Сборник статей
Взлет и падение фашистских преступников. Сборник материалов круглого стола, посвященного 75-летию Нюрнбергского международного военного трибунала
© Общероссийская общественная организация «Российские учёные социалистической ориентации» (РУСО), 2022
© Никитчук И.И. авт. – сост., 2022
© ООО «Издательство Родина», 2022
К вопросу о судебном преследовании военных преступников
И.И. Никитчук,
Председатель ЦС РУСО, д.т.н.
Вооружённый конфликт веками являлся стандартным способом разрешения споров между государствами, вернее споров между элитами государств, преследующих свои интересы и цели.
Многие века в отношении побежденных действовал древнеримский принцип vae victis (горе побеждённым), согласно которому победители могли как угодно обращаться с побеждёнными.
Разные «нормативные идеалы» о принципах международного права в этом вопросе высказывались философами и юристами, начиная со времён Древней Греции и Древнего Рима. Высказывались они и в Средние века. О праве международного сообщества наказывать нарушителей некоторых общепринятых норм обсуждалось юристами и философами на конкретных примерах из Северной и Южной Америки. Так Гроций, голландский юрист, например, полагал, что каннибализм американских индейцев был достаточным основанием для их истребления и оккупации земель, на которых они проживали. Одновременно многие профессора университетов Римской империи были согласны с тем, что даже употребление в пищу индейцами мяса голландских, испанских или португальских «искателей приключений», добровольно отправившихся на другой континент, не было законным основанием для массового истребления коренных народов.
Некую юридическую основу правил войны заложил в XVII веке именно этот голландский юрист Гуго Гроций. В своей книге «О праве войны и мира» он собрал и изучил различные законы и обычаи войны, став одним из первых, кто сформулировал систему принципов, направленную на регулирование вооружённых конфликтов. Как и большинство его современников, Гроций в 1625 году основывался преимущественно на опыте Тридцатилетней войны, на тот момент являвшейся самым разрушительным конфликтом в истории Европы. Со второй половины XIX века теоретические воззрения Гроция стали иметь и практические последствия: в частности, основание Красного Креста сделало возможным как уход за ранеными, так и обеспечение базовых прав военнопленных.
Гаагские конвенции 1899 и 1907 годов, подписанные большинством стран мира, установили правила войны на суше и на море: они ограничили типы оружия, которое могли использовать воюющие стороны, и отрегулировали права нейтральных сторон. Серия Женевских конвенций, заключённая с 1864 по 1929 год, также внесла свой вклад в юридическое закрепление принципов войны.
К 1914 году международное сообщество в основном определилось с правилами ведения войны и с военными преступлениями. Но принятые решения нельзя было назвать полноценными законами, поскольку не существовало согласованных санкций, которые должны были применяться к тем, кто нарушил сформулированные правила. Не существовало и международных судов, в которых подобные преступления можно было рассматривать. Кроме того, санкции за военные преступления распространялись исключительно на отдельных солдат и офицеров, т. е. на низшие чины, которые признавались виновными в особо заметных «злодеяниях». Лидеры, высшее руководство, даже если они потворствовали или поощряли подобные действия, как правило, оставались безнаказанными.
Правовые отношения между руководителями и исполнителями оставались ключевым вопросом международного уголовного права. Неадекватность механизма международного права, действовавшего в XIX веке, была продемонстрирована событиями Первой мировой войны. Широкая общественность стран Антанты стала активно требовать наказания тех высокопоставленных лиц, которые были ответственны за разработку военных планов и издание преступных приказов. Под влиянием этих требований возникла идея суда над Кайзером.
Первоначально идея суда над Кайзером получила некоторую политическую поддержку: лидеры Антанты формально вписали пункт о вине Германской империи в начале войны в текст Версальского мирного договора и обвинили самого кайзера Вильгельма II в «высшем преступлении против международной морали и святости договоров». Однако постепенно от идеи международного разбирательства над германскими руководителями отказались.
Компромиссным решением проблемы ответственности за военные преступления стало создание судов в самой Германии при участии международных наблюдателей. В конце 1922 года в Имперском суде начались Лейпцигские процессы, ставшие «первопроходцами» в международном уголовном праве. Эти процессы потерпели неудачу: ни обвиняемые, ни свидетели в большинстве своём не явились на суд. Из списка в 901 фамилию, включавшего в себя ведущих германских генералов, 888 человек были оправданы, остальные получили небольшие тюремные сроки.
Опыт Первой мировой войны сложно было отнести к успешным опытам применения международного уголовного права, но он всё же привел к новым взглядам на саму проблему борьбы с военными преступниками. Идея о том, что руководители должны быть наказаны за политику, которая привела к преступным действиям, стала частью послевоенной дискуссии. Юристы разделили проблему на две части: 1) преступления против военнослужащих противоположной стороны и 2) преступления против гражданского населения. Также прозвучали и призывы рассматривать саму войну как преступление. Всё больше склонялись к концепции международного суда в противовес правосудию со стороны победителей.
Вторая мировая война дала толчок для новой юридической дискуссии, сделав снова актуальными вопросы о военных преступлениях. И каждая страна, в том числе, конечно, и СССР, в период между 1939 и 1945 годами официально требовала наказания для тех, кто совершил военные преступления.
Весной 1942 года, под руководством прокурора Андрея Вышинского была создана специальная комиссия, целью которой была международно-правовая оценка перспектив взыскания репараций за нанесенный СССР ущерб. В ноябре того же года под руководством Николая Шверника и Вышинского была создана советская «Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков». К 1944 году в республиках и областях СССР были созданы 19 местных комиссий.
