце концов стал ведущим колонки о путешествиях. Но когда родилась Элла, он принял решение оставить это занятие, чтобы иметь возможность быть дома и заниматься ребенком. Это решение далось ему очень нелегко, но дело было в том, что я только-только была назначена редактором отдела в «Санрайз» и моя зарплата была почти в два раза выше той, что получал Джеймс в своей газете. Так что все это имело смысл.

Я запускаю пальцы в его темные волнистые волосы и шепчу: «Тебе удалось купить подарки, которые она хотела?»

Он кивает.

– Все уже упаковано и убрано в кладовку.

– Ты просто суперпапа, знаешь?

Он улыбается.

– Конечно, знаю.

– Мама, – зовет Элла с высокого стула у бара. – Линдси и Джейн уже целую неделю получают подарки. А мы можем стать евреями?

Я улыбаюсь.

– Нет, милая, мы же итальянцы, разве ты забыла? То есть вы с папой итальянцы. Но я к вам присоединяюсь.

– Что, папа родился в Италии?

– Папа родился в Монтане, но твои дедушка с бабушкой действительно родились в Италии.

– А мы туда можем когда-нибудь съездить? – Она очень похожа на свою бабку – такие же изумительно красивые карие глаза, оливкового оттенка кожа и волнистые волосы, как у Джеймса.

– Конечно, – отвечаю я. – В следующем году мы с папой тебя туда обязательно свозим. Там у тебя много двоюродных братьев и сестер, вот вы и познакомитесь.

Я вручаю ей чашку с горячим шоколадом и горсткой зефирных конфет.

– Осторожно, – предостерегаю я. – Он еще горячий.

Я снимаю с нее шапку с заячьими ушками и расплетаю косичку. Джеймс обнимает меня, а я расчесываю волосы дочурки.

Мне бы так хотелось навсегда остаться в этих воспоминаниях, но внезапно мои видения прерываются стуком в заднюю дверь. Сначала я не обратила на него внимания, не желая пробуждаться от приятных грез. Ну, еще пять минуток, думала я, хоть одно мгновение! Но стук не утихал. Тук-тук-тук

– Эй, есть кто-нибудь дома?

Я вынырнула из воспоминаний, обернулась и увидела незнакомого мужчину, который всматривался в мое жилище из задней двери. Он был одет в клетчатую рубашку с длинными рукавами, темно-синюю шерстяную жилетку и джинсы. Его коротко стриженные светлые волосы слегка встрепаны, и невозможно было понять, сделано ли это специально, или же человек небрежно относился к собственной внешности.

– Да, я здесь, – откликнулась я, немного ошарашенная. Я натянуто улыбнулась, хотя вовсе не была настроена на беседу. Кроме того, к сожалению, я была не одета – ночная рубашка мало подходила для встречи с соседями, особенно со столь привлекательными мужчинами.

– Простите, – произнес он. – Я просто подумал, что следует заглянуть и узнать, все ли у вас в порядке.

Внезапно я уловила запах дыма, но никак не могла понять, откуда он доносится.

В этот момент меня уже перестало интересовать, кто такой этот незнакомец, и все мои мысли были заняты лишь мыслями о том, что я могу спалить плавучий домик.

– Не представляю, что случилось, – произнесла я, глядя на плиту. – Я всего лишь включила конфорку, чтобы подогреть молоко и… – Тут я заметила, что из щели духовки просачивается струйка дыма. Я открыла духовку, и оттуда вырвались клубы едкого дыма.

Я отскочила от плиты, а сосед, которому я даже не успела представиться, вбежал в дверь и распахнул духовку, чтобы дым выветрился. Потом он включил вытяжку, и заработал вентилятор. Он заглянул внутрь плиты и с удовлетворенным видом отметил: слава богу, ничего не загорелось. Просто что-то тлеет.

– Странно, – сказала я. – Наверное, я просто устала. Мне казалось, что я погасила конфорку. А на самом деле, наверное, включила духовку.

