Согласно исследованиям, 60 процентов очевидцев самоубийства невольно вспоминают о произошедшем. У 30 процентов при напоминании о случившемся возникает физическая реакция, в том числе потливость, тошнота и затрудненное дыхание. Почти 100 процентов сказали, что этот опыт оказал значительное влияние на их жизнь.
Книга Данных, страница 17
Как обычно в дни работы я готовлю себе на завтрак смузи с бананом и миндальным маслом и ухожу из квартиры в восемь утра. У меня в сумке лежит обед – сэндвич с индейкой, яблоко и соленые крендельки. Я перестала ходить к Пауле, потому что ее сеансы стоят дорого даже со страховкой, но пытаюсь делать кое-что из того, что она посоветовала. На прошлой неделе мне даже удалось наполовину спуститься в метро – на станции рядом с работой.
Джоди дала мне номер агента по найму, который, по ее словам, помог ее брату.
Я поблагодарила ее за помощь, но подозреваю, мотивы Джоди не до конца альтруистичны. Уверена, она мечтает, чтобы меня почаще не было дома и квартира оставалась в их с Шоном полном распоряжении.
К тому же несколько дней назад Джоди убиралась у нас на кухне – она профессиональный организатор пространства, и с ее появлением у нас стало куда аккуратнее – и достала из ящика маленькое полотенце с логотипом забега с препятствиями «ТАФ МАДДЕР 10 МИЛЬ».
– И кто из вас, психов, принимал в нем участие? – спросила она, помахав полотенцем в воздухе.
Что-то покоробило меня, заставив смолчать.
Но Шон выпалил:
– А мы вместе. Прошлым августом, да, Шэй? Ох, это было жестко.
– Но мне каким-то образом удалось героически доковылять до палатки с пивом, – пошутила я.
Джоди выдала свой фирменный звонкий смешок. Но по ее лицу пробежала тень. Она продолжила убирать кухню, выкинув неиспользованные палочки от еды навынос и миндальное молоко, которое пили мы с Шоном – сама Джоди предпочитала смесь из молока и сливок, – хотя я только что пила из упаковки и знала, что оно еще не закончилось.
Я нашла предлог уйти с кухни – за последнее время я мастерски овладела этим искусством. Но, даже закрыв за собой дверь в спальню и избавившись таким образом от вида Джоди, протирающей теперь уже пустую столешницу, не могла отделаться от ощущения, что я очередной мусор, который она хочет выкинуть.
Вскоре после этого Джоди дала мне контакты агента по найму.
Я планирую позвонить ему во время обеденного перерыва.
По дороге к остановке я замечаю произошедшую с городом перемену: начался сентябрь, и Манхэттен, который пустеет в августе, снова полон людей. Люди со стаканчиками кофе и наушниками в ушах спешат по тротуарам, а маленькие дети с новыми на вид рюкзаками идут за руку с родителями и нянями в школу.
Воздух – густой и теплый, а небо серое, набухшее очередной осенней грозой. Чувствую, как на затылок падает капля, и решаю вернуться за зонтиком.
И вижу ее.
Светло-каштановые волосы свободно падают на плечи, а зеленое платье в горошек плавно покачивается на ходу.
Аманда.
Я не могу дышать, думать, двигаться. А потом начинаю идти за ней, словно между нами натянута нить.
Это не она, твержу я себе, пытаясь побороть наполнивший тело ледяной страх. Но я столько раз видела это платье в кошмарах. Оттенка зеленого винограда; простой приталенный фасон. Оно точно такое же.
У двух девушек в Нью-Йорке могут быть одинаковые платья. Но каковы шансы, что у них будут одинаковый цвет волос, одна и та же прическа и одинаковое телосложение? Что-то не сходится.
Дыхание перехватывает, но я не останавливаюсь. Я не могу упустить ее из виду. Платье в горошек – как знамя в толпе темных костюмов и дождевиков, и оно ведет меня за угол.
К станции метро «33-я улица».
«Может, это сон? – лихорадочно соображаю я. – Один из кошмаров, что кажутся такими правдоподобными даже после пробуждения?»
Изо всех сил щелкаю резинкой на руке. Чувствую боль. На меня падает несколько легких капель дождя, и я чувствую аромат блинчиков из ларька на углу. Все настоящее.
Значит, и она тоже.
Все вокруг вращается и движется, но я продолжаю идти вперед, почти шатаясь, глядя только на нее, словно она единственный в этом городе человек.
Она продолжает идти вперед, не оборачиваясь. Не спешит, но не останавливается, ее походка равномерна, как метроном. Я на четверть квартала позади, и хотя могла бы ее догнать, мысль о том, чтобы заглянуть ей в лицо, меня ужасает.
Дождь начинает усиливаться, капли покрывают очки и ухудшают видимость. Я подношу руку к глазам и смахиваю воду.
Она уже совсем близко ко входу в метро.
Я вижу впереди зеленый столб и ступени, ведущие в темноту. Ускоряю шаг и поскальзываюсь на влажном тротуаре. Взмахнув рукой, удерживаю равновесие и продолжаю путь. Вокруг начинают раскрываться зонты, и я теряю ее из вида.
Куда она пошла? Кручу по сторонам головой, пытаясь вновь отыскать ее. И вижу.
Она делает первый шаг вниз по ступеням.
– Стой! – пытаюсь прокричать я, но слова застревают в горле. Раздается лишь хриплый шепот.
Я хватаюсь за столб метро, перед глазами все плывет. Я хочу побежать за ней, оттащить ее. Но тело предает меня, отказываясь работать. Я снова словно застыла в цементе. Полностью обездвижена.
По щекам струятся слезы, смешиваясь с дождем. Одежда прилипла к телу. Люди проходят мимо, спеша укрыться в метро.
Теперь она почти совсем исчезла. Я вытягиваю шею, чтобы посмотреть на нее в последний раз, прежде чем ее проглотит дыра.
Ушла.
Я начинаю часто дышать, громко и судорожно. Съеживаюсь, закрыв руками уши, не в состоянии сделать хоть что-нибудь – остается только ждать скрежета поезда метро.
И вдруг дождь резко заканчивается.
Кто-то стоит рядом со мной и держит над нами большой дождь.
Я поворачиваю голову и моргаю, и зрение проясняется. Я вижу ту, кто стоит рядом со мной.
Кассандру Мур.
– Я… Я… – запинаюсь я.
Рядом с Кассандрой ее сестра, Джейн, она смотрит на меня с таким же встревоженным видом.
– Шэй, – низким хрипловатым голосом говорит Кассандра, – ты в порядке?
Это кажется почти чудом: единственные два знакомых мне человека, кто также знал Аманду, стоят сейчас рядом со мной.
Кассандра поддерживает меня за локоть. Ее глаза – карие с золотыми крапинками, как у тигра, – наполнены заботой и добротой.
– Аманда, – выдыхаю я. – Я… Я только что ее видела. Она зашла в метро.
Я показываю рукой на лестницу, но сестры не сводят с меня взгляда.
– Кто? – спрашивает Кассандра.
– Аманда? Это невозможно… – говорит Джейн.
– Прошу, – умоляю я. – Может кто-нибудь пойти и проверить?
– Шэй… – начинает Джейн, но ее прерывают мои всхлипы.
– Мы должны ей помочь, – шепчу я.
Кассандра смотрит на меня, не мигая. А потом делает нечто необычное.
– Жди здесь, – говорит она и протягивает мне зонт. – Пойду посмотрю.
Я наблюдаю, как она быстрым шагом сбегает по лестнице, и ее голые ноги сверкают под маково-красным дождевиком.
И слышу вдалеке грохот приближающегося поезда.
«Скорее», – думаю я, даже осознавая невозможность увиденного.
– Может, это был просто кто-то похожий на Аманду? – спрашивает Джейн.
Я качаю головой. Зубы стучат.
– Она выглядела точно так же – клянусь, я ее видела… я уверена… Но как это возможно?
Я стою под зонтом Кассандры, и внутри все сжимается, когда раздается лязг тормозов. Но потом, через несколько секунд, я слышу, как поезд отъезжает от станции, и грохот колес становится все слабее.
