Себастьян Раджабович Шамилев
Их благородия совершают подвиг
-Не печальтесь, сир Услар. В этом походе вы найдете ваш подвиг. – С этими словами мой верный Энтин выпил всю кружку эля, звонко рыгнул и вытер свои огромные рыжие усища рукавом.
Возможно оруженосец прав. Войско ведёт сам принц Кевис и не на какого-нибудь неверного графа, а на самого Аттилу Грязного. Грозный вождь берсерков и граф Дидой впал в немилость. Сомневаюсь, что хоть кто-то в этой богом забытой таверне знает за что именно, но уверен все верят, что сумеют впечатлить принца. Возможно, что я единственный прибыл к гвардии не ради выслуживания перед принцем и мечтой о титуле и землях, а ради подвига который я обещал моей милой Эсмит. Великолепная дочь графа Архит подарит свой поцелуй только если я совершу подвиг ради нее и с ее именем на устах. Энтин прав в том, что берсерков хватит на всех, но какой же это подвиг если его совершит ещё тысяча человек? Эти думы томили меня и даже вторая бутыль эля не развеселила.
Разлив остатки бутыля по нашим кружкам Энтин поднял свою и встав на стул произнес во всеуслышание:
–За леди Эсмит и ее длинную шею.
–Леди Эсмит? Дочь графа Архит? – Громко переспросил седовласый толстяк за соседним столиком. – О, я знаю её. Такая тонкая, но вмещает в себя весьма толстое.
Хохот волной прошёлся по таверне и ударил меня в уши будто оплеуха моей матери. Не в силах сдержать свой пьяный ум я вскочил и вынул меч.
–Как смеешь, смерд, так говорить о дочери моего графа? – Спросил я, но толстяк нисколько не смутился и продолжил говорить скверные вещи о даме моего сердца. Якобы он вставил ей свою ладонь и забыл свой перстень в ней, потому просит меня при встрече с леди забрать его.
"Дуэль, дуэль" – лишь мог я кричать в исступлении не в силах выдавить хоть сколь разумный ответ под общий хохот. Толстяк бросил презрительный взгляд на меня и прошел к двери. Он оказался выше чем казался за столом. При выходе ему даже пришлось согнуть шею покрытую седыми волосами. Я проследовал за ним в сопровождении Энтина.
Зимнее солнце уже заходило за горизонт и играло в окнах таверны и домов по соседству. Юные мальчики и их сестры щурясь уставились в окна с открытыми ртами. Должно быть их привлек шум. Казалось бы они должны привыкнуть к скандалам и дракам при таком соседстве, но зная, что в поле лагерем стоит гвардия они наверняка решили, что этот шум издают благородные герцоги или графы. Уверен родители прогнали бы своих детей от окон, но они сами уже вывалили на улицу.
Полным решимости я стоял расставив руки и сверлил оппонента взглядом пока мой оруженосец застёгивал латные рукава и поправлял мою бригантину. Благо Энтин коренастый, низкого роста и не мешал мне наблюдать за толстяком поверх своей макушки. Мой соперник же не собирался влезать в доспехи. Не уверен, что у него вышло бы и не факт, что они имеются. Потому он продолжал пить и шутить со своими дружками не обращая на меня внимания. Временами он переступал с ноги на ногу и дул на свои руки в попытках согреться. Но делал это несколько театрально намекая на то, что он скорее окоченеет чем я его убью. Возможно он таким поведением пытался лишить меня уверенности. Но ему следовало понять, что перед ним рыцарь. Рыцарь решивший защитить честь своей дамы сердца и в качестве доказательства доблести и подвига принести ей голову клеветника. Когда Энтин отошёл в сторону толстяк спросил:
–Готовы си-и-ир? – последнее слово произнес протяжно явно пытаясь уязвить меня. Я ему не ответил и ринулся в бой.
Не успели мы скрестить мечи, как бой прервали. Некий рыцарь в черном латном доспехе с павлиньим пером торчащим из шлема влез между нами на коне. Под недовольный гул толпы он открыл забрало. Недовольство сменилось перешептыванием. "Лорд Яраги. Солнечный рыцарь. Яраги. Яраги Бенлинджи" – доносился шепот со всех сторон. Он стоял спиной к закатному солнцу потому мне сложно было разглядеть его сразу. Но присмотревшись я убедился, что это сын графа Бенлинджи. Легендарный рыцарь. Друг и помощник лорда Каса Лекетского. Я служил пажом у отца Яраги потому был хорошо с ним знаком. Лорд слез с коня и кивнул мне. Как и подобает я встал на колено. Но он направился к толстяку и поприветствовал моего соперника: