Савелий Кашницкий
Рецепты долголетия. Жемчужины медицины Востока и Запада
Как замедлить процесс старения
Мне встречались в жизни как минимум десять смелых, талантливых людей, которым удавалось исцелять раковых больных. Одни, как, например, Надежда Семенова, объединяли излечившихся от смертельного недуга в своеобразный клуб, который распространял уникальный опыт. Другие, как Надежда Гучик, пытались скрывать диагноз своих пациентов – не только из соображений гуманности, но и чтобы не вздымать и без того высокую волну своей славы. Худшая доля выпала Борису Болотову, оттрубившему восемь лет за колючей проволокой за безрассудную смелость.
Неудивительно поэтому, что Николай Исаев категорически отказывается спасать от смерти онкологических больных. Не имея диплома врача – своего рода индульгенции, искупающей возможные ошибки, – ученый не хочет себя подставлять. И никто не вправе его за это осудить. Никто, кроме его собственной совести…
Экспериментом в Институте общей генетики имени Н.И. Вавилова РАН руководила доктор биологических наук Ольга Хоперская. Мышам привили меланому – рак кожи. Пять зверушек составили контрольную группу, пять – экспериментальную. Последних поили профильтрованной водой, обработанной по методу Исаева. Ежесуточно мышек взвешивали. Обычно колебания массы тела зверьков находятся в пределах 300–700 миллиграммов. В экспериментальной группе они достигли 2,9 грамма, что доказало: исаевская вода действует. На 17-й день эксперимента в местах инъекции появились опухоли. У всех мышей, кроме одной, той самой, чья масса тела колебалась больше всех. В конце концов все заболевшие раком мыши погибли, при этом экспериментальная группа жила в среднем на три дня дольше, чем контрольная. Не бог весть какой эффектный результат, верно?
Но замечательно другое: одна мышка, не заболевшая, выжила. Когда ее, беднягу, все-таки принесли в жертву науке, при вскрытии раковых клеток не обнаружили. Клетки меланомы – черного цвета, очаги поражения хорошо видны у всех других погибших. Эта, единственная, точно не заболела, хотя в ее организм ввели 100 тысяч раковых клеток. Любопытны и погибшие: они ведь умерли не от рака как такового, а оттого, что опухоль пережала жизненно важные сосуды. Но метастазов у экспериментальных мышей не было! Это значит, после операции по удалению опухоли они могли бы жить.
Ну и что, можем мы возразить ученому-энтузиасту: одна мышь из десяти не сдохла от рака! Так ведь и среди людей какой-нибудь везунчик чудом исцеляется, неизвестно по какой причине (правда, один – не из десятка, а из миллиона, но такое бывает – онкологи могут подтвердить). Так, может, одна мышка родилась в рубашке – только и всего? А вода Исаева – обманка, по-научному – плацебо?
Скептики могут ознакомиться с протоколами двух других исследований.
Одно провела та же группа О. Хоперской в ИОГене. Обработанная Исаевым вода угнетала рост головастиков, мешая им превращаться в лягушек. Результат эффектный: из 100 экспериментальных головастиков лишь один подал первые признаки метаморфоза – превращения в лягушку, да и тот, сердечный, жабры отбросил. Остальные 99 даже хвостов не растеряли. Из 1000 контрольных 256 благополучно «олягушились» (не 60–70 %, как в обычном болоте, а лишь четверть), поскольку, как полагает Исаев, информационное влияние обработанной воды все же частично оказало воздействие и на контрольную группу, чей аквариум размещался в том же помещении, что и экспериментальный.
Вывод биологов таков: результат подтверждает гипотезу Исаева о возможности затормаживания жизненных процессов.
К такому же выводу пришла другая, независимая группа исследователей под руководством тогдашнего заведующего лабораторией клинической микробиологии Центральной клинической больницы Медицинского центра Управления делами Президента РФ Валерия Минаева. Обработанная Исаевым вода затормаживает развитие микроорганизмов в физиологическом растворе. Причем его концентрация не влияет на эффект.
Эти самые последние эксперименты, проведенные, что особенно важно в науке, независимыми исследователями, не связанными по работе с Исаевым, доказали реальность затормаживания процесса жизнедеятельности.
