Сергей Александрович Кочнев
Шаги во мраке. Сделка с бездной
Пролог.
Многоэтажный дом из темно-серого кирпича – старое, обветшалое строение, громоздкое и до тошноты унылое. Оно походило на огромную могильную плиту, криво воткнутую в землю, словно обозначающую место гигантского захоронения – захоронения надежд на лучшее, веры во что-то, во что угодно, и любви. Любви к себе, к своим близким, ко всему миру.
Дом казался живым. Особенно в вечерних сумерках, когда слабые лучи заходящего солнца бликовали кровавыми всполохами в оконных стеклах. Или во время холодных затяжных дождей, когда потоки воды, не спеша, причудливыми зигзагами стекали по шершавым, выщербленным временем стенам. В такие моменты создавалось впечатление, что дом дышит, исторгая из себя смесь тоскливой ненависти и маниакальной жажды заманить в себя человека. Заставить его открыть тяжелую деревянную дверь – единственную в этом доме – и войти в подъезд, пропахший плесенью и старой сырой штукатуркой. Подняться по кривым, сбитым ступеням на этаж и выбрать одну из множества пустующих квартир – стандартно убогих, с крохотными кухоньками и неправдоподобно маленькими прямоугольными комнатами. В них даже мебель имеется: убогая и обшарпанная. Старый диван, круглый обеденный стол и укрытая пыльным тряпками полутораспальная кровать.
Поселиться здесь означало признать, что в этой жизни ты благополучно все просрал. И остается только одно: либо лезть в петлю, либо, проявив слабость, остаться здесь – в этом гнезде людской обреченности и черной безнадеги.
Омерзение. А если быть точнее, то ядовитый коктейль из страха, омерзения и тянущей душу тоски. Именно это я в полной мере ощутил, когда однажды утром проснулся и попытался восстановить в памяти обрывки только что виденного сна.
Помню, что в спальне в то утро было прохладно – приоткрытое окно давало хороший приток свежего весеннего воздуха. Однако я был весь мокрый от пота и задыхался, словно проснулся в тесном гробу, который опустили в глубокую яму и засыпали землей. Гадкие ощущения, от которых мне долго не удавалось избавиться в то памятное утро.
Да, это был всего лишь сон. Яркий и правдоподобный, но всего лишь сон. С какого перепуга мне ЭТО приснилось, я так тогда и не понял. На тот момент в моей жизни все было относительно ровно, без особых проблем и потрясений. Новостные передачи я старательно игнорировал, предпочитая ютюбовские каналы про рыбалку или путешествия. Книги читал и слушал в основном легкого, приключенческого жанра, где главный герой – почти всегда мачо, который, как следствие, выходит из любых сложных ситуаций победителем, прихватив по ходу дела одну, а то и нескольких влюбленных в него до судорог прекрасных дам. Фильмы ужасов, триллеры или кровавые боевики я почти не смотрел – они просто не вызывали у меня интереса.
И все же мне приснился этот кошмар. Красочный и до жути реалистичный…
В этом сне я, как раненый, затравленный зверь, бегал по пыльным и грязным этажам, а за мной неотступно гнался кто-то. Кто-то очень страшный, кровожадный и невидимый. Двери хлопали, в меня летели какие-то мелкие и крупные предметы. Я уворачивался, бежал дальше, поскальзываясь на лужах крови и отчаянно пытаясь найти выход из этого ада. Но коридоры дома казались бесконечными, лестничные пролеты немыслимо петляли, то уводя меня вверх, то вниз, и внезапно обрывались перед бездонной, черной как космос пропастью. Этот сон, больше похожий на горячечный бред, вывернул мне душу наизнанку, скомкал ее, как грязную тряпку, и запихнул обратно.
Кажется, я даже немного поорал тогда и пару раз выругался. Потом, когда наконец смог успокоиться и подняться, быстро сменил промокшее от пота постельное белье на свежее, принял контрастный душ и, выпив две чашки крепкого кофе, отправился на работу. К обеду, с головой погрузившись в повседневную трудовую рутину, я уже совершенно забыл про ночной кошмар и про мрачную многоэтажку, одиноко стоявшую на каком-то гадком, похожем на свалку пустыре.