Ничего не произошло. Это была обыкновенная остановка.
Я уже почти сомневаюсь, что происходящее вообще реально, и подозреваю, что меня предал собственный разум. Но Джейн по-прежнему стоит рядом со мной, мои юбка и топ промокли насквозь, и я сжимаю гладкую деревянную ручку огромного зонта Кассандры.
Кассандра возвращается, поднимаясь по ступеням – сначала показываются блестящие черные волосы, потом сильные, симметричные черты лица и, наконец, стройная фигура.
– Все в порядке, Шэй. – Она кладет ладонь мне на предплечье, прямо как на поминках. Ее прикосновение – единственный источник тепла для моего тела. – Я не видела там никого, похожего на Аманду.
– Ты уверена? – отчаянно спрашиваю я. Но сердцебиение замедляется. Сестры помогают мне успокоиться.
Я замечаю, как Кассандра переглядывается с Джейн, а потом качает головой.
– Сомневаюсь, что я могла ее упустить. Она могла сесть на поезд прежде, чем я спустилась?
Невозможно: за это время прошел всего один поезд.
Я снова пытаюсь рассказать об увиденном. Но прежде чем перейти к описанию платья в горошек, я осекаюсь. Да, я вполне могла заметить девушку, напоминающую Аманду. Но в точно такой же одежде? Меня сочтут сумасшедшей – особенно если учесть, как я сейчас выгляжу: насквозь мокрая, с растрепанными волосами, прилипшими к лицу. Поэтому я просто киваю.
– Наверное, вы правы, – сглатываю я. – Простите… Сама не понимаю, что случилось…
Кассандра берет меня под руку.
– У нас отменилась утренняя встреча. Ты спешишь?
– Мы собирались попить чаю, – добавляет Джейн. – За углом есть маленькое кафе. Пойдем с нами?
Я изумленно смотрю на них. После произошедшего зачем им моя компания?
Это больше, чем акт доброты. Это словно настоящий подарок.
Каковы были шансы столкнуться с сестрами Мур именно при таких обстоятельствах; шансы, что они и Аманда снова войдут в мою жизнь? Кажется, никаких. Но они здесь.
Я опаздываю на работу, но все равно киваю. Позвоню в офис и спишу все на непредвиденные обстоятельства, а вечером наверстаю.
Я не могу отказаться от их приглашения во второй раз.
Шэй – дрожащая, разбитая и растерянная – сжимает руку Кассандры, пока сестры ведут ее по туманной и сырой улице в сторону кафе.
Официантка пытается усадить их возле окна.
– Можно мы займем отдельную кабинку? – спрашивает Кассандра. – Там уютнее, а наша подруга промокла насквозь.
А еще там более уединенно. Они не единственные посетители в этом роскошном заведении.
Официантка отвечает улыбкой на улыбку Кассандры.
– Конечно.
Когда Шэй садится, Кассандра снимает дождевик и набрасывает его ей на плечи.
– Тебе, наверное, холодно под этими кондиционерами. Хочешь что-нибудь поесть?
Шэй качает головой, и Кассандра садится напротив нее, рядом с Джейн.
Через несколько минут, с сухим плащом на плечах и дымящейся чашкой ромашкового чая в руках, Шэй перестает дрожать.
Но она все еще кажется хрупкой и потрясенной – именно такой, как хотели сестры. В таком состоянии люди чаще выдают секреты.
– Должно быть, ты очень скучаешь по Аманде, – мягко начинает Джейн. – Я тебя понимаю. Мы тоже постоянно о ней говорим.
Шэй опускает взгляд на свою чашку. Несмотря на холод, ее щеки розовеют.
– Эм, на самом деле…
Кассандра напрягается всем телом. Джейн сидит на самом краешке скамьи, вцепившись ногтями в деревянное сиденье. Но лица сестер остаются бесстрастными. Шэй должна чувствовать себя в безопасности, и не надо ее подгонять.
– Не знаю, почему меня так потрясла ее смерть. – Шэй хочет сказать что-то еще, но поднимает кружку и делает глоток.
Кассандра выдыхает, так медленно и мягко, что не издает ни звука. Джейн остается неподвижна. Шэй вот-вот расскажет что-то важное; они боятся перенаправить разговор в неправильную сторону.
