Сборник
Постановка «Жизнь»
Акт четвертый
Артем Бернгардт
Артём Бернгардт родился в 1984 году в Алтайском крае, в Барнауле. В 2010 году переехал в Санкт-Петербург.
Автор выпустил пять сборников стихотворений:
• «Море моих стихий»;
• «Номер тридцать шесть»;
• «Одиночество и cмерть»;
• «Книга № 37»;
• «Скольжение».
* * *
Ты верно всё расставил,
Не глядя даже на весы,
Ты не стремился к славе,
Но не ходил босым.
Все убежденья чётко
Прописаны, как на бумаге,
К какому повороту,
Пусть даже жизнь обманет.
Сейчас же не сломался
И не раздал ты плоти.
Какая может ситуация
Сломить на повороте?
Ты верен был своей дороге
И оборачиваться не привык,
Но лучше было бы не трогать,
Ты шёл уверенно, но вдруг старик.
Всё также пусто по карманам,
Тверды все постулаты,
Но разве ты теперь оправдан?
И не уйти тебе обратно.
С собой ты нёс кусочек веры,
Следов совсем не оставляя.
Казалось, будешь самым первым,
Как будто свет вокруг сияет.
Но дни не вечны каждому,
Они всегда кончаются,
Остановившись вот однажды,
Полно печали лишь лицо.
14:45 13.04.2023
Печаль
Всегда ты основание найдёшь,
Пока не отразил все пули.
Какой же сладкой бывает ложь,
Когда сидишь на стуле.
Бежать, ломая ветки
И только пятками сверкая…
Нет-нет, я подожду ответа,
Пока что ничего не знаю.
Зато ещё я успеваю на перрон,
Где рельсы чересчур блестящие,
Как будто время мне должно:
Я не живу ведь настоящим.
А ты всё также твёрдо
Стоишь на постулатах.
Не будь таким ты гордым,
Увидел бы, возможно, завтра.
Все отголоски – в зеркалах,
Крупинки падали на пол.
Сломалась ведь твоя шкала,
Разбился вдребезги мой эталон.
Всё пересматривать повторно —
Сражаться против ветра шпагой.
Нет-нет, я не коплю укоры,
Чужих трофеев мне не надо.
Кусочки прихоти безбожной,
Записки скомканы сейчас.
Всё в голове разложено,
Но почему-то вдруг печаль…
13:09 14.04.2023
Ладожский лёд
Ладожский лёд
Не разбивается сам,
Неистово прёт
Обязательно до конца.
Ладожский лёд
Тёмной глыбой
Всегда наоборот.
Как мы могли бы —
Разницы нет никакой.
Всё бесполезно абсолютно
Над этой тёмной рекой.
Он треском начнёт это утро,
Чтобы мы вышли
На него посмотреть:
Сила выходит лишняя.
Этот грязный лёд не снег.
Ладожский лёд
Неимоверно силён,
Известен его исход.
Мы вышли к нему на поклон.
Скоро смоет остатки грязи
Дождями с мостовой.
Мы мечтаем не увязнуть,
Со льдом уплыть домой.
Ладожский лёд растворится,
Очистив водную гладь.
Снова весна, зимняя убийца,
Краски будет рисовать.
10:32 15.04.2023
* * *
Я запутался снова,
В этот раз без паутины.
Сам собой избалован,
Продолжаю быть сильным?
Нет, скорее крепко увяз,
Лишнего не замечая.
Какая в этом связь,
Если снова печален?
Я запутался в тишине,
Даже не было лишних слов.
Был ли ложный момент
Или, может, снова мне повезло?
Можно гадать бесконечно,
К ответу не приближаясь.
Направит ли ангел беспечный,
Нарушив свои правила?
А я запутался без опоры,
Нет нужного света.
Нет, не вызвать мне скорую,
Может она не приехать.
