Сергей Алексеевич Глазков
Кинодетективы 4
Смолин слушает гудки. На другом конце провода не отвечают. Смолин кладет трубку на место.
– Спасибо.
Юрина снова ведёт плечами.
– Борис Андреевич, у вас точно ничего не произошло?
– Ничего.
В штабной вагончик входит Лисин.
– Боря, у нас ЧП.
23
Смолин, Лисин и Зыков стоят у электростанции. Лисин заканчивает осмотр и обращается к Смолину.
– Кто-то поменял клеммы, а этот… – Лисин показывает на Зыкова, – …включил. Электростанция замкнула. Теперь мы без света.
Электрик Зыков оправдывается:
– Владимир Ильич, я проверял. Честное слово.
– Если бы проверял, – бурчит главный инженер, – этого не произошло.
Их перепалку прерывает Смолин:
– Стоп! «Проверял – не проверял»! Это мы будем выяснять позже. Владимир Ильич, что нужно делать?
Лисин вздыхает:
– Снимать обмотку… В общем, ремонтировать. Но как это сделать, если через час будет темно, как у негра в…
Смолин оглядывается.
– Займитесь ремонтом, Владимир Ильич. Лично. Свет я вам обеспечу.
Смолин идет к машине, у которой крутятся Николай Первый и Николай Второй.
– Дяди Коли, нужна ваша помощь.
– Всегда: «Пожалуйста»! – Говорит Николай Первый.
– Что нужно делать? – С готовностью спрашивает Николай Второй.
24
Проходит некоторое время. Рядом с электростанцией стоят машины с включенными фарами, освещая территорию. У электростанции светло, как днём. Лисин и Зыков занимаются ремонтными работами. Они меняют сгоревшие агрегаты. К ним с подносом в руках подходит Февральская.
– Мужички, подкрепление прибыло. Прервитесь и поешьте, пока горячее.
Лисин вытирает ветошью руки.
– Это можно. Что у нас сегодня на поздний ужин?
– Специально для вас отварная картошка с сосисками и чай, – с улыбкой отвечает повариха.
– Могла бы кофе приготовить, – бурчит Зыков, – а то глаза уже слипаются.
– Не ной, Зыков, – хлопает электрика по плечу инженер, – Скоро заканчиваем. Кофе не понадобиться.
Февральская передает поднос с едой Лисину.
– Приятного аппетита.
Февральская идет к балку с кухней. Здесь за столами сидят все сотрудники экспедиции. На столах горят свечки.
– Надя, что говорит Лисин? – Интересуется Капралов, – долго ещё?
– Пойди сам спроси, – отвечает Февральская.
– Не… – Машет руками Капралов, – Меня он пошлёт.
Февральская смотрит на всех. Все надеются услышать её ответ. Она вздыхает и весело говорит:
– Сказал, что скоро заканчивают.
25
Смолин и Юрина сидят в темноте в штабном вагончике. Входит Щукин.
– Закончили ремонт? – Смолин поднимает на пришедшего голову.
– Ещё нет, – отвечает профессор и садится на стул напротив Смолина.
– Боря, рассказывай, что случилось?
Смолин удивленно смотрит на Щукина.
– Ничего.
– Не обманывай, – просит Щукин, – Я тебя не первый год знаю и вижу, что с тобой, что-то происходит.
– Ничего, Александр Иванович.
Со своего места отзывается связистка Юрина:
– От него жена ушла.
Щукин машет Юриной, чтобы она вышла. Юрина, поглядывая на Смолина, выходит. Щукин поднимается и ходит по вагончику.
– Теперь всё понятно. Теперь я понимаю, почему ты сам не свой. От тебя ушла Таня. Давно пора. От такого и не грех уйти.
Смолин, молча, слушает тираду Щукина.
– Сколько вы вместе? – Интересуется профессор.
– Пять лет.
– Отними время, которое ты находился в экспедициях. Остается и того меньше. Что ты хочешь от женщины?
– Я давно от неё ничего не хочу, Александр Иванович, – разводит руки Смолин.
– Брак – это ответственность друг перед другом, Боря. – Продолжает Щукин, – А у тебя ответственность только перед твоими научными работами.
– Кто б говорил… – Вставляется Смолин.
Щукин вскакивает с места:
– Не обо мне сейчас речь. От меня жена не уходила. Потому что я умел совмещать приятное с полезным.
– У меня не получается, – оправдывается Борис.
– Зачем тогда женился? – Спрашивает Щукин.
– Все женятся.
– Но не все разводятся.
– Согласен, – подтверждает Смолин, – что у нас с Таней не идеальная семья, Александр Иванович, но я старался. У меня не получилось…
– Плохо старался.
Резко включается свет. Щукин и Смолин щурятся от яркого света. Смолин поднимается.
– Ну, вот и дождались. Можно продолжить работу.
Щукин собирается выходить, но останавливается перед дверью.
– Работа! Работа! Опять работа! Бери себя в руки, Боря. На тебе большая ответственность за людей, за наше дело.
– Хорошо, Александр Иванович.
Щукин выходит. Звонит телефон. Смолин хватает трубку.
– Экспедиция. Смолин у аппарата.
26
На кровати лежит Таня. Густав с телефоном в руках ходит по комнате.
– Доброй ночи, господин Смолин. Не мог раньше дозвониться к вам. Не было связи.
– У нас вырубило свет.
– А я грешным делом подумал, что вы не хотите со мной общаться.
– Не буду скрывать: общение с вами мне не доставляет удовольствия, – говорит ему Смолин, – Но одно другого не касается.
– Вы приняли решение? – Интересуется Густав.
– Да.
– Могу я узнать, какое?
– Можно подумать, вы не знаете. Вы не оставили мне выбора. Я согласен.
Густав улыбается, довольный своей победой.
– Я рад этому. Вы правильно поступили.
– Но мне нужно для этого время.
– Я вас не тороплю.
– Любая спешка вызовет подозрение.
Густав кивает, будто Смолин может его видеть:
– Понимаю, но и тянуть до второго пришествия нельзя.
– Я не собираюсь тянуть.
– Надеюсь, что это так, господин Смолин. А чтобы у вас исчезли всяческие сомнения, хочу вас поставить в известность, что буду следить за вами и днём, и ночью.
– Смысл?
– Просто не люблю сюрпризов, господин Смолин. А история с клеммами на электростанции мне понравилась. А вам?
Смолин мрачнеет:
– Мне тоже.
– Всегда рад помочь ближнему.
– Когда вы освободите Таню?
– Всё зависит от вас.
27
Смолин тяжело вздыхает, соображая, что предпринять.
– Почему вы молчите? – Слышит он голос Густава из трубки, – Почему не спрашиваете о деньгах.
– Для меня это не главное.
– И всё же. Хоть и говорят, что ни хлебом единым жив человек, но хлеб насущный ему нужен каждый день.
– Лихо вы заповеди трактуете, господин похититель, – хмыкает Борис.
– Называйте теперь меня – партнёром. Ведь мы с вами партнёры, господин Смолин? Не так ли?
– Так.
– Для начала мы откроем вам счет в швейцарском банке и переведём туда… допустим, триста тысяч. А по мере нашего сотрудничества будете получать ещё. Так мы доведём нашу цифру до двух – трёх миллионов. Что вы на это скажете?
– Я вам уже ответил. Меня это меньше всего интересует.
– Сложно иметь дело с бессребрениками. Они ненадёжны.
– У вас в руках моя жена, господин партнёр. Ради неё я готов пойти на всё.
– А вот это радует.
Смолин отсоединяется, достает из стола общую тетрадь Отца и бережно листает её. На одной из страниц останавливается и принимается изучать материалы, написанные Отцом.
28
Нечаева сидит за столом огромного кабинета. На стене – портрет президента и флаг России. В кабинет входит Смолин.
– Добрый день! Разрешите?
Нечаева отрывается от изучения документов. Поднимается навстречу.
– Вы – Смолин?
– Да.
– Входите.
– Спасибо, что приняли.
– Не меня благодарите, а Лисина. Если бы не он… Что у вас?
– Я пришел за помощью, Анна Анатольевна.
Нечаева показывает на стул:
– Рассказывайте.
Нечаева и Смолин садятся за стол друг напротив друга.
– Слушаю?
– В свое время Владимир Ильич Лисин нашел тетрадь, в которой мой отец делал записи.
– Знаю. Мне Лисин говорил, что ваш отец был талантливым ученым, который занимался поисками новых месторождений нефти и газа.
– Я досконально изучил эти записи.
– Похвально.
– Отец утверждал, что на Имаше есть газ.
– А что говорят по этому поводу научные светилы? Простите, ваши коллеги?
– Они не верят в это.
Нечаева улыбается:
– Не удивительно. Всегда были романтики и прагматики. Одни говорили, что земля вращается, а вторые, что она стоит.