А вот сейчас вдруг вспомнил. Хотя прошел уже год. Точнее, мне помогли вспомнить…
***
– Ну, как тебе? – На физиономии Егора читалось нескрываемое удовольствие и даже некоторое злорадство. – Я, когда его в первый раз увидел, знатно ушицы откушал! Такое убожество, и всего в получасе езды от центра города! Красотища! Егор смачно причмокнул и хлопнул меня по плечу – видимо, от переизбытка чувств. Вот ведь великовозрастный чудак! Конечно, он мой приятель, и мы общаемся давно, еще с детства. Общаемся в основном в свободное время, но сейчас куда чаще пересекаемся по работе. Дело в том, что иногда Егор, пользуясь своим служебным положением, подбрасывает мне неплохие заказы. Работая в администрации города и курируя госзаказы по ремонту и строительству, Егор не видит ничего плохого в том, чтобы по-приятельски посоветовать старому товарищу тот или иной лот на аукционе. Тем более что краснеть за этого товарища ему еще ни разу не приходилось. Я всегда работал на совесть, чем и имел полное право гордиться.
Сейчас же я стоял и смотрел на темно-серую громадину многоэтажки, у которой часть окон была без стекол, а фасад покрывали трещины, видимые даже издалека. Смотрел и чувствовал, как быстро и безвозвратно портится мое настроение, а память старательно подкидывает самые яркие моменты того давнего, намертво запавшего в память сна. Это было странно, этого не могло быть на самом деле, но этот дом чертовски сильно походил на дом из моего кошмара…
Небольшая, скорее даже чисто символическая придомовая территория была разделена почти наполовину старым строительным забором из зеленого профлиста. Вдоль него местные жители парковали свои машины. Их было немного по сравнению с тем, какой коллапс творится в любом жилом дворе нашего города. Не больше десятка автомобилей, два из которых представляли собой полностью сгоревшие остовы – черные и обугленные. Остальные же… Редко где еще, кроме, пожалуй, свалки, можно было увидеть подобную рухлядь. Самыми дорогими из представленного автопарка можно было назвать черную «тридцать первую» «Волгу» и старый «Форд Скорпио» какого-то странного светло-зеленого цвета.
– Вот ведь дерьмо… – все же не удержался и выругался я.
– Нравится? – хохотнул мой товарищ и снова хлопнул меня по плечу. – Вижу, ты в полном восторге! Наслаждайся!
И я продолжал смотреть на этот дом, выискивая различия и сходства. Все-таки он мало походил на тот, что однажды мне приснился. Я видел это, понимал. Но, в тоже время меня никак не покидало тревожное чувство – это, чтоб ему пусто было, именно тот самый дом! Да, в реальности он чуть ли не наполовину ниже и на столько же больше в длину. В нем не один, а три подъезда, но центральный – это основной вход, а два крайних – скорее запасные выходы. Один из них, правый, судя по убитому вконец крыльцу, вообще не функционирует. И двери в этих подъездах металлические, относительно новые, даже что-то вроде кодовых замков на них имеется. Но вот стены… Такие же грязно-серые, шершавые, местами обильно измазанные граффити. Что, кстати, за материал использовали при строительстве этого дома? Похоже на шлакоблоки. Но как и почему из подобного материала возвели многоэтажку? Шлакоблок, и это я знал точно, мало годится для высотного строительства. Тем более строительства жилого дома!
– И здесь, в этом… э-э… доме живут люди? – наконец спросил я.
– Представь себе, да! Семей десять официально и, наверное, раза в два больше нелегально. Но это не самое интересное, – Егор выдержал паузу и, подмигнув мне, продолжил: – У этого дома такая история, что никакому Стивену Кингу в самые лучшие его запойные годы не смог бы в голову прийти подобный сюжет!