Наверное, стоит мне самому
Выход неподсвеченный искать,
Ведь даже если в реке тонуть,
Скорее поможешь себе ты сам.
Запутался ли я тогда?
Стоит ли сбрасывать путы?
Жизнь бежит по проводам,
Наступило новое утро…
9:45 16.04.2023
* * *
Переживаний – несколько сотен,
А хочется лишь тишины.
Почти ведь выбрался из болота,
Да снова мосты сожжены.
Верных не совершаю поступков,
Всегда переступая грань.
Если мир действительно круглый,
Почему мы не падаем в рай?
Вот так просто и без проверок,
Без сложных тестов на входе,
Ведь ещё при жизни все нервы
Птичкой голодной на проводе…
Переживания не сбиваются… кофе,
Сигареты тоже – мимо цели.
Выжат к каждой субботе,
Молча стою у двери.
Словно не хочется открывать,
Не хочется домой возвращаться:
Там снова полетят слова,
И нет в них намёка на счастье.
Только переживания внутри ношу,
Разве рассчитывая, что сброшу?
За спиной отсутствует парашют,
И без него можно сесть в калошу.
Вытравлен растворителем жир,
Тот, что смывает любые пятна.
Какая-то безжизненная жизнь!
И нет в ней поворота обратно…
8:48–8:57 17.04.2023
* * *
Что там осталось верного?
Пока не сложил все пожитки.
День будет ли скверным,
Или настроение – всё же выход?
Пока не расправил крылья,
Зато продолжаю дышать.
Кажется, прошлое мы забыли,
Пора делать новый шаг.
Не стоит сильно заморачиваться
Над стилем походки.
Солнце привыкло быть ясным,
А тина живёт в болоте.
Только осмелиться бы,
Да многого просто не знаю.
Не убежать от судьбы?
Не нарушить собственных правил?
Всё это отзвуком в голове,
Словно сбивает с такта.
Буду таким же в момент,
Когда день перескочит в завтра.
Не выровнял мысли,
И также сбивчивы строки.
Всё не имеет смысла,
Если внутри ты одинокий.
В себе не разобрался тоже,
А лишь навесил ярлыки.
Утром выглядеть чуть моложе —
К вечеру не сдохнуть от тоски.
8:41 – 8:47 18.04.2023
* * *
Все мы платим за адреналин,
Даже не подозревая,
Просто с грустью потом молчим,
Лишь время утекает.
Сюжеты бывают разные,
И можно сокрушаться бесконечно,
Доходя теперь до маразма,
Сопротивляясь ветру встречному.
Адреналин бывает повсеместно,
Все мы стали до него охочи,
Кто-то жаждет похоти телесной,
Совокупляясь днём и ночью.
Некоторых манит высота,
Завораживает чувство полёта,
Но как бы человек ни летал,
Каким бы он ни был пилотом,
Всех приземляет время.
Однажды проходит экстаз,
Теряются измерения,
Мир остаётся без прикрас.
Истоптана обувь вся,
Брюки сели по фигуре,
День опять пронёсся,
Скоро новый будет.
Плату мы вносим исправно,
Чтобы вновь его ощутить.
Такие у жизни правила,
Адреналин внутри.
8:40 19.04.2023
* * *
Все слова подбирать с перебором,
Обязательно не споткнуться,
Чтобы лишние все вокруг разговоры,
Не стали слишком куцыми.
Вымеряю что-то верное,
Чтобы потом ему поклоняться.
А может, стоит доверие?
Нет, лучше поотменять всё.
Вроде тяжести нет в ладошках,
И крест не ломает спину,
Но что-то кажется невозможным…
Обязательно быть сильным?
Как будто ошибся уже,
Даже не выбрав дорогу,
Кошки скребут на душе,
Перебегая её понемногу.
Для чего начинал – неясно,
Верных слов опять не нашёл.
Можно бриться бритвой опасной
Или чересчур острым ножом.