Останавливая процессы развития биосистем (а значит, и старения), ученый тем самым останавливает (в идеале – «до нуля», как в случае с излечившейся от рака мышью) и процесс развития злокачественной опухоли.
Сам Николай Николаевич использует такую метафору. Представьте радиолу с пластинкой. В определенном месте вы приподнимаете иглу и отводите ее назад – часть пьесы проигрывается заново. Затем снова в том же месте игла отводится назад. И так без конца. Таким образом можно заставить сколь угодно долго звучать один и тот же кусок. Не давая музыке переходить определенный рубеж. Наша жизнь напоминает эту пластинку – увы, не столь уж долгоиграющую.
Что уточнил эксперимент в ИОГене: если прежде Исаев полагал, что ему удается одной и той же водой воздействовать на все живые организмы, ее потребляющие, то теперь он увидел: это своего рода резонанс. Для каждого организма придется подобрать индивидуальный режим. А индикатор резонанса – «раскачка» массы тела. Когда суточные колебания достигнут максимальной величины, можно не сомневаться: опухоль побеждена.
Ну, так вперед! Протяните, Николай Николаевич, тысячам обреченных ту соломинку, что волею судьбы оказалась у вас в руках!
Но не может сегодня Исаев раздавать свою воду раковым больным. И вовсе не потому, что нет денег на ее производство: вода, пусть даже очищенная и специально обработанная, не стоит практически ничего. Проблема в другом: в науке не бывает 100-процентных результатов. А даже один умерший из сотни (невозможно прекрасный результат в онкологии) – это преступление, за которое Исаеву отвечать по закону. Поди потом доказывай прокурору, что больной с метастазами умер бы и безо всякой воды. А возмущенные родственники будут добиваться наказания лекаря-самозванца.
Исследователь уже обращался в хоспис – специальное заведение, где онкологические больные готовятся к встрече со смертью. «Давайте готовить им чай на моей воде, – всего-то и предложил Исаев. – Под контролем ваших врачей. Тщательно протоколируя исследования». – «У нас очередь, – объяснили товарищу, который не понимает. – Очередь за цивилизованной смертью. А вы хотите создать пробку».
Что же делать? Как остановить конвейер смерти, даже гуманный? Мне видится такой путь: организовать заведения принципиально противоположного толка – назову их антихосписами. Туда будут ложиться онкологические больные, которые хотят не умереть, а продолжать жить. Антихоспис – это больница с исследовательским центром. Здесь смогут работать законодательно защищенные изобретатели, стремящиеся одержать победу над раком (помимо Исаева, таких наберется несколько десятков). Безмедикаментозное экспериментальное лечение под контролем врачей при добровольном согласии больных (письменно зафиксированном и нотариально заверенном) должно исключить уголовное преследование исследователей. Разумеется, создание антихосписов подобного типа – юридический прецедент. Очевидно, решение должно быть принято на уровне Госдумы. Ведь право человека сойти с конвейера смерти (даже с определенным риском умереть по другой причине) – вопрос уже не по ведомству здравоохранения, а морально-этический, то есть решать его необходимо всем обществом в целом.
Прыжок в бесконечность
Около четверти века назад доктор биологических наук Людмила Обухова из академического Института химфизики установила прямую зависимость между массой тела и возрастом мышей. Но не всяких, а только специальных гибридных. Взвесил такого усача – и автоматически получил точный его возраст. Для науки удобно.
Николай Исаев не стал открывать мышиных Америк – взял именно этот гибрид. Жили самцы как обычно, ели обыкновенную мышиную еду. Лишь одно отличало их от короткоживущих собратьев: пили они ту воду, которую давал им Исаев. Эта вода необычна: с помощью известного медицинского прибора «Трансфер П» он записывает на нее информацию, которая зацикливает возраст.
Дальше – просто: знай себе периодически взвешивай самцов и определяй их реальный, биологический возраст. Первый месяц прошел для Исаева скучновато – мыши набирали вес по обычной программе. Если б не хватило ученому терпения – мог бы и забросить эту бессмысленную возню. Но весь второй месяц словно пошел в обратную сторону: грызуны все как один стали худеть, пока к исходу второго месяца не вернулись в начальную позицию. Третий месяц – вновь набор веса до прежней, двухмесячной давности, величины. Четвертый – опять похудание строго до первоначального уровня. И так в течение всего года. С той только разницей, что периоды раскачки веса стали удлиняться до пяти месяцев, а максимальная поправка возрастала на один грамм (для мелкого грызуна это не так мало). Вес мышек колебался от 23 до 26 граммов. Но в это же время их сородичи, не пившие воду Исаева, разжирели до 43 граммов!