– Не пугай меня, не надо, – скривившись, как от зубной боли, попросил я, чувствуя, что желание сесть в машину и уехать отсюда становится все сильнее.
– Я и не собираюсь, – вполне серьезно заявил Егор. – Ты же в курсе, где у меня Аленка работает? Так вот, по моей просьбе она подняла все имеющиеся в доступе материалы. Я, когда их смотрел, совершенно не мог поверить, что подобное происходило на самом деле! Чушь какая-то! Мистика и сверхъестественное, честное слово! Но я сразу не сдался, не отступил! Позвонил Семену Горохову, и тот, поломавшись для приличия, дал глянуть в прокурорские архивы. Все подтвердилось! Представляешь?!
– Ты о чем? – начал злиться я. – Кончай театральщину разводить! Что у тебя за привычка такая! Излагай только голые факты и желательно по порядку.
– Факты? – усмехнулся Егор. – Хорошо, пусть будут голые факты и документально заверенные материалы. Но для начала – небольшой экскурс в историю.
Этот дом, что находится по адресу улица Индустриальная, дом 13а, построен, как мне удалось выяснить, относительно недавно. А именно в тысяча девятьсот девяносто первом году. Хотя его строительство началось еще при социалистическом правлении Леонида Ильича – аж в 1982 году. Возводилось здание как будущее малосемейное общежитие для рабочих и специалистов шарикоподшипникового завода. Завод в те годы модернизировался и расширялся гигантскими темпами, и у него все острее вставала проблема с предоставлением жилья новым работникам. Ведь что бы сейчас ни говорили современные историки о тех временах всеобщего равенства и братства, у людей – у простых, заметь, людей – всегда была возможность выбрать для себя подходящие именно им условия. Как в плане трудовой деятельности, так и в плане бытового комфорта. Предприятие, которое могло обеспечить молодого специалиста жильем и развитой инфраструктурой, всегда было в приоритете по сравнению с каким-нибудь другим заводом. Пусть даже там работа была попроще и почище, а заработная плата повыше. Так что постройка общежития для шарикоподшипникового завода стала делом архиважным и не терпящим отлагательств… Вот только, как говорится, «гладко было на бумаге, да забыли про овраги».
Егор совсем по-мальчишески подмигнул мне и показал взглядом на машину.
– Поехали. Слушать истории, а тем более истории с привкусом мистики и кровавой трагедии, лучше где-нибудь в более комфортных условиях. Не находишь?
Глава 1
Ноябрь 1982 года. Строительная площадка СМУ № 23. 10 часов утра.
– Какого хрена ты мне тут задвигаешь, Петрович?
Николай Иванович Хоботов, прораб участка, крупный мужчина за сорок, с лицом, покрасневшим от злости, так ударил кулаком по столу, что стоявший на нем телефонный аппарат подпрыгнул, а трубка жалобно звякнула.
– Если в течение двух часов смежники не подвезут кирпич, куда ты мне прикажешь раствор девать? В овраг вылить? – продолжал Николай Иванович. – Мы же с тобой неделю назад об этом говорили! Кирпич должен быть в наличии, чего бы тебе это ни стоило! Наши поставщики на договоре сидят надежнее, чем дворовая шавка на цепи. Так что надо вовремя пендюлей им отвешивать, чтобы не расслаблялись!
– Гурычев говорит, что у них еще пять договоров, и два из них «горящие»! К тому же, Горком настаивает на завершении строительства Дома пионеров к Первомаю, – попытался оправдаться Петрович.
Петрович был немолодым мужчиной с залысинами на лбу и затылке. На его усталом, покрытом испариной лице выделялись большие роговые очки. Темный твидовый костюм сидел на нем настолько нелепо, что невольно возникала мысль: будто он ему не принадлежит. Словно мужчина надел его в спешке в чужой квартире, в полной темноте, под дробный стук в дверь не вовремя вернувшегося из командировки мужа.