– А вы, Анна Анатольевна, к какому типу себя относите?
– Увы, к прагматикам, но продвинутым. Как модно сейчас говорить.
– Тогда вы должны мне помочь.
– Что вы хотите?
– Мой отец прав и я хочу это доказать.
Нечаева с любопытством смотрит на Смолина.
29
Смолин подходит к кухне и садится за стол рядом с Зыковым.
– Свободно?
Зыков недовольно бурчит:
– Чего спрашивать, если уже сел? Свободно.
– Ты точно никуда не уходил от электростанции, после того, как проверил готовность.
Зыков мнётся, опускает глаза.
– Никуда.
Смолин не унимается:
– В туалет? Воды попить?
– Нет, – отрезает электрик, собираясь пересесть за другой стол. Но Смолин за руку усаживает его на место.
– Тогда собирайся. Завтра я тебя отправляю на большую землю. Показания будешь давать следователю. Факт вредительства на лицо.
– Чушь.
– Повторяю: вредительства, а не разгильдяйства, в результате которого была сорвана работа, повреждено государственное имущество на большую сумму.
– Ерунда.
– Какой срок запросит прокурор за твои художества?
– Это ещё доказать нужно.
– Докажут. Ты в этом сомневаешься?
Зыков чешет затылок.
– Ну, хорошо, уходил я. Хоть и не имел на это право. Меня позвали помочь разгрузить машину.
– Кто позвал?
– Лисин.
К ним подсаживается Щукин.
– Не помешаю?
– Да как сказать, – облегченно выдыхает Зыков. Затем поворачивается к Смолину, – У вас всё, Борис Батькович?
– Пока все.
– Тогда я пойду.
– Отдыхай.
Зыков быстро уходит. Щукин с нетерпением ждет его уход.
– Боря, я поговорил со всеми.
– О чем?
– Об аварии на электростанции. И вот что я выяснил…
Смолин удивленно смотрит на Щукина. Тот продолжает, не обращая внимания на его удивленный взгляд.
– Оказывается, Зыков уходил разгружать машину.
– Я это знаю.
– В это время возле электростанции видели Лисина, Капралова, Мамутова и тебя. Ну, ты сразу отпадаешь.
– Почему?
– Потому что ты не заинтересован в срыве работы.
– Спасибо вам большое за доверие, уважаемый комиссар Мегре.
– Пожалуйста. Под подозрение попадают Лисин, Мамутов и Капралов.
– Зыкова тоже не нужно сбрасывать со щитов.
– Естественно.
30
Поздно ночью Смолин сидит в вагончике за столом, не включая свет, обхватив голову руками. Часы, висящие на стене, тихо отмеряют время.
31
В кабинете за длинным столом сидит ученый совет. Среди профессоров и ученых Щукин, Смолин и Нечаева. Выступает профессор Неклюдова.
– Я не хочу умолять научных открытий Смолина-старшего, но считаю, что по Имашу он ошибался. Газа там не может быть по многим причинам.
– Назовите хотя бы одну? – Не выдерживает Смолин.
– Например, отсутствие пластовых вод, – спокойно отвечает Неклюдова.
Нечаева, сидящая в президиуме, останавливает перепалку:
– Простите, я не очень понимаю…
Неклюдова поворачивается к Нечаевой и принимается объяснять ей, как школьнице:
– Мы знаем, что вода обладает способностью смачивать породу и потому она обволакивает тончайшей пленкой отдельные её зерна, а также занимает наиболее мелкие поровые пространства. Вода, залегающая в одном и том же пласте вместе с нефтью или газом, называется пластовой.
Нечаева кивает:
– Понятно.
– Так вот, – продолжает Неклюдова, – Она отсутствует.
Смолин не выдерживает и вскакивает с места:
– Ошибаетесь, Галина Петровна. Она есть. Отец утверждал, что пластовая вода в нефтяных и газовых залежах может находиться не только в чисто водяной зоне, но и в нефтяной и газовой, насыщая вместе с нефтью и газом продуктивные породы залежей.
– Это только предположение, молодой человек, – не унимается Неклюдова, – Ничем не обоснованное.
– Вот поэтому я и прошу вас разрешить мне исследовать месторождение, – предлагает Смолин, – чтобы обосновать это предположение.
– Не знаю, не знаю, – отвечает профессор Неклюдова.