Шэй не сводит глаз с чашки. Сестры ждут, не решаясь даже украдкой глянуть друг на друга.
– Мы с Амандой не были подругами, – шепчет Шэй. – Если честно, я вообще ее не знала.
Ни одна из сестер не реагирует, что стоит обеим неимоверного напряжения, учитывая, что из них словно выбили дух. Если это правда, то как Шэй узнала адрес Аманды? Зачем положила у двери цветок? И почему ее так глубоко затронула смерть Аманды?
Очевидно, Шэй чувствует себя виноватой; она почти сжалась в комок. Это потому что она снова лжет?
Похоже, ставки высоки как никогда. Возможно, это единственный для сестер шанс получить ответы. Одно неверное движение – и Шэй закроется или убежит.
– Да? – едва слышно реагирует Кассандра. – Но ты сказала, вы ходили в одну ветеринарную клинику?
Измученные глаза Шэй поднимаются и встречаются со взглядом Кассандры. Потом Джейн.
Шэй кивает.
– Да, хм, я видела ее там раз или два, но на поминки я пришла не поэтому… Дело в том, что я стояла рядом с Амандой на платформе, когда она… когда она умерла. Я не могу выбросить ее из головы… Постоянно о ней думаю. И задаюсь вопросом, зачем она совершила подобное…
Шэй откидывается назад и выглядит так, словно ждет выговора.
Тело Кассандры немного расслабляется. Джейн отпускает скамейку.
Шэй просто оказалась в неудачное время в неудачном месте. Сестры начинают лихорадочно соображать, собирая все воедино.
– Ох, Аманда страдала от депрессии всю свою жизнь, – мягко говорит Джейн.
Шэй кивает.
– А как ты узнала про поминки?
Кассандра берет чайник и доливает Шэй чаю. Ее рука слегка дрожит от напряжения, и она быстро прячет ее под стол.
Шэй, похоже, ничего не заметила; она продолжает смаргивать слезы.
– Я пошла к ее дому, чтобы оставить цветок, просто как дань памяти, и заметила объявление…
– Но как ты узнала, где она жила? – перебивает Джейн.
Кассандра слегка касается руки сестры: «Осторожнее».
– От детектива, которая задавала мне вопросы в метро после… Ну, после того, что случилось. В общем, во время нашего последнего разговора она сказала мне имя Аманды, и я разузнала адрес…
При упоминании детектива Джейн делает резкий вдох. Исходя из слов Шэй, у нее было несколько бесед с полицией, плюс недавно она была в участке.
Раньше главным был вопрос: откуда Шэй знала Аманду?
Теперь появился более важный: что Шэй сказала полиции?
Они уже знали, что Шэй оставила кулон в полиции, потому что серая точка на телефоне Валери оставалась на этом месте даже после того, как Шэй покинула здание. Но ее дальнейшие действия в тот вечер были такими обыденными, что они рассудили: если бы Шэй сообщила полиции информацию исключительной важности – описала события, которые привели к суициду Аманды, – она бы вела себя более настороженно. Не стала бы неторопливо прогуливаться до дома одна. Не сократила бы путь через тихий темный проулок между домами, ни разу не оглянувшись.
Шэй понимает их молчание по-своему.
– Вы злитесь? Простите, что обманула вас. Я не знала, что сказать, когда пришла на поминки.
Джейн качает головой:
– Нет, не злимся. И ни в коей мере тебя не осуждаем.
– Очень мило с твоей стороны было прийти и отдать дань уважения, – добавляет Кассандра.
Выражение лица Шэй становится задумчивым.
– Помню, я подумала – Аманда выглядела как человек, с которым мне хотелось бы подружиться.
Еще больше кусочков встает на место: в дни подработки Шэй идет обедать на скамейку, достает из сумки завернутый в фольгу сэндвич и ест одна. Когда она едет на автобусе на работу или идет в зал, то не разговаривает по телефону – вместо этого она всегда, кажется, погружена в свои мысли. Большую часть вечеров она проводит в своей квартире.
Шэй отчаянно одинока.