Что же из этого следует? А не меньше того, что мыши не стареют. Ведь – вспомним особенность гибрида – их вес прямо пропорционален возрасту. Выходит, подопытные Николая Николаевича постоянно возвращаются к своему пятимесячному состоянию. Субъективно это подтверждается их блестящей шерсткой, сияющими глазами, большей плавательной активностью, чего постаревшие мыши лишены.
Подумаешь, мыши, – может возразить скептик. И будет неправ: для онкологов, к примеру, мыши стали единственной моделью млекопитающих при отработке противораковых препаратов, прежде чем испытывать их на людях. Обезьяны, некогда упорно трудившиеся на ниве онкологии, уволены за ненадобностью – лишнее между мышью и человеком звено.
Итак, если мыши не стареют, нам-то, «сапиенсам», сам Бог велел.
Задернув манжету рукава, Исаев показывает мне свои «часы»: на обычном металлическом браслете в обычном круглом корпусе – вода с перекатывающимся внутри пузырьком воздуха. Ни циферблата, ни стрелок – только вода. Что «записал» на воду Николай Николаевич, секрет ученого. Сообщает лишь, что эта программа зацикливает возраст. Уже не мышиный, куриный или кроличий, а его собственный.
В тот день, когда ему перевалило за 40, он решил для себя: хватит стареть. Парацельс, граф Сен-Жермен, Казанова, может, еще кто-нибудь, – только заявляли об этом. Но ни один так и не повернул против календаря.
Вход в состояние зацикленного возраста необычен: вес тела начинает совершать внутрисуточные колебания, причем их разброс постоянно нарастает, доходя до двух килограммов. Остается одно необременительное ограничение: в течение 5–12 суток пить только запрограммированную воду. И все, что потребляешь, – чай, кофе, суп, соки – исключительно на такой воде. Ничего, хочешь жить вечно – привыкнешь.
Возраст, строго говоря, не стоит на месте (жизнь, вспомним классиков, – это вечное движение), а переходит в «плавающее» состояние. Николай Николаевич заметил у себя четырехлетний цикл временного постарения и возврата к исходному возрасту. В дальнейшем длительность этого цикла постоянно меняется.
За шесть с лишним лет «зацикленной» жизни, по заверению Николая Николаевича, он ни разу ничем не болел. Хотя до ее начала бывало – прибаливал, как и все.
Султан Брунея, один из самых богатых в мире людей, объявил, что даст 20 миллиардов долларов (почти половину личного состояния) тому, кто вернет ему молодость. Исаев скромен и честен: вернуть молодость, пожалуй, пока не сумеет. Но вот оставить султана в сегодняшнем возрасте – почему бы не попробовать!
Гибридные мыши, о которых шла речь выше, живут три года. Замучишься ждать, пока контрольные зверьки передохнут. Поэтому для постановки рекорда Исаев выбрал белых беспородных мышей, живущих максимум два года. А основная их масса отдает концы в возрасте 13 месяцев.
Лучшие из зацикленных мышей прожили 31 месяц. Побит мировой рекорд продления жизни: по научным данным, он равнялся 45 %, а у Исаева – 62 %. На столько выросла средняя продолжительность жизни. Максимальная же с помощью специальных препаратов была перекрыта в конце ХХ века на 16 %, Исаев уже поднял эту планку до 20 %.
Если ничего плохого не случится и хотя бы одна беленькая подопытная мышка из его экспериментальной группы дотянет до лета, короткоживущая мышь превратится в долгоживущую.
По мнению экспериментатора, сформировался новый биологический вид, какого прежде в природе не было. Как, кстати, и вечнозеленого дуба. Или человека нестареющего. Ведь биологический вид характеризуется главным признаком – видовым пределом продолжительности жизни.
Homo sapiens – человек, теоретически способный прожить до 120 лет. Если предел будет преодолен, речь пойдет о каком-то другом биологическом виде, возможно, более устойчивом к факторам грозящего нам уничтожения биосферы. И второго предела у него уже никогда не будет.
Исаев поставил вполне корректные опыты на мышах с привитой им меланомой – раком кожи: она не развивалась, ведь, по мнению экспериментатора, в зацикленном организме и раковые клетки не способны развиваться. Выходит, остановить развитие опухолей технически возможно уже сегодня. Проблема рака если и не будет решена, то, по крайней мере, отложена до лучших времен при сохранении жизни безнадежным пациентам.
Сегодня в мире насчитывается примерно 300 гипотез старения. И ни одной теории. Подход Исаева, неоднократно представленный коллегам, так пока и не был раскритикован по существу. Хотя он претендует на теорию старения.
Но как все же добиться признания коллегами научного подхода к зацикливанию организма? У Николая Николаевича и на сей счет свое нетривиальное соображение:
– Выступая на совещании геронтологов, я предложил им продолжить разговор через пятьдесят лет. Посмотрим, кто, кроме меня, придет на следующую встречу.
Шесть минут до бессмертия
Войдя в поезд на «Таганской»-радиальной, я притулился у надписи «Не прислоняться», достал из сумки заветный пузырек и плотно прижал ладонь к прикрытому фольгой горлышку. Перегон до «Пролетарской» сбросил один год с моих сорока девяти (а не пятидесяти, как в паспорте). На «Волгоградском проспекте» мне стукнуло 47. Огляделся: вроде на меня не смотрят. Наконец, когда возле мертвого автозавода поезд вырвался из тоннеля, мне исполнилось 46 (впрочем, это я узнаю только через день). В «Текстильщиках» все стоявшие рядом вышли, вошедшие же не видели меня пятидесятилетним. Значит, никто еще ничего не заметил. Дома кинулся к зеркалу: легкая седина на висках – на месте, морщинки у глаз – тоже. Слава богу, жена пока не догадается.
Полторы сотни людей разыскали Исаева и напросились к нему «в кролики» на зацикливание. Реально отважились на эту небывалую процедуру около сорока. А на вторичную проверку изменения биологического возраста в медицинский центр, где Исаев работает научным консультантом, пришли только девятнадцать человек.
Двадцатого я застал в кабинете кандидата биологических наук Бориса Каурова, который, сидя за компьютером, как раз и определяет биовозраст.
Двадцать первым стал автор этих строк.
– Давление у вас – как у юноши, – подбодрил меня Борис Александрович, вписывая в карту: 124 на 82, – дай вам Бог и дальше с таким оставаться. Ну а теперь сядьте поудобней, сделайте глубокий вдох и старайтесь сколько можете не дышать. Раз, два, три! – в руках врача щелкнул секундомер.
57 секунд – не блестяще. Но у меня еще две попытки.
Третье испытание почти цирковое: правую ногу следует прижать к опорной левой, закрыть глаза и как можно дольше удерживать равновесие. Да хоть полчаса простою, подумал я про себя, он замучится на секундомер пялиться.
Однако я дал крен уже через три секунды. Выругался на себя и снова встал в позу фламинго… Что за черт! Ведь капли в рот не брал, а больше четырех секунд не получается. С третьей попытки, шатаясь, достоял до пяти. Вот позор-то!
– Не удивляйтесь, – успокоил меня добрый доктор, – это совсем не так легко, как кажется. Не зря ведь статическая балансировка считается одним из основных критериев определения биологического возраста. Здесь завязано все: и четкость работы головного мозга, и прохождение импульсов в спинном мозге, и «послушность» опорно-двигательного аппарата…
Потом я отвечал на вопросы. В каждом из них таился более или менее прозрачный подтекст: насколько проявлены погрешности стареющего организма. Отвечал честно, не пытаясь омолодиться враньем. И про свой беспокойный сон признался, и головные боли не скрыл, и некоторую забывчивость…
Но при всем при том компьютер выдал: 48 лет и 11 месяцев. А ведь мне еще весной «полтинник» врезал. Значит, мой организм отстает от графика на полтора года.
– Это хорошо! – резюмировал в соседнем кабинете Николай Николаевич. – В таких случаях при зацикливании омоложение ярко выражено, сбросите лет до десяти.