Со своего места поднимается профессор Щукин:
– Я тоже сомневаюсь в выводах, сделанных Андреем Алексеевичем Смолиным, но полностью отрицать его теорию не могу. Нужно проверять. А если, в самом деле, он прав?
Щукин обводит взглядом всех присутствующих.
– Не попробовав, мы этого не узнаем.
Из-за стола поднимается Нечаева.
– Подводим итоги нашей научной дискуссии, господа-товарищи? Какое решение принимаем?
Все, молча, переглядываются. Щукин смотрит на Смолина. Тот выравнивается, ожидая вердикта научного совета.
– Я – против пускать государственные деньги на ветер, – отрезает Неклюдова, поджав губы.
– Я – за, – кивает Щукин, – Нет, нет. Я имею в виду экспедицию на Имаш.
– Будем голосовать, – ставит точку в дискуссии Нечаева, – Кто за то, чтобы организовать экспедицию по изучению Имашевского месторождения прошу голосовать.
Нечаева первая поднимает руку, за ней Щукин. За ними – все остальные. Против – Неклюдова и ещё два человека. Смолин облегченно выдыхает.
32
У вагончика стоит шаман и наблюдает за Смолиным в окно. Затем шаман падает и ухом прислоняется к земле. Слушает недра. Поднимается и начинает кружиться, напевая песню гортанным голосом. Песня заканчивается громким воплем.
– Тенгри – всевидящий.
Шаман поднимает вверх массивный посох.
33
С первым появлением солнца Юрина включает музыку. Через некоторое время бравурный марш прекращается и из динамика слышится голос Смолина.
– Доброе утро, дорогие коллеги, товарищи, друзья. Поздравляю вас с началом первого рабочего дня. Сегодня мы приступаем к монтажу буровой установки. Ответственный – инженер Лисин. Прошу не опаздывать на завтрак.
Из вагончиков выходят люди, направляясь к кухне. Там они усаживаются за столы. Февральская быстро расставляет перед ними тарелки с кашей. Капралов рассматривает содержимое своей тарелки и поднимает взгляд на повариху:
– Надя, а есть что-нибудь посущественней?
– Ешь кашу, – отвечает Февральская, – она для желудка полезная.
– Надя, мужчина относится к отряду млекопитающих, а не травоядных, – замечает Капралов, – Он хоть иногда должен есть мясо.
– Мясо будет на обед.
– До обеда ещё дожить нужно.
В разговор вступает Николай Второй:
– Доживёшь, Капралов. У тебя залежи сала, как у верблюда. Надолго хватит.
– Между прочим, дядь Коль, я эти калории годами собирал, – Капралов хлопает себя по животу, – И не хочу просто так терять.
– Не ной, – говорит Николай Первый, – Можешь мою порцию каши взять.
– И возьму, – произносит Капралов, – Думаете, постесняюсь?
Инженер Лисин отодвигает от себя пустую тарелку.
– Хватит трепаться. Ешьте скорее. Жду вас всех на площадке через пятнадцать минут.
Лисин поднимается и идет в сторону машин, груженных деталями буровой установки. Из-за стола встает Валиханов и направляется в кухню с пустой миской. Февральская видит его.
– Добавки?
– Нет, Надя, – говорит он, – Я просто хотел тебе сказать: «Спасибо».
– Пожалуйста, Дамир.
– Было очень вкусно.
Валиханов отдает миску и идет к вышке. Она заинтересованно смотрит ему вслед.
34
Полураздетая Яремич наливает в чашку из турки кофе и собирается пить. Раздается стук в дверь.
– Минуточку, – произносит она, набрасывая на себя белый халат, – Да-да, войдите.
Входит Смолин.
– Доброе утро, Оля.
– Здравствуй, – отвечает она.
Яремич стоит напротив окна. Солнце светит ей в спину, обрисовывая её силуэт, а белый халат не скрывает её округлых форм. Смолин оценивает красивую фигуру. Она замечает его взгляд и отходит от окна. Смолин смущается.
– А ты почему не завтракаешь?
– Привычка. Я по утрам пью только кофе. И готовлю его сама.
Смолин садится за стол.
– Угостишь меня?
Яремич ставит перед ним свою чашку с кофе.
– Пей. А я себе сейчас сварю.
Смолин пьет кофе, а Яремич, разговаривая, готовит новую порцию напитка.
– Что тебя привело ко мне в такую рань?
– Допустим, восемь утра – это не рань. А пришел я просить тебя помочь мне составит новую схему скважин.
– Я готова, Боря, но ты же знаешь, что одной карты для этого мало. Нам нужно проехать по всему району.
– Знаю. Проведем пробное бурение и поедем.
Яремич наливает новую чашку кофе и садится за стол. Раздается стук в дверь.
– Войдите.
В медсанчасть входит Мамутов.
– Доброе утро.
– Было добрым, – шутит Смолин, – пока ты не пришел.
Яремич недовольно смотрит на Мамутова.
– Доброе утро, Жанар. Что случилось?
– Пока ничего. А что? Что-то должно случиться?
Мамутов театрально нюхает воздух.
– Кофе пахнет…
Яремич показывает Мамутову на стул.
– Присаживайся, Жанар.
Мамутов садится за стол и смотрит на чашки с кофе.
– Здесь вкусным кофе всех угощают, или через одного?
Яремич придвигает к нему свою чашку.
– Пей, Жанар, я себе потом сварю.
– Вах, вах! Какой вкус! Какой аромат!
Мамутов наливает в блюдце кофе и принимается пить из него, как из пиалы. Яремич снисходительно смотрит на него:
– Жанар, перестань играть комедию.
Мамутов расстраивается:
– С вами не интересно. А многие покупаются. – Принимается пить кофе из чашки, – Я подумал над вашим вчерашним вариантом исследования.
– И что надумал? – Спрашивает у него Смолин.
– Есть предложение.
– Какое?
Мамутов оглядывается по сторонам.
– В этом доме, кроме кофе, найдется бумага и ручка.
Яремич достает из ящика стола бумагу и ручку. Выкладывает перед Мамутовым. Мамутов рисует разрез буровой вышки и от неё вниз чертит несколько наклонных лучей.
– Предлагаю применить не только вертикальное, но и наклонное бурение.
– Интересное предложение, Жанар.
– А то! При этом мы получаем одно устье, а радиус забоя увеличиваем в несколько раз.
– И погрешность в результатах исследования уменьшается, – соглашается с ним Смолин.
Мамутов кивает и рисует большой круг вокруг силуэта вышки.
– Эта задачка не из простых, Жанар, – говорит Яремич.
– А кто говорит, что будет легко? – спрашивает Мамутов.
– В этом варианте возникает проблема с укреплением стенок. – Думает вслух Смолин, – На твердой почве это всегда проблема. А здесь – вообще песок и глина.
Мамутов прикрывает свои узкие глаза и хитро улыбается:
– А нам на них нужно взглянуть, как на строительный материал, который можно использовать при укреплении стенок. В цементный раствор всегда добавляют песок.
– Правильно, – соглашается Смолин.
Мамутов протягивает Яремич пустую чашку.
– Можно ещё одну чашечку?
– И мне?
Яремич смотрит на них, затем открывает шкафчик с посудой:
– Пожалуйста.
Ставит перед Смолиным и Мамутовым ещё по одной пустой чашке.
– А кофе? – Спрашивают мужчины.
– А кофе закончился.
35
Лисин руководит монтажом буровой установки. Буровую вышку уже собрали. Она лежит на земле. Николай Первый крепит тросы к трактору. Николай Второй автокраном укладывает две ноги вышки на основание. Далее располагает автокран с противоположной стороны от трактора и крепит тросом опору к своей машине, чтобы удержать вышку на месте, когда она будет подниматься.
– Я готов! – Кричит Николай Первый.
– Я тоже готов! – Вторит ему Николай Второй, – Можно начинать.
Лисин последний раз проверяет крепления и замечает, что один из штырей без контргайки и может вылететь из паза в любой момент. Он смотрит по сторонам и находит гайку в песке. Орет Валиханову.
– Дай ключ!
Валиханов передает инженеру инструмент. Лисин накручивает гайку на место.
– Всё! Я зову Смолина.
Главный инженер направляется к штабному вагончику, но, пройдя несколько шагов, останавливается и смотрит на вышку. Боится оставить её без присмотра.
– Капралов, зови начальство.
Тот лениво поднимается с ящика для инструментов:
– Это мы можем.
Капралов бежит к штабному вагончику. Из медсанчасти выходят Смолин и Мамутов. Карпалов видит их.
– Господа руководители. Вас господин инженер на площадку требует. Без вас, говорит, вышку поднимать нельзя.
– Спасибо, Степан, – благодарит его Мамутов.