В зеркале моём – лишь сравнения
Двух соседних дней,
А может, стоит взять по-среднему?
За неделю, за год… Вообще
Слов не помню постоянных,
Они все меняют значения.
Может, потому от них пьяный?
И перебираю до умопомрачения…
8:40 – 8:49 20.04.2023
* * *
Удержаться бы с краю,
Невидимый ухватить настрой,
Пусть я сегодня не знаю,
Пусть путь мой будет непростой.
Есть ещё доля стремления,
Есть та незыблемая грань,
Где сдаваться я не посмею,
Где жизнь моя – как игра.
Ухватить удаётся комету,
Когда стоишь ты с желанием,
Она становится незаметна,
Пока формулируешь всё словами.
Вроде бы преодолел рубеж,
Который был как перерыв,
Но разве теперь молод и свеж
Для продолжения той игры?
Нет причины для поражения,
Как нет их, чтобы сдаться,
Пока петля не окутает шею,
Любая имеет выход ситуация.
Использованные выбрасываю вещи,
Исписанные забываются слова,
Нет потребности становиться резче,
Лишь раньше упасть в кровать.
Этот мир ещё не познан весь,
В нём остаются загадки,
Но я не тороплюсь прочесть,
Рисуя на полях тетрадки…
14:14 21.04.2023
* * *
И не дотронуться до звезды,
Зато можно всегда скрываться.
Кто-то всю жизнь разводит мосты,
Чтобы корабли собирали овации.
Устаёшь от пристального взора,
Всё время куда-то всматриваться,
Как будто разум твой разорван,
Как же сейчас надоело это всё!
Стать бы серой тенью,
Чтобы исчезать при случае,
Быть совсем незаметным,
Не стремиться быть лучше.
Завораживает идея – раствориться,
Лишь наблюдать за звёздами,
Не отстаивать плеяду принципов,
Не считать чужие слёзы,
С усталостью смотреть на закаты,
Всё время суетиться под ногами,
Никому не путать их карты,
Не прикидываться, что ранен.
Исчезнуть в короткий миг,
За собой не оставив следов.
Сложно жить между людьми:
Каждый день их видеть не готов.
Серой тенью мелькать с утра,
Чтобы в полдень уйти на обед.
Как же много бывает утрат!
А ты вроде бы есть, а вроде и нет…
9:55 22.04.2023
* * *
Неважно, сколько красок ты надел,
Когда внутри – сплошная серость.
Будь даже ты совсем не бел,
Но чтоб любить тебя хотелось.
Какая-то граница есть у каждого:
Мы все не под копирку.
Нам составляющее очень важно,
И оттого хочу я крикнуть:
Всегда мы ищем солнца,
А важно быть ещё самим!
Ведь если свет не льётся,
Чего мы от других хотим?
Неважно, сколько перьев разных,
Ведь не павлин, не попугай.
Встречают, правда, всех по фразе,
И оттого есть жизнь другая.
Хотелось бы стремиться
Касаться большего тепла,
А наше время – как водица:
Сквозь пальцев раз и утекла.
Всегда огонь был важен,
Когда идёт от сердца.
А если просто напомажен,
С таким уж не согреться.
Какое наполнение есть,
Его сейчас не описать.
Ведь человек не здесь,
Какой – порой не знает сам…
19:35 23.04.2023
* * *
Сам для себя я стал убийцей,
Не делая шагов преднамеренных.
Покой теперь мне будет сниться,
И время, потраченное на доверие.
Нет правил золотых,
Всюду – череда оплошностей.
Был безумно простым,
Но оказалось так невозможно.
Все траты были преждевременны,
Казалось, будто всё на черновик,
Но это было только лицемерие,
Где сам себя делил я на двоих.
Сражался против ветра
Да с острой шпагой,
В одном живя сюжете,
Другого мне не надо.
Мой разум весь изранен,
Но дело вовсе не пороках,
Ведь человек я не стали,
А лёд совсем ведь тонкий.