Мужчина протянул руку. Вблизи он казался моложе, я подумала, что ему, наверное, нет еще и сорока.

– Меня зовут Алекс, – представился он.

– А я Ада, – сказала я. – Я только вчера сюда приехала.

– Позвольте приветствовать вас на нашем причале, – с улыбкой произнес он. – Вообще-то я живу на соседнем, но Джим и прочие обитатели считают меня почетным членом своего сообщества. – Он наклонился ко мне, поднеся ладонь ко рту, словно собирался сообщить мне какой-то секрет. – По правде говоря, – произнес он, весело подмигивая, – причал, на котором я живу, не слишком презентабельный.

 

– Неужели? – Я улыбнулась. Мы вышли на палубу, и он указал на плавучий домик напротив моего. Он был меньше, чем мой, а из-за резких линий и современной крыши сразу было понятно, что его хозяин мужчина.

– Я здесь поселился пять лет назад. Купил почти задаром, потому что дом уже почти затонул.

– Неужели? – удивилась я. – Значит, вы его перестроили?

– Конечно, – ответил он. – В любом случае приношу свои извинения за то, что так нахально вторгся в ваш дом. Но после пожара в одном из плавучих домиков в 2003 году я очень настороженно отношусь к дыму на озере.

– Пожар?

– Именно, – подтвердил он. – Это случилось через месяц после того, как я сюда приехал. На соседнем причале сгорели пять домиков. Это было просто ужасно.

– О боже, – воскликнула я. – Кто-нибудь пострадал?

– Слава богу, нет. Что удивительно, потому что если загорается одно судно, огонь мгновенно распространяется на соседние. Здесь надо быть предельно осторожным.

– Извините, что напугала вас, – сказала я.

– Все нормально, – с улыбкой сказал он. – Честно говоря, на самом деле это лишь был хитроумный предлог, чтобы познакомиться с новой соседкой.

Меня внезапно охватило смущение – я вдруг осознала, что мой внешний вид никуда не годится: растрепанная, в старых легинсах и зеленой фланелевой ночной рубашке. Но тут я вспомнила, что Джоани говорила, будто жители Сиэтла не слишком заморачиваются по поводу стиля одежды, и немного успокоилась. И вообще, почему меня должно волновать, как я сейчас выгляжу?

– Ну что ж, – сказала я. – Было приятно с вами познакомиться.

– А вы здесь надолго? – спросил Алекс. Он вытащил левую руку из кармана, и я невольно обратила внимание, что на безымянном пальце не было кольца. Надо сказать, я всегда с подозрением относилась к привлекательным мужчинам зрелого возраста, не связанным узами брака. Как-то у меня случился кратковременный роман с тридцатилетним финансовым аналитиком, который казался почти идеальным мужчиной. Я даже познакомилась с его родственниками на свадьбе его сестры и втайне мечтала о собственной, пока не выяснила, что он голубой и затеял наши отношения лишь для того, чтобы убедить семью в своей якобы нормальной ориентации.

– Честно говоря, я пока понятия не имею, сколько времени здесь пробуду, – честно призналась я. – Я подписала договор до конца лета, но еще не решила, когда уеду.

Он кивнул.

– А чем вы занимаетесь в?..

– Нью-Йорке. Я из Нью-Йорка. – Я удивилась, что так разоткровенничалась с Алексом, но с ним было так легко общаться, и мне даже показалось, что в его присутствии печаль отступила. – Я журналист. Работаю редактором в «Санрайз».

– В журнале?

– Да, – сказала я. – А теперь, может быть, вы расскажете о себе?

– Я фотограф, – ответил он. – В основном делаю фотографии для кулинарных изданий. Но только не подумайте, что я преуспел в кулинарии. На самом деле я даже омлет не сумею приготовить.

Я рассмеялась.

– Как же так? Не умеете готовить и при этом фотографируете всевозможные блюда?

– Знаю, что нормальному человеку это невозможно представить. Но если вы что-нибудь приготовите, я смогу профессионально запечатлеть ваш шедевр.