Кассандра фиксирует эту ключевую деталь, чтобы обсудить позднее с Джейн, хотя подозревает, что Джейн уже сделала аналогичные выводы; сестры часто думают синхронно.
– Аманда была очень хорошим человеком, – говорит Кассандра. – Вы когда-нибудь разговаривали у ветеринара?
Шэй резко качает головой.
– Нет, вообще-то нет – и моя кошка умерла в прошлом году, так что…
– Ясно, – отвечает Кассандра. – Ну, тебе бы понравилась Аманда, а ты – ей.
Джейн делает глоток чая, прежде чем перенаправить беседу в новое русло.
– Неудивительно, что ты запаниковала, увидев, как та девушка заходит в метро.
– С того дня я не могу ездить на метро. Тяжело даже приблизиться к лестнице… А девушка так напоминала Аманду. – При этих словах лицо Шэй морщится. – Но… Видимо, мне все это показалось.
Кассандра переглядывается с Джейн. Ранее сестры заметили, как глаза Шэй наполнились слезами, когда она смотрела на фотографию Аманды на поминках, а потом видели, как она постоянно переходит на другую сторону улицы, только чтобы избежать спусков в метро. Еще ее заметили выходящей из офиса, который, как позднее выяснилось, принадлежит психотерапевту.
Иллюзия, созданная сестрами, оказала именно такой эффект, на который они надеялись. Сейчас Валери едет домой, чтобы снять парик и каблуки, которые добавили несколько сантиметров к ее росту, смыть профессиональный макияж, благодаря которому ее нос кажется у́же, а глаза больше, и снять платье в горошек, купленное в интернет-магазине. За несколько минут Валери преобразится из двойника Аманды в другую тридцатилетнюю женщину – привлекательную, но непримечательную, – которая легко сливается с толпой. Ее выступление закончено. Платье будет храниться в глубине шкафа Валери на случай, если понадобится вновь.
Если бы Шэй ответила на все невысказанные вопросы сестер, они бы подарили ей на прощание покой. Кассандра бы сделала вид, что ей недавно тоже показалось, что она видела Аманду, и она чувствовала себя после этого немного выбитой из колеи. Джейн бы сказала: «Думаю, людям часто видятся подобное после чьей-либо смерти».
Но они этого не делают. Вместо этого Джейн тайком сжимает под столом руку Кассандры. Кассандра понимает сигнал: вопреки надежде сестер эта срежиссированная встреча с Шэй не разрешила всех вопросов, окружающих смерть Аманды. Они не могут просто допить чай и уйти, не оглядываясь.
Шэй по-прежнему настаивает, что впервые встретила Аманду у ветеринара, хотя сестры Мур знают, что это ложь.
Она говорит, что едва знала Аманду. Но каким-то образом у нее оказался ее кулон.
О чем еще лжет Шэй?
Кассандра бросает взгляд на телефон Шэй, лежащий на столе дисплеем вниз. И задается вопросом – какую он хранит информацию?
Стейси смогла бы быстро взломать его; она мастер по установке в телефон шпионских программ, и уже успела это доказать.
То, что Кассандра и Джейн зашли в бутик Дафны вскоре после того, как она отослала сообщение «Надеюсь, ты сгниешь в аду» человеку по имени Джеймс Андерс, не было случайностью.
Сестры давно наблюдали за Джеймсом. Отслеживали его. Изучили его расписание и привычки – например, узнали, что по четвергам он чаще всего проводил вечера в баре «Твист». А потом, благодаря шпионской программе, которую Стейси установила однажды вечером на его телефон, когда Джеймс оставил его без присмотра, они смогли читать его сообщения.
Пока они раздумывали, как именно лучше наказать Джеймса, на его телефон и на их компьютеры одновременно пришло то жесткое сообщение с кодом района 917.
Валери интуитивно почувствовала, что оно от женщины, которой навредил Джеймс; сестры знали уже как минимум об одном другом случае, когда он пытался совершить изнасилование.
Стейси отследила номер телефона отправителя и обнаружила, что он связан с бутиком «У Дафны», принадлежащим одинокой женщине тридцати с лишним лет. Вскоре после этого Кассандра и Джейн посетили магазин и завели дружбу с владелицей.