– Плевать я хотел на Дом пионеров и на все их хотелки! – прораб поднялся из-за стола, и в бытовке сразу стало тесно. – Ответь мне, уважаемый: кто автопарк кирпичного завода снабжает и планирует снабжать дефицитными запчастями? Пионеры?! А кто квартальный план этой силикатной богадельни закрыл в прошлом месяце, несмотря на то, что они задержали поставки почти на две недели?! Мы пошли им навстречу, чтобы люди премию получили!
Услышав такие вопросы, Петрович интенсивно замотал головой. Он даже руки перед собой выставил, словно говоря: «Я в эти дела не лезу и лезть не собираюсь! Без меня, пожалуйста!»
– Дорогой ты мой, Семен Петрович! – резко сбавив тон и опускаясь на свой стул, который жалобно скрипнул, продолжил прораб. – Ты же у нас снабженец. Тебе руководство нашего управления доверило одно из самых ответственных заданий – бесперебойное обеспечение всем необходимым. Чтобы стройка двигалась в заданном темпе. Чтобы техника и люди не простаивали. Чтобы строительство, в конце концов, закончилось в установленные сроки, и работники предприятия смогли, наконец, въехать в предназначенные им жилые квадратные метры!
Снабженец вздохнул, всем своим видом показывая, что-он-то больше всех радеет за скорейшее окончание строительства этого дома. Проработав в строительной отрасли уже более пятнадцати лет, из которых почти шесть лет на линии снабжения, он не мог припомнить другого такого геморройного во всех отношениях объекта.
В это время зазвонил телефон, и прораб поднял трубку.
– Да. Слушаю.
Снабженец поднял глаза на своего начальника и увидел, как стремительно меняется цвет его лица. Сначала оно сильно побледнело, а затем, почти мгновенно, стало багровым.
– Я вас понял, товарищ Гурычев. И мне очень жаль, – без тени эмоций в голосе произнес прораб и положил трубку.
– Не будет у нас кирпича, – хрустнув костяшками пальцев, сообщил он, глядя в пустоту. – У силикатного завода уже забрали всю нашу партию и на пару лет обеспечили им полную загрузку гособоронзаказом.
Прораб помолчал несколько секунд, затем продолжил:
– Это, как говорится, контрольный выстрел в голову! Министерство обороны что-то спешно строить надумало, а нашему руководству открытым текстом рекомендовали искать других поставщиков.
– Но где? – в глазах Семена Петровича отразился ужас от всего происходящего.
– Ты меня об этом спрашиваешь?! – в голосе прораба прозвучала нотка едва сдерживаемой ярости. – Кто у нас снабженец – я или ты?
– Но как же? Я уже даже соседние области обзванивал… Там у всех, как минимум, до следующей осени очередь…
Прораб лишь заскрежетал зубами в ответ на слова внезапно побледневшего снабженца.
***
С самого начала у строителей все пошло не так, как планировалось. Первой проблемой стал выбор местоположения: участок, предоставленный городом, был категорически забракован геодезистами. Строить многоэтажный дом на так называемых плавунах – это настоящая лотерея, и почти всегда безвыигрышная! Пришлось подбирать другой участок. Его нашли на самой окраине города. Правда, до конечной автобусной остановки оттуда нужно было еще минут сорок топать по раскисшей проселочной дороге, которая никогда не знала, что такое асфальт. Во что превратится эта дорога после того, как по ней начнет ездить тяжелая строительная техника, никто даже представить не мог.
К тому же, при пробном бурении и выемке образцов почвы строители извлекли на свет божий какие-то кости. Вся работа остановилась. Пришлось вызывать криминалистов, и почти три недели все сидели сложа руки, ожидая результатов экспертизы. Хорошо, что останки оказались хотя и человеческими, но старыми – еще дореволюционными, а значит, не криминальными. Но, тем не менее, осадочек, как говорится, остался.
Ладно. Руководство шарикоподшипникового завода, хоть и не сразу, но выводы сделало. Они пригласили нужных городских чиновников на выездной сейшен в подведомственный санаторий, который раскинулся на живописном берегу Волжского водохранилища. Этот санаторий был гордостью завода и, чего уж греха таить, немалой статьей расходов. Мероприятие удалось, и буквально через неделю для строительства дома нашелся, наконец, вполне нормальный участок. Пустырь рядом с промзоной, но удобный в плане коммуникаций и с неплохой перспективой на будущее. Строители поплевали на руки, тайно перекрестились и…
Буквально на третий день грянул как гром среди ясного неба несчастный случай! Глупый, странный, но от этого не менее трагичный.
Из докладной записки начальника строительного участка Соловьева Н. П.:
«Тракторист Рыжов Андрей Викторович, 38 лет. Женат, двое детей. Стаж работы по специальности – 9 лет.
На своем гусеничном тракторе Т-130 Рыжов А. В. расчищал площадку. Снимаемый с поверхности грунт сдвигался в сторону оврага. По решению комиссии данный овраг в дальнейшем должен был быть засыпан остатками стройматериалов и снимаемым с площадки грунтом. Таким образом, строители одновременно решали две важные задачи: выравнивание прилегающей к жилому дому территории и безопасная утилизация отходов производства.
Перед началом работ тов. Рыжов А. В. был обследован штатным медицинским работником Соколовой Н. Ю. Мастером Липатовым С. Н. ему был проведен инструктаж и выдан под роспись наряд-допуск на проведение работ. Территория, на которой планировалось проведение работ, была заблаговременно проверена и огорожена.
…Во время движения в сторону вышеуказанного оврага тракторист Рыжов, имея недостаточный обзор, совершил незапланированный свал большого количества грунта в овраг, в котором, по неясному стечению обстоятельств, в тот момент находился человек. Гражданка Кибкало О. Т., 1905 года рождения, получила травмы, повлекшие в дальнейшем смерть потерпевшей…
Характеристика коллектива на гр. Рыжова А. В. прилагается.»
Что делала в то пасмурное осеннее утро в овраге старушка, божий одуванчик, так и осталось для всех загадкой. Однако последствия ее кончины грянули быстро и неотвратимо. Тракториста вскорости осудили и на два года отправили в колонию поселение, где мужчина довольно быстро спился, а после того, как его жена подала на развод, и вовсе наложил на себя руки. Не придумав ничего проще, он выпил семидесятипроцентную уксусную эссенцию и больше получаса дико хрипел и дергался в конвульсиях, умирая в страшных мучениях.
Бригадира уволили по статье, а мастеру участка так долго и качественно «выносили мозг», что мужик не выдержал и через неделю попал в больницу с обширным инфарктом. Стройка встала, и почти две недели ее совсем не целебную грязь месили сапоги членов различных трудовых и дисциплинарных комиссий.
Наконец, страсти улеглись, и потихоньку, полегоньку процесс строительства возобновился. Несмотря на погодные условия – холод, слякоть и ранние ночные заморозки, – площадку подготовили, вырыли котлован и приступили к забивке свай. Словно компенсируя все предыдущие простои, стройка буквально закипела, набирая ударные темпы. Еще до конца года нулевая отметка дома была готова, и три бригады каменщиков прибыли на объект. И тут начались проблемы. С кирпичом…
Силикатный завод имени Куйбышева в самый последний момент разорвал договор, сославшись на срочный и крупный государственный заказ какого-то оборонного предприятия. Причем заказ был такого объема, что ждать своей очереди, даже с учетом плановой модернизации кирпичного завода, строителям общежития пришлось бы не менее двух лет.
Случился небольшой, но крайне неприятный скандал, в ходе которого Министерство обороны еще раз показало, кто в этом дремучем лесу настоящий хозяин. После двухнедельных раздумий гражданские строители и их заказчики приняли нелегкое, но единственно верное в данной ситуации решение: быстро переделать проект, пересчитать смету и строить дом не из силикатного кирпича, а из полнотелого шлакоблока. Благо этого строительного материала было в достатке.
Легко сказать, да трудно сделать! Проект пришлось менять полностью, хотя основание дома уже было готово. Первоначальный вариант с одноподъездной девятиэтажной высоткой пришлось пересчитывать на версию с тремя подъездами и пятью этажами. Короче говоря, что-то резали по живому, что-то, как могли, пришивали. В результате получилось то, что получилось. И смех, и грех, и крокодильи слезы!
Проект доделывали, переделывали и утверждали несколько месяцев. Ответственных людей, коих было немало и без чьих автографов начать строительство было невозможно, – кормили, поили, задаривали подарками. Даже поспособствовали спешному переводу в другую область одного молодого, но весьма несговорчивого архитектора.
Наконец, бумаги были готовы. Казалось бы, дальше только «вперед и с песней!». Но опять пошло не все так гладко, как думалось и хотелось…
Глава 2
Апрель 1983 года. Строительная площадка СМУ № 23. 22 часа 25 минут.
– Я тебя правильно понял, Дмитрий Семенович, – прораб строительного участка Хоботов направил луч карманного фонаря в лицо мастера, отчего тот непроизвольно поморщился. – Ты искал сторожа, который должен был заступить на смену в двадцать часов, и нашел вот это?
Луч фонаря опустился вниз, на землю, где чернел широкой щелью провал.
– Так и есть, – согласно кивнул мастер участка. – Сам чуть в темноте не ввалился в эту дыру. Еще бы немного и…
Дмитрий Перин с трудом сглотнул, вспоминая тот неприятный и, чего греха таить, весьма опасный момент. Он не мог припомнить, когда и где ему еще доводилось испытать настолько сильный ужас. С немалым трудом он сумел вывернуться, преодолев неведомую силу, что влекла его вниз, и буквально на карачках отполз в сторону от страшного, темного зева, из которого, как ему тогда показалось, повеяло холодом неминуемой смерти.
Молодой человек, всего два года назад закончивший архитектурный институт и почти сразу устроившийся на стройку, он был крепким, физически развитым мужчиной. С детства – волейбольная и футбольная секции, в студенческие годы – туристические походы и сплавы по лесным рекам на байдарках. Высокий, не дурак и не трус, и, как утверждали знакомые девушки, – вполне симпатичный. Сейчас же, стоя здесь в нескольких метрах от опасной, неизвестно откуда взявшейся дыры в земле, он испытывал крайне неприятные ощущения слабости и страха. Он никогда бы не подумал, что может настолько сильно бояться высоты.
– И у тебя есть основания предполагать, что охранник, как его там…
– Ярушев Вячеслав Павлович, – подсказал Перин.
– Ну да. Что этот Ярушев мог в темноте оступиться и упасть туда?
Луч фонарика устремился в темную мглу расщелины, но уперся в стенку. Дыра в земле вела вниз не отвесно, а под уклоном – градусов пятьдесят, а то и сорок пять.
– Да, – согласился мастер.
Он помолчал немного, думая о чем-то своем, а потом продолжил:
– Сначала я зашел к нему в бытовку. Его там не оказалось. Хотя чайник был горячим, а на столе лежали приготовленные хлеб, сахар и конфеты. Я подумал, что Вячеслав ушел на обход территории. Обычно это у сторожей много времени не занимает. Я подождал его, а потом решил поискать. Покричал его сначала, но ответа не услышал…
– Пьющий? – вдруг спросил прораб.
– Кто? – не понял Перин.
– Ну, сторож этот, Ярушев. Может, он приложился хорошо и сейчас спит где-нибудь между плитами перекрытия.
Луч фонарика метнулся в сторону и осветил несколько высоких стопок бетонных плит, которые привезли еще в конце зимы и сложили рядом с забором, который не очень ровным частоколом из горбыля огораживал территорию стройки. Предположения начальника не были голословными. Всего пару дней назад охрана обнаружила там несколько лежанок из картонных упаковок и старых фуфаек. Видимо, работяги приноровились коротать там обеденный перерыв, попутно прикладываясь к различным горячительным напиткам. О чем свидетельствовало немалое количество пустой бутылочной тары.
– Не замечал за ним никогда. Да и возраст у него уже не тот, чтобы вот так, в такую погоду, под забором ночевать.
– Ну да, – согласился прораб и невольно поежился.
Апрель – это все же далеко не лето. Снег сошел всего две недели назад. Холодно.
Хоботов снова перевел луч фонарика на дыру в земле. Молча смотрел минуту, о чем-то размышляя, а затем шагнул вперед.
– Осторожнее! – тут же схватил начальника за локоть мастер. – Здесь земля под уклоном, а ближе к яме – сыпучий песок. Можно запросто съехать по нему и нырнуть туда!
– Н-да… Вот же хрень какая!
Хоботов остановился, но руку подчиненного с себя стряхнул.
– Я, насколько вижу отсюда, края этой ямы каменные?
– Ага. И гладкие, как отшлифованный гранит.
– Значит, получается, что это у нас пещера какая-то? – задумчиво произнес Хоботов. – Как же так вышло, что при подготовке территории, когда в самом начале геодезисты проводили свои исследования, они не заметили ни горной породы, ни этой чертовой дырки в ней?
Вопрос был интересный. Впрочем, как и ответ на него. Который знали и прораб Хоботов Николай Иванович, и мастер участка Перин Дмитрий Семенович. Но все же второй решился его озвучить:
– Когда поменяли проект дома и добавили еще два подъезда, просто расширили котлован. Причем с хорошим запасом – как в длину, так и в глубину. Сваи забили штатно, а геодезию заказывать не стали, чтобы сэкономить пару месяцев. А то и больше, если вдруг появятся какие-то проблемы…
Прораб снова посветил в лицо мастера, но, не заметив там никаких признаков осуждения или насмешки, быстро убрал луч в сторону.
– И вот они появились – проблемы!
Прораб сплюнул и, резко развернувшись, зашагал в сторону бытовки. Та манила желтым световым пятном окна, обещая тепло и относительное спокойствие.
– Пошли, – бросил он через плечо подчиненному. – Думать будем, как из этого дерьма выбираться.
– А как же сторож? – опешил Перин.
– Ты альпинист-любитель? – остановившись, обернулся прораб. – Сможешь вот так, без подготовки и снаряжения, спуститься туда, чтобы все проверить? Неизвестно, блять, куда и неизвестно, черт возьми, на какую глубину?
– А если он еще жив?! – не хотел сдаваться Перин.
– А если нет?
Вопрос повис в воздухе, и только сейчас Дмитрий Семенович осознал, что начальник, скорее всего, прав. Не смог бы выжить Ярушев, этот невысокий, щуплый пенсионер: совершенно седой, с бледным, измученным жизнью лицом и вечно бегающими водянистыми глазами. Даже если глубина той расщелины с десяток метров – расшибся бы дед вдребезги! А на самом деле там может быть и гораздо глубже. Не зря же, оказавшись на краю этой ямы, Перин до последней клеточки своего организма прочувствовал, что там – черная, безмолвная бездна, из которой, если ты туда упадешь, выбраться живым уже не получится.
***
Сидели в бытовке и думали, как и что делать дальше. Пили горький и вонючий растворимый кофе, много курили. Примерно через час, так ничего и не придумав, Хоботов позвонил своему товарищу и соседу по даче, который давно служил в милиции и уже имел хорошую должность и звание подполковника. К тому же, тот (с его же слов) начинал свою карьеру оперативником и по роду службы часто сталкивался со сложными и неординарными задачами.
– Сергей Витальевич, – представился подполковник Перину, крепко пожимая протянутую ладонь мастера.
Прибывший на помощь мужчина – средних лет, высокий, крепко сбитый, с густыми черными усами на смуглом лице – был одет в модный и дорогой спортивный костюм известной западной фирмы и черные с белыми полосами кроссовки. Подполковник, несмотря на столь неурочный час, оказался гладко выбрит и выглядел вполне бодро и работоспособно. Ждать его, кстати, пришлось недолго. Милиционер приехал на личном автомобиле – не новых, но неплохо сохранившихся темно-синих «Жигулях».