– Насколько я понимаю, вам нравится есть то, что вы снимаете?

– Разумеется, – ответил он. – Это самая лучшая часть процесса. – Он заглянул за угол, где стоял книжный шкаф. – Я дал Роксанне пару книжонок, чтобы скрасить досуг арендаторов.

– Вы имеете в виду владелицу домика, не так ли?

– Да, – ответил он. – Последний раз я получил от нее весточку, когда она находилась на Аляске.

Я кивнула, вспомнив, что сказал мне продавец в магазинчике о пропавшей женщине, но не стала об этом упоминать.

– Во всяком случае, уверен, что кулинарные книги все еще где-то здесь.

– Я непременно их поищу, – пообещала я.

Он улыбнулся.

– Что ж, мне, пожалуй, пора. Было очень приятно с вами познакомиться, Ада.

– Вас ведь, кажется, зовут Алекс? Простите, у меня очень плохая память на имена.

– Представьте, у меня тоже, – ответил он, направляясь к двери. Я в окно наблюдала, как он садится в каноэ и направляется через небольшой канал к своему домику.

Поднявшись по лестнице в спальню, я попыталась уснуть. Прошло какое-то время, но сон не приходил. Я вспомнила о прочитанной когда-то в журнале статье, где советовали в случае бессонницы встать и заняться чем-нибудь в течение двадцати минут, а потом снова попробовать заснуть. Все лучше, чем снотворное.

Я принялась рыться в чемодане – вещи так и не были разобраны – и наконец нашла роман, который искала. Я начала читать книгу, но после пары страниц потеряла к ней интерес. Я вспомнила про книги Алекса, и внезапно меня охватило любопытство. Подойдя к книжному шкафу, я начала рассматривать корешки. Множество романов, некоторые из них в бумажной обложке, были настолько зачитаны, что, казалось, их потрепанные страницы скрепляют лишь любовь и капля клея. Путеводитель по северо-западу, руководство по туристическим походам в сопровождении собак… Затем, на самой верхней полке, я заметила целую стопку книг большого формата. С трудом дотянувшись до них, я достала ту, которая была похожа на кулинарную книгу. На обложке красовалось имя Алекса Милстеда, и я не смогла сдержать радостную улыбку. Книга была посвящена рецептам для барбекю, и ее автором была Келли Адамс. Я пролистала страницы. Да, фотограф действительно хорош. Изображения были яркими, живыми и по качеству ничуть не отличались от тех, которые можно видеть на страницах «Cанрайз». Я снова бросила взгляд на обложку и отметила, что книга отмечена премией Джеймса Берда[6]. Впечатляет. Заинтригованная, я открыла последнюю страницу, где была напечатана биография автора. Должна сказать, что эта Келли Адамс была весьма недурна. О ее литературной плодовитости я умолчу – судя по упомянутым данным, она написала четырнадцать кулинарных книг, и каждая из них была удостоена награды. Я даже увидела знакомое название – «Поздний завтрак», у нас в «Санрайз» несколько лет назад была опубликована на нее рецензия. Интересно, а не было ли у них с Алексом романа? Я прочитала данные о нем: «Фотограф Алекс Милстед, работы которого удостоены многочисленных премий, в течение многих лет работал в Судане как фотокорреспондент «Тайм», пока не сменил бронежилет на кухонный фартук. Несмотря на то что сам он считает себя дилетантом на кухне, его фотографии опубликованы в «Гурмэ», «O, Опра Мэгэзин», «Нью-Йорк таймс» и многих других журналах. В настоящее время живет в плавучем домике в Сиэтле».

Надо же, он, оказывается, вполне состоявшийся человек. Я положила кулинарную книгу на полку, потерла глаза и зевнула. Наконец-то я почувствовала, что меня клонит в сон. Я снова прошла в гостиную и на кофейном столике заметила стакан с водой, который там оставила. Впрочем, это был не кофейный столик, а скорее старинный деревянный сундук, который использовался не по назначению. Он был очень древний, с потускневшими медными петлями. Я опустила стакан на стойку в кухне, а затем снова вернулась к сундуку. На одной из петель висел небольшой замок, но, когда я подергала его, пытаясь открыть, он не поддался. Что же там внутри?