Сам для себя я стану палачом,
Всего лишь тщетно оступившись,
Самому себе не подставить плечо,
Когда почти разрушена вся личность.
Мне на руинах танцевать
Иль возводить обломки?
Почти закончились слова,
А лёд и вправду тонкий…
15:37 24.04.2023
Акт пятый
Игорь Вайсман
Игорь Вайсман родился в 1954 году. В 1977 году окончил Башкирский государственный университет. Проживает в Уфе.
Член Союза российских писателей. Пишет прозу, сатиру и публицистику. Публиковался в литературном журнале «Бельские просторы»; еженедельнике «Истоки»; сатирическом журнале «Вилы»; Общественной электронной газете Республики Башкортостан; газете «Экономика и мы» и других изданиях. Рассказы печатались в Москве, Санкт-Петербурге, Уфе и других городах РФ.
Автор публицистических книг: «Может ли Россия стать флагманом всего человечества?», «Трактат об обязанностях», а также книг художественной прозы: «Животные приближают нас к богу» и др.
Свидание
Светлой памяти Ирины Добринской, с которой я имел счастье жить в одном городе.
Вечером в новостях сообщили, что в ближайшие дни в Уфе начнутся затяжные дожди. А затем ожидается резкое похолодание. Не исключено выпадение снега.
«Всё, дождался! – с досадой подумал Николай. – О чём, спрашивается, думал целое лето?! Откладывал, откладывал… В следующее воскресенье съезжу, нет, в следующее… Дотянул до белых мух!»
Он тяжело вздохнул и посмотрел на женский портрет в рамочке, стоявший на журнальном столике.
«Вот что, парень, – скомандовал он самому себе. – Завтра еду к Ирине. И ничто, никакие отговорки не принимаются. Пусть хоть термоядерная война разразится».
Проснувшись воскресным утром, Николай первым делом вышел на балкон. Было прохладно. Небо, словно тщательно загрунтованный холст художника, было равномерно окрашено в серый цвет. Казалось, ему не знакомы ни солнце, ни луна, ни облака, и оно всегда было вот таким.
Автоматически, по укоренившейся годами привычке, Николай включил репродуктор. Передавали новости. Занятый своими мыслями, он слушал, как говорится, вполуха. Но одно сообщение заставило прислушаться: «Две четырнадцатилетние девочки совершили самоубийство, бросившись с моста в реку».
Настроения новость, естественно, не добавила. Но надо было собираться. Наскоро позавтракав, Николай достал из шифоньера костюм-тройку, который надевал только по особым случаям, отчего тот прекрасно сохранился, несмотря на то что был приобретён четверть века назад. Даже стрелки на брюках выглядели, словно только что отутюженные.
Вдруг раздался телефонный звонок.
– Здорово, Николай! Как жизнь молодая? – и не дождавшись ответа, продолжил: – Слушай, мне сегодня мебельную стенку привезут. Не поможешь установить?
– Извини, Володя, но сегодня не смогу.
– Ну вот, а я, брат, очень на тебя рассчитывал. Может, всё же выберешь часика три? Я не обижу!
– Не в этом дело, Володя.
– Постой, ты же бываешь свободен по выходным! Я даже запасной вариант не предусмотрел.
– Долго объяснять. В общем, сегодня еду к Ирине.
– А-а, свидание сегодня! Вот уж не ожидал. Расстроил ты меня, брат.
Николай достал из того же шифоньера ботинки, аккуратно помещённые в коробку, как только что купленные. Хотя лет им, как и костюму, было не меньше. И, несмотря на их превосходный вид, тщательно начистил.
Телефон вновь зазвонил. Николай посмотрел на часы и с большой неохотой взял трубку.
– Привет, Коля! Ты знаешь о том, что сегодня – внеочередное заседание нашего клуба?
– Нет.
– Что, рассылку не получил, что ли?
– Компьютер сломался. Мастер придёт только завтра.
– Ясно. Так сегодня в четыре часа.
– Слава, – вздохнул Николай, – к сожалению, у меня не получится.
– Как не получится?! Вот так активист, едрён корень! Давай не валяй дурака!
– Дело неотложное. Давно собирался, да всё откладывал. Но сегодня твёрдо решил, иначе долго придётся ждать.
– Да что случилось-то? – не унимался коллега.
– Еду к Ирине.
– Вот те на! Подругу, что ли, завёл? Вот так скромняга, едрён корень!
Николай принял душ, тщательно побрился, надушился… И опять телефон взялся испытывать его терпение.
«Да что они сегодня, с ума посходили, что ли? – не на шутку возмутился он. – То по нескольку дней никто не звонит, а тут сразу все обо мне вспомнили!»
– Слушаю, – недовольно буркнул Николай, как бы давая понять звонившему, что не намерен с ним общаться.
Однако в трубке послышался бодрый, весёлый голос:
– Колян, это Костя с Серёгой. Твои кореша по «технарю». Как твоё «ничего»?
Разговаривать в резких тонах с приятелями, с которыми не виделся лет десять, Николай посчитал неудобным.
– Нормально.
– А мы вот бегаем, справки на пенсию собираем. Ты тоже, поди?
– Собрал уже.
– Молодец! Ты ведь у нас январский?
– Да. Три месяца осталось.
– А Жорке сегодня шесть рублей стукнуло. И по этому поводу… Догадываешься что?
– Догадываюсь. К себе зовёт?
– Если бы! Банкет в кабаке заказал. Сегодня в пять часов.
– Мужики, вы меня извините, но сегодня я не смогу.
– Что значит «не смогу»? Давай не обижай юбиляра!
У самого юбилей впереди. Короче, откладывай все свои дела. Встречаемся в половине пятого на Гостинке.
– Нет, ребята, отложить не получится.
– Ты давай, объясни, что к чему, а я тебе растолкую, что получится и что нет.
– К Ирине я сегодня еду. Ты не знаешь…
– Оба-на! Ну, ты даёшь, старый хрен! О душе пора задуматься, а он всё по бабам.
– Ты меня не так понял.
– Да что тут понимать-то! И неужели нельзя перенести свидание? Первая любовь, что ли, юношеская? Дрожь в коленках, стихи по ночам?
– Не то ты говоришь. Я слово себе дал сегодня поехать.
– Ну, сам смотри. А Жорка обидится.
Закончив разговор, Николай отключил мобильник, подивившись собственной недогадливости.
На лестничной площадке соседка, одинокая старушка, попросила отремонтировать кран. К счастью, она оказалась более понятливой и согласилась подождать. Лишь бросила напоследок:
– А вырядился-то! У тебя что сегодня, свидание, что ли?
«Не забыть ещё купить цветы», – подумал Николай, выходя из дома. Путь из Инорса[1]предстоял не близкий, с пересадкой на Галле. Всю дорогу он думал только об Ирине. Память щедро оживляла картины их знакомства, совместную работу в одной компании, корпоративы и ссору по его глупости. Сцены были столь ярки, будто случились только вчера.
«Как я мог такое сморозить? – мучился он. – И почему сразу не извинился? Ну что, что мешало? Надеялся на её отходчивость. Забудет, мол. Хорош, джентльмен! Каким же я выглядел в её глазах? Этого теперь никогда не узнаешь».
Вот, наконец, и Южное кладбище. Её могила, как он выяснил, – в самом конце. Николай с волнением, доходящим до дрожи, шёл по дороге, шурша опавшими листьями. Привычная городская суета разом исчезла. И он ощутил вечный покой, возможно, подобный тому, что когда-то испытал Исаак Левитан. Лишь крики птиц да шум ветра в оголившихся кронах деревьев нарушали тишину.