Дафна открылась довольно быстро. И подтвердила подозрения, которые возникли у сестер по поводу ее и Джеймса. Тогда они включили Дафну в свой круг.
Кассандра отрывает взгляд от телефона Шэй. Как жаль, что с ними нет Стейси; это упущенная возможность проникнуть в секреты Шэй, думает Кассандра. Им придется создать новые возможности.
Масло с шипением упало на сковороду.
Стейси положила между ломтями цельнозернового хлеба три ломтика американского сыра и взглянула на дисплей телефона, вибрировавшего на столешнице со сколотой поверхностью. Пришло сообщение: «Нужен собачий корм, срочно».
Она опустила сэндвич на сковородку и облизнула пальцы, а потом взяла телефон и ответила: «Через пятнадцать минут».
Наркоман, жаждущий свою дозу крэка, подождет. Она не ела ведь день.
Через тонкую стену квартиры было прекрасно слышно, как маленькая дочка соседа подпевает тоненьким голосом песне из фильма «Идеальный голос» и ритмично чем-то звенит: «Когда я уйду, когда я уйду… Ты будешь скучать, когда я уйду…»
– Хватит колотить ложками, – крикнула на девочку мать.
Стейси перевернула сэндвич. Нижняя часть была золотисто-коричневой, и сыр начал вытекать. В животе заурчало. Она достала из шкафа пластиковый стаканчик, украшенный логотипом «Филадельфийских орлов». Ее парень, Адам, хранил пламенную верность команде из их родного города, хотя они жили в Бронксе уже несколько лет. Стейси до краев наполнила стакан «Пепси».
Завтра суббота, день посещений в тюрьме. А это означает двухчасовую поездку на автобусе туда и обратно, с теми же измотанными на вид женами, детьми и подружками, которых она видела каждый месяц. У них с Адамом будет час, они будут держаться за руки через стол под зоркими взглядами охраны.
– У меня есть билет, чтобы объехать весь свет… – пела маленькая девочка.
– Я велела тебе заткнуться, – приказала мать, но без ярости в голосе – во всяком случае, по сравнению с предыдущими разами, когда Стейси ее слышала. Стейси периодически видела синяки на девочке, которой было около восьми. Однажды у малышки даже был на руке гипс. Стейси пыталась ее об этом расспросить, но ребенок убежал прочь, словно испуганная мышка.
– Ты сказала мне только прекратить стучать. Ты не говорила, что нельзя петь, – ответила девочка.
Стейси надавила на сэндвич лопаткой.
Наркоман снова отправил сообщение на телефон Адама: «Долго еще? Моя собака хочет есть».
На время отсутствия Адама она занималась его клиентами, не расширяя бизнеса, но зарабатывая достаточно, чтобы оплачивать аренду до момента, пока не найдет нормальную работу. Она заполнила десятки заявлений. Но у человека вроде нее – бросившей школу, ставшей изгоем в собственной благополучной и состоятельной семье, с ничем не примечательной внешностью – было не слишком много возможностей.
Она сделала большой глоток пепси и посмотрела на стену. У соседей стало тихо. Даже музыка смолкла.
Она выкладывала сэндвич на тарелку, когда услышала крик.
Стейси закрыла глаза и сжала зубы.
– Я не буду! Не надо! – пропищала маленькая девочка.
Стейси крепче сжала ручку сковородки, когда девочка закричала опять.
Потом высокий, пронзительный крик оборвался.
Его отсутствие оказалось еще более пугающим.
У Стейси по коже побежали мурашки. Она не колебалась. Схватила сковородку, выбежала за дверь и ворвалась в соседнюю квартиру. Уже при входе открывался вид на кухню. Мать с безумным взглядом держала голову дочери в раковине, полной грязной воды и посуды.
– Отвали от нее! – завопила Стейси, замахиваясь сковородой, как бейсбольной битой. Она ударилась о голову матери, и та повалилась на кухонный пол.
Девочка вытащила голову из-под воды, жадно вдохнула воздух и принялась кашлять. Вода стекала по ее лицу на ночную рубашку с принцессой Эльзой.