Я поднялась по лестнице и забралась в постель. Прошло уже два года, но мне все равно было странно спать в одиночестве. Странно и очень грустно. Люк был открыт, и я слышала шум дождя на улице. Вначале он лишь слегка моросил, окутывая озеро легким туманом. Потом я услышала оглушительный гром, и капли яростно забарабанили по крыше.

Дождь – божьи слезы.

Я натянула стеганое одеяло из гусиного пуха до подбородка и лежала, прислушиваясь к настойчивому звуку дождя. Монотонность успокаивала, и, закрывая глаза, я подумала, что Сиэтл и вправду может быть идеальным пристанищем для того, чье сердце разбито.

Глава 7
Пенни

Декс вышел из ванной в полотенце, обернутом вокруг талии. От него приятно пахло туалетной водой, волосы были гладко зачесаны назад, как я любила.

Он поцеловал меня, и я вдохнула запах его кожи – хвойный, сладковатый. Интересно, заметит ли он мое новое платье – в красно-белую клетку, с необычно глубоким для меня вырезом? Но он как ни в чем не бывало подошел к кухонной стойке и бросил несколько зеленых оливок в рот.

– Ты не забыла достать вермут?

– И еще приготовила маленькие зубочистки, как ты любишь, – сказала я, показывая коробочку. Мы устраивали здесь уже немало вечеринок, и я была уверена, что и сегодняшняя пройдет отлично. Я чуть не подпрыгнула от неожиданности – зазвонил таймер духовки.

– Что ты готовишь? – спросил муж.

– Твою любимую запеканку из артишоков.

– Артишоков?

– В чем дело? Мне казалось, ты ее любишь.

– Конечно, люблю. Просто думал, что сегодня будет из фасоли.

Я чуть не расплакалась. Мне хотелось швырнуть стеклянную кастрюльку на плиточный пол и позвать уток, чтобы они все подчистили. Уж они-то точно оценят мою стряпню!

Декс коснулся моей руки.

– Прости, – сказал он. – Я не знаю, что со мной творится. Запеканка из артишоков – это великолепно. – Он притянул меня к себе. – Ты тоже великолепна!

Я с трудом улыбнулась, но досада осталась.

Декс окунул кусочек французской булки в подливу, а потом повернулся ко мне.

– А ты пригласила нового соседа?

– Ты имеешь в виду того, который строит лодку?

Он кивнул.

– Думаешь, стоит?

Он бросил взгляд на часы.

– Почему бы и нет? Он производит впечатление довольно приятного человека. – Он почесал голову. – Только не могу вспомнить, как его зовут.

Колин. Его зовут Колин. Но я промолчала – мне было неловко признать, что я знаю его имя.

– Ну хорошо, пойду оденусь, – произнес Декс. – Ты не хочешь его пригласить?

– Даже не знаю, – ответила я, поворачиваясь к плите. Мне еще столько нужно приготовить.

– Не будь такой нелюдимой, Пенн, – заявил Декс. – А то он подумает, что тут живет парочка отшельников.

– Ну, хорошо, – быстро согласилась я, развязывая фартук. Декс удалился, чтобы одеться к вечеринке, и я, пощипав щеки перед зеркалом, вышла на палубу. Лодка Колина стояла у следующего причала, и я, вместо того чтобы пойти пешком, решила отправиться туда на каноэ. Сбросив туфли, я забралась в лодку. Смахнув с весла перо чайки, я оттолкнулась от причала, и через мгновение нос каноэ уже уткнулся в причал Колина. Привязав каноэ, я выбралась из него.