«Ну, кажется, дошёл. Вот её сектор». Николай почувствовал, как учащённо забилось сердце. Могила Ирины вся была заставлена венками из искусственных цветов. Безвременно ушедшая смотрела на него с портрета спокойным, умиротворённым взглядом Мадонны с картин художников эпохи Возрождения.
«Так вот где ты теперь обитаешь, Ирина! А я всегда был уверен, что ты меня переживёшь. Ведь ты источала здоровье и энергию, танцевала, посещала тренажёрный зал, была душой всего коллектива. Как же такое могло случиться?!»
«Синдром внезапной смерти, – вспомнил он заключение врача. – Случай – один на миллион».
«Сколько цветов на могиле! Ты и вправду очень любила цветы. Живые уже пожухли. А венки немного выгорели. Похоже, тебя навещали всё лето. Только я пришёл в последнюю очередь. Я оказался самым трусливым из всех, кто тебя знал.
Да, я боялся увидеть тебя в таком месте. Оно совсем не вяжется с тобой, самой живой, самой женственной, самой… Это даже представить было невозможно, что я буду посещать твою могилу…
…Знаешь, меня всегда пугала мысль, что однажды ты уедешь далеко-далеко, а я так и не узнаю, куда и с кем. И вот ты уехала. Одна. И так далеко, что до Марса ближе…
…Как же так, Ирина, я мыслил тебя на вершине земной жизни, в лучах любви и обожания, а ты лежишь в сырой земле…»
Николай так потом и не вспомнил, сколько простоял возле могилы. Стало вечереть, и он заковылял обратно. Переживания, воспоминания и мысли продолжали тесниться в его голове.
«Вот говорят: всё, что с нами происходит, имеет смысл. Оно нас чему-то учит, чем-то обогащает. Только чем может обогатить смерть самых дорогих и самых достойных людей? И как теперь жить с таким смыслом?
Надо жить, надо жить – это такая обязательная установка каждому. Добровольный отказ от жизни – наитягчайший грех, учат святые отцы. А вот ради чего надо жить, они не объясняют. Такова воля Божья, говорят. Ума много не надо, чтобы так ответить. А вывод получается такой: жить порой приходится вопреки душевному состоянию, несовместимому с жизнью. Назло надменному соседу.
А ещё говорят, что прошлым жить нельзя. Я всегда прислушивался к этому совету. Только теперь прошлым стала Ирина. Что же получается? О ней стоит забыть и жить другими? Может, ещё и втрескаться в какую-нибудь?!
Что-то не додумали великие мудрецы».
Николай не стал дожидаться автобуса и пошёл пешком. Вечный кладбищенский покой вновь сменился грохотом машин на автостраде. Но от этого характер его переживаний не изменился. Проходя по Затонской улице, он то и дело замечал, как веселы и беспечны прохожие. Они громко разговаривали по сотовым телефонам, перебрасывались плоскими шуточками, выясняли какие-то мелкие дрязги и бросали вокруг окурки и обёртки от угощений.
«Вот ещё, – вспомнил он разговор со святым отцом, состоявшийся этим летом. – Священнослужители учат, что мёртвые (на том свете) должны жить ради живых. Стало быть, Ирина (идеал женщины, кем восхищались все знавшие её, независимо от пола и возраста) должна жить ради вот этих убожеств, которым даже к урне трудно подойти?! Помогать им побольше жрать и успешнее освобождать кишечник?»
Николай вдруг почувствовал, что этот привычный мир с его бесконечными мелкими хлопотами, с заземлёнными стремлениями, пошлой бытовухой, напрочь забивающей все мысли, стал ему чужд. И по большому счёту его ничего уже здесь не удерживает.
«Что я тут вообще делаю?» – спросил он у самого себя.