Стейси подняла сковородку, чтобы нанести новый удар, но девочка умоляла ее остановиться. Поэтому она опустила ее.
Когда она снова огляделась, девочка убежала через открытую дверь, как она, скорее всего, в качестве механизма выживания делала уже множество раз в своей короткой, наполненной насилием жизни.
Стейси вернулась в свою квартиру, оставив мать лежать на полу. Она даже не успела доесть сэндвич, когда к ней в дверь ворвались два офицера в униформе.
Она пыталась объяснить им про девочку, но мать заявила, что Стейси напала на нее и ограбила. И ситуацию вовсе не улучшал пакетик крэка на столешнице, приготовленный для доставки клиенту Адама.
На следующий день она лежала на жесткой лавке, служившей ей кроватью, и глядела в пустоту, когда по решетке камеры постучал охранник и сказал, что у нее посетитель.
Она посмотрела на него с удивлением. Никто не знал, что она там. Она даже не воспользовалась своим правом на один звонок. С Адамом никак не связаться. Отец и две ее нервные, амбициозные сестры не разговаривали с ней уже несколько лет – с тех пор, как она привела Адама, который был под действием наркотиков, на первый день рождения племянника, и тот запустил большую сервировочную ложку в торт и отхватил себе первый кусок. А у ее матери – которая поддерживала с ней контакт втайне от отца – была ранняя стадия Альцгеймера.
На Стейси надели наручники и отвели ее в маленькую камеру, где проходили встречи с посетителями.
За маленьким столом ее ждала незнакомка с короткими, вьющимися рыжими волосами.
– Привет, Стейси, я твой государственный защитник, – сказала она с явным бостонским акцентом. – Меня зовут Бет Салливан.
Несмотря на блестящую защиту Стейси, против нее было слишком много свидетельств. Но Бет все равно удалось сократить приговор до четырех месяцев тюрьмы, поскольку в организме Стейси не нашли следов наркотиков – она никогда не употребляла – и прокурору не удалось доказать, что она их действительно продавала.
– Чушь, – сказала Бет, когда судья огласил вердикт. – Ты спасла ребенку жизнь.
Покачав головой, Бет сказала Стейси, что стала юристом, потому что хотела дать голос людям, у которых его не было. Но вместо этого она видела слишком много виновных людей, отпущенных на свободу, и невиновных, отправленных за решетку. Она хотела отдавать, но в результате кое-что забрали у нее: веру в судебную систему.
– Думаю, вам стоит познакомиться со Стейси, – сказала Бет сестрам Мур на одной из регулярных встреч. С тех пор как Валери познакомила Бет с Кассандрой и Джейн, они начали тесно общаться вчетвером.
Когда Бет привела Кассандру и Джейн знакомиться со Стейси в тюрьму общего режима, им сразу же понравилась маленькая блондинка, чей взгляд постоянно порхал с места на место во время их разговора. Словно Стейси постоянно приходилось быть начеку, словно она привыкла быть жертвой.
– Она заслуживает еще одного шанса, – сказала Кассандра Джейн, когда тюремщики увели всех заключенных по завершении часа посещений. – Бет права.
Когда Стейси вышла из тюрьмы, то ожидала, что будет вести жалкое существование презренного уголовника – да еще и ее подонок-парень ушел к какой-то девице из группы поддержки заключенных, с которой познакомился в Интернете.
Но вместо этого ее ждала маленькая квартира-студия в районе Алфабет-сити. На кровати лежало мягкое, свежее белье – настоящее наслаждение по сравнению с колючим тюремным. В холодильнике были фрукты, йогурт и хлеб. Кассандра и Джейн, которые еще несколько раз приходили с Бет к Стейси в тюрьму, узнали, что она разбирается в компьютерах, и наняли ее в качестве помощницы к себе в офис.
Когда она показала сестрам свое мастерство, они дали ей блестящие рекомендации. Она быстро нашла работу консультанта и настояла на том, чтобы вернуть сестрам каждый потраченный на нее цент. И все равно Стейси считала себя навеки им обязанной.
Она потеряла одну семью, но обрела другую.