Чувствуя себя весьма неловко, я осмотрела палубу. Инструменты Колина в идеальном порядке были разложены рядом с металлическим чемоданчиком зеленого цвета с ржавой ручкой. Вблизи деревянная яхта выглядела гораздо красивее, чем я представляла, и я невольно залюбовалась ею. Он уже начал работать над леером. Я провела рукой по отполированной тиковой обшивке, гладкой, словно шелк, потом выпрямилась и прошла к задней двери домика Колина. Постучала, но ответа не услышала, поэтому, прижав лоб к стеклу, я стала всматриваться в полумрак.

Помещение внутри плавучего домика было чистеньким и скромно обставленным – я заметила маленький диван и кофейный столик. На кофейном столике лежало нечто, очень напоминающее медаль за военные заслуги, и несколько разбросанных фотографий. Я прищурилась, чтобы получше все рассмотреть, но по-прежнему ничего не могла разобрать. На полу стоял проигрыватель, рядом с которым валялась обложка альбома Фрэнка Синатры. Я обожала его песни.

Шаги за спиной заставили меня обернуться. Колин поставил на палубу пакет с продуктами и смущенно улыбнулся.

– Привет, – быстро произнесла я. – Я… я просто заскочила пригласить вас на вечеринку с коктейлями сегодня вечером.

– Надо же, – сказал он, продолжая улыбаться.

Между нами воцарилось напряженное неловкое молчание. Я не знала, что еще можно сказать, поэтому попятилась назад к каноэ.

– И как вам все это понравилось?

Я изумленно посмотрела на него.

– Что именно?

– Мой дом, – ответил он. – Я видел, что вы пытаетесь заглянуть внутрь.

Мое лицо запылало, я почувствовала себя крайне глупо, словно маленькая девчонка, которую поймали за тем, что она пыталась залезть в косметичку матери.

– Никуда я не заглядывала, – возразила я. – Я просто пыталась понять, дома вы или нет.

– Разумеется, – произнес он. Улыбка по-прежнему не сходила с его лица, он слегка склонил голову вправо, как будто находил мое смущение крайне забавным.

 

– Послушайте, – сказала я, забираясь в лодку. – Забудем об этом. – Я отвязала каноэ и оттолкнула его от причала. – Я просто пыталась быть гостеприимной.

Я уже привязала каноэ к нашему причалу, когда на палубе появились Наоми и Джин.

– Добрый вечер, Пенни, – приветствовал меня Джин.

Я вылезла из каноэ, все еще чувствуя, что Колин неотрывно смотрит мне в спину, но не стала оборачиваться.

Наоми шагнула ко мне и поправила непокорный локон, выбившийся из моей прически.

– Ты чем-то расстроена, милая, – сказала она, поглядывая в сторону домика Колина. – С тобой все в порядке?

– Все просто замечательно, – ответила я самым уверенным тоном, на какой была способна.

Она всучила мне поникшую желтую хризантему в глиняном горшке.

– Такие милые цветочки, не правда ли?

Я кивнула, но не призналась, что просто терпеть не могу хризантемы, а от их тошнотворного резкого запаха у меня всегда начинает болеть голова.

– Давайте пройдем внутрь, – сказала я, пристраивая растение рядом с входной дверью. – Я приготовлю вам коктейль, пока мы ждем остальных гостей.

Из кухни я наблюдала, как Наоми скидывает свитер, демонстрируя обнаженные руки – длинные и красивые. Как бы мне хотелось носить блузки без рукавов хотя бы с небольшой долей ее уверенности. Декс поцеловал ее в щеку и пожал руку Джину. Наоми слегка теребила ожерелье, слушая, как Декс рассказывает что-то забавное, но я не могла разобрать слов из-за треска шейкера. Все весело смеялись. Я продолжала энергично смешивать коктейль. Дексу нравилось, когда мартини покрыт слоем льда.

Я взяла три бокала, наколола оливки на зубочистки и дрожащей рукой наполнила бокалы до краев. Подобные увеселительные мероприятия всегда заставляли меня чувствовать себя не в своей тарелке и даже нервничать, а вот Декс был просто рожден для роли гостеприимного хозяина.

Том и Ленора пришли, когда я расставляла напитки на подносе. По возрасту они ближе к Дексу, чем ко мне. Среди его друзей я ощущала себя школьницей, но поспешила напомнить себе, что я все же жена Декса. Миссис Декстер Уэнтуорт. Я улыбалась, здороваясь с Эллен и Лу Марчами и с Джо и Линн Хофстра. Давным-давно, когда Декс только поселился на Лодочной улице, он встречался с Линн. Задолго до того, как в его жизни появилась я. Линн очень красива и элегантна. Она держала адвокатскую контору до того, как познакомилась с Джо. Я подхватила поднос, стараясь не расплескать напитки, когда до моих ушей донесся тихий разговор Наоми и Линн. Они стояли у двери и беседовали приглушенными голосами.

– Проблема в наше время состоит в том, что слишком многие мужчины выбирают жен, которые не соответствуют их интеллектуальному уровню, – говорила Наоми, томно потягивая мартини.

Линн кивнула в знак согласия.

– Я называю это материнским синдромом, – продолжала Наоми. – Мужчины инстинктивно ищут «мамочку», но на самом-то деле им нужна настоящая женщина. Партнер, а не клуша, которая будет каждый вечер укладывать их в постельку, принося кружку теплого молока.

Линн что-то ответила ей, но я не смогла разобрать слов.

Наоми закатила глаза.

– Совершенно верно, – сказала она.

Сердце мое заколотилось. Я старалась не обращать внимания на слова Наоми. Конечно же, она имела в виду вовсе не меня. И в то же время я не могла отделаться от мысли, что именно так она думает о нашем браке с Дексом, и ее мнение, несомненно, разделяют остальные его друзья. Почему так онемела моя левая рука? Я глубоко вздохнула и бодро направилась в гостиную, где гости окружили Декса. Он находился совсем рядом, но казалось, что нас разделяют тысячи миль. Я не понимала, что он им говорит. Реальность казалась мне призрачной, все как будто происходило не со мной. Я слышала лишь голос своего мужа и последующие взрывы смеха. Он душа компании. Я прошла сквозь толпу гостей, спеша занять место рядом с ним. Миссис Декстер Уэнтуорт. Но тут мой каблук зацепился за ковер, и я споткнулась. Мне не удалось удержать поднос, и он выскользнул у меня из рук. Раздался звук бьющегося стекла, послышались возгласы женщин.

– Дорогая, с тобой все в порядке? – встревоженно спросил склонившийся надо мной Декс. Его темные глаза были наполнены искренней тревогой. Подошли Ленора и Том. Лу, Эллен и Джо. Линн. Джин и Наоми. Она скрестила на груди руки, будто демонстрируя недовольство тем, что я испортила им весь вечер.

Я виновато посмотрела на Декса.

– Простите. Я такая неуклюжая.

– Ты просто споткнулась, милая, – сказал он. – А все этот чертов ковер. Надо было заменить его еще год назад. – Мне нравилось, как Декс умеет сглаживать неприятные моменты.

Все уставились на меня, и я почувствовала, как загорелись мои щеки.

– Мне, пожалуй, стоит выйти подышать воздухом, – выдавила я.

– Давай я с тобой посижу, – произнес Декс, помогая мне подняться на ноги.

Я заметила в его глазах печаль, которую он пытался спрятать за веселой маской счастливого человека. В последнее время эта печаль появлялась все чаще. А прошлым вечером я притворилась, что сплю, и явственно слышала, как он тихо плачет, лежа рядом со мной, а его тело, свернувшееся клубком, сотрясается от боли. Мне так хотелось утешить его, но я знала, что ему от этого станет еще хуже, ведь все мои прежние попытки помочь встречали ожесточенное сопротивление. Он блуждал в тумане, но ясно давал понять, что сам хочет найти выход. Мысль о том, что я ничего не могу сделать, не могу зажечь свет, чтобы осветить ему путь, причиняла мне нетерпимую боль.