Так в раздумьях Николай дошёл до моста через реку. И когда достиг его середины, вдруг остановился, подошёл к ограде и посмотрел вниз. Река, словно в насмешку названная Белой, медленно несла свои мутные безжизненные воды, больше похожие на навозную жижу. Мрачные строения на правом берегу и упокоившийся навсегда речной порт только усилили депрессию.
«А не очень-то красивый мир мы создали, чтобы цепляться за него что есть сил», – подумал Николай.
«Если броситься вниз, шансов – никаких», – решил он, осознав, что мысль о самоубийстве никогда прежде не приходила ему в голову.
Тут что-то заставило его повернуться. В нескольких метрах от себя Николай увидел девчонку-подростка, которая вдруг перемахнула через ограду моста и замерла, закрыв глаза.
«Сейчас свершится непоправимое», – пронзила мысль. Мгновение – и он оказался за спиной девочки, крепко схватив её за плечи.
– Что Вы делаете? – закричала она. – Отпустите меня!
– А что ты задумала? Ну-ка перелезай обратно!
– Не перелезу! – срывающимся голосом взвизгнула девочка.
– Но я тебя всё равно не отпущу. Давай, не дури!
– А кто Вы такой? Какое Вы имеете право мной командовать?
– Я тот, кто оказался поблизости, – отчеканил Николай. – Потому и имею право. Ну, как долго тебя ещё уговаривать?
– Сейчас же отпустите! – истерично закричала девочка и попыталась вырваться. – Я не хочу жить! Не хочу!
– Будешь жить!!! – в самое ухо гаркнул ей Николай.
– Зачем?!
– Так надо!
Девчонка попыталась укусить своего спасителя за руку, но не дотянулась.
Решив, что от препирательств толку не будет, Николай подхватил её под руки, напрягся и с большим трудом перетащил вырывающуюся, рыдающую истеричку через ограду.
– Отстаньте от меня! – Она стала колотить своего спасителя руками. Но он крепко удерживал её.
– Пойдём! – резко скомандовал Николай и повёл девочку в город.
– Кто Вы такой? Я Вас не знаю! Откуда Вы взялись на мою голову? – кричала девчонка. – Вы чужой мне, и я Вам чужая! Зачем суётесь не в своё дело?
– Заруби себе на носу! – крикнул Николай и сам себе удивился: – Не бывает чужих ни девочек, ни мальчиков, ни зверей, ни птиц, ни деревьев.
– Что?.. – округлила глаза девочка и удивлённо посмотрела в глаза мужчине. – Мне никто такого не говорил.
– Так я сказал.
– А кто Вы?..
– Твой спаситель. Если хочешь, меня к тебе сама судьба послала. Она не согласна с твоим решением.
Николай опять удивился собственным словам: «Откуда они исходят, ведь подобные мысли никогда не приходили мне в голову».
Как бы то ни было, но на девочку они произвели впечатление, она успокоилась и больше не пыталась вырваться.
– Что с тобой такое случилось, что с моста решила прыгнуть? – спросил Николай.
– Меня парень бросил.
– И всего-то! Запомни мои слова: через несколько лет ты назовёшь себя дурой за сегодняшний поступок. А парень у тебя ещё будет. Лучше этого.
– Откуда Вы знаете? Вы что, ясновидящий?
– Да! – отрезал Николай таким убеждённым тоном, что чуть сам в это не поверил.
Девочка опять удивлённо-внимательно посмотрела ему в глаза. Её отчаяние сменилось любопытством. Тем временем они дошли до автовокзала.
– Ну что, пойдёшь домой? – спросил Николай.
– Да, – тихо ответила присмиревшая девочка.
– Ты где живёшь-то?
– На Шафиева. Угол с Зорге.
– Давай я тебя провожу.
Прощаясь, он дал девчонке номер своего телефона и взял с неё обещание звонить, если возникнет тяжёлая ситуация. Потом посмотрел на часы: «Половина восьмого. Успею ещё отремонтировать кран соседке…»