Смолин и Мамутов подходят к Лисину. Тут же появляется Щукин. Из штабного вагончика выходит Юрина, из кухни – Февральская, а из медсанчасти – Яремич. На площадку выходит Зыков.
– Все готово, Владимир Ильич? – Спрашивает Смолин.
– Всё, – отвечает Лисин.
– Тогда с Богом.
Лисин машет рукой. Ревет двигателем трактор и принимается медленно двигаться вперед. Все с волнением наблюдают за происходящим. Вышка трогается с места и постепенно начинает подниматься.
– Каждый раз боюсь, что тросы оборвутся, и она упадет, – волнуется Капралов.
– Такое уже было когда-нибудь? – Интересуется Валиханов.
– На моём веку ни разу.
Капралов креститься, поглядывая на ревущие машины. Валиханов надувает щеки, видя, как тяжело поднимается высокая вышка.
– Чего тогда переживать?
– Не знаю. Переживаю и всё.
Наконец, вышка занимает вертикальное положение. Николай Первый глушит трактор, спрыгивает на землю и вытирает полотенцем мокрое от пота лицо. Кое-кто кричит «Ура!», кто-то хлопает в ладоши. Капралов креститься.
– Ну, слава Богу, – Выдыхает капралов, – И в этот раз пронесло.
36
Проходит некоторое время. Все сидят за столами и обедают. Лисин отодвигает пустую тарелку и выходит из-за стола. Направляется к Смолину, который обедает в стороне вместе с Мамутовым и Щукиным.
– Боря, мне нужно с тобой поговорить.
– Сейчас?
– После обеда. Я тебя жду у вышки.
– Хорошо.
Лисин уходит. Все продолжают есть. Их кухни выходит Февральская.
– Кто хочет добавки?
Капралов тянет руку.
– Я готов помучиться.
Февральская ставит перед ним дополнительную порцию. Это замечает Николай Второй:
– Ну, и жрешь ты, Капралов.
– В здоровом теле, дядь Коль, здоровый аппетит, – отвечает Капралов.
В беседу вступает Николай Первый:
– Так по тебе не видно, Капралов. Уплетаешь за двоих, а худой, будто тебя голодом морят.
Смолин поднимается и идет в сторону вышки, где его ждет Лисин. Инженер, увидев его, направляется навстречу.
– Боря, это уже не ЧП, а прямая диверсия.
Смолин останавливается и смотрит на Лисина.
– Что случилось?
– Перед тем, как поднять вышку, я ещё раз всё проверил.
– Ну?
– Один из штырей оказался без контргайки, хотя я до этого лично подтянул все крепления и не мог его пропустить.
– Ты считаешь, что кто-то скрутил гайку.
– Уверен.
Смолин проходит вперед. Лисин наблюдает за ним. Смолин возвращается назад.
– Владимир Ильич, пока никому не говори ни слова.
– Хорошо, но это может закончиться чей-то смертью.
– Согласен. Но самому заниматься расследованием нельзя. Это опасно. Преступник не остановиться ни перед чем.
37
Проходит некоторое время. Работники экспедиционной станции под руководством Лисина проводят монтаж оборудования. Щукин крутится рядом со всеми, скорее мешая всем, чем помогая. Валиханов не выдерживает:
– Большое спасибо, профессор, но вы лучше другим помогайте. Здесь мы сами управимся.
Валиханов и Николай Первый устанавливают автоматический буровой ключ: сначала блок ключа, потом колонны с кареткой и пульт управления. Капралов и Николай Второй занимаются установкой буровой лебёдки. Сначала монтируют подшипник качения, затем подъёмный вал с барабаном для навивки талевого каната, промежуточные и трансмиссионные валы. Раму закрывают предохранительными щитами. Щукин пытается поддержать щиток, но роняет его.
– Александр Иванович, – говорит ему Капралов, – я уважаю ваш возраст и должность, которую вы занимаете в ряду научных работников. Если бы этого не было, я бы громко послал вас по известному вам адресу и попросил не болтаться у нас под ногами.
Щукин отходит в сторону:
– Витиевато, но честно.
Щукин направляется к Смолину и Мамутову, которые занимаются буровыми насосами. Но они сразу отшивают неугомонного профессора.
– Александр Иванович, мы вас просим наблюдать за процессом со стороны, – просит его Мамутов.
– Потому что это опасно, – сообщает Смолин.
– Для кого? Для меня? – Интересуется профессор.
– Нет, Александр Иванович, – уточняет Борис, – для нас. Вы и техника: вещи не совместимые.