Но в тот вечер я была преисполнена решимости и решила не отступать. Мне казалось, что я могу справиться со своими страхами и помочь ему засиять снова. Справиться с депрессией мужа гораздо важнее, чем идти на поводу у собственных страхов.

– Не стоит, – сказала я. – Лучше останься с гостями. Со мной все в порядке. – Я знала, как много для него значит эта вечеринка. Я знала, как он нуждается в компании друзей, и не желала омрачать ему вечер. – Я немного побуду на свежем воздухе и через минутку вернусь.

Я вышла на палубу, опустилась в кресло и принялась смотреть на волны озера. А вечеринка тем временем текла своим чередом. До моих ушей доносился звук смешиваемых коктейлей. Кто-то поставил пластинку. Они, наверное, танцуют. К горлу подступил комок. У меня не было сил вернуться в гостиную. Я поднялась из кресла и прошла на край палубы, где оставила каноэ. Пожалуй, я покатаюсь. Никто и не заметит моего отсутствия.

Я уже было потянулась за веслом, когда за моей спиной раздался голос.

– Надеюсь, я не слишком опоздал?

Это был Колин. Он выглядел несколько по-иному, может быть, потому что был одет не в свою рабочую одежду и гладко выбрит. На нем были джинсы и свежевыглаженная сорочка в тонкую полоску, две верхние пуговицы которой были небрежно расстегнуты. В правой руке он держал бутылку вина, а в левой – два бокала.

Я не нашлась что ответить.

– Увидел, что вы сидите здесь в одиночестве, – сказал он, открывая бутылку и разливая вино по бокалам. Он вручил мне один из них, и я безропотно его приняла. – И осмелился предположить, что вам не помешает компания.

Я сделала маленький глоток. Вино было теплым, успокаивающим и, как мне показалось, принесло облегчение. Колин уселся рядом на палубе и прислонился к стене домика. Я решила последовать его примеру и уселась рядом, тщательно расправив клетчатую льняную юбку, чтобы прикрыть ноги.

– А почему вы не угостили меня булочками? – спросил Колин. Заметив смущение на моем лице, он пояснил: – Я просто услышал аппетитный запах свежей выпечки и размечтался. – Он пожал плечами. – Они удались?

– Они были великолепны, – ответила я.

– Вы знаете, ветер постоянно доносит божественные запахи из вашей кухни до моей палубы, – продолжил он.

Я невольно улыбнулась.

– До сегодняшнего дня не знала. Но теперь, когда вы меня просветили, мне придется печь шоколадные пирожные чаще.

Он приложил руку ко лбу в притворном отчаянии.

– О, это будет пытка для моих рецепторов.

Я лишь лукаво улыбнулась.

– Итак, поговорим о выпечке. Надо понимать, это ваша фишка?

Еще не успев ответить, я поняла, что на самом деле, когда я поглощена процессом замешивания теста или выпечки пирогов, это приносит мне удовлетворение, и эта мысль порадовала меня.

– Полагаю, этот процесс отвлекает меня от всего остального.

Колин понимающе кивнул.

– Вот точно такие же эмоции и я испытываю, когда работаю над яхтой. В это время ничто в мире не имеет для меня значения, кроме деревянной рейки в руках.

Потом он спросил:

– Вам нравится здесь, в Сиэтле?

– Пожалуй, да, – вполне искренне ответила я. – По большей части. А вам?

Он пожал плечами.

– Нормально. Но я не собираюсь задерживаться здесь навсегда.

– Правда?

Он отвел взгляд, и на его лице появилось отрешенное выражение, словно он вглядывался в прошлое или, возможно, в будущее.

– Когда я завершу проект, над которым сейчас работаю, я продолжу свои путешествия.

Я указала на маленькую яхту, над которой он так увлеченно трудился.

6Американский кулинар; премию Джеймса Берда называют «Оскаром» кулинарного мира. (Прим. ред.)
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19 
Рейтинг@Mail.ru