– Что у вас стряслось, Коля? – усевшись за стол и знаком руки отказавшись от предложенного кофе, поинтересовался Сергей Витальевич.
Хоботов рассказал. Не забыв упомянуть важность строящегося объекта, горящие сроки и нелюбовь вышестоящего начальства ко всем, «кто не смог оправдать оказанного им высокого доверия».
– Я тебя услышал, Николай, – подполковник сцепил пальцы рук в замок и на несколько минут задумался.
Все это время в бытовке царила почти полная тишина, нарушаемая лишь негромким тиканьем старого будильника да редким потрескиванием нагревательного тэна электрокамина.
Наконец, подполковник заговорил:
– Насколько я понял, точных доказательств падения сторожа в яму, а тем более свидетелей этого происшествия, нет?
– Нет, – твердо заявил мастер, а прораб подтвердил кивком.
– Возможности быстро и, главное, по-тихому спуститься в эту яму, чтобы ее всесторонне обследовать, у вас также не имеется?
– Откуда?!
– Ну а примерно прикинуть глубину образовавшейся проблемы мы с вами сейчас сможем?
– А что нам это даст? – Хоботов не сразу понял, куда клонит его товарищ.
– Может, там до дна всего пара метров, а мы здесь гадаем, как нам быть, – предположил Сергей Витальевич и тут же добавил: – А вот если там достаточно глубоко, скажем, с десяток метров, то…
– То и пробовать туда спуститься – совершенно бессмысленная идея, – тут же подхватил Хоботов.
– Точно, – кивнул милиционер. – Если там действительно глубоко и ваш сторож туда свалился (что вовсе не является аксиомой), то проще подумать, как эту дырку в земле законопатить, чем пытаться лезть туда и доставать бренное тело.
Перин аж крякнул от неожиданности и с удивлением посмотрел на подполковника. Тот, однако, совершенно не смутился.
– Ну давайте я вам, молодой человек, распишу предположительный сценарий, если мы с вами начнем действовать по-другому, по правильному, так сказать.
Во-первых, ваша стройка встанет надолго с неизбежным привлечением всевозможных проверочных служб и комиссий. Помимо всего прочего, пригласят специалистов (скорее всего, горных спасателей), чтобы те исследовали объект. Что они там обнаружат – большой вопрос. Возможно, спасатели не найдут в том подземелье каких-либо следов пропавшего сторожа. А возможно, что и найдут. Однако, скорее всего, стройку закроют. Сначала законсервируют на неопределенный срок, а затем втихаря и вовсе прикроют.
Во-вторых, независимо от наличия или отсутствия трупа, наша доблестная прокуратура вынуждена будет возбудить уголовное дело. Насколько правильно я вас понял, у вас здесь, как, впрочем, и много где у нас в стране, нарушения имели место быть?
Прораб кивнул, а мастер Перин грустно улыбнулся.
– Даже если бы и не было, прокурорские товарищи найдут, – недобро хмыкнул себе в усы милиционер. – С учетом спешки и различных препонов, что имелись и имеются на вашем нелегком пути, ошибки у вас неизбежны. И все это прокурорские достаточно быстро нароют. И, конечно же, предъявят.
Повисла минутная пауза. Тяжелая. Даже какая-то зловещая. Наконец, подполковник продолжил, и голос его изменился, став более официальным:
– Кроме потери должности, Коля, тебе и еще нескольким товарищам, скорее всего, будут грозить реальные сроки. Ты не хуже меня знаешь, как сильно сейчас в стране закручивают гайки. Причем повсеместно! Никто не станет даже пытаться войти в ваше положение, и никакие ваши отсылки на срочность и важность стройки не повлияют на решение суда, если прокуратура предоставит им доказательства вашей халатности.
Так что решайте сами. И мой вам совет, Коля, делайте это быстро. Пока еще кто-нибудь не узнал про эту вашу вдруг образовавшуюся на ровном месте пещеру.