Щукин отходит в сторону и садится на пустую канистру. Издалека смотрит за работой. Зыков тянет к вышке электропроводку. Во всю на площадке звучит музыка, которую транслирует Юрина из штабного вагончика.
– Дядь Коль, – обращается Валиханов к Николаю Первому, – а вы только трактором управлять можете?
Николай Первый только и ждал какого-нибудь вопроса, чтобы рассказать очередную байку:
– Чего ж? И машиной, и краном, и танком, если надо?
– А самолетом слабо? – Интересуется Капралов.
– Не, я самолетом не могу. Вот Коля может.
– Правда? – Не верит Валиханов.
– У него в этом вопросе большой опыт.
– Откуда? – Не верит Капралов.
Видя скептическое отношение к тому, что он рассказал, Николай Первый просит Николая Второго:
– Коль, расскажи?
Николай Второй, ловко работая пилой, отмахивается:
– Мне некогда, сам рассказывай.
Николай Первый откашливается и громко рассказывает, чтобы слышали все, кто находится на площадке:
– Было это в Якутии. Мы там тоже газ искали. Свое дело сделали, загрузились в АН-2, сидим, пилотов ждем, чтоб на большую землю лететь. Смотрим: пилоты идут… Никакие. Их, оказывается, гад-завхоз остатками спирта угостил. Что делать? Решили сами лететь. Пилотов загрузили – тушками – и спать уложили, чтоб до аэродрома отоспались и самолет посадили. За штурвал Коля сел, а я – за штурмана. Наши геологи в полёт тоже затарились и айда квасить. Во время полета приняли немалое количество на грудь и стали одолевать нас пьяной критикой: «Какой ты, мол, летчик, дядь Коль, ты даже мертвую петлю делать не умеешь…» Хочу уточнить, что только мы вдвоем с Колей в этой компании трезвые были. А они достают и достают, достают и достают. Не выдержал Коля пьяной издевки, потянул на себя штурвал и «выдал» им каскад фигур высшего пилотажа.
Все смеются.
– Представляю, – сквозь смех говорит Валиханов.
– А когда Коля сказал, что сам самолет сажать будет, – продолжает Николай Первый, – то все мигом протрезвели и бросились умолять, чтоб он не делал этого.
К вышке приходит Февральская.
– Как движется работа, мальчики?
– Ударными темпами, – сообщает Мамутов.
– Не проголодались ещё?
– Да, – громко орет Капралов.
– Он шутит, Надя, – говорит Николай Второй.
– Чего это? – Возмущается Капралов.
– Того это, – произносит Николай Второй, – Тебя легче убить, Капралов, чем прокормить.
Капралов машет рукой.
– Чего тогда спрашивать?
– Для приличия, – отвечает Николай Второй.
Щукин подходит к кухарке.
– Смотрю я на это, Надя, и сердце радуется. Как в старые добрые времена кипит работа.
– Работа, может, и кипит, Александр Иванович. А газ мы в этой дыре найдем?
– По поводу «дыры», Надя, я бы с вами поспорил. От цивилизации мы недалеко: пешком дойти можно, если сильно захотеть, а вот насчет газа, то вопрос пока остается открытым.
– Тогда чего мы сюда приехали?
– А этот вопрос не ко мне, а к нашему дорогому начальнику станции Борису Смолину. Это его предположение, в которые я, увы, не очень верю.
Февральская приближается к профессору очень близко.
– Только вы об этом, Александр Иванович, никому больше не рассказывайте, пожалуйста.
– Хорошо, не буду.
Со своего места кричит Капралов.
– Владимир Ильич, лебёдки установили!
– Молодцы! – Хвалит главный инженер Лисин, – Займитесь компрессорными установками.
Капралов козыряет:
– Есть заняться компрессорными установками!
38
На экспедиционной станции – ужин. Из динамиков звучит бодрая музыка. Все сидят за столами. Видно, что все уставшие. Едят медленно, будто не ощущают вкуса. Капралов отрывается от тарелки и с раздражением смотрит на громкоговоритель:
– Скажите кто-нибудь этой оптимистке Юриной, чтобы она выключила свою дискотеку, иначе я встану и запихну ей эти динамики в одно место.
– Ты не очень любезный, Капралов, с девушкой, – вступается за связистку Николай Первый.
– Ну, это же нельзя выдержать, – не может успокоиться Капралов, – с утра до ночи марши «Пам-пам-пам!», «Трам-там-там!» Будто я какой-то строитель социалистического общества.