С этим оптимистическим прогнозом он вручил мне пузырек с водой, на которую записана информация о зацикливании возраста, и объяснил, как перенести ее на организм. В сравнении с прежней технологией все упростилось: всего-то и требуется 3–4 раза в день на 6 минут прижать ладонь к фольге, прикрывающей горлышко. И уже к вечеру третьего дня зацикливание станет необратимым. Останется только прийти еще раз к доктору Каурову и проверить, на сколько я стал моложе (или старше: чем черт не шутит!).
Не утерпев до дома, я поспешил омолодиться прямо в метро. Понятно, что и в дальнейшем строго соблюдал наставления Исаева.
Но случилось непредвиденное: откуда ни возьмись – простуда. Насморк, кашель, слабость во всем теле. Придя на третий день в медицинский центр, я полагал, что теперь-то компьютер представит меня дряхлым стариком. Всю статистику ученым испорчу. Ну, да ладно, поучаствую в исследовании «вне конкурса».
Каково же было удивление, и мое, и Бориса Александровича, когда я, сопливый увалень, простоял с закрытыми глазами на левой ноге восемь секунд, а дыхание задержал на 67 секунд. Соответственно, биовозраст оказался 46 лет и один месяц.
Выходит, я уже на четыре года моложе самого себя.
– А что, если по правде, измеряет компьютер? – спросил я доктора Каурова. – Не получается ли, что он всего лишь цифрами подтверждает положительную установку Исаева на омоложение?
– Я лично составлял эту программу. Тест на определение биологического возраста разработан учеными Киевского института геронтологии АМН СССР. Более сложная программа учитывает низко– и высокочастотные слуховые пороги, много других параметров. Но мне удобней пользоваться упрощенной методикой. К ней можно придираться, критиковать ее, предполагать, что она «льстит» пациентам. Дело не в этом. Даже если абсолютные значения биовозраста неточны, нам с Николаем Николаевичем в этом исследовании важна разница между тем, что было до воздействия заряженной воды и что стало после воздействия. А все возможные погрешности метода выносятся за скобки.
Вот, смотрите, позавчера ваш истинный возраст составлял 48,9 лет, сегодня – 46,1 год, разница – 2,8 года. Это вполне в пределах наблюдаемого нами разброса. У других двадцати добровольцев физиологический возраст после воздействия Исаева тоже снизился, но у кого-то на полгода, а у кого-то на десять лет. Среднее снижение для всей группы – 7,2 года. Причем вероятность ошибки в определении этой величины – меньше одной тысячной. Понимаете, что это значит: из тысячи испытуемых только один по какой-то причине может не подчиниться данной закономерности.
Вы помолодели, даже несмотря на болезнь. Приходите сюда после выздоровления, замерим еще раз: думаю, порадуетесь более заметному омоложению.
Смачно чихнув, я подтвердил правоту услышанного.
Доктор Кауров позволил мне заглянуть в готовящееся заключение о проведенном доклиническом исследовании. Статистика по 19 добровольцам (двадцатый и я пока в нее не попали) такова: абсолютная разница между физиологическим возрастом и паспортным до воздействия воды Исаева составляла от +9,2 до – 20,6 лет. Это значит, один, самый нездоровый в группе, был на 9 лет старше, а другой, хорошо сохранившийся, – на 20 лет моложе своего номинального возраста. После воздействия воды с информацией эта разница колебалась от +0,6 до –29,1 лет. Как видим, обе границы снизились, то есть помолодели все.
Но одно дело – статистика, решил я, другое – свидетельства самих участников исследования. С любезного согласия научного консультанта и доктора, обзвонил некоторых «зацикленных» и воспользовался их сведениями, сообщенными Каурову.
У Нонны Ильиничны (здесь и далее все имена пациентов изменены), женщины немолодой, заметно улучшился сон: прежде до полпервого ночи даже не пыталась ложиться, теперь укладывается до полуночи и засыпает сразу.
Виктор Данилович заметил, что недолеченная простуда к вечеру усиливается, а к утру ослабевает.
Артур Георгиевич всегда тщательно бреется по утрам, но к вечеру все равно кажется небритым; в «зацикленном» же состоянии впервые бриться пришлось только на пятый день.
У Людмилы Федоровны медленней стали расти ногти.