В 1943 году прошёл Краснодарский процесс «над пособниками немецких оккупантов», а в ходе Харьковского процесса власти СССР осудили и казнили трёх немецких офицеров. Процессы получили широкое освещение как в советской, так и в иностранной прессе. В тот же период, 19 октября 1942 года, в газете «Правда» вышла статья с жёсткой критикой британского правительства, которое не подвергло судебному преследованию заместителя фюрера Рудольфа Гесса, находившимся к тому моменту в руках британских властей более года.
С постепенным осознанием властями стран Антигитлеровской коалиции скорого окончания боевых действий, проблема наказания преступников становилась всё более актуальной, становился понятен и масштаб проблемы. Заметно сильнее, чем в годы Первой мировой войны, стало и убеждение, что лидеры страны-противника сформировали преступный режим, что военные преступления являлись частью преднамеренной политики и что нацистские руководители являются теми, кто нёс наибольшую ответственность и заслуживал наиболее сурового наказания. Утвердилась уверенность, что национал-социалисты спланировали войну и осуществили свой замысел вопреки существовавшим договорам и гарантиям. Начавшееся в конце войны освобождение концентрационных лагерей привело к пониманию размера будущей проблемы ответственности за «политическую систему убийств». Зверства, совершенные в Польше, Югославии, Норвегии, Голландии, Бельгии и, особенно в СССР превосходили всё, что было известно в самые мрачные и самые зверские эпохи человечества.
В январе 1942 года представители девяти оккупированных стран Европы – Бельгии, Чехословакии, Греции, Люксембурга, Нидерландов, Норвегии, Польши, Югославии и Франции – провели в Лондоне конференцию, где рассмотрели вопросы наказания за военные преступления. 13 января была опубликована совместная декларация. Привлечение к ответственности не только тех, кто непосредственно совершал преступления, но и тех, кто их организовывал, стало частью этой декларации.
Первый проект международного органа, нацеленного на фактическое расследование военных преступлений, был представлен американским министром Гарри Гопкинсом в июне 1942 года. 20 октября 1943 года в Лондоне из представителей семнадцати государств была создана «Комиссия ООН по военным преступлениям», начавшая сбор и сопоставление информации о военных преступлениях и их участниках.
Значительным шагом в прояснении ключевых вопросов наказания военных преступников стала Московская конференция министров иностранных дел, состоявшаяся в конце октября 1943 года, после которой министры иностранных дел Великобритания, СССР и США выпустили совместную декларацию, осуждавшую «зверства нацистов» в оккупированной Европе, и гласившую, что «германские офицеры и солдаты и члены нацистской партии… будут отосланы в страны, в которых были совершены их отвратительные преступления, для того чтобы они могли быть судимы и наказаны в соответствии с законами этих освобождённых стран». Лиц, «преступления которых не связаны с определённым географическим местом», предполагалось предать международному суду. Таким образом, министры иностранных дел создали две группы военных преступников и предложили две формы обращения с ними: 1) национальные действия для «локализованных» преступлений и 2) международные действия против тех, чьи приказы исполнялись сразу в нескольких странах. Декларация, кстати, включала и Катынский расстрел.
Высадка союзников в континентальную Европу перевела проблему военных преступлений из теоретической в практическую. США, Великобритания и СССР встали перед необходимостью выработки согласованной политики в отношении главных военных преступников.
К маю 1945 года резко усилилось давление общественности с требованием суда над фашистскими военными преступниками, особенно после посещения представителями прессы лагерей Бухенвальд и Дахау. Широкая и устойчивая огласка, не имевшая, по мнению дипломатов, аналогов в истории, привела как посетителей, так и политиков к мысли, что «у нацистов был генеральный план… основанный на политике расчётливой и организованной жестокости».
Политическое решение о создании МВТ было принято на Ялтинской конференции в феврале 1945 года. Идея продемонстрировать с помощью судебного разбирательства верховенство права позволяла союзникам представить свою этику как превосходившую национал-социалистическую.
Конференция четырёх держав в Лондоне после долгих и сложных дискуссий создала устав МВТ таким образом, чтобы он гарантированно защищал каждую из стран-победительниц. Согласно уставу, юрисдикции МВТ подлежали преступления против мира, военные преступления и преступления против человечности, совершённые исключительно бывшими руководителями Третьего рейха. Финальный список обвиняемых лиц был опубликован 29 августа 1945 года. В список вошли: Геринг, Риббентроп, Гесс, Кальтенбруннер, Розенберг, Франк, Борман, Фрик, Лей, Заукель, Шпеер, Функ, Шахт, Папен, Крупп, Нейрат, Ширах, Зейсс-Инкварт, Штрайхер (Штрейхер), Кейтель, Йодль, Редер, Дёниц и Фриче.
После создания МВТ четыре страны-победительницы сформировали свои прокурорские группы, нацеленные на формулирование обвинительного заключения. Член Верховного суда США Роберт Джексон стал ответственным за обвинение со стороны США. Генеральный прокурор Великобритании Хартли Шоукроссeн стал формальным главой британской группы, хотя фактическое руководство оказалось в руках Дэвида Максвелла-Файфаeн. Советская сторона назначила на пост главного обвинителя от СССР Романа Руденко. Французским коллегой Руденко стал бывший министр юстиции во Временном правительстве Франции в Алжире Франсуа де Ментон; с января 1946 года французскую группу возглавлял юрист и политик Шампетье де Рибф, поскольку Ментон занял пост депутата в Консультативной временной ассамблее в Париже.
После этого состоялся сам Нюрнбергский процесс.