– А что в этом плохого? – Спрашивает Николай Второй, – Хорошее общество, между прочим.
– Дядь Коль, не хочу с вами спорить. – Говорит Капралов, – Может, оно трижды замечательное, но я после трудового дня хочу пожрать в полной тишине.
Музыка резко замолкает.
– О! Спасибо, послушала, радуется Капралов, – Или самой надоело.
Капралов слушает тишину.
– Правда, хорошо?
– Что здесь хорошего? – Возражает ему Николай Первый, – Ни тебе сверчка, ни тебе пичуги. Вот у нас на Таврии по вечерам вот такие звёзды на небе.
– Здесь звёзды не меньше, – говорит Мамутов.
– Согласен, что не меньше, – соглашается Николай Первый, – но все-равно не такие. И сверчки стрекочут. Посмотришь на всё, послушаешь, и жить хочется.
– Что ты брешешь, Микола, – произносит Николай Второй, – Какие там сверчки на Таврии? Вот на моей могилёвщине сверчки – всем сверчкам сверчки. Здесь таких в помине нет.
Николай Первый показывает размер:
– Вот такие?
Николай Второй кивает:
– Вот такие.
– Такие к вам из нашего Чернобыля прискакали, – машет рукой Николай Первый, – А у нас и без радиации такие растут. А тут никаких вообще нет.
Вдруг под столом у Капралова слышится стрекот. Капралов хмыкает.
– Нет?
– Нет, – подтверждает Николай Первый.
– А это что у меня под столом стрекочет? – Спрашивает Капралов.
Все слушают.
– А это не сверчок, – говорит Мамутов.
– А что же это, по-вашему? – С вызовом произносит Капралов.
Мамутов прислушивается. Но отвечает за него Николай Второй:
– Это змея. Гремучая. Точно. Почувствовала опасность, вот и предупреждает.
Капралов моментально оказывается на столе. Все смеются. Он понимает, что его разыграли, грозит им пальцем.
– Эх! Дураки вы все, и шутки у вас дурацкие.
Лисин, как всегда, первым заканчивает ужин, отодвигает от себя миску и быстро выпивает чай.
– Первыми купаться идут мужики. Потом женщины. Воду экономить. Она привозная.
Поднимается и идет в бытовку, оборудованную под душевую. За ним поднимаются все остальные.
39
Смолин и в эту ночь долго рассматривает карту на стене. В этот раз он на ней делает какие-то пометки. Опять Смолин много курит. Снова пепельница полна окурков. И в этот раз Смолин тяжело вздыхает, садится за стол, обхватив голову руками. И снова часы тихо отмеряют время.
40
Маленький Боря Смолин вместе с отцом идет по лесу. Начинается проливной дождь. Отец и сын прячутся под деревьями, накрывшись отцовским пиджаком. Но все равно промокают. Через время дождь заканчивается. Мокрые отец и сын дрожат от холода.
– Холодно? – Спрашивает отец.
– Ага, – отвечает Бориска.
– Сейчас будем греться.
Они ищут сухие ветки и собираются развести огонь. Отец достает коробок спичек. Зажигает спичку и поджигает ветки. Костер постепенно разгорается. А затем начинает полыхать во всю, отдавая тепло мокрым Смолиным.
– Смотри, Бориска. Это – огонь.
Отец зажигает спичку и смотрит на пламя.
– Протяни руку, – просит отец.
Смолин протягивает руку к спичке.
– Видишь, огонь может греть, но если с ним обходиться неосторожно, он может обжечь.
Смолин пытается схватить огонь пальцами, обжигается и одергивает руку.
41
У покорёженного одинокого дерева – тополя – шаман громко стучит в бубен, исполняя ритуальный танец у двух костров. Остановившись посередине, он прекращает бить в бубен. Берет в руки посох и обводит им по кругу. Кричит на четыре стороны.
– Алажор! Алажор! Алажор! Алажор!
Приложив к глазам ладонь, пристально смотрит в темноту.
42
Под утро организм не выдерживает и сваливает своего хозяина. Смолин спит, вытянув руки вдоль стола. В шесть утра громко звонит будильник, возвещая о начале нового дня. Смолин просыпается, раздевается до пояса и умывается. Долго смотрит на себя в зеркало. На щеках – большая щетина. В окно раздаётся громкий стук. Он приводит Смолина в чувство. Смолин открывает окно. Перед ним Февральская.