Сергей Евграфович, пенсионер, перенес инфаркт, операцию по удалению желчного пузыря, страдает псориазом. Естественно, его биовозраст оказался больше паспортного аж на 6 лет. После воздействия воды Исаева биовозраст на полгода меньше, чем указанный в паспорте.
Андрей Аркадьевич в детстве страдал ДЦП. Здоровьем он, конечно, похвастаться не может. Был на 9 лет старше самого себя. Теперь – всего на полгода. Впервые за много лет у него появилось ощущение отдыха после сна.
Василий Игоревич, пожилой человек, заметил, как после воздействия воды Исаева вернулись давно забытые ночная и утренняя эрекция. Приходится даже ночью погулять по комнате, прежде чем угаснет нежданное возбуждение. Утренняя эрекция – вообще удел молодых парней с их возрастной гиперсексуальностью. Вон куда занесло старичка!
Все эти свидетельства – самые первые и, конечно, субъективные. Многие пока вообще ничего примечательного в своем состоянии не обнаружили. Ведь исследование проводилось в нынешнем декабре. Люди прожили в новом для себя качестве по несколько дней. Все они договорились с Борисом Александровичем пройти тестирование еще через три месяца, затем через полгода, через год.
Только тогда можно будет решить, что произошло с пациентами: действительно ли они сбросили часть груза прожитых лет или просто получили нечто наподобие санаторно-курортного лечения, полезного, приятного, но имеющего свой срок действия.
Доктор Кауров пока не пришел к однозначному выводу. Биолог Исаев решительно настаивает: произошло реальное омоложение.
Если это так, впервые в обозримой истории сделаны робкие пока шаги в сторону, обратную уготованной нам неумолимой природой. И тогда это – подлинная революция в естественных науках, да и вообще в судьбе нашей цивилизации.
И все-таки червь сомнения сверлит мой зацикленный мозг: а не «прикалывает» ли нас всех этот Исаев? Вдруг он неизвестно что нашептал над водой, отобрал горстку чудаков с революционным сознанием и зомбировал нас, поставив в ряд со своими белыми мышами-рекордсменками? Хорошо еще, если не вымрем все в одночасье… (Памятник «первопроходцам бессмертия», полагаю, установят возле медицинского центра, где мы, 21 чудак, стартовали в вечность.)
Своими сомнениями я поделился с Борисом Александровичем. Человек он, кстати, дважды компетентный в интересующей нас области: не только врач, но еще и физик (окончил физфак МГУ). Так вот, доктор Кауров считает, что вода с записанной на нее информацией – типичный гомеопатический препарат. А гомеопатия, хоть так еще до конца и не изучена, стала привычной, безвредность ее методов очевидна.
Наконец, оставшиеся сомнения развеял сам Николай Николаевич:
– Два одинаковых пузырька с водой – один с обычной дистиллированной, другой с заряженной мною – я отдал на проверку Наталье Зубовой, академику Российской академии естественных наук, директору Русско-американского института натуральной медицины. С помощью прибора «Мини-эксперт Фолль» она безошибочно определила, в каком из двух пузырьков вода заряжена. И дала мне официальное заключение. Поэтому, хотя химический анализ в моей воде ничего особенного выявить неспособен, уже имеется объективный способ доказательства записанной на воду информации.
Ну а решающим аргументом в пользу правоты Исаева служат его опыты с животными.
После мышей, шагнувших к бессмертию, следующий этап – группа добровольцев. Если с ними (вернее, с нами) ничего плохого не случится, дальше, по идее, последуют клинические испытания. В них уже все должно быть безупречно с точки зрения корректности научного эксперимента: пациенты не будут знать, что подвергаются какому-либо воздействию, само воздействие будет стандартизованным, условия определения биовозраста до и после зацикливания – идентичными, эксперты-медики – абсолютно посторонними и невовлеченными…
И лишь по прошествии нескольких лет, когда станет видно невооруженным глазом, что «зацикленные» пациенты отстали от своих сверстников в неумолимом беге к небытию, только тогда мы сможем поздравить Исаева и самих себя с победой над старостью и смертью.
А пока что я вынужден ежедневно имитировать утреннее бритье, чтобы жена ни о чем не догадывалась. Хотя знатоки уверяют: все равно догадается. Как именно – этого я ни за что не